"Во власти соблазна" - читать интересную книгу автора (Грассо Патриция)

Глава 9

Степан оперся о перила, скрестив руки на груди. Он беспокоился о том, что происходит наверху. Если бы только Фэнси помирилась с отцом… Тогда она примирилась бы и с собой. Но как заставить ее понять это? Ее душевные шрамы останутся на всю жизнь, как и его собственные, но нежелание простить будет постоянно бередить раны.

На душе Магнуса Кемпбелла тоже лежал груз многих грехов. Он заставил страдать не только мать, но и старшую дочь. Герцог будет жить, терзаясь виной и сожалением до тех пор, пока дочь не простит его прегрешения.

Рудольф с маркизом бродили по холлу, разговаривая о делах. Дворецкий герцога занимался своими обязанностями неподалеку.

– Мой маленький братец ведет себя как влюбленный мужчина, – заметил Рудольф.

– Или как предполагаемый отец, – добавил Роберт Кемпбелл.

– Ох уж эти муки и восторги истинной любви! – пробормотал дворецкий. Маркиз и старший князь беззлобно рассмеялись.

Чувствуя себя затравленным медведем, Степан угрюмо посмотрел на маркиза и брата. Услышав сдавленный смешок, он глянул и на дворецкого, но тот уже стоял с серьезным лицом.

Раздались шаги на лестнице. Герцог, обняв дочь за плечи, вел ее к холлу. Степану это показалось хорошим знаком, но тут он поймал взгляд Фэнси и увидел ее лицо. Его певчая птичка выглядела ошеломленной, как неопытный воин в гуще своего первого сражения.

– Уопсл навестит нас послезавтра, – сообщил герцог Инверари молодым людям.

Степан посмотрел на Фэнси. Ее взор молил о молчании.

– У этого Алекса Паддлза имя, как собачья кличка, – заметил Роберт Кемпбелл.

– Осталось молиться, чтобы он не заработал свое имя так же, как этот пес. – Рудольф посмотрел на Степана: – Мне казалось, ты собирался заняться этим делом.

– Я разговаривал с главой «Семи голубок». – Степан пожал плечами, с трудом сдерживая усмешку. – Компанией владеет картель из семерых человек.

– Где ты его видел? – спросил Рудольф.

– Мы встретились в опере. – Степан кинул взгляд на Фэнси.

– И что сказал этот парень? – поинтересовался маркиз.

Степан перевел взгляд на брата:

– Братья Казановы – это сопутствующий ущерб.

– Ты хочешь сказать, что этот картель собрался разорить меня? – воскликнул герцог Инверари.

– Да, ваша светлость, «Семь голубок» нацелились на вас.

– Да кто эти чертовы люди?

– На этот вопрос я ответить не могу.

– Не можешь или не хочешь?

Степан глянул во взбешенные глаза герцога и обреченно пожал плечами. Тот был вне себя от гнева.

– Где же твоя лояльность? – возмутился Рудольф. – Картель сбивает цены «Братьям Казановым». И ты спокоен?

– Я предостерег главу компании, потребовал прекратить сбивать цены, – ответил Степан. – Если мое предупреждение не поможет, у «Братьев Казановых» есть два выхода – или мы отделяемся от Кемпбеллов, – он кинул на герцога виноватый взгляд, – или разоряем компанию «Семь голубок».

Фэнси кашлянула, привлекая к себе внимание.

– Если мы не уедем прямо сейчас, я опоздаю в оперу.

Степан кивнул собеседникам и вышел вслед за Фэнси из особняка. Он помог ей сесть в карету и сел рядом.

– Спасибо за то, что промолчали.

– Надеюсь, «Семь голубок» вскоре пересмотрят свою ценовую политику. – Степан положил руку на спинку кожаного сиденья. – А пока «Братья Казановы» могут позволить себе потерять несколько монет.

Фэнси долго молчала, потом повернулась к князю.

– В гостиной висит портрет моей матери. Я… я думаю, он ее действительно любил, но судьба… – Она пожала плечами.

– Вы должны его простить.

– Нет.

– Да вы упрямица, моя крошка.

– Я такая, какая есть. – Фэнси посмотрела в окно кареты. – Скажите Гарри, что он свернул не туда. Театр в другой стороне.

– Полагаю, вы еще недостаточно хорошо себя чувствуете, чтобы петь, – отозвался Степан. – Я договорился с Бишопом насчет еще одного выходного.

– Кто вас просил? – То, что он действует от ее имени, сильно раздражало Фэнси. Она не привыкла, чтобы мужчины указывали ей, что делать, собиралась и впредь отстаивать свою независимость. – Вы не имеете права разговаривать с Бишопом!

Степан усмехнулся.

– Я уже говорил, какая вы очаровательная, когда сердитесь?

Этот князь – форменная свинья! Фэнси уже открыла рот, собираясь дать ему достойный отпор, но он ее опередил:

– Шучу.

Фэнси сощурила фиалковые глаза:

– Я должна сегодня петь. Пение вселяет в меня силы, – объяснила Фэнси. – Зрители любят меня, а я люблю зрителей.

Степан внимательно посмотрел на нее.

– А вы не думали об их непостоянстве? Зрители, которые любят вас сегодня, могут начать освистывать вас завтра. – Он провел пальцем по нежной, как лепесток, щеке. – Не нужно путать иллюзию с искренними чувствами.

Фэнси промолчала, отведя от него взгляд. Князь говорил, как заботливый и, значит, влюбленный мужчина.

И это ее пугало. Она понимала, что Степан никогда не сделает ее частью своей жизни. Князья не женятся на оперных певицах. Если она уступит ему, то завершит свои дни, как ее мать.

Добравшись до Сохо-сквер, Фэнси подошла к входной двери и остановилась, нашаривая в кармане ключ. Она медлила перед тем, как войти в пустой дом. Теперь здесь будут обитать только Габриэль Фламбо, няня Смадж и она сама. Больше духов, чем живых людей.

– Позвольте мне. – Степан перегнулся через нее и отпер дверь.

– Откуда у вас этот ключ?

– Белл он больше не нужен.

Фэнси вошла в холл, сердито поджав губы.

– Оставьте мне его, когда будете уходить.

Степан улыбнулся озорной мальчишеской улыбкой.

– Вряд ли.

Фэнси открыла рот, чтобы начать спорить, но тут услышала грохот отъезжающей кареты.

– Вы что, пойдете на Гросвенор-сквер пешком?

– Гарри привезет моих слуг, чтобы они подали нам ужин. – Степан запер входную дверь. – Я подумал, что вы не захотите сегодня ужинать в одиночестве.

Фэнси уставилась на него, словно князь внезапно сделался ее полновластным господином. Ей вовсе не нравилось, что он велел своим слугам приготовить ужин и подать его здесь.

– Я бы и сама приготовила ужин.

– Я подозревал, что сделал правильный выбор. – Степан показал на гостиную. – Найти женщину, которая хочет готовить для своего мужчины, практически невозможно.

Фэнси подавленно улыбнулась.

– Вы не мой мужчина.

– Зато я считаю вас своей женщиной.

– И напрасно. Я принадлежу только себе!

Не дав ему ответить, Фэнси повернулась к Степану спиной, окидывая взглядом холл. Без сестер дом казался совсем пустым. Она скучала даже по мастифу, который не мчался вниз по лестнице, чтобы поздороваться. Начиная с этого дня, жизнью ее будет править одиночество.

– Тишина давит мне на уши, – сказал Степан, словно вторя ее мыслям. – Как вы будете выносить ее после такого оживления? Еще вчера здесь был целый девичий цветник.

Развязывая галстук, он неторопливо вошел в гостиную и бросил сюртук и галстук на кресло. Удобно расположившись на диване, князь скрестил ноги и положил их на кофейный столик.

– Сядьте рядом. – Он похлопал по дивану. Покоряясь неизбежному, Фэнси присела рядом с ним.

Князь вызывал у нее раздражение. Это какой-то упрямый бульдог, привыкший всегда добиваться своего, но не проложи он дорожку в ее сердце и дом, она была бы сейчас совсем одна.

В ее сердце? Неужели она любит его? Сидя так близко, что их бедра соприкасались, Фэнси вдыхала возбуждающий аромат сандалового дерева. Запах успокаивал ее, и тепло его тела – тоже.

– Я не хочу, чтобы вы оставались сегодня в одиночестве. – Степан положил руку на спинку дивана. – Я останусь с вами.

– Вы не можете здесь ночевать! – воскликнула Фэнси в ужасе. – Если вы будете настаивать, я… я позову полицию, чтобы они выдворили вас!

– Я не собираюсь соблазнять вас, просто проведу здесь ночь, чтобы облегчить вам переход от шумной жизни к одиночеству. – Степан изогнул бровь, поддразнивая девушку. – Надеюсь, вы не планируете соблазнить меня?

Фэнси вспыхнула, но шутку поддержала:

– Когда я надумаю соблазнять князей или принцев, я дам вам знать. Первому.

Степан улыбнулся. Его сверкающие темные глаза завораживали.

– Мне это льстит. А возможных соперников я перебью.

Фэнси очень хотелось упасть в его объятия, прижаться всем телом к его жаркой силе, отдать всю себя в его власть.

Но когда-то ее мать пошла по этой дорожке и умерла несчастной. Даже семь дочерей не смогли ее утешить. Их любовь так и не сравнялась с тем чувством, которое она испытывала к Магнусу Кемпбеллу.

– Так и быть, вы можете переночевать в спальне сестер. Но только одну ночь. Я запру дверь в свою комнату, и дайте мне обещание, что на рассвете вы уйдете.

– Обещаю. – Степан подмигнул ей. – Должен ли я сказать «чтоб я сдох»?

Фэнси фыркнула.

– Это не обязательно.

Степан услышал стук в дверь.

– О, прибыли мои слуги.

Улыбаясь, он пошел по коридору к холлу. Его недотрога хочет его, но боится воспарить к вершинам любви. Учитывая печальную историю ее матери, князь не мог осуждать Фэнси за сдержанность.

Даже на него повлияли события детства. Недостаток родительского внимания и грустная история его матери окрасили все поступки Степана, когда он повзрослел. Именно поэтому он так любил детей своих братьев и никогда не помышлял о том, чтобы использовать женщину в эгоистических целях как игрушку.

Его певчая птичка уверена, что он всего лишь богатый распутник. Он и в самом деле не беден, к тому же аристократ, не обделенный внешностью. Это правда, но богатство и красота не превратили его в распутника. Хотя, положа руку на сердце, он, конечно, не святой.

Степан распахнул дверь, впуская своих людей. В холл втиснулись Боунс, Феликс и Борис, оставив Гарри караулить карету князя. Каждый держал в руках несколько больших тарелок с крышками.

– Вот по этому коридору в кухню, – велел Степан. – Из нее можно пройти в столовую. – И вернулся в гостиную. – Будем ужинать?

Фэнси встала с дивана. Рука об руку они вышли через застекленную дверь в столовую.

Решив сесть во главе стола, Степан посадил Фэнси по правую руку от себя и тут же понял, что символичность этого жеста не ускользнула от девушки.

Она посмотрела на стул во главе стола, а потом на Степана:

– Это не мое место!

Его избраннице придется преодолеть свое стремление руководить. В семье должен быть один хозяин, и этим хозяином будет он.

От этой мысли князь даже вздрогнул. Он что, и в самом деле думает жениться на ней?

Степан улыбнулся Фэнси своей самой обворожительной улыбкой.

– Наверняка вы не откажете гостю в праве самому выбрать себе место?

Фэнси еще раз взглянула на свой прежний стул, поколебалась и осталась сидеть справа.

Степан сел во главе стола. Отношения определенно развиваются.

В столовую вошли Феликс и Борис и подали обед – нежнейший бифштекс под беарнским соусом и спаржу. Вслед за обоими русскими вошел Боунс с бутылкой охлажденного шампанского и двумя хрустальными фужерами.

Прежде чем выйти, внушительного вида русские кивнули и улыбнулись Фэнси в знак приветствия. Боунс задержался, чтобы открыть и разлить по фужерам искрящееся вино.

Степан поднял свой бокал:

– За самую дивную певчую птичку, какую когда-либо слышала Англия.

Фэнси прикоснулась своим фужером к его, глотнула шампанского и хихикнула:

– Пузырьки щекочут нос и горло.

Некоторое время они ели и пили в уютном молчании, но в конце концов, как и думал Степан, разговор коснулся ее семьи.

– Интересно, как чувствуют себя мои сестры на Парк-лейн? – сказала Фэнси. – Как по-вашему, они будут по мне скучать?

– Уверен, они думают о вас уже сейчас. – Степан снова наполнил ее фужер. – А я сочувствую герцогине – она может и не пережить нашествия ваших сестер.

– Блейз начала бунтовать против власти. – Фиалковые глаза Фэнси зажглись обезоруживающей улыбкой. – Но вы же не думаете всерьез, что герцогиня отправит их обратно ко мне?

Степан покачал головой.

– Рудольф упоминал, что перспектива взять на воспитание ваших сестер и вас очень обрадовала и взволновала герцогиню. Вы знаете, что она вырастила трех племянниц?

– А своих детей у нее нет?

– Нет. Хотя герцог Инверари не первый ее муж.

Фэнси отрезала небольшой кусочек бифштекса и стала его медленно жевать. Потом взяла в руки фужер с шампанским и посмотрела на князя.

Степан поманил ее пальцем, заставив наклониться вперед, и сам подался к девушке. Он легко прикоснулся к ее губам и лизнул языком уголок рта Фэнси.

Она отпрянула и сильно покраснела.

– Что?..

– Обожаю беарнский соус, – протянул Степан, – а у вас к губам прилипла капля. Знаете, что еще мне так нравится в вас, помимо невинности и бесчеловечной честности? Ваша пылкость. Светские леди в большинстве своем холодны, как рыбы, а вы взрываетесь от страсти, как вулкан.

Фэнси посмотрела прямо в его темные глаза.

– Надеюсь, завтра в ваших планах стоят, наконец, «поиски работы»?

– Только вы можете обидеть мужчину, сделавшего вам комплимент.

– А как отозвалась бы на ваши комплименты леди из высшего общества?

– Юная леди начала бы трепетать ресницами. Вот так. – Степан изобразил сказанное, и смех Фэнси заполнил столовую. – Потом она бы подняла повыше подбородок, чтобы продемонстрировать мне свою лебединую шею на случай, если я вдруг окажусь вампиром. А замужние леди и вдовы совершенно случайно задели бы грудью мою руку.

– До чего отвратительное поведение!

– Я с вами полностью согласен.

Фэнси расслабленно откинулась на спинку стула, глядя на остатки ужина на тарелке.

– Я, пожалуй, могла бы привыкнуть, чтобы повара готовили, а слуги убирали со стола.

– Вам стоит только попросить, и ваше желание исполнится. – Степан улыбнулся, увидев сомнение на ее лице. – Кстати, завтра вечером Рудольф ждет нас на бал.

– Нас? – Фэнси изогнула черную как смоль бровь.

– Не прикидывайтесь.

– Мне нечего надеть.

– Эту проблему решить очень легко. Мадам Жанетт доставит вам в гримерку еще одно платье вместе со всем необходимым.

– Мне не рады в ваших кругах. – Фэнси посмотрела на кружевные французские занавески, с которыми играл вечерний ветерок. Она не могла заставить себя пойти туда, где ее не хотели видеть. Слишком унизительно, если ее не будут там замечать.

Князь молчал, и любопытство взяло верх. Девушка перевела взгляд на него.

– Я вам рад в своих кругах. – Степан широко повел рукой. – Мои братья и их жены тоже рады вам. Герцог и герцогиня Инверари вам рады. Племянницы герцогини и их мужья. Мой кузен… Вам мало?

– Я поняла. – Фэнси не могла сопротивляться его логике и – впервые в жизни – достойно приняла свое поражение. – Купите мне ярко-розовое платье, и если можно – никаких оборочек и прочих украшений.

– Вы уже отдаете распоряжения, как настоящая принцесса. – Степан встал и показал на гостиную, спросив: – Идемте?

Фэнси села на диван и задумалась: чем же они будут заниматься эти несколько часов, пока не настанет время идти спать?

– Хочу запереть дверь за моими людьми. – Степан направился в коридор. – Пока я не вернусь, чувствуйте себя как дома.

– Это и есть мой дом!

Князь оглянулся и преувеличенно хитро подмигнул ей, заставив улыбнуться.

Вернувшись, Степан сел рядом с Фэнси и положил руку на спинку дивана. Фэнси замерла. Присутствие мужчины так близко только подогрело ее беспокойство.

Князь излучал мужественность. Аромат сандалового дерева, жар его тела, сила его мускулов – Фэнси слабела от желания. Прекрасный герой ее девических мечтаний и самый страшный ее кошмар объединились в одном лице.

Степан уронил руку ей на плечо.

– Успокойтесь, моя радость.

– Я спокойна.

– Будь вы чуть более окостеневшей, – усмехнулся он, – я бы сказал, что вы уже где-то в заоблачных высях.

Фэнси посмотрела в темные глаза Степана и почувствовала, как в ней загорается предвкушение блаженства, разливаясь по всему телу. Пытаясь сопротивляться этому гипнотическому притяжению, она опустила взгляд на его губы. Рука Степана начала медленно ласкать ее плечо, и по спине Фэнси пробежала восхитительная дрожь.

Ей захотелось поцеловать эти соблазнительно очерченные губы.

Ей захотелось провести кончиками пальцев по теплой коже, под которой скрывались твердые мускулы.

Ей захотелось забыть свою несчастную мать, мешавшую ей раствориться в князе.

– Не нужно раздумывать, – пробормотал Степан. Его красивое лицо приблизилось, и Фэнси почувствовала, что каждый ее нерв затрепетал.

Дали о себе знать природные инстинкты, подавив и робость, и прежние благонамеренные решения. Она подняла вверх лицо, губы их встретились, а ее тело прижалось к его.

Степан обняли ее и крепче прижал к себе. Ее руки скользнули вверх по его груди и обвились вокруг шеи.

Поцелуй становился все более чувственным. Он провел кончиком языка по губам Фэнси, убеждая их приоткрыться. Язык скользнул внутрь, наслаждаясь ее сладостью.

Его губы были теплыми и крепкими, его язык убеждал ее сдаться. Ее окутывал жар его тела, обволакивала его сила, а нежные прикосновения молили довериться ему.

Окружающий мир исчез. Ее тело, ее разум, ее душа сосредоточились на князе. Он превратился в целую вселенную.

Фэнси отвечала на поцелуй столь же страстно. Они упали на диван, и Степан накрыл ее своим мускулистым телом.

Скользнув руками ему под рубашку, Фэнси наслаждалась твердыми мускулами, упивалась его силой. Она настолько погрузилась в туман волнующих ощущений, что не замечала прохладного воздуха, овевавшего ее обнаженные упругие груди.

Степан благоговейно прикасался к ней губами, скользил вниз по изящной шейке, захватывал розовый сосок. Он сосал, и лизал, и целовал этот бугорок, а потом переносил внимание на другую грудь.

Фэнси гортанно застонала, и этот сексуальный звук наслаждения послужил ей холодным душем.

– Нет! – Она оттолкнула князя.

Степан протестующе вздохнул, но оторвался от Фэнси. Он поднял голову и посмотрел на нее. Его глаза пылали желанием.

Фэнси встрепенулась, быстро прикрывая наготу. Князь нарушил свое обещание не соблазнять ее! Фиалковые глаза девушки смотрели обвиняюще.

Степан провел рукой по своим черным волосам.

– Вы обещали не соблазнять меня, – произнес он. – Пожалуй, мне придется запереть мою дверь.

– Что?! – Фэнси не могла поверить своим ушам. Как смеет эта свинья королевской крови обвинять ее в соблазнении, если она даже никогда не целовалась с мужчинами!

Степан плотоядно улыбнулся.

– Прошу прощения за то, что потерял контроль. Я вовсе не собирался… – Он пожал плечами.

Фэнси сообразила, что он так отреагировал на ее отклик. Оба виноваты в том, что чересчур увлеклись.

– Прощаю вас, – ответила она, – и полагаю, что частично тут есть и моя вина.

– Вы слишком великодушны, милая, потому что мужчина должен уметь держать себя в руках. – Степан посмотрел на нее долгим взглядом. – Но теперь вы наверняка понимаете, что мы созданы друг для друга.

Фэнси отодвинулась подальше от князя. Она не вполне понимала, куда он клонит.

– Я… я не хочу сегодня об этом говорить.

– Я уважаю ваше желание. Пойдемте спать?

– Вместе? – Фэнси словно со стороны услышала свой перепуганный писк.

Степан улыбнулся, увидев такую панику.

– Сегодня я буду ночевать в другой комнате.

Показав ему комнату и пожелав спокойной ночи, Фэнси заперлась у себя в спальне. Она переоделась в ночную рубашку и упала на кровать, но тревожные мысли не давали ей уснуть. Она едва не поддалась слабости, почти влюбилась в мужчину. Она такая же, как ее мать! Нужно тщательнее охранять свое сердце.

Глубоко вздохнув, Фэнси поняла, что с этим, пожалуй, поздно. Она сделала немыслимое – полюбила аристократа.

Однако еще не все потеряно. Надо только не подпускать его к своему телу.

Фэнси перевернулась на спину. Очень трудно расслабиться, зная, что князь спит всего через две двери от тебя. Фэнси крутилась и вертелась, но в конце концов задремала.

И проснулась сразу после полуночи. Мир был укутан тьмой, но Фэнси сообразила, что ее разбудил какой-то шум. Князь ищет ее комнату? В дом забрался вор? Или, что еще ужаснее, тот человек, что оставил на пороге угрожающее цветочное послание?

Но тут Фэнси услышала негромкие рыдания. С тяжелым сердцем она прошлепала босыми ногами к двери и вышла в коридор. Здесь рыдания слышались громче.

Фэнси прошла мимо спальни князя, подошла к комнате матери, чуть приоткрыла дверь и остановилась на пороге.

Габриэль Фламбо лежала поперек кровати и оплакивала свою утраченную любовь. Терзания матери разрывали душу Фэнси. Может быть, отец и любил маму, но он ее бросил, и она была несчастна.

К плечу девушки прикоснулась чья-то рука, и рыдания тотчас же оборвались. Фэнси подскочила и обернулась. Почти вплотную к ней стоял князь. Она скользнула взглядом по его лицу и обнаженным плечам, и у нее перехватило дыхание. Его великолепная мускулистая грудь была покрыта густыми черными волосами, которые, сужаясь, сбегали вниз и исчезали под бриджами.

– Что вы делаете? – воскликнула Фэнси шепотом. Степан коснулся ее щеки.

– Услышал, как вы плачете, и встревожился.

Сначала князь учуял запах няниной корицы. Теперь услышал рыдания матери? Он должен узнать правду.

– Эта спальня принадлежала маме. Вы слышали, как плачет она, а не я.

Степан вскинул брови, и губы его тронула улыбка.

– Я не общаюсь с духами, милая.

– Любит, не любит…

Высокий джентльмен в строгом вечернем костюме стоял на опустевшей территории ярмарки Святого Варфоломея в Смитфилде. Сквозь предрассветный туман он смотрел на женщину, лежавшую у его ног, такую безмятежную в смерти. Мужчина раскладывал по одному лепестки роз вдоль ее тела, от головы до ног.

– Мне холодно, – пожаловался хриплый голос.

Не раздумывая, мужчина резко ударил стоявшую рядом с ним невысокую полную женщину:

– Возвращайся в карету. Мне нужно остановиться еще в одном месте.

Он снова набрал пригоршню лепестков.

– Любит, не любит…

Золотисто-оранжевый свет на востоке протянул к миру свои пальцы, возвещая новую зарю. Небо прорезали розовые и лиловатые полосы, сгущаясь на западе в индиго.

Несмотря на столь ранний час, Фэнси молча сидела в столовой и пила кофе. С приближением рассвета она поднялась с постели, на которой толком не сомкнула глаз, и приготовила князю завтрак.

Степан сидел во главе стола, с наслаждением поглощая яйца, сосиски и бисквиты. Он оделся наскоро, оставив рубашку незастегнутой. Фэнси время от времени бросала взгляды на его обнаженную грудь, и дыхание ее сладко замирало.

– Очень вкусно, – сказал Степан. – Вы единственная женщина за тридцать лет, которая для меня готовит.

– Рада это слышать, – сухо отозвалась Фэнси. – Но почему вы не приказали доставить сюда завтрак?

Степан улыбнулся и сменил тему:

– Сегодня утром я загляну к мадам Жанетт. А потом буду занят серьезным делом – чаепитием.

Теперь улыбнулась Фэнси. Из князя получится превосходный отец – ему так нравятся дети!

– А чем будете заниматься вы?

Фэнси пожала плечами:

– Наверное, подремлю немного, а потом буду упражняться в стрельбе из рогатки.

– Вы не собираетесь снова мстить Пэтрис Таннер?

– Нет, просто следую совету младшей сестрички.

– Послушайтесь моего совета, любовь моя. Не рассказывайте никому о призраке вашей матери.

– У меня нет желания отдохнуть в Бедламе.

– Вот и хорошо. – Степан взял чашку, сделал последний глоток кофе и застегнул рубашку. – Должно быть, частная жизнь обыкновенных людей просто восхитительна.

Фэнси закатила глаза.

– Очень сомневаюсь, что жены, которым приходится готовить и убираться, чувствуют себя осчастливленными.

– Гарри ждет. – Степан надел жилет, не застегивая его, накинул на шею галстук, схватил сюртук и перебросил его через плечо.

– Проводите меня до холла, – сказал он, вставая со стула, – и заприте за мной дверь.

Когда Фэнси встала, Степан обнял ее одной рукой и чмокнул в макушку. Держась за руки, они прошли по коридору в холл.

Князь отпер дверь.

– Кто-то оставил для вас розы. – Он наклонился, чтобы поднять их, резко выпрямился и воскликнул: – Yadrona vosh, svinya!

– Что вы сказали?

– Я выругался. – Степан показал на порог. – Кто-то принес вам обезглавленные розы.

Фэнси ахнула, побелела как полотно и посмотрела на князя.

– Но вы же не думаете, что это сделал убийца «с лепестками роз», нет?

– Мне не нравится, что вы живете одна. – Степан протянул ей обезглавленные розы. – Или переезжайте на Парк-лейн, или поехали ко мне домой.

Фэнси уперлась, как упрямый осел.

– Ни за что на свете!

– Черт возьми, я не могу жить, каждую минуту опасаясь за вас, – заспорил Степан. – Вы нуждаетесь в защите.

– Чуть позже я расскажу обо всем Алексу, – пообещала Фэнси. – Может быть, этим займется констебль Блэк.

Степан расстроенно посмотрел на нее.

– Фэнси, предупреждаю вас – я добьюсь, чтобы вас передали под мой личный надзор.

– Я не преступница!

– Я не допущу, чтобы вы участвовали в играх сумасшедшего. А сейчас заприте эту чертову дверь.