"Аквариум с золотыми рыбками" - читать интересную книгу автора (Гоуф Лоуренс)

Глава 19

Уиллоус призывно помахал рукой и очертил в воздухе силуэт бутылки. Фредди взял со стойки стакан, бросил в него несколько кубиков льда и плеснул порцию «Катти». Он наливал Уиллоусу уже трижды за неполный час, что не очень-то его радовало, ибо по опыту знал, что чрезмерно пьющие клиенты – такое же зло, как и вовсе не пьющие. Он подошел к Уиллоусу, поставил перед ним на стол стакан с виски, улыбнулся и сказал:

– Не переживай, Джек, все образуется.

– А где Салли? – спросил Уиллоус. – Разве она сегодня не работает?

– Салли в постели. Угадай с кем?

Уиллоус молча отхлебнул из стакана.

– Валяется с гриппом, – сам себе ответил Фредди.

– В следующий раз, – сказал Уиллоус, – принеси двойную порцию, лишний раз бегать не придется.

– Как вам будет угодно, – проворчал Фредди.

Минут через сорок – Уиллоус за это время успел еще дважды повторить свою порцию – в бар влетела Клер Паркер. На ней были красная куртка, потертые джинсы и ярко-желтые кроссовки. Лицо ее горело от возбуждения. Вызвав на физиономии Фредди восхищенную улыбку, она заказала пиво. Фредди кивнул и указал на столик, за которым сидел Уиллоус.

Она уселась рядом с Уиллоусом. Он бросил на нее насмешливый взгляд.

– Привет, – сказала Клер. – Может, закажешь даме выпивку?

– Я полагал, дамы сами себе заказывают…

– Подведи свои часы, Джек. Они на двадцать лет отстают.

Уиллоус допил виски и с силой ударил стаканом о стол.

– Ты что, напился?

– Нет еще, но я постараюсь.

– Постарайся, самое главное, постарайся, Джек.

– Да, разумеется. – Уиллоус принюхался к аромату ее духов. Клер едва заметно улыбалась. К чему, черт возьми, она клонит? – размышлял он.

Когда Фредди принес пиво, Клер спросила:

– А где Салли?

– Больна, – коротко ответил Фредди, решив, что Уиллоус уже передал Клер его непритязательную шутку, и она теперь ждет ее повторения – выступать же по заявкам Фредди не желал.

– А что с ней? – спросила Клер.

– Желудочный грипп. Она всю ночь не давала мне покоя. Бегала то за одеялом, то за грелками…

– Вот слова истинного философа, – сказал Уиллоус. Фредди изобразил улыбку.

– Надеюсь, она скоро поправится, – сказала Клер.

– Благодарю, – ответил Фредди. Он быстро протер стол и направился к бару.

Клер подождала, когда он отойдет, потом сказала:

– Посмотри-ка на меня повнимательнее, малыш.

– А в чем дело? Расскажи.

– Я лучше покажу. Хватит пьянствовать, поехали.

Двадцать минут спустя Клер отпирала дверь дома, где помещался офис Мириам Окахаши. На полу приемной лежал точно такой же ковер, как и в кабинете. Обставлена приемная была дубовой мебелью; на журнальных столиках возвышались стопки журналов; в вазах стояли цветы. Из динамиков, вмонтированных в кафельный потолок, лилась негромкая музыка. Другим ключом Клер отперла дверь в кабинет.

– Где ты раздобыла ключи? – изумился Уиллоус.

– У Норберта. Она хранила в его квартире запасную связку.

Обойдя лужу крови и сделанную мелом на ковре разметку, Клер подошла к пробитому пулей окну и широко распахнула его.

– Подойди сюда и выгляни наружу.

– Зачем?

– Я хочу тебе кое-что показать.

– Что именно?

– Посмотри, может, угадаешь.

Уиллоус, вконец озадаченный, подошел к окну и выглянул на улицу. По улице промчались двое велосипедистов – шины поскрипывали на мокром асфальте, спицы мелькали, точно секундные стрелки на циферблатах часов. Уиллоус вглядывался в пелену дождя; он смотрел на крышу здания, откуда три дня назад стрелял Снайпер.

– Посмотри налево, – сказала Клер.

Уиллоус высунулся из окна. В дальнем конце квартала, высоко над тротуаром, сверкал неоновый прямоугольник, окрашивающий бетон в яркие красные и зеленые тона. Но буквы на таком расстоянии разобрать было невозможно. Выпрямившись, он закрыл окно и задернул занавески.

– Видел вывеску? – спросила Клер.

– Ну и что?

– Это кафетерий. Помнишь сандвич и контейнер с капустным салатом в будке служителя на стоянке, где застрелили Тейта и еще двух?

– Да, конечно.

– Так вот, всю провизию убийца приобрел в этом кафетерии. Уиллоус подошел к черному кожаному дивану. Уселся поудобнее.

Из-за двери доносились звуки музыки. Он пытался вспомнить мелодию, но тщетно, хотя вроде бы знал ее.

– Так что это, по-твоему, значит? – спросил он наконец. Клер прислонилась к столу, засунув руки в карманы куртки.

– Мы с Ферли Спирсом зашли в этот кафетерий в пятницу. Хотели взять ребятам кофе и чего-нибудь поесть, а внутри увидели вывеску – сандвич и капустный салат. Вывеска навела меня на кое-какие мысли. И еще я обратила внимание, что у мужчины за стойкой необыкновенно маленькие руки. И вспомнила о том, что Джордж Франклин говорил на похоронах Аткинсона.

– О том, что, по мнению Голдстайна, отпечатки принадлежат женщине? Или, возможно, мужчине с очень миниатюрными руками…

– Вот именно, – кивнула Клер. – Мужчина за стойкой оказался хозяином заведения. Его зовут Карл Хайцман. Они с женой Гретой вдвоем обслуживают заведение.

– Ты сказала им, что расследуешь убийство, и пригласила их в управление?

– Зачем? Мы и так нашли общий язык.

– И ты обнаружила, что отпечатки на контейнере с салатом – это пальцы Карла Хайцмана?

– Умница, – сказала Клер. Но умницей-то была она, и они оба это понимали.

– Хайцман помнит покупателя? Может его описать?

– Нет, но я на это и не рассчитывала. Да и не в том дело…

Уиллоус посмотрел на нее с недоумением.

– Я заглянула в справочник. В городе более сотни кафетериев. Тебе не кажется странным, что убийца выбрал именно тот, который расположен в квартале от места планируемого убийства.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что еду на стоянке оставили умышленно. Что преступник тем самым указал район города, где должно было произойти очередное убийство.

Уиллоус смотрел на нее несколько секунд, затем недоверчиво покачал головой.

– Ты шутишь. Чушь какая-то… Он же не идиот!

– Это вовсе не идиотизм, а риск. Но в риске присутствовал точный расчет. Он знал, что делает. – Клер на мгновение умолкла, затем добавила: – Я просмотрела список членов «Клуба одиноких». Кроме Мириам Окахаши, никто из них не живет и не работает поблизости от кафетерия.

Уиллоус смотрел на нее все так же недоверчиво.

– Я полагаю, что убийца следил за своей будущей жертвой. Или, возможно, обследовал здание напротив, чтобы убедиться, что там нет охраны. А время было позднее. Он увидел кафетерий и решил зайти чего-нибудь купить, так как знал, что ему предстоит долгое ожидание. Но Тейт, Мур и Фостер вышли из бара раньше, чем он предполагал, и у него уже не оставалось времени на еду. – Уиллоус пожал плечами. – А может быть, он живет или работает по соседству. Зашел в кафетерий перекусить, случайно увидел Окахаши. Поддавшись внезапному порыву, последовал за ней, дошел до самого офиса и решил занести ее в свой список. Словом, совпадение, одно из тех, какие часто случаются.

– Ты так любишь совпадения? – усмехнулась Клер. – Вот тебе еще одно. На следующий день после убийства Фасии Палинкас мы выяснили, что пуля, которой она была убита, куплена в спортивном магазине, находившемся тут же, по соседству.

– Да, в магазине Калвера, – подтвердил Уиллоус.

– Помнишь, как в кабинете Бредли Аткинсон сказал, что убийца сам наводит нас на след?

– Да, конечно.

– Все это – указания нам, Джек. Знай мы, откуда они взялись, те две пустые гильзы, оставленные на заправочной станции после убийства Элис Палм, и мы вышли бы прямиком на Фасию Палинкас.

Уиллоус кивнул. Ну да, конечно, он прекрасно помнил две пустые гильзы, стоявшие рядышком на стойке. Помнил, как свет пробивался в щели деревянных щитов, помнил хруст стекла под ногами, и проливной дождь, и белые искры, рассыпавшиеся по асфальту, и автобус, застывший посреди перекрестка…

– А как же розовые наушники…

– Что-что? – спросила Клер.

– Ты установила связь между Элис Палм и Фасией Палинкас, между тремя парнями, которых застрелили на автостоянке, и Мириам Окахаши. Но как быть со всем прочим? Что означают, например, розовые наушники, найденные на тротуаре возле тела Фасии Палинкас?

– Не знаю. Я пыталась как-то связать все воедино, но ничего не вышло. Может, он бросил их там, чтобы запутать нас?

Уиллоус улыбнулся.

– Этакая розовая приманка…

– Вроде. И еще полная пепельница сигарет в угнанном «мерседесе».

– Сигарет, которые никто не курил, – подчеркнул Уиллоус.

– Следующей жертвой стал Энди Паттерсон. Но сразу за углом – там обычно останавливается Паттерсон – находится лавочка, где торгуют и сигаретами. Что ты на меня уставился?

– Я голову ломал, думал, чем же ты занимаешься в свободное время, – сказал Уиллоус. – Теперь мне понятно…

– Паттерсон заходил туда почти каждую ночь. Запасался сигаретами. В витрине лавочки выставлена та самая марка, окурки которой найдены в «мерседесе». По-твоему, это тоже совпадение? Я лично очень сомневаюсь.

– А как быть с белой туфлей на высоком каблуке?

– Фостер, Мур и Тейт незадолго до смерти пьянствовали в «Розе и чертополохе», так ведь?

Уиллоус промолчал. Он ждал, что скажет Клер.

– Дело в том, что «Роза и чертополох» до прошлого года называлась «Белым башмаком».

– «Белым башмаком»? – переспросил Уиллоус, казалось, утративший уже способность удивляться.

– Бармен из «Розы» работает там всего полгода, но сказал, что хозяин заведения за полгода до его прихода сменился. Я разговорилась с новым владельцем. Он сказал, что, как только приобрел заведение, сразу же понял, что нужна смена имиджа. Ну, и в первую очередь сменил название.

– Так ты думаешь, что джин, или, может, тоник, или пустой стакан… А может быть, кусочек лимона…

– Джин, – уверенно сказала Клер.

Уиллоус покорно мок под дождем, пока Клер возилась с ключами. Наконец она открыла машину и, усевшись на сиденье, открыла дверцу с его стороны. Мотор завелся с пол-оборота. Она включила обогреватель. Послышалось астматическое шипение, в колени Уиллоусу ударила струя холодного влажного воздуха. Он протер ладонью запотевшее ветровое стекло. Клер зажгла фары и снялась с тормозов. Машина рванулась к середине дороги.

Они ехали по Бродвею. По-прежнему лил дождь. В этот поздний час движение было не слишком оживленным. Клер сбавила скорость, поворачивая на Баррард. Спустившись по пологому склону, они повернули направо, на Пятую авеню, едва успев проскочить на желтый свет. Обогреватель наконец-то нагрелся – в кабине «фольксвагена» стало тепло и сухо.

На Фир горел зеленый. Не снижая скорости, они миновали перекресток, переехали железнодорожное полотно и проскочили под густой черной тенью моста на Гренвилл-стрит. На Хемлок снова проехали на зеленый. Затем промчались по сверкающему черному асфальту Шестой авеню и миновали дома, теснившиеся на южном берегу Фолс-Крик. Дождь усилился, потоки воды поблескивали на мостовой, пенились и пузырились в придорожных канавах.

На углу Шестой и Кэмби они наткнулись на красный свет. Перекресток заливали потоки воды. Видимость была от силы полквартала. Дворники едва справлялись со струями дождя, заливавшими ветровое стекло. Ливень яростно барабанил по крыше «фольксвагена». Глянув в боковое стекло, Уиллоус увидел, что машина по самые борта ушла в воду. Наконец загорелся зеленый. Осторожно миновав перекресток, они повернули налево и выехали на Кэмби-стрит, к мосту.

Уиллоус, опустив боковое стекло на несколько дюймов, полной грудью вдыхал ночную прохладу.

– Скажи мне, – заговорил он неожиданно, – почему ты решила, что имеется в виду именно джин, а не тоник, стакан или лимон?

– Методом исключения, – ответила Клер. – Все остальное продается на каждом углу. А «Бифитер» – одна из двух импортируемых марок джина.

Уиллоус кивнул, по-прежнему глядя на дорогу. Они ехали со скоростью тридцать пять миль в час и уже три раза подряд проскочили на красный свет.

– Если сбросить со счета буттлегеров, – продолжала Клер, – то можно утверждать, что каждая капля крепкого спиртного в городе проходит через Систему алкогольного контроля. У них двадцать одно отделение, включая то, что находится в центральном универмаге на Ист-Хастингс, 238. Весь импортируемый алкоголь поступает на склад и лишь после этого – в магазин.

На заднем сиденье «фольксвагена» лежал большой коричневый конверт. Клер, с трудом дотянувшись до него, передала конверт Уиллоусу. Внутри лежали семнадцать глянцевых черно-белых фотографий размером восемь на десять дюймов. Верхним оказался снимок мужчины лет сорока. Уиллоус, включив свет в кабине, принялся внимательно разглядывать фото: лоб изрезан морщинами, на макушке заметная плешь, глаза на черно-белом фото казались светло-серыми, в действительности же, очевидно, они голубые, решил Уиллоус.

– Это Морис Каннингам, – объяснила Клер. – Служащий склада. Ему сорок шесть. Дважды женат и дважды разведен. Трое детей. Двое от первого брака, один ребенок – от второго. Женам выплачивает алименты. Живет один, в районе Маунт-Плизант. Последние три недели находится в отпуске, навещал брата в Калгари. На работу выходит завтра в восемь утра. И кое-что еще… Думаю, тебя это заинтересует.

– Что? – спросил Уиллоус.

– Он член «Клуба одиночек».

Уиллоус уже держал в руке следующую фотографию.

– А это кто?

– Клерк Уоллейс, управляющий складом. На остальных снимках – те, кто в настоящее время там работает.

Уиллоус наскоро просмотрел фотографии.

– Где ты их добыла?

– В отделе страховки САК.

– Ты сказала им, зачем они тебе понадобились?

– Нет, не сказала.

Сейчас они проезжали по Паэлл, мимо грохочущего корпуса сахароочистительного комбината. Уиллоус посмотрел на часы. Было далеко за полночь.

Клер сбавила скорость и повернула на Хитли. Машина пересекла три параллельно протянувшиеся железнодорожные колеи, миновала складские амбары. Дорога сужалась, освещение становилось все более скудным. По правую сторону тянулись рельсы. Слева высилась ограда из металлической сетки, по верху которой натянута колючая проволока. За оградой же – полная темнота. Какое-то время они молчали. Клер сбавила скорость, притормозила и резко взяла влево, туда, где в изгороди зияла огромная брешь.

Они проехали небольшую площадку, заваленную ржавыми трубами. Неожиданно Клер развернулась и остановилась под огромным навесом.

Футах в двадцати от них высился во мраке нос корабля. Видимость была настолько плохой, что Уиллоусу, как он ни напрягал глаза, так и не удалось разглядеть флаг или какие-нибудь другие опознавательные знаки.

– Это «Сиспрей», – сказала Клер. – Зарегистрировано как британское судно и с английским алкоголем на борту.

– Включая «Бифитер»?

Клер кивнула.

– Судя по декларации, они собираются начать разгрузку завтра утром. С шести часов. Первая партия поступит на склад в восемь.

– Ты еще кому-нибудь об этом говорила?

– Никому. Достаточно того, что это знаем мы.

Клер, потянувшись к бардачку, достала два пластиковых стаканчика и бутылку «Катти Сарк», точно такую же, как та, что она взяла у Уиллоуса в ночь убийства на автостоянке. Уиллоус держал стаканчики. Она отвинчивала металлическую крышку.

– Хочу захватить еще и Франклина, – сказал Уиллоус.

– А это разумно? Учитывая состояние, в котором он находится? – Она осторожно разливала в стаканчики виски.

– Вот как раз и выйдет из своего состояния.

– Но кроме нас троих, никто не должен знать, – сказала Клер. Они чокнулись и выпили.

Уиллоус почувствовал, как виски разливается по телу теплой волной. За стеклами хлестал дождь, который, казалось, не кончится никогда. Но вскоре должен был начаться новый день.

И он ждал его.