"Можно, я попробую еще раз?!" - читать интересную книгу автора (Минаков Игорь)

Нежно-розовая заря украдкой вползала в комнаты постояльцев трактира, трепала занавески на плотно закрытых окнах, высвечивала таинственные знаки и письмена на небрежно побеленных стенах, рисовала радужные, переливающиеся узоры на зажмуренных веках и шла на всяческие ухищрения, пока окончательно не растормошила наших друзей.

Привыкший к подобному коварству раннего утра, Урчи не стал тратить драгоценное время, жалуясь на несправедливость устройства мира и вопиющее невнимание к его собственному спокойствию и душевному здоровью, – были дела и поважнее. Процедура побудки за те три дня, которые они провели в этой богом забытой гостинице, пока бродили по городу в поисках хоть кого-нибудь, кто знал бы о Заброшенном Лесе что-либо, кроме страшных сказок, рассказываемых обычно заплетающимся от ужаса языком, была отработана до мелочей.

Первым делом, проснувшись, надо было разбудить Зара, который спал в отдельной комнатушке. Подобный почет объяснялся не королевским его происхождением или древностью рода, а элементарным, хотя и необыкновенным храпом, заслышав который, дворовые собаки скулили и поджимали хвосты, а у людей, в зависимости от силы их духа, дрожали руки, ноги или голос. Трактирщик уже давно выгнал бы подобных гостей взашей, если бы не открытый им факт, что испытывающий страх человек пытается побороть его, беспрестанно утоляя голод.

Поэтому Зару просто отвели самую дальнюю комнату, в которую сейчас и стучался изо всех сил Урчи, сам еще не до конца проснувшись, но зная по опыту, что иначе приятеля и не разбудить. Но постепенно до нашего героя начало доходить, что сценарий конкретно взятого дня отличается от многократно прожитых и в пьесе подобного развития событий не прописано. Первым знаком этого был храп. Точнее, его отсутствие. Но если еще точнее – то, что он как бы разделился на несколько частей, и вместо одного трубного звука, способного обрушить стены, раздавалась пара десятков визгов разных тональностей, годных разве что разбить неловко слепленную глиняную посуду. Ни оглушительный стук в дверь, ни взволнованные крики не могли разбудить великана, они лишь послужили причиной для усиления числа и громкости визгов.

Дверь оставалась закрытой еще некоторое время, пока за дело не взялся драконий пес, которого можно оправдать как тем, что он беспокоился за судьбу товарища, так и другим: не выспавшись, он был с утра в мрачном расположении духа.

После того как дверь вместе с разогнавшимся Ярлом влетела внутрь комнаты, все остановились в оцепенении. Зара в комнате не было. Более того, открывшийся вид совершенно не напоминал жилое помещение, скорее тропические джунгли. В комнате металось и бесновалось полтора десятка голосящих обезьян – мартышек или гиббонов, – все постельное белье было порвано на мелкие полосы, свисающие гроздьями как белоснежные лианы, а на массивном столе разворачивался очередной раунд занимательной игры «царь горы», которая всегда так увлекает высокоразвитых существ.

Урчи прислонил упавшую дверь к стене, загораживая выход. Драконий пес занял главенствующее положение на столе, что успокоило даже самые буйные головы, и друзья попытались осмыслить ситуацию. Дверь закрывал засов, открыть который снаружи (как недавно выяснили они сами) было невозможно. Вторым выходом было зарешеченное окно (хочется верить, защищались от грабителей извне, а не пытались любыми средствами задержать постояльцев внутри) с шаткими деревянными ставнями. Внимательный осмотр показал, что и на окне последний раз задвижка была закрыта изнутри. Наблюдалась классическая проблема исчезновения в запертой комнате.

– Может, он просто превратился в этих шумных обезьян? – Гипотеза, хотя и звучала более чем оригинально, была на первый взгляд единственной, которая объясняла все произошедшие пертурбации (это красивое слово как раз и предназначено для описания подобных безобразий).

– И как это произошло? Как в сказке, стукнулся Зар – буйный молодец, крепкая головушка лбом о землю и обернулся стаей голодных макак? Или злой колдун сыграл с ним недобрую шутку за публичное осмеяние его любимой нарядной мантии? Или предначертанное проклятье заставляет его каждый раз в полночь оборачиваться зловещими краснозадыми монстрами и пугать невинных жителей? Что-то не сходится. Волшебник, насколько мне известно, здесь только один, и я надеюсь, ты не применял никаких заклинаний последнее время? – В голосе эльфа слышалась неприкрытая тревога.

Урчи признался, что очень хотелось наколдовать, к примеру, клубочек, который сам приведет их к нужному дому, но он из последних сил крепился. И уж никак не может понять, как в их поисках и расспросах может помочь превращение Зара, пусть даже и в слаженную команду обезьян.

Расследование по горячим следам зашло в тупик и там заглохло. Тайна грозила остаться нераскрытой, если бы в этот момент дверь не распахнулась и на пороге не возник сам силач и великан. В каждой руке он держал несколько веревок, к которым были привязаны новые собратья тех, что сейчас бесновались в комнате.

– И? – Драконьему псу наилучшим образом удалось в столь сжатой и лаконичной форме выразить всю гамму чувств и эмоций, что буквально сгустились в воздухе, где уже ощутимо пахло грозой.

– Я сейчас все объясню. Дело в том, что (кстати, заметили, что большинство сказок, рассказываемых одними взрослыми другим, начинаются очень похожим образом?)… Так вот, я их утащил и приволок сюда. Но всех сразу мне было не унести, так что я одну партию здесь закрыл и пошел за второй. А эти негодники защелкнули задвижку, и я не смог вновь влезть через окно, гостиница на ночь закрыта, а ночи здесь холодные – вот и пришлось переночевать в конюшне. Слава богу, там были веревки, я каждую обезьянку вокруг груди обмотал веревкой, другой конец привязал к руке и спокойно уснул, да и они тоже устали и не сильно буянили. А сейчас проснулся от шума и сразу побежал узнать, в чем дело.

– А ты не мог бы начать с начала и рассказать, зачем вообще понадобилось их притаскивать в гостиницу? И где ты их нашел?

– А-а, вы же ничего не знаете. Так вот, дело в том, что вчера, пока мы мотались по городу, я заметил этих животных, томящихся в клетках бродячего зоопарка…

– Ты что, видный борец за независимость? Легендарный освободитель обезьяньего племени?

– Перестань паясничать, дай человеку рассказать по порядку.

– У нас в горах мы верим, что когда человек рождается, душа его вселяется не в само его тело, а в некоторый живой сосуд для духовной ипостаси – небольших животных, похожих на медведей, живущих у нас в ущельях на северной стороне горы Амреф. Мы всегда подкармливаем и заботимся о них, так как любым из этих существ можешь быть ты сам, а если твоей душе плохо, то и тебе самому туго придется.

– Хорошо, но причем здесь обезьяны, ты же упоминал медведей?

– Если кто-либо из членов нашего племени путешествует, то душа его может захотеть вселиться в другое животное, которое по духу и внешнему виду похоже на наших медведей. А эти обезьяны – вылитая копия: точно такие же белые манишки, скошенные виски и тяжелые подбородки, складки на лбу в виде треугольника и вертикальная полоса, проходящая по всему хребту. Я не мог допустить, чтобы они были в неволе, ведь это может означать, что кто-то из моего племени в беде.

– Понятно, дай попробую описать кратко: считая, что в этих обезьянах заключена душа твоих сородичей, ты украл их у бродячего цирка и собираешься выпустить на волю?

– Именно! Поймите, это очень важно для меня.

Урчи не стал говорить, что он думает по поводу подобных верований и убеждений, он понимал: для великана это действительно серьезно, и не мог не помочь, даже если сам считал затею вздорной и бессмысленной.

В результате, подумав, что в городе обезьянки вряд ли почувствуют себя комфортно (то есть несколько дней они, конечно, поразвлекаются, но потом могут и заскучать), а в лес их выпускать опасно (особенно если учесть, что друзья и сами туда сунуться побаивались), Урчи принял решение отвезти их ниже по течению реки и отпустить в тех местах, где не так давно их и отловили для выступлений на потеху горластой публике.

Приятели договорились со знакомым того лодочника, что переправлял их не так давно в город, и со спокойной совестью отправились вновь на поиски знатока и авторитета в вопросах подстерегающих опасностей окрестных лесов.

Проходя мимо рынка, они были привлечены шумными криками от возвышавшегося помоста. Вообще, друзья и ранее обходили городской базар стороной, справедливо полагая, что вряд ли ученый будет сидеть в палатке и давать платные консультации, но сейчас все же решили посмотреть, из-за чего разгорелся сыр-бор. На деревянном высоком помосте, выставленные на продажу, стояли скованные цепями люди, во внешнем облике которых угадывалось легко уловимое сходство с чертами самого Зара. Конечно, всем было известно, что по-прежнему на многих работах рабы незаменимы, а проигравшие в битве или не сумевшие оплатить свои долги в некоторых государствах чаще всего заканчивают именно рабством, но видеть это здесь и сейчас казалось непостижимым и невозможным.

Но наиболее резкой и непредсказуемой была реакция самого Зара. Оценив положение, в которое попали его сородичи, он сначала уставился на них в немом изумлении, будто увидел привидение, отплясывающее джигу, после хлопнул себя ладонью по лбу и мгновенно растворился в толпе, притом так быстро, что остальные даже не сообразили, что произошло, не говоря уже о возможности угнаться за ним.

Им не оставалось ничего, кроме как наблюдать за процессом торгов, который шел очень бойко, пока в дело не вступил грузный мужчина. В нем признали военного министра и правителя города, ведь, как известно, военные не торгуются, а называют свою цену.

Еще более удивительно, что как только люди были выкуплены, их расковали сразу же, не отходя от помоста, и предложили вступить в качестве наемников в отряд, охраняющий покой властителя.

Когда все успокоились столь мирным разрешением возможной проблемы, вернулся и сам Зар. Увидев происходящее, он удовлетворенно кивнул, как будто, так и должно было быть. Любопытному эльфу он рассказал, что успел добежать до капитана судна и объяснить: обезьян ни в коем случае нельзя связывать – им лучше отвести отдельную каюту и держать там до того момента, пока можно будет высадить их на берег. Поэтому, как выразился великан, вполне естественно, что по возвращении и у людей все пошло на лад.

Подобная логика развития событий вызывала у Урчи пульсирующую головную боль. Но самое удивительное происшествие в этот день случилось уже поздним вечером, когда они сидели в гостинице и обсуждали свои приключения и дальнейшие планы по поиску неуловимой личности, знающей хоть что-нибудь про Заброшенный Лес и деревья Арборея.

В зал вошел один из тех, кто днем ранее стоял на помосте. Одет он был уже в форму стражника, пусть и без кольчуги, но со всем набором вооружения, приличествующим настоящему воину. В руках он бережно держал завернутый в тряпицу предмет. Обведя глазами помещение, воин направился прямо к их столу, опустился на колени перед Заром, протянул ему сверток и благодарно произнес:

– Счастлива мать, имеющая такого сына. Мы не забудем того, что ты для нас сделал. Прими этот скромный дар на память о своем подвиге.

Зар, красный, как поперхнувшийся дракон, с трепетом глядел на кинжал, с резной ручкой из слоновьей кости и идущей вдоль клинка вязью.

– Это был мой долг, как и любого на моем месте.

– Еще раз благодарю тебя, благородный воитель. – Стражник поднялся с колен и направился к выходу. Пройдя несколько шагов, он обернулся и преподнес второй подарок. – Мы узнали, что вы ищете человека, способного поведать о трудностях и бедах, что подстерегают неосторожного путника в Заброшенном Лесу. Нет лучше человека, знающего предания, чем местный книгочей: он прочел горы книг, посвященных этому городу и его окрестностям, и даже сам является автором многих.

Было слишком поздно, чтобы направляться сразу же к книгочею, поэтому друзья решили набраться сил после очередного дня, насыщенного до предела событиями и встречами, которые им постоянно подбрасывала фортуна.

Урчи, уставившись в потолок, лежал в темноте и пытался проанализировать все произошедшее в этот день. Он не верил, что душа человека может вселиться в тело зверя. (При этом в обратном он нисколько не сомневался.) Он не понимал, почему если уж вселилась, то она будет путешествовать вместе с человеком, меняя носителя, будто гонец перекладных лошадей. Он очень сомневался, что от поведения и условий жизни животного может зависеть судьба человека. И если он мог принять убеждения отдельного человека Зара, особенно учитывая, что тот был его другом, то коллективное умопомешательство было выше понимания – сородичи великана как-то узнали о его поступке и тоже восприняли его как основную причину их спасения. Но самое интересное: они действительно были пленены в то же время, когда поймали и обезьян. Целый месяц, грязные и уставшие, они мотались в кандалах, ожидая рыночного дня (ибо не каждый раз собираются настоящие торги с достойными покупателями), и были выпущены на волю в один и тот же момент.

Урчи, все равно, был склонен считать все эти происшествия не более чем цепью случайностей, но он не мог и отрицать, что трактовка событий Заром тоже не имела никаких логических изъянов, кроме одного, самого главного – она была абсурдна изначально. И, тем не менее, он клятвенно пообещал себе даже в душе не насмехаться над верованиями других людей, какими бы наивными или сумасшедшими они ни казались, ибо мир слишком сложен, чтобы в нем торжествовали слова «всегда» и «никогда».