"Русалки — оборотни" - читать интересную книгу автора (Клименкова Антонина)

Глава 4

Нынешней ночью было решено выследить чудище. Видели его чаще всего на западном конце деревни, а коли с той стороны он появлялся, то там и нужно сторожить. Глафиру, которая заявила о своем желании непременно участвовать в поимке супостата и которую переубедить было невозможно, определили в помощь Серафиму Степановичу, присматривать за восточной частью селения. Туда чудище пока что еще не добиралось, но девушке на это указывать не стали.

С самого края стояла кузница с примыкавшим домом, амбаром и прочим хозяйством. Дальше тянулся неухоженный, почти сплошь заросший бурьяном огород. И уж совсем на отшибе, через луговину поставлен сарай с сеновалом на чердаке. Между кузницей и сараем пролегал неглубокий овражек, поросший молодым ельником, откуда просматривались и околица, и тропка, идущая в деревню через лес от соседнего села. Феликс еще засветло наметил здесь удобную засаду, чтоб потом в сгустившихся сумерках долго не плутать, не пересчитывать в ельничке шишки…

Ожидание грозило растянуться на всю ночь. Феликс, хоть заранее запасся терпением и плотно поужинал, начал было думать, что все зря. Похоже, чудище утомилось и, именно в эту ночь решив отоспаться, завалилось в свою берлогу. И вообще, возможно, не захочет показываться на свет божий еще неделю.

Несмотря на позднее время, вокруг было видно хорошо, даже четко: синие луга, синие деревья, синее небо и черные ели. Только изредка набегала легкая тень — заметно пополневший месяц затуманивала прозрачная жемчужная дымка, клочками, призраками облаков стелющаяся по небу. С вышины поблескивали алмазной россыпью звезды.

Феликс вздрогнул — в ветвях над головой вдруг зашуршала, завозилась ворона, сорвалась, надсадно каркая, рассекла синеву. Глядя вслед птице, Феликс не сразу заметил на тропинке человека. Он приближался неторопливо, как будто прогуливаясь. Однако и моргнуть не успел — а тот уж совсем рядом, тоже провожает взглядом ворону. Феликс впился глазами в итальянца, шагающего с беспечным видом дачника. Вот как — ждал чудовище, а явился этот красавец? Направляется в деревню. Что ему опять там надо?

Пока подозрительный итальянец не скрылся из виду, Феликс едва ль не просверлил взглядом ему дыру меж лопаток. Он собирался пропустить его, выждать немного и незаметно двинуться следом. Но не успел.

— Che notte magnifica![42] — приветствовал его Винченце, пробираясь меж пушистых елочек, — Рад вас снова видеть!

— Не может быть! — сложив на груди руки, сказал Феликс, — Это вы? Какая неожиданная встреча!

— Неожиданная? Niente affatto[43]. Почему-то нас с вами по ночам тянет оказаться в одном и том же месте. Вы не заметили? И мне кажется, что виной тому не простая случайность, а какая-то таинственная закономерность.

— Интересно какая?

— Почем мне знать? — пожал он плечами. — Кстати, мы еще с вами толокном не познакомились.

— Толком.

— Угу. Синьор Феникс, если не ошибаюсь?

— Феликс.

— Неважно. Маркиз Винченце ди Ронанни, к вашим услугам, — представился он, по-гусарски щелкнув каблуками и кивнув. — Sono lieto di fare la sua conoscenza[44].

Феликс задумался — что он должен на это ответить? Сердечно рад знакомству? Впрочем, маркизу не требовалось никакого ответа.

— Позвольте полюбопытствовать, — продолжал он, — что вы здесь делаете в столь непросвещенный час?

— Жду кое-кого.

— А, романтическое свидание?

— Нет, что вы. Но уже подозреваю, что вряд ли увижу сегодня эту особу.

— В таком случае разрешите составить вам компанию? Я, собственно, просто гулял. Чудесная ночь, не правда ли? В воздухе такая свежесть, травы буквенно кровоточат медом! — мечтательно произнес он.

— Сочатся, — поежившись, поправил Феликс.

— Простите, видимо я все-таки еще не вполне переварил ваш язык.

— Усвоил.

— Вы видели, вечером был бесподобный закат! Какие окраски, какие оттенки! Если б я был живописцем, то непременно отправился на пленэр писать этюды. Жаль, что скоро начнутся грозы.

— Но вы ведь не любите жару? — заметил Феликс.

— Да, но когда поливают сверху, мне тоже не нравится.

Феликс откровенно подозрительно поглядывал на странного собеседника. Учтивая беседа о погоде? Что дальше идет по правилам этикета — разговор про здоровье, детей и домашних животных?

— Я слышал, в ваших краях чудовище завелось? — поинтересовался маркиз таким тоном, будто речь шла о все той же погоде. — Уж не ему ли вы назначили здесь рандеву?

— Признаться, да, — насторожился Феликс — куда он клонит?

— Как интересно! — восхитился Винченце, и даже глаза заблестели во мраке. — А в вашей провинции оказалось не так скучно, как можно было бы ожидать. Таких оригинальных развлечений во всей Европе не сыскать. Русалки, а теперь еще и чудовища!.. Fra le altre cose[45], это не оно сейчас там идет?

— Где? — встрепенулся Феликс.

— Да вон там, у тех милых березок.

Феликс не поверил собственным глазам: действительно, возле светящихся в темноте стволов стройных берез шел кто-то, чей весьма своеобразный облик, известный со слов очевидцев, не узнать было трудно даже ночью. Почему-то появление долгожданного чудища Феликса очень удивило. Он посмотрел на маркиза, снова перевел взгляд на маячившего вдалеке монстра…

— Ну что, будем ловить? — азартно спросил Винченце, — Benissimo! Тогда вы, Феникс, заходите справа, а я постараюсь отрезать ему путь к деревне.

Не дожидаясь согласия, маркиз исчез. Когда Феликс оказался у березок, чудовища там, разумеется, уже не было. Куда оно делось, он не видел…

— Не стойте телеграфом! — прошипел, появившись у него за спиной, Винченце, — Вас за версту видно, пригнитесь! Оно нас заметило и ушло к реке, — продолжил он. — Последуем за ним?

Феликс кивнул.

— Погодите! — остановил его Винченце. — Один вопрос! У вас есть оружие?

— Нет…

— Понятно. Будем брать живьем. Аркан, лассо? Веревка? Заманим в ловушку?

— Нужно узнать, где оно прячется, откуда приходит…

— Tutto, chiaro[46],— протянул маркиз. — Тогда тихо!

Винченце пошел впереди. Как всегда, двигался уверенно и бесшумно, словно не один год провел в этих местах. Феликс едва поспевал за ним, торопясь и, конечно, то и дело спотыкаясь.

— Да что с вами такое? — остановился наконец недовольный Винченце. — Идите за мной, здесь же тартинка! А лучше дайте руку…

Однако тропинка, которую итальянец не нарочно перекрестил в закуску, скоро пропала среди высокой травы. Чудище, по словам маркиза, свернуло в перелесок. Как нарочно.

Самооценка Феликса была растоптана. Холодная рука крепко сжимала его ладонь. Но двигались они слишком быстро, почти бежали — а в одиночку преследовать с подобной скоростью неуловимого монстра по ночному лесу он бы не смог. Только в глубине души шевелилось смутное сомнение — не очнется ли он утром в еще одном колодце, но уже где-нибудь в глухой чаще и без возможности выбраться…

После сумрачной рощи широкий луг показался точно дневным светом залитым. И месяц из дымки выплыл.

Легонько толкнув плечом, Винченце указал на черневшую на другом краю луга низкую постройку.

— Оно там, — шепнул он.

Феликс и сам уже заметил длинную неуклюжую фигурку, юркнувшую куда-то между домом и пристройкой. Приблизившись, поспешили укрыться в тени; крадучись подобрались к проему, где скрылся монстр.

— Здесь кто-то живет, — шепотом сообщил Винченце, — Спят.

Вот только за соблюдение тишины беспокоиться не пришлось — из пристройки разнесся жуткий грохот, словно из-под крыши посыпались пустые ведра и горшки. Истерически закудахтали куры, залаяла собака.

В доме тоже послышался шум, и через секунду на двор выбежал полуодетый человек с ружьем. И с криком, матерным и недвусмысленно угрожающим.

— Ой, что-то мне здесь не нравится, — сказал Винченце и потянул за собой Феликса.

Чудище, похоже, затаилось в курятнике. А злой разбуженный мужик, услыхав шорох, выскочил на луг — и заругался еще пуще прежнего. А вспомнив про ружье, еще и палить начал.

— Разбегаемся! — крикнул Винченце. — Ты — туда, я — туда.

Пальнув два раза — и к счастью, промазав, — мужик громогласно облегчил душу крепким выражением и пошел досыпать.

— А ведь я его знаю! — радостно воскликнул Винченце, когда они встретились на опушке. Точнее, маркиз по своему обыкновению возник из темноты перед Феликсом. — Это ведь леший господина барона. Мы сегодня охотились вместе.

— Лесник, — машинально поправил Феликс. — Пока мы его отвлекали, этот гад наверняка уже сбежал.

— Согласен, — кивнул Винченце, — обидно. Но зато было весело.

К деревне возвращались другой дорогой. На этот раз путь выбирал Феликс — маркиз с радостью предоставил ему это право, заявив, что совершенно не ориентируется в незнакомой местности. Следить же за кем-нибудь — это совсем другое дело…

В итоге они все же вышли к реке.

— …Ботаника, понимаете ли, это увлекательнейшая наука! — убежденно говорил Винченце. Не задумываясь, он перемахнул через изгородь, пересекавшую луг от берега до самого дальнего леса. Феликс прыгать не стал, просто поднырнул между жердями. — Растения — удивительные существа. Совершенно невзрачная с виду травка может хранить в себе много секретов, некоторые из них человечество сумело разгадать еще в древние времена. Но гораздо больше тайн — ценных и чрезвычайно важных — эти молчаливые создания не доверят никому. Уверен, никто и никогда не сумеет раскрыть все свойства, все возможности, сосредоточенные хотя бы в одном цветке. Представляете, Феникс, трав с одного этого пастбища хватит, чтоб создать эликсир бессмертия! Проблема только в том, что никто не знает рецепта, способа и пропорций ингредиентов. На изучение одного только листочка можно потратить целую человеческую жизнь… — задумчиво закончил он, уставившись на мимоходом сорванную былинку.

Феликс наконец сообразил. Они действительно оказались на пастбище. Впереди за овражком расположилось стадо, вероятно, из соседнего поместья. Коровы лежали в траве, подобрав под себя ноги, дремали, лениво жуя жвачку. А вот бык, издалека заметив приближающихся чужаков, поднялся во весь могучий рост и настороженно развернул в их сторону изящно изогнутые рога.

— Какой красивый! — восхитился Винченце. — Какая стать, какая мощь! Породистый, дорогой, наверное. А вы когда-нибудь замечали, синьор Феникс, какие длинные ресницы, какой томный взгляд у молодых телочек?

Дорогой бык английской породы, посчитав, что двое незнакомцев переступили невидимую границу суверенной территории и явно угрожают его многочисленным супругам, наклонил кучерявую голову, запыхтел, раздувая ноздри, и стал рыть копытом землю.

— А он ревнивый, прямо как один мой знакомый персидский султан, — сделал вывод маркиз.

Феликс быстро оглянулся — они оказались посреди открытого пространства, точно как на ладони.

— Синьор Феникс, а вы когда-нибудь бывали на корриде? — не ко времени в маркизе проснулось любопытство.

Начало светать. Глафира, так и не дождавшись появления на вверенном ей участке чудовища, пожелала спокойной ночи дремлющему Серафиму Степановичу и отправилась домой. Скоро пастух пойдет собирать стадо, надо будет подоить и выгнать буренку к рогатым подругам. А еще покормить поросенка, кур с цыплятами, Гектора с Василием. Полить, прополоть огород, собрать огурчики и вредных жуков… В общем, так ей сегодня и не поспать.

Протирая глаза, Глаша принялась бегать по двору туда-сюда, с головой погрузилась в хлопоты. Споткнулась о вознамерившегося потереться о ноги кота. Окатила из подойника молоком петуха. Собрала яйца и, осторожно держа перед собой полное лукошко, понесла в дом.

— Доброе утро, Глафира!

Услышав голос Феликса, девушка обернулась к калитке — и содрогнулась. Верхние яйца свалились и с сочным чмоканьем упали на дорожку. Не растерявшись, подбежал Гектор, мотая хвостом, принялся собирать с земли растекающиеся желтки.

Глафира остолбенела и потеряла дар речи. Она просто моргала и не могла предупредить Феликса, что у него за спиной стоит вампир.

— Buon giorno, signorina! — с улыбкой приветствовал девушку Винченце.

— Здрасьте… — пролепетала Глаша.

Но через несколько минут она уж вполне пришла в себя.

— Да что ж мы тут разговариваем, — засуетилась она. — Милости прошу, заходите в дом! Может, проголодались? Всю ночь на свежем воздухе! У меня как раз самовар готов. И пироги есть — с капустой, с кашей, яичками…

— Не могу отказаться, — сказал Винченце.

С девушки он не спускал восхищенного взгляда, отчего та неожиданно просияла и зарумянилась, украдкой смущенно глянув на Феликса.

В растерянности Глафира выставила на стол все, что под руку попалось, без разбору: малосольные огурцы, маринованные грибочки, кувшин кваса, горшочек сметаны, моченые яблоки, малиновое варенье — и много чего еще. Едва про пироги-то с чаем не забыла. Под внимательным взглядом хозяйки нежданному гостю многое из этого изобилия пришлось отведать. Но кстати, восторг по поводу земляничных пирожков выглядел очень даже искренним.

— Выходит, не получилось выследить чудище, — огорчилась Глаша. — Феликс Тимофеевич, налить еше чайку?

— Сбежал, — развел руками Винченце. Кот сразу же забрался к нему на колени и вот уж полчаса лежал, громким урчанием заглушая разговор. — Но не беспокойтесь, синьорина, мы его обязательно поймаем. Я уехать не смогу, пока не узнаю, что это за чудо природы.

— С одним чудом вы уже успели познакомиться, — сказала Глаша, — с русалками.

— О да! — кивнул Винченце. — Это лето выдалось у меня на редкость занимательным.

От всей этой вежливости, а еще больше от красноречивых взглядов, которыми щедро одаривали друг друга эти воркующие голубки, у Феликса пропал аппетит.

— Прошу простить, что я тогда, при нашей первой встрече, так вас напугал.

— Ну что вы, это я должна извиниться, — совсем смутилась Глаша. — Я вела себя как полная… Ну в общем, не подумала. И представила себе бог знает что…

— А чем вы там занимались? — спросил Винченце, словно не замечая пылающих, как солнце, ушей девушки. — Какой-то таинственный обряд? Я такого никогда не видел.

— Так, глупости, пустое, — пробормотала она. — На жениха гадала, — добавила-таки, но едва слышно.

— А, — кивнул Винченце. — О подобных обычаях я кое-что слышал. Синьорина, вы увлекаетесь сверхъестественными вещами? Я вижу, у вас великолепная библиотека на эту тему.

— Весьма занимательное чтение, — вставил Феликс.

Винченце с жалостью взглянул на вновь потерявшую голос девушку.

— К сожалению, мне пора, — сказал он, вставая и перекладывая разнежившегося кота на лавку. — Spero di rivederci[47].

— Я провожу, — вызвался Феликс.

Из-за леса по небосклону протянулись золотые лучи, точно веер. Винченце прибавил шагу. Но теперь Феликс не нуждался в помощи и не собирался отставать. Заросшую ложбину они миновали молча, думая каждый о своем.

Выбравшись на пригорок, поросший ромашками и яркими лютиками, вспугнули стайку бабочек. Крылатые красавицы закружились в воздухе, точно подхваченные ветерком белые лепестки яблоневого цвета, разве падать вниз не спешили.

— Вы только полюбуйтесь, Феникс! — воскликнул Винченце — и уже специально потревожил, поднял в воздух еще мириады насекомых. — Посмотрите, какая красота, ведь правда?

Феликс тоже запрокинул голову. В вышине порхало живым облаком несчетное количество бабочек. Множество поднялось так высоко, что попали в лучи восходящего солнца, вспыхивая ослепительным светом на фоне чистого, густо-голубого неба.

— Бабочки боярышницы, как вы их называете. И кто подумает, что эти прекрасные создания, — сказал Винченце, — способны устроить настоящее бедствие! Да еще при этом людей до безумия напугают.

— Как это возможно? — не поверил Феликс.

— Такова их природа, — усмехнулся маркиз. — И винить их в этом нельзя. Сейчас, когда они так прекрасны, бабочки порхают по садам и откладывают на листве деревьев яйца, отмечая каждое капелькой своей крови. Скоро погода переменится, и в первую же грозу ливень смоет эти капельки.

И если под таким деревом от дождя спрячется человек — а именно так и случится, — то одежда его окрасится алым, и он будет уверен, что боги на него отчего-то прогневались. Самое смешное, что он окажется прав! Из яиц вылупятся гусеницы и сожрут весь урожай несчастного.

— Невероятно, — сказал Феликс.

— Скоро вы в этом лично убедитесь, — пожал плечами Винченце. — Дальше я дорогу найду сам, grazie.

Когда Феликс вернулся, то застал Глафиру весело, точно эти самые бабочки, порхающей по дому.

— Как я могла такое о нем подумать? — воскликнула она в воодушевлении. — Скажите, Феликс, как я могла посчитать его вампиром?!

— А теперь не считаете?

— Что вы такое говорите! — замахала на него руками Глаша, — У нас же теперь столько доказательств! Смотрите, — стала она перечислять, загибая пальцы, — сейчас уж утро, а он и не думал прятаться…

— Я проводил его до леса, — перебил Феликс, — а там, если понадобится, можно найти где укрыться и переждать день.

Глаша фыркнула на его предположение и продолжила:

— Он вошел в дом, несмотря на это, — и указала на красный угол.

— Но ты сама его пригласила, — возразил он. — Добровольно. А такое приглашение для них много значит.

— Он ел! — торжествовала девушка. — А всем ведь известно, что вампиры ничего не едят, кроме живой крови. А еще он не отказался попробовать это! — и она вручила Феликсу блюдо с мочеными яблоками. На дне между сморщенными плодами лежали дольки чеснока.

— Маринованный, — сказал Феликс.

— Ну и что! — отрезала Глафира. — А это чем, по-твоему, пахнет? — и сунула под нос тарелку малосольных огурцов. Пахло опять-таки чесноком.

— Хорошо, — не сдавался Феликс. — Но это ему не мешает оказаться сумасшедшим, буйно помешанным лунатиком, который превращается по ночам в неуправляемое чудо…

— Кстати о чудовищах! — вспомнила Глаша. — Ты же сам видел одновременно обоих — и его, и чудище. Они похожи? Мог он оказаться в двух местах разом? То-то и оно! Зря мы его подозревали. Во всем виновата одна эта страшная образина.

— Скажи просто, что он тебе понравился, — проворчал Феликс.

— Вот еще! — возмутилась Глаша. — Да, понравился. Он красивый, богатый, дворянин, иностранец. На моем месте любая бросилась бы ему на шею!

— Как бы он сам не бросился бы кому на шею, — вздохнул Феликс. И вышел, тихо притворив за собой дверь.

Глафира надула губы, грустно посмотрела из-за занавесочки ему вслед, покачала головой. На всякий случай решила отравить себе кровь, набив полный рот маринованным чесноком.

Не обращая внимания на все ярче сияющее утро, Винченце решил ненадолго задержаться в лесу. Он остановился возле ручейка, жизнерадостно несущего свои хрустальные воды меж сизых от мха кочек и камней. Быстро произведя какие-то таинственные манипуляции, низко наклонился к самой воде.

— Вик Ронан, это ты? — глухо донеслось со дна.

— Я, милорд, кто ж еще, — ответил Винченце.

— Где ты сейчас? — продолжал вопрошать ручей низким мужским голосом. — Я тебя почти не вижу, все расплывается, колышется. И звук плохой, какой-то журчание странное.

— Мне вас тоже не видно, сэр. Зато здесь нас никто не подслушает.

— Ты наконец нашел свой клад? — с надеждой спросил ручей.

— Не-а, милорд.

— Ты отыскал чертову траву? — поинтересовался, теперь с угрозой.

— Не-а, милорд.

— Какого же черта ты собирался мне докладывать?

— Я тут кое-что получше обнаружил, — таинственно заявил Винченце. — Я думаю, вашей светлости понравится.

— Мне плевать, что ты думаешь!! — взревело со дна, и вода заклокотала, зашипела поднявшимися пузырями. — Мне нужен этот чертов эликсир! И немедленно! Ты и так потратил чертову уйму денег и времени на эти свои чертовы каникулы — а толку как от.!!

— Но, милорд, — обиделся маркиз. — Я и так делаю все возможное! Полагаете, это так просто — найти траву среди травы? Это вам не иголку в стоге сена отыскать — каплю в океане!

— При чем здесь океан? Какое сено?! — заорал «ручей», плеснув ледяной ключевой водицей в лицо, — Я тебя не за сеном посылал, а за чертовым зельем!!.. Все, молчи. Слушать ничего не желаю. Все твои оправдания я знаю наперечет. Учти, через девять дней я сам, лично приеду за тобой. И если к тому времени ты не добудешь проклятое снадобье, я собственными руками спущу под землю всю твою деревню, вскипячу речку вместе с озерами, подниму все берега по камушку, по песчинке на воздух, разберу леса по щепочке, по листочку…

— Я уже понял, милорд! — заверил разбушевавшегося хозяина Винченце, не слушая продолжения тирадыю— Будьте уверены, скоро предъявлю результат на золотом блюдечке. Отменного качества. Я не я буду, если не оправдаю ваше доверие.

— Будто я тебя тысячу лет не знаю… — хмыкнул «ручей» с большим сомнением в голосе.

Вода плавно успокоилась, перестала бить белым ключом, прояснилось устланное палой листвой каменистое дно. Винченце вздохнул, пригладил пятерней выбившиеся из хвоста волосы. Поднявшись с корточек, отряхнул колени, незаметно огляделся по сторонам — на всякий случай, скорее по привычке, чем из необходимости. Никого, можно спокойно уйти.