"Брачная лотерея" - читать интересную книгу автора (Андерсен Линда)

11

Этот поцелуй погубил обоих. Да, Вернон обещал себе не прикасаться к Лауре, но искушение оказалось сильнее его. Эта женщина лежала перед ним на кровати, глядя на него огромными, бездонными карими глазами. Да тут любой мужчина позабудет все обещания! Джентльмен не станет соблазнять беременную женщину, у которой к тому же кружится голова, даже поцеловать ее не дерзнет.

Но Вернон Паркинсон джентльменом не был. Губы их встретились, упругие соски защекотали ему грудь, пальцы погрузились в рассыпанные по подушке каштановые пряди. Ее руки обвили его за шею, и Вернон счел это несомненным знаком того, что против поцелуя-другого Лаура не возражает. А как насчет большего? По душе ли беременным женщинам, у которых кружится голова, заниматься сексом с мужчинами, которые повинны и в их беременности, и в головокружении?

Так что, оторвавшись от ее губ и отдышавшись немного, он осторожно спросил:

– Ты не выгонишь меня из твоего дома?

– Пожалуй, тебе и впрямь лучше остаться, – произнесла Лаура, улыбаясь краем губ. Вопрос, похоже, нисколько ее не обидел, и сексуальным маньяком она его явно не считает. – На случай, если понадобишься.

– Ну что ж… – усмехнувшись протянул он, пропуская между пальцев длинную шелковистую прядь, – ты еще удивишься, как быстро я стану для тебя незаменимым.

– Вернон…

– Да?

– Мне и впрямь приятно, когда ты рядом, – тихо призналась молодая женщина, расстегивая пуговицы его рубашки медленно, одну за другой.

– Наконец-то я дождался комплимента!

– И я не хочу сегодня оставаться одна, – еле слышно закончила она.

Вернон хотел сказать, как много для него значат их отношения, что она для него единственная и желанная, а новость о ребенке сродни дню рождения, который наступает одновременно с Рождеством. Но смог только спросить:

– Никогда не занимался любовью с беременной женщиной. Есть ли на этот счет какие-нибудь инструкции?

– Если ты не спихнешь меня с кровати на пол, все остальное вполне допускается.

При виде выражения его лица Лаура расхохоталась, и Вернон снова припал к ее губам. Смех оборвался. Остались лишь жар, и страсть, и сумасшедшие попытки поскорее избавиться от одежды, не прерывая поцелуя… Последними на пол упали черные кружевные трусики, напомнив Вернону тот потрясающе сексапильный костюм, что был на молодой женщине в день мальчишника.

– Всегда носи черное кружево, – шепнул он, осыпая поцелуями впалый живот.

– Я и ношу.

– Видишь? У нас абсолютно одинаковые вкусы. – Вернон ласково обвел указательным пальцем вокруг ее пупка. – Просто не верится, что там кто-то есть.

– Через пару-тройку месяцев поверишь, – усмехнулась молодая женщина. – Когда я начну толстеть.

– Толстей на здоровье, – разрешил он, снова касаясь губами живота и смещаясь ниже. – Из тебя получится самая очаровательная пампушечка на свете.

– Вернон…

– Шшш… – зашептал он, – начинается самое интересное.

Рука его скользнула вслед за губами, и молодая женщина потрясенно охнула. Вернон словно задался целью доставить ей неизъяснимое удовольствие при помощи всех доступных ему средств – поцелуев, прикосновений, ласк, – чтобы понять наконец, как сделать женщину, его женщину, счастливой.

Он дарил ей радость, словно утверждая свои права на любимую, добиваясь, чтобы Лаура принадлежала ему безраздельно, целиком и полностью. На случай, если молодая женщина до сих пор сомневается, чья она…

Глядя на спящую Лауру, Вернон с изумлением осознал, что собирается жениться на женщине пылкой и страстной. Нет, про ту сумасбродную выходку на кухонном полу он отлично помнил. Потрясающее было ощущение… Однако приключалось с ним и не такое, бессчетное число раз, с разными женщинами и в самых разных декорациях, так что он имел полное основание радоваться тому, что молод, здоров и изобретателен.

Но сейчас Вернон чувствовал себя совершенно обессиленным и невероятно, непередаваемо, несказанно счастливым. Он лежал на простыне в цветочек, под пуховым одеялом, в чем мать родила, и надеялся, что, когда молодая женщина проснется, игра продолжится. Хотя в ближайшие полчаса это может обернуться для него несмываемым позором… Но он скорее умрет, чем откажется рискнуть. В конце концов у мужчин есть своя гордость…

Лаура мирно дышала во сне, прильнув к нему. Вся атлас и шелк, нежная благоуханная кожа и длинные волосы. Без детей в квартирке было темно, тихо… Но до чего же здесь тесно! За вечер Вернон несколько раз стукнулся о дверную притолоку. Сразу после свадьбы он перевезет все семейство на ферму. Подыщет для кафе-кондитерской какого-нибудь потрясающего шеф-повара. Пусть печет пирожки да рулеты, а Лаура отдохнет.

Вернон теснее привлек ее к себе и в очередной раз удивился, как же сильно изменилась его жизнь за последнюю неделю.

Теперь на повестке дня подготовка к свадьбе. Можно, конечно, никому не сказавшись, сбежать в Оттаву. Да только Лаура вряд ли это одобрит. Прием надо устроить на ферме человек этак на сто пятьдесят – двести, только для ближайших друзей. Остальные обойдутся. И на широкую ногу, чтобы весь город запомнил. В конце концов не каждый день человек становится мужем и отцом одновременно!

– Он меня бросил. Прямо у всех на глазах взял да и ушел с другой, – рыдала Линн, утирая слезы бумажной салфеткой. – Что же мне теперь делать?

На этот вопрос у Лауры ответа, как и следовало ожидать, не было. Но послать зареванную, убитую горем девушку обслуживать клиентов она просто не могла. Оставалось лишь надеяться, что до восьми утра в кафе никто не появится, хотя открывалась «Венецианская гондола» в шесть тридцать.

– Выпей чайку, – посоветовала молодая женщина. – И скажи себе, что слишком хороша для мерзавца.

– Он сказал, что со мной скучно. Ску-у-учно, – всхлипывала Линн. – А я-то ждала, что он вот-вот предложит объявить о помолвке.

– Жизнь не волшебная сказка, милая моя девочка, – мягко проговорила Лаура. Загудел таймер, и она со всех ног бросилась к плите – вынимать пироги с яблоками. – Это только в сказке к принцессе приезжает принц на белом коне, а не какой-нибудь там проходимец. А в жизни можно и ошибиться, причем не один раз. Со временем появится кто-нибудь другой, гораздо лучше…

– Вы в самом деле так думаете? – шмыгнула носом Линн. – Правда?

– Чистая правда.

– Совершенно согласен, – возвестил с порога мужской голос. – От этих братьев Фэри, от обоих, заметь, сплошные неприятности. На этих ребят пулю тратить жалко, такие оба дерьмо, что старший, что младший!

Линн и Лаура как по команде повернулись к двери.

– Ой! – Линн недоуменно переводила взгляд со своей хозяйки на Вернона и обратно. – Я не то хотела сказать… – Девушка закрыла рот, благоразумно решив придержать свое мнение при себе.

– Привет.

Лаура решила сделать вид, будто ровным счетом ничего необычного не происходит. А то, что из ее квартирки с утра пораньше вышел мужчина, так это сущие пустяки, дело житейское. По правде говоря, молодая женщина невероятно обрадовалась Вернону, что уже совсем ни в какие рамки не вписывалось. Ей бы надеяться, что он уйдет тихо и незаметно, через заднюю дверь. А он, высокий и плечистый, с волосами, еще влажными после душа, стоит себе на пороге кухни, как ни в чем не бывало, причем с таким видом, словно каждое утро здесь появляется.

– Привет. – Вернон подошел к столу и одобрительно потянул носом. – Эти штуки на завтрак, да?

– Садись, я тебе положу, – словно со стороны услышала Лаура свой голос. – А кофе принеси из зала.

– Я сбегаю. – Вскочив как ошпаренная, Линн бросилась к двери. – Мне тоже чашечка не повредит.

– Вот уж не ждала, что ты поднимешься так рано, – заметила молодая женщина, дождавшись, когда помощница скроется за порогом.

– Я фермер, – пожал плечами Вернон. – А фермеры встают с солнышком. – Судя по его виду, он явно нацелился сорвать поцелуй-другой, так что Лаура отошла от греха подальше и занялась яблочными пирожками. Для Вернона она выбрала самый большой и аппетитный, а остальные принялась складывать в декоративную корзинку. – Я вот тут все про свадьбу думаю, – проговорил он смущенно. – Как насчет небольшого приема прямо на ферме?

Лаура сняла с полки керамическую тарелку и положила на нее пирожок и десертную вилочку.

– Думаю, пижонский ресторан в Оттаве не совсем то, что тебе понравится, – задумчиво продолжал он. – Но если у тебя есть какие-то пожелания, только скажи.

Тут возвратилась Линн с кофейником и, старательно обходя хозяйку, водрузила его на разделочный стол. А потом, оглянувшись на Вернона, ни слова не говоря, снова вышла в общий зал.

– Ну так когда и где? – не отставал Паркинсон.

– Не сейчас, – отмахнулась Лаура. – Потом поговорим, а то у меня что-нибудь обязательно подгорит.

Вернон на это ничего не ответил. Налил себе кофе и опасливо осведомился:

– Ничего, если я выпью его прямо здесь? Или мне уйти из кухни?

– Просто не суй мне его под нос, вот и все.

Паркинсон сделал пару глотков и неожиданно широко улыбнулся.

– Как спалось?

– Кое-кто мне всю ночь спать не давал.

– Между прочим, этот «кое-кто» ни капельки не раскаивается.

– Между прочим, и я ни капельки не жалею. – Снова раздался сигнал таймера, и Лаура, вытащив из духовки нижний противень с маковыми рулетами, поставила его остывать на специально предназначенную для этого решетку.

– А во сколько ты заканчиваешь?

– Мы закрываемся в четыре, но…

– Так я за тобой заеду. Поужинаем на ферме.

– Вернон…

Он отставил чашку.

– Что-то не так?

Все не так, с отчаянием думала Лаура, беспомощно глядя на молодого человека, с которым провела ночь. Выглядел он изрядно невыспавшимся и в то же время деятельным, и при этом невероятно мужественным. И приготовления к свадьбе обсуждал так спокойно и деловито, как если бы речь шла о воскресном барбекю.

– Лаура… – Вернон встал из-за стола, шагнул к ней, взял за плечи.

– Слушай, разве тебе не надо лошадей кормить… или объезжать… или что еще там с ними делают?

– Ждешь не дождешься, чтобы я ушел? – ухмыльнулся он. – Вы, женщины, все такие. Нас, мужчин, беззастенчиво используете, а наутро и видеть не желаете. – Вернон легко поцеловал молодую женщину в лоб и ласково подергал длинную каштановую прядь. – Вижу, что я здесь лишний… Так что поеду-ка я домой… лошадей доить, – с невозмутимой серьезностью добавил он.

Лаура прыснула.

– Отличная мысль, – похвалила она, отсмеявшись.

Пусть себе катится восвояси – так у нее будет время закончить со стряпней, и подумать хорошенько, и, может, чашечку фруктового чая выпить. И проглядеть заказы на выходные… вон их сколько скопилось.

– Так я заеду в пять, – подвел итог Вернон.

– Нет, – покачала головой молодая женщина. – Нам надо слегка сбавить обороты. Уж больно быстро все происходит.

– По-моему, сбавлять обороты уже поздно, – хмыкнул Вернон.

– Ты уберешься наконец или нет? – не на шутку разозлилась Лаура. – У меня работы – непочатый край.

Открыв духовку, она проверила, хорошо ли подходят сдобные хлебцы, – чтобы только не видеть, как Вернон уйдет, и не ломать голову над контраргументом на очередное его предложение. Да уж, вот теперь она увязла по уши…

А все почему? Потому что взяла да и совершила величайшую глупость в своей жизни.

Полюбила Вернона Паркинсона.

Остается надеяться, что Вернон Паркинсон ничего не заметит…

– Кажется, я сейчас в обморок грохнусь…

– Ничего подобного. – Джозеф Паркинсон в десятый раз поправил на внуке галстук и критически оценил общее впечатление. – Да, вот так, безусловно, лучше. Дыши глубже – и ничего такого не случится. Любому мужчине в день свадьбы простительно впасть в панику. Даже понятие такое есть: предсвадебная лихорадка…

– Да я не о том, – застонал Вернон. – Зря я так плотно позавтракал…

– Не нужно было подпускать твою мать к плите, – ухмыльнулся дед. – Она даже яичницу умудряется превратить в нечто абсолютно несъедобное.

– Надо было ограничиться кремовыми рулетиками. Недаром же я вчера целую коробку притащил!

И надо было любой ценой уговорить Лауру пожить на ферме эти две злополучные недели, предшествующие свадьбе. Всякий раз при виде нареченной Вернон чувствовал себя куда увереннее. Сомнения отступали, будущее уже не казалось таким пугающим и зловещим. А стоило Лауре посмотреть на него своими огромными карими глазищами, и он готов был произнести сакраментальные слова брачного обета не сходя с места.

– Вот-вот, лучше бы Симонетта цветами занималась, а не в кухне возилась. Стряпуха из нее никакая! – Джозеф лукаво подмигнул. – То ли дело твоя будущая благоверная, а?

– Да, то ли дело моя будущая благоверная, – механически повторил Вернон.

Перед глазами тут же возникла роскошная двуспальная кровать с пологом на четырех столбиках и Лаура, расчесывающая волосы перед зеркалом, в одной ночной сорочке… За прошедшие две недели они ни разу не были близки, и теперь он с нетерпением предвкушал брачную ночь, невзирая на предательский холодок в груди и на нарастающую панику. Впереди – выходные, и сколько восторгов сулят они пылкому супругу! Два дня на медовый месяц – это немного, но приходится довольствоваться тем, что есть.

И, черт подери, этот уик-энд он использует по полной программе!

– Твой отец гордился бы тобой, – проговорил Джозеф внезапно севшим голосом.

– Спасибо.

Вернон порывисто обнял деда за плечи и оглянулся через плечо. В дверях стояла мать. Она одобрительно подняла большие пальцы, дескать, все отлично, и многозначительно указала на часы.

Ну что ж, пора.

– Как, ты еще не одета? Служба начинается меньше чем через час!

В кухню вбежала Кэрол. Изящный алый костюм замечательно шел к ее огненно-рыжим волосам. Лаура нехотя оторвалась от работы: за последние двадцать минут свадебный торт украсился по меньшей мере тремя ободками из кремовых розочек, но на придирчивый взгляд хозяйки «Гондолы» совершенства еще не достиг.

– Ты до сих пор в халате?

– Я готова. Только одеться осталось. – Накануне Лаура купила сапфирово-синее бархатное платье с рукавами три четверти и глубоким вырезом. – А ты сегодня просто как картинка! – За последние две недели молодые женщины сдружились так, словно были знакомы всю жизнь, и теперь держались друг с другом запросто, без церемоний.

– Спасибо. Положение обязывает: не всякий день тебя выбирают в подружки невесты! Я могу чем-нибудь помочь? – Кэрол с восхищением оглядела свадебный торт и опасливо добавила: – За исключением стряпни, разумеется.

– Кэрол, хочешь, я за месяц сделаю из тебя шеф-повара? – весело рассмеялась Лаура.

– Нет, – поморщилась рыжеволосая фермерша. – Мама уверяла, что я безнадежна, и я ей верю. Но до чего торт красивый, даже есть жалко…

– Положение обязывает, – в тон подруге откликнулась молодая женщина. – Если уж замуж выходит пирожница, так…

Тут ее тело свела жестокая судорога, и Лаура умолкла на полуслове, хватая ртом воздух. Нож с глухим стуком упал на пол.

– Лаура, – Кэрол подобрала нож и положила его в раковину, – с тобой все в порядке?

– Не уверена. – За последний час это был уже третий приступ, и теперь молодой женщине приходилось поневоле признать: что-то и впрямь не так. Очень, очень не так. – У меня какие-то странные спазмы, – выдохнула она.

– Для начала присядь-ка. – Кэрол выдвинула стул и заботливо усадила подругу.

Мышцы снова свело, и Лаура схватилась за живот.

– Я надеялась, что боль пройдет сама собой, – слабо проговорила она. – Думала, это я съела чего-нибудь, но… Ох, мне все хуже и хуже, – докончила Лаура сквозь стиснутые зубы.

– Срочно нужен врач, – озабоченно заявила Кэрол. – А где дети?

– Наверху. Линн за ними приглядывает.

– Я поднимусь к ней, предупрежу, а потом позвоню в поликлинику. – Кэрол ободряюще похлопала подругу по плечу. – Наверняка дежурный врач на месте.

– Спасибо, – выдохнула Лаура, а в следующий миг почувствовала, как руки и ноги словно налились свинцом. – Скажи, что у меня, похоже… выкидыш. – Одно это слово причиняло неизъяснимую боль.

– Не вставай. Я сейчас вернусь.

– Кэрол… – Молодая женщина до боли вцепилась в край стола, поскольку снова накатила режущая боль, и ощутила под собой что-то мокрое и горячее. – Кажется, уже поздно.