"Королевский гамбит (Прогрессор)" - читать интересную книгу автора (Федотов Дмитрий Станиславович)

Глава 5

Утро выдалось дождливое. Холодные мокрые плети хлестали вздыбленную спину непокорного океана. Стоявший рядом с Максимом на мостике ходовой рубки субмарины капитан поморщился и сказал:

— Волнение уже два балла, ленд Гален, и быстро усиливается. Может, отложить выход?

— Нет, командор Зелусс, мы отправляемся немедленно. Отдавайте приказ.

— Слушаюсь, ленд Гален.

Капитан повернулся к пульту и включил громкую связь:

— Внимание! Причальная команда, отдать носовые и кормовые! Открыть шлюз…

Максим оглянулся. Узкий черный корпус корабля почти сливался с темной водой гавани. Кормовые винты уже взбивали тяжелую пену, работая пока на самых малых оборотах. Впрочем, уникальность этого судна как раз и заключалась в том, что у него, строго говоря, не было ни кормы, ни носа. Субмарина по желанию могла одинаково эффективно двигаться и вперед и назад — этакий сорокаметровый «тяни-толкай», незаменимое средство для плавания в узких проливах. Или реках.

М-да, Островная Империя полна сюрпризов. А ведь на базе целая флотилия этих черных призраков. И при желании с их помощью можно запросто высадить достаточно крупный десант далеко в глубине континента. Голубая Змея например судоходна до самых Алебастровых гор, а ведь есть еще ее притоки — тоже довольно крупные реки, — берущие начало в Хонти и Пандее. И не факт, что флотилия на Хоззалге — единственная. Эх, рассказать бы обо всем этом шефу, уж он бы сумел сделать правильные выводы. Но второй раз авантюра с радиопередачей не удастся. На этих посудинах слишком слабая аппаратура — работает только в пределах прямой видимости и на фиксированных частотах. Ладно, подождем до Гнилого леса. Принц-герцог наверняка что-нибудь придумает.

Субмарина миновала створ внутреннего рейда и вышла на открытую воду. Волна сразу усилилась, порывистый боковой ветер начал ощутимо раскачивать корабль. Стоять на мостике становилось неприятно, и Максим предпочел спуститься вниз, на центральный пост. Молчаливый дежурный матрос тут же задраил внешний люк и переходный тамбур.

Командор Зелусс уже сидел на капитанском возвышении и что-то тихо выговаривал стоящему рядом на вытяжку старпому. В помещении резко пахло озоном, по открытому распределительному щиту в дальнем углу то и дело пробегали цепочки искр. «И почему они тут пренебрегают изоляцией?» — Максим вспомнил, как когда-то, очень давно, почти в другой жизни он пытался оживить спавшую почти четверть века аппаратуру легендарной Крепости.

Зелусс заметил появление начальства, жестом отослал старпома и спустился навстречу Максиму.

— Ленд Гален, субмарина легла на курс. Волнение три с половиной балла, разрешите перейти в подводное положение!

— Слушайте, командор, — Максим доверительно улыбнулся, — в походе командуете вы, а не я. Это ваш корабль. Так что действуйте.

— Благодарю, ленд Гален. — Капитан повернулся к вахтенной команде. — Приступить к погружению! Глубина двадцать метров, склонение восемь градусов, скорость десять миль.

— Пожалуй, я пойду вздремну, — сказал Максим, демонстративно зевнув. — Сколько нам идти до устья Мертвой реки?

— Часов десять, ленд Гален, если не разыграется шторм.

— Хорошо. Разбудите меня… часов через шесть.

— Слушаюсь! Вахтенный Цильман, проводите ленда Галена в его каюту!..

Колено распухло и ныло нещадно. Принц-герцог терпеливо и бережно втирал в покрасневшую кожу остро пахнущую зеленоватую мазь. Ничего, не первый раз, пройдет… Годы, конечно, берут свое, но здоровье еще есть. А самое главное, есть надежда. И заронил ее в огрубевшую душу бывшего главного хирурга Крепости необыкновенный человек, пришедший с севера, из-за Голубой Змеи. Совсем молодой, но уже столько много знающий и повидавший. Даже Колдун им заинтересовался, а его вообще, кажется, ничто не может удивить. Но он разговаривал с Маком и признал за ним определенную правоту. Сам же принц-герцог поверил Маку сразу и бесповоротно. Ему было искренне жаль, что первоначальный план Мака не получил поддержки общин, но потом понял, что наверное оно и к лучшему. А когда Мак ухватился за идею, подсказанную Колдуном, и решил добраться до Островной Империи, принц-герцог, не задумываясь, отдал Маку самое большое свое сокровище — самолет. Личный Его Императорского Высочества принца Кирну бомбовоз «Горный Орел»! Принц-герцог случайно обнаружил его в конце войны на небольшом лесном аэродроме спрятанным в ангаре. Каким образом личный самолет Его Высочества оказался брошенным посреди Гнилого леса, принц-герцог гадать не стал, но решил, что машина когда-нибудь еще пригодится, и все последующие годы бережно ухаживал за ней, берег от гнили и порчи. А потом с радостью отдал в руки удивительного человека Мака, в осуществление призрачной надежды на лучшую жизнь.

«Интересно, — думал принц-герцог, — добрался Мак до островов или нет? Наверное, добрался. Не мог он не добраться. Колдун сказал, что он — сила. Что у него, если захочет, все может получиться. Значит, долетел! И друг у него — хороший, добрый парень, хоть и легионер. Гай, кажется?.. Я видел его взгляд — такой не предаст. Такой жизнь свою отдаст за друга. А за Мака — и подавно…»

Вот уже и лето пришло, а дождь по-прежнему сутками льет, и артрит снова мучает. Испортился климат окончательно: не поймешь, когда лето, когда зима… Так и в прошлом году было, и в позапрошлом. Ничего, поболят колени и перестанут. Спасибо Колдуну, мазь хорошую дал — боль почти не чувствуется, если ногой не шевелить. Теперь хоть спать можно…

Кто-то тихо поскребся в дверь. За шумом дождя звука почти не было слышно. Принц-герцог отложил баночку с мазью и повернулся к двери. Стук повторился чуть громче.

— Входите, не заперто, — позвал старик.

Дверь скрипнула, и на пороге возникла коренастая фигура в плаще с капюшоном. Фигура была незнакомой. Принц-герцог осторожно протянул правую руку и нащупал на столе рукоять ножа. Капюшон скрывал лицо незнакомца, и невозможно было определить, что за человек пришел в такую непогоду — мутант, варвар?

Гость, видимо, тоже решал, стоит ли входить, но потом шагнул через порог и прикрыл за собой дверь. Свет от масляной лампы давал теперь возможность хорошо разглядеть пришельца. Плащ на нем оказался армейским, и это снова насторожило принца-герцога. А когда гость откинул наконец капюшон, старик окончательно убедился, что перед ним солдат. Он сжал рукоять ножа и приготовился дорого продать свою жизнь, но солдат предупредительно поднял руку и сказал:

— Не надо меня бояться, принц-герцог. Я не причиню вам зла. Меня зовут Сэл Баар.

— Кто вы такой и что вам от меня нужно? — хмуро поинтересовался принц-герцог.

— Я пришел из-за Голубой Змеи, чтобы передать просьбу известного вам человека.

— У меня за Голубой Змеей нет знакомых людей.

— Этот человек полгода назад тоже пришел оттуда. А потом улетел на подаренном вами самолете…

— Мак?!.. — Принц-герцог привстал от удивления, но боль в колене усадила его обратно. — Он жив? Он вернулся? — Тут старик заметил, что все еще держит в руке нож, и швырнул его на стол. — Да вы присаживайтесь, голубчик. Плащ снимите — пусть посохнет. Чаю хотите?

— Благодарю. — Гость скинул плащ и повесил его на стену у двери. — Но вам, я вижу, трудно ходить, поэтому перейдем сразу к делу. Я уполномочен передать просьбу известного вам Мака Сима, чтобы вы или ваши люди встретились с ним в Гнилом лесу, в районе Крепости. Поскольку Мак Сим не может точно определить время встречи, он просит вас направить в указанный район наблюдателей, с тем, чтобы они сообщили вам, когда Мак туда прибудет.

— А откуда он прибудет, на чем?

— Это мне неизвестно. Знаю только, что он приплывет по реке. Примерно через два-три дня.

— Приплывет по реке?.. — Старик задумался. — Неужели Мак долетел-таки до островов?!

— Повторяю, мне более ничего неизвестно.

— Спасибо, голубчик! Мы непременно встретим уважаемого Мака. Это наш самый близкий друг! Вы меня очень обрадовали, господин Баар. — Принц-герцог все же встал и, прихрамывая, направился к тлеющему очагу. — И в знак благодарности я все-таки напою вас чаем!..

— Не откажусь, — скупо улыбнулся посланник и потянулся за чайником. — Давайте, я вам помогу.

Сказать, что Канцлер испытал нервное потрясение от такого поворота событий, означало ничего не сказать. Канцлер был в шоке. Канцлер был на грани безумия. Единственной его ясной мыслью в тот момент было: «убьет или не убьет». Это зеленоглазое исчадие ада, этот лопоухий дьявол, это мрачное чудовище снова переиграло его. И на этот раз, похоже, окончательно. Он пошел ва-банк и проиграл. У него просто не было больше ни одного козыря против Странника.

И Странник прекрасно знал это. Но почему-то пощадил Канцлера. Должен был убить. Немедленно. Из большого черного пистолета. Как Волдыря. Как Ушастика… «Сотри его с лица земли». Не стер. А вот Канцлер бы стер не задумываясь. И Барон бы стер. И Умник. Вот Дергунчик бы, наверное, не смог.

Но Странник не достал пистолет и не произнес приговора. Вместо этого он сказал:

«У меня есть сведения о военных планах Островной Империи. И, думаю, вам они не понравятся».

Барон спросил:

«Что за сведения? Откуда?»

Он, в отличие от Канцлера, не испугался, наоборот, обрадовался, скотина, что жив остался. И теперь готов был в лепешку расшибиться перед новым шефом.

«Сведения из достоверного источника, — сказал Странник. — Империя проводит глубокий разведывательный рейд по Голубой Змее. Конечная цель — Рудный район в Алебастровых горах».

«Этого не может быть, — сказал Барон. — Белые субмарины по реке не пройдут. Нужно знать фарватер, нужно иметь карты промера глубин…»

«Вот именно за этим и идут разведчики», — кивнул Странник.

«А ты что думаешь по этому поводу, Канцлер?» — спросил Барон.

И тогда Канцлер собрался с духом и заставил себя мыслить как прежде — четко и трезво, по-военному. Он сказал:

«Если субмарины найдут дорогу к Рудному району и высадят там десант, они получат решающее стратегическое преимущество в войне, и тогда континенту — конец! Островная Империя будет править Миром».

«Но как мы можем помешать этому?» — насторожился Барон.

«Надо прикрыть Рудный район Боевым Легионом, — сказал Канцлер. — И перехватить разведчиков».

«Но мы не знаем точно, где их искать, — возразил Барон. — А Боевой Легион нужнее здесь, в столице. Иначе нам не справиться с бунтовщиками».

«Разведчиков нам помогут обнаружить подпольщики. Они контролируют почти все Заречье, — сказал Странник. — А рудники должна прикрыть армия».

«Но война еще не закончилась!»

«Дергунчик прекрасно справится с переговорами — это у него в крови. Перемирие — вопрос дней. Тебе, Барон, поручается контроль за побережьем. Там снова активизировались пираты, а они, как известно, первые пособники Островной Империи. Надо срочно восстановить систему патрулирования побережья. Островитяне могут воспользоваться неразберихой и захватить плацдармы, а то и Порт».

«Но это же военная задача. Это скорее для Канцлера… — Барон явно занервничал. — А я бы мог заняться разведчиками…»

«Разведчиками займутся мои люди, — жестко сказал Странник. — Канцлер будет наводить порядок здесь, в столице. Дергунчик после заключения перемирия с хонтийцами организует оборону Рудного района. Все ясно?»

Барон сник и кивнул. Канцлер тоже кивнул и подумал, что хорошо бы Странник сломал на Островной Империи шею. Бог с ним, с Рудным районом. Можно, в конце концов, и с островитянами договориться. А вот со Странником договориться не получится. Он властью делиться ни с кем не станет. Что ж, время покажет, кто самый хитрый и живучий. А пока сделаем вид, что главный — Странник.

А Странник смотрел на этих, в общем-то неглупых и не бесталанных людей, и думал, что, к сожалению, перевоспитать их — дело безнадежное, и даже надеяться на них в общей беде не стоит. Они привыкли предавать и других отношений себе не представляли. А с предателями во все века и везде поступали одинаково.

— Входим в устье Мертвой реки, командор! — радостно доложил вахтенный офицер.

— Глубина погружения?

— Двенадцать метров.

— Скорость?

— Девять миль… Сильное встречное течение, командор. Прикажете включить носовые моторы?

— Нет. Идем только на кормовых. Подняться до перископной глубины.

Максим стоял рядом с капитаном и с уважением наблюдал за слаженной и четкой работой дежурной команды. Прирожденные моряки! Отважные солдаты. Серьезный противник… Тем важнее сорвать тайный план адмирала Тимасса. Иначе все обернется еще одной большой кровью. Очень большой.

Субмарина ощутимо подалась вверх. С потолка на капитанское возвышение опустилась труба перископа. Командор откинул фиксаторы и припал к окулярам. Сделав полный осмотр панорамы, он уступил место Максиму:

— Извольте ознакомиться, ленд Гален.

Максим с интересом заглянул в перископ. Местная оптика еще раз удивила своим качеством. У Максима возникло ощущение, что он смотрит не через сложную систему линз и зеркал, а просто сквозь стекло. Картина была контрастной и объемной.

Прямо по курсу в темные океанские воды врезался клин более светлой, мутноватой речной воды. Субмарина держалась точно посередине устья, которое достигало ширины нескольких сотен метров. Оба берега Голубой Змеи были здесь пологими и песчаными. На левом, северном, метрах в двухстах от устья темнел уродливый горб капонира, обнесенный колючей проволокой. На правом, южном, виднелись остатки такого же капонира, полузанесенные песком. Далеко по дюнам с севера к капониру катился танк.

Субмарина медленно вошла в устье реки. Максим убрал перископ.

— Какова здесь глубина?

— Двадцать восемь метров, ленд! — тут же откликнулся вахтенный офицер.

— У штурмовой субмарины одна осадка шесть с половиной метров, — сказал Максим.

— Зато скорость почти сорок миль в час. Даже против течения! — гордо сообщил командор.

— А нам нужна скрытность!

— Но двадцать восемь метров, ленд Гален!.. Высота штурмовой субмарины вместе с надстройками составляет десять с половиной метров. И на перископной глубине она свободно…

— Это всего лишь устье, командор! — веско сказал Максим. — Посмотрим, как пойдет дальше.

Дальше на протяжении десятков миль река, по-прежнему широкая и величавая, несла свои воды среди песков. Глубина ее также почти не изменялась. Субмарина миновала остатки нескольких мостов, говоривших о том, что здесь когда-то шла активная жизнь. Русло реки почти не имело изгибов и излучин, поэтому развалины увидели издалека.

Впрочем, в этих грудах камней и ржавых остатках арматуры, торчавших из песка, трудно было признать шумевший здесь когда-то большой город. Ни одного хотя бы частично уцелевшего здания или его остова. Сплошные руины. Они протянулись вдоль левого берега реки километра на три, а дальше неожиданно открылось совершенно ровное огромное поле. Его поверхность, лишь кое-где прикрытая песком, тускло блестела, как черное бутылочное стекло.

Командор Зелусс, первым заметивший страшную проплешину, гулко сглотнул и сказал:

— Воздушный был. Килотонн двести.

— Если не больше, — хмуро процедил, еле сдерживаясь, Максим. — Зверье! Одно зверье кругом…

— Ваша правда, ленд Гален. Определенно они тут, на материке, с ума посходили.

Максим шумно выдохнул, приводя нервы в порядок, и спросил:

— А вот скажите-ка мне, командор, если бы у нас появилось вдруг такое оружие, что бы, по-вашему, сделал с ним император?

Капитан озадаченно посмотрел на него, сильно потер уши обеими руками, и неуверенно ответил:

— Применил бы против врагов Империи…

— То есть против государства Огненосных Творцов?

— Ну… да, наверное.

— То есть швырнул бы эти килотонны на города и веси, на женщин и стариков, на крестьян и рыбаков?..

— Ну-у… — командор Зелусс окончательно смешался, стал пунцовым и не знал, куда девать руки, все время тянувшиеся к ушам. — Зачем же сразу на женщин?.. Дети… При чем тут дети?!.. Хотя, конечно, враги…

— Кто враги? Дети? — Максим продолжал жестко бить в одну точку. — Вы согласились бы воевать с детьми, командор?

— Нет, ну что вы!.. Я прошу вас, ленд, перестаньте! Ну, зачем вы так? — Зелусс все-таки справился с растерянностью. — Никто не говорит, что такое оружие нужно применять против мирного населения.

— Неужели?! — развеселился вдруг Максим. — А ну-ка… — Он подошел к полочке с книгами и справочниками по морскому делу, покопался там и извлек затрепанную брошюру в мягком переплете. — «Устав имперского военно-морского флота», — зачитал он название. — Та-ак… раздел пятый, пункт девятнадцатый: «…все население прибрежных территорий на глубину до двадцати километров является потенциально опасным для флота и его личного состава в виду наличия среди него скрытых диверсантов и агентов вражеской разведки, а потому в качестве превентивной меры безопасности таковое население подлежит немедленному и полному истреблению…» Еще почитать?..

— Не надо, — Зелусс закашлялся. — Это устав, и мы не имеем права обсуждать его.

— Ладно, — у Максима пропало желание достучаться до совести этого вояки.

«Все бесполезно, плетью обуха не перешибешь! Прав Сикорски, тысячу раз прав: не готов я еще выступить в роли демиурга. Домой мне надо, маму с папой успокоить…»

— Так вот, о чем я хотел вам рассказать, командор. Вы, наверное, слышали легенду о Крепости?

— Самое мощное за всю историю старой империи оборонительное сооружение, начиненное суперсовременной техникой и способное выдержать любую, даже атомную бомбардировку.

— Браво, Зелусс! Интересуетесь военной историей?

— Немного, ленд Гален. Но в данном случае, я все же склонен больше считать Крепость мифом нежели чем-то реальным. — Командор посмотрел на Максима с вежливой иронией. — Согласитесь, уж больно фантастическое описание: полностью автоматизирована, практически неуничтожима…

— Я там был, Зелусс… Да, да, командор, есть в моей биографии такой кульбит. — Максим внимательно наблюдал за выражением его лица. — Слыхали про Золотые Пески?.. У меня Синий Якорь за тот десант. Так вот наша группа заблудилась тогда, выходя из окружения, и углубилась в Гнилой лес. Там-то, в лесу, мы и набрели на Крепость. Точнее, на вход в нее. Ясно, что вглубь мы не сунулись, но полсотни метров коридора осмотрели. Это была именно Крепость, командор.

— И вы доложили об этом своему командиру, как положено? — Зелусс заметно заинтересовался.

«Ну вот, теперь ты никуда не денешься», — удовлетворенно подумал Максим, а вслух продолжил:

— Конечно, все по уставу. Только убили нашего надкапитана на следующий день…

— Жаль…

— Мне тоже.

Зелусс помолчал, Максим не торопил его — пусть дозреет.

— Значит, говорите, в Гнилом лесу?

— Именно.

— И вы можете вспомнить это место?

— Я прекрасно ориентируюсь на местности, командор. Завтра мы будем как раз в том районе, и я предлагаю вам сделать вылазку на берег, чтобы убедиться во всем самому.

— Это очень рискованная операция, — в сомнении поджал губы Зелусс. — Мы не должны никак проявить себя.

— Риск минимален, уверяю вас, — обезоруживающе улыбнулся Максим. — Те места давно заброшены — там кругом все заминировано, кучи ловушек… Но я проведу вас той дорогой, которой шла наша группа.

Командор снова долго молчал, и на его продубленном солью и ветром лице явственно боролись долг и любопытство. Наконец любопытство победило.

— Хорошо. Завтра делаем остановку на… три часа…

— На шесть, командор, за меньшее время не управимся.

— Хорошо, на шесть. Людей подберем перед выходом.

— Отлично, Зелусс. Вы не пожалеете, что согласились…

Барон был страшно зол и недоволен тем, что Странник «сослал» его на побережье. Барон не допускал мысли, что лопоухий дьявол что-либо пронюхал о его шашнях с имперской разведкой, но такой поворот дел, по сути, обрывал почти все налаженные с огромным трудом связи. У Барона не было даже времени сообщить о случившемся своим заокеанским партнерам, и он жутко боялся, что те сочтут его переезд из столицы за элементарное бегство. А бегут предатели. А предателей…

Барон внутренне содрогнулся, вспомнив, что сделали «чистильщики» имперской разведки с Сапожником, когда поймали его на передаче сведений Хонтийской Боевой Лиге. Ему сделали множество мелких надрезов на коже и засунули в ванну с маринадом: соль, яблочный уксус, чесночок, лучок, горчица… Бедняга умирал несколько суток, постепенно превращаясь в солонину!

Очнувшись от неприятных воспоминаний, Барон с раздражением уставился на свой стол. Комендант Особого Приморского района так обрадовался появлению высокого гостя, так старался угодить, что буквально не давал проходу. В конце концов Барон взорвался, потребовал себе личный кабинет, а когда комендант, задохнувшись от восхищения, уступил ему свой, Барон тут же заперся в нем и общался теперь с внешним миром исключительно через секретаршу. Благо в кабинете коменданта все было предусмотрено для автономного существования.

Сутки Барон искал выхода из создавшегося щекотливого положения и вдруг нашел. Он затребовал в свое распоряжение узел связи и отправил шифрограмму по одному ему известному секретному каналу. Этот канал дал ему резидент имперской разведки при личной встрече незадолго до гибели Центра. Он предупредил Барона, что каналом можно воспользоваться только один раз и только при чрезвычайных обстоятельствах.

Такие обстоятельства, по мнению Барона, сейчас как раз и наступили. Шифрограмма была отправлена вчера, и теперь Барон с замиранием сердца ждал ответа, сигнала, любого знака о том, что недоразумение исчерпано, и доверие к нему не пропало.

Время шло к обеду. Комендант уехал с инспекцией на дальнюю базу берегового патруля. Барон сидел и смотрел в окно на опостылевший за три дня мрачно-свинцовый океан. И в этот момент телефон на столе зазвонил. Барон не знал, радоваться ему или огорчаться. Звонок мог быть адресован и не ему — мало ли, кабинет-то чужой. Но чутье подсказывало, что это именно он — знак, сигнал, ответ.

Телефон звонил. Барон вздохнул, оглянулся украдкой через плечо на дверь и взял наушник.

— Привет, Барон. Как ты себя чувствуешь на новом месте?

Голос был незнакомый, с акцентом.

— Здравствуйте, — Барон сухо сглотнул. — Вы получили мою… мое сообщение?

— Не задавай глупых вопросов! Переходи к делу.

— В нашем руководстве произошли… э-э, некоторые изменения. И теперь я… э-э, отвечаю за безопасность побережья…

— Нам это известно. Что дальше?

— Ну… я бы мог вам… э-э, сообщить, например… когда будут учения и…

— Что ты лепечешь там, Барон? Какие учения? — В голосе собеседника зазвенел металл. — Единственно, чем ты теперь можешь быть нам полезен, это если сумеешь открыть Порт для наших непобедимых субмарин!

В трубке раздался сигнал отбоя.

— Но как я могу это сделать?! — в ужасе закричал Барон. Ответом ему была гробовая тишина.

Барон затравленно оглянулся на дверь, и ему показалось, что она неплотно прикрыта. Опрометью он кинулся к ней и распахнул. За дверью никого не оказалось, приемная коменданта тоже была пуста, а вот дверь в коридор чуть скрипнула от сквозняка. Барон в два прыжка оказался возле нее и высунулся наружу. Пусто. Но!.. Кажется, легкие шаги за поворотом? Задыхаясь, Барон выскочил на лестничную площадку и свесился через перила, рискуя свалиться вниз. Но и на лестнице никого не было.

А вот наружная дверь в холле была приоткрыта…