"Двойной оскал" - читать интересную книгу автора (Федотов Дмитрий Станиславович)

Глава 4

Наутро настроение у меня было премерзкое. И отнюдь не после вчерашней взбучки, устроенной неизвестными налетчиками. Хотя, почему неизвестными? Последняя фраза уцелевшего из троицы парня не оставляла сомнений в личности заказчика. Только вот к чему все эти игры? Почему черный мадхъя упорно избегает прямого контакта со мной? Почему просто не прикончит наконец? Зачем я ей нужен?..

Вопросы, одни вопросы! Блин, как же мне все надоело! «Идущий» — надо же! Куда и зачем, во имя чего и ради кого идти-то? По-моему, так я уже давно топчусь на месте, а стоило появиться желанию двинуться хоть в какую сторону, и мне тут же надавали тумаков: не рыпайся! Терпеть не могу, когда меня держат за идиота, тем паче пытаются использовать не в моих интересах. «Фигушки, сказали заиньки!» — как заявила одна моя знакомая, узнав, что беременна, причем не известно от кого, и сделала аборт. Ребята явно не учли некоторые особенности моего характера, в частности: чем больше меня бьют, тем упрямее я становлюсь.

Когда я проснулся, Лены уже не было, и это тоже не способствовало поднятию моего настроения. Хорошо еще, что ночью мы просто спали в одной постели, иначе муки совести измотали бы меня окончательно и не дали бы реализовать на практике мужское начало. А для молодого мужика подобное фиаско равносильно смерти. Но Рыжик, — о мудрейшая из женщин! — правильно оценила мое состояние, не стараясь выяснить его причину, и ограничилась исключительно психологической и бытовой помощью пострадавшему. Выйдя на кухню, я обнаружил на плите в сотейнике обжаренную с луком гречневую кашу, а на столе — горку сырных тостов, заботливо прикрытых салфеткой, на которой мастерски была нарисована пара кошек: одна из них, самозабвенно жмурясь, вылизывала языком другую. Внизу была приписка: «я уехала».

Я почувствовал, что моим ушам снова становится жарко, а в груди опять заворочалось что-то холодное и скользкое. Чертыхнувшись на себя, любимого, я срочно направился в ванную и минут двадцать усмирял там похотливую плоть свою жесткими струями контрастного душа, настроенного на самый экстремальный режим.

Средство возымело должное действие, так что я даже смог съесть приготовленный Леной завтрак, почти не испытывая угрызений совести. После еды душевное равновесие наконец-то было восстановлено первой утренней сигаретой, и я отправился в управление криминальной милиции доложить о результатах своих поисков.

— Ты как раз вовремя, — приветствовал меня Ракитин, сидя на подоконнике у раскрытой фрамуги и неспешно затягиваясь своим любимым «Кентом». — Сейчас подойдут Велесов и Седых, и мы все дружною толпой двинем докладать начальству о достижениях следствия. У тебя есть достижения?

— А як же! Тилькы у вэчора найшов з Интернэту найлепшего вражину Амиева, — с каменным лицом сообщил я, тоже доставая сигарету.

— Ага, — не моргнув глазом, сообразил Олег, — значит, накопал? — тут он заметил необычную расцветку моей левой скулы, куда пришелся один из «приветов» вчерашних визави. — А что это у вас с лицом, Холмс?

— С лестницы упал, и так — десять раз.

— Ясно, — хмыкнул Ракитин и слез с подоконника. — Выяснил, от кого была «делегация»?

— Не успел, — спокойно ответил я и уселся за хозяйский стол. — Один отказался давать интервью и сбежал, пользуясь темнотой, а еще двое… увы, больше уже ничего не смогут рассказать.

— Постой, — оживился Олег и сел напротив меня за стол заседаний. — Мне же сегодня с утра Бульба докладывал: так, мол, и так, двух жмуриков вчера подобрали на Каштачной по вызову очевидца, или очевидицы — не помню. У одного явно шея сломана, а у второго печень от удара лопнула. Так это твоя работа?

— Моя, — решил соврать я, не желая впутывать в расследование посторонего человека. — Только я тебе ничего не говорил.

— Почему? — нахмурился Ракитин. — «Висяк» же на отделе будет.

— А оно так и так — «висяк». Свидетелей нет, трупы без документов, боюсь, их даже по базе не найдем, а третий наверняка уже где-нибудь к Омску подъезжает.

— Звонок же был от очевидца… — продолжал настаивать Олег.

— Ну и что? — я пожал плечами. — Звонила какая-нибудь бабуся: я, мол, заснуть не могу, а тут шантрапа под окнами расхулиганилась.

— Звонок с сотового был…

— Тем более! Его же не вычислишь, а сама эта дама навряд ли захочет поиметь головную боль от сотрудничества с доблестными органами отечественного сыска, — я старался говорить как можно убедительнее, даже подпустив в речь толику здорового цинизма, и это подействовало.

— Пожалуй, ты прав, — пригорюнился Ракитин и снова полез было за сигаретами, но тут дверь приоткрылась и в нее где-то на уровне притолоки просунулась русая голова Велесова.

— Доброе утро, Олег Владимирович! — прогудел Павел. — Мы оба уже здесь.

— Ну, так заходите, — махнул рукой Ракитин и повернулся ко мне: — Выметайся из моего кресла!

Мы поменялись местами, Велесов и Данила Седых тоже уселись за стол заседаний, выложив перед собой одинаковые темно-синие папки тисненые двуглавым орлом. Олег оценивающе посмотрел на всех, сказал «так» и включил внутренюю связь по управлению:

— Галочка, Ракитин говорит. Соедините меня с комиссаром Берестом. Срочно.

— Слушаю, майор, — рокотнул в динамике знакомый бас.

— Николай Матвеевич, все в сборе, — выпрямился в кресле Олег. — Нам подойти?

— Нет, я сам к вам спущусь, — в динамике пискнул сигнал отбоя.

Вот такой он у нас комиссар: деловой и немногословный, суровый и справедливый — хоть на божничку сажай!

— Слушай, Олег, а какая у Матвеича сейчас фаза борьбы с курением? — Мой интерес был не праздным: дело в том, что наш бравый комиссар еще лет пять назад объявил войну «желтому змию» и с тех пор сражения проходили с переменным успехом. Бывало, Николай не курил месяцами, и тогда запрет на курение негласно охватывал все управление, дабы не искушать начальство. Когда же «змий» переходил в контрнаступление, начинался форменный разврат: курили все и везде.

— До убийства Амиева — положительная, но теперь… — Ракитин вытащил из стола массивную бронзовую пепельницу, которую выставлял в пользование только по особым случаям и для высоких гостей.

— А можно все-таки обойтись без отравления никотином, господин майор? — поморщился некурящий Велесов.

— Ты это попробуй Бересту предложить, — посоветовал Олег. — И не посмотрит, что ты подковы на кулак мотаешь…

— Могу одолжить вам респиратор, Павел Сергеевич, — без тени сарказма сказал Данила и сунул руку в один из карманов своей удивительной жилетки, где можно было найти буквально все: от карандаша до электронного декодера цифровых замков для сейфов.

Велесов возмущенно открыл рот, чтобы дать достойную отповедь зарвавшемуся салаге, но тут в кабинет быстро вошел комиссар. Ракитин рявкнул «господа офицеры», и мы дружно вытянулись по стойке «смирно», пожирая глазами любимого начальника, а кое-кому — и родственника.

— Это что еще за парад? — подозрительно покосился на нас Берест.

— Боремся с разгильдяйством и панибратством на службе, господин комиссар! — радостно гаркнул Олег и улыбнулся.

— А-а, я понял: есть успехи? — Николай тоже улыбнулся и сел во главе стола напротив Ракитина. — Ну давайте, хвастайтесь.

Мы расселись по местам, и Ракитин предложил:

— Начинай ты, Дмитрий.

— У меня итоги самые скромные, — сказал я. — Я вычислил наиболее вероятного подозреваемого по версии «убийство из мести». Это некто Игнат Васильевич Красилин, бывший партнер Гейдара Амиева по бензиновому бизнесу и его же несостоявшийся зять.

— Что значит «несостоявшийся»? — удивленно вскинул густые брови Берест.

— То есть Красилин некоторое время назад решил жениться на родной сестре Амиева, Гульнаре Расуловне, а Гейдару это сильно не понравилось. Причем настолько сильно, что он едва не убил соратника. Но лучше бы убил…

— Почему? — спросили одновременно Велесов и Седых.

— Амиев попросту ограбил своего партнера: лишил буквально всего, да еще наказал всем своим соплеменникам не иметь с Красилиным никаких дел, что бы тот ни предлагал. Мужик оказался в полной жопе! — я сделал многозначительную паузу.

— Ну и что? — скептически поджал губы комиссар. — Не он первый, не он последний. Уж сколько лет твердили миру: не связывайтесь, братья славяне, с кавказцами, не ровня вы им в делах торговых!

— А вот тут-то, Николай Матвеевич, вы ошибаетесь насчет Красилина, — продолжал я. — Игнат Васильевич проявил недюжинные смелость, упорство и смекалку, дабы отомстить обидчику, и от прямых угроз очень скоро перешел к делу. Только за последние полгода у Амиева восемь раз горели станции заправки, причем все вокруг города, а два месяца назад сгорела дача Гейдара на Боярских озерах — двухэтажный особняк, нашпигованный всей возможной аппаратурой слежения и защиты. Три недели назад средь бела дня Красилин с напарником разгромили кафе «Агдам» у Центрального рынка, тоже принадлежащее Амиеву…

— М-да, извини, впечатляет, — покрутил головой Берест. — Принимается в разработку. А что у вас, молодые люди?

Велесов и Седых переглянулись, затем Данила раскрыл свою папку и почти торжественно произнес:

— Экспертное заключение по физико-химическому анализу образца номер 303-бис «Конденсат неизвестного происхождения». Исходя из сформулированной следствием задачи…

— Короче, Склифосовский, — буркнул Ракитин. — Выводы давай!

— Хорошо, — не обиделся «юный клоковец», — раз процесс добывания истины вам не интересен, получите сухие факты. Химически данный образец есть «вода обыкновенная дистиллированная», я бы сказал даже бидистиллированная…

— Почему «би»? — немедленно уточнил комиссар.

— Потому что в ней практически отсутствуют ионы растворимых солей, — охотно пустился в пояснения Данила. — Такую воду можно получить либо многократной перегонкой в специальной установке с азотной атмосферой, либо путем фильтрации через промышленную ионообменную колонну.

— Понятно. А с физической точки зрения?

— А с физической совсем странная картина, — ухмыльнулся эксперт. — Вы знаете о том, что вода обладает памятью?

— Что-то слышал, — кивнул Берест.

— Как это она запоминает? — не поверил Велесов.

— Химически чистая вода имеет структуру жидкого кристалла, — снисходительно пояснил Данила. — Поскольку молекула воды представляет из себя электрически заряженный диполь, она способна ориентироваться определенным образом в слабых магнитных полях, в частности, животных и растений и, собственно, как бы копировать их, сохраняя копии довольно продолжительное время. Такая вода называется структурированной, а наши предки называли ее мертвой, то есть способной восстанавливать разрушенные и поврежденные ткани и органы. В принципе, на земле вся вода структурирована в большей или меньшей степени, потому как всегда несет в себе минеральные и органические примеси.

— Ну и к чему ты все это рассказываешь? — Ракитин нетерпеливо поерзал в кресле, покосился на комиссара, крутившего в руках незажженую трубку, и вытащил сигарету.

— К тому, что вода из конденсата вообще не имеет структуры! — многозначительно поднял палец достойный ученик своего учителя. — Можно сказать, это первичная вода, возможная только теоретически или в условиях жесткого эксперимента…

— …или возникшая в результате акта творения, — как можно спокойнее вставил я, ибо не видел другого разумного объяснения.

— Ты опять за свое, Димыч? — резко развернулся ко мне Николай. — Предупреждаю: больше никакой фантастики и мистики я не потерплю! — И он жестко припечатал ладонью по столешнице так, что сифон со стаканами в центре жалобно звякнули.

— «Были демоны, мы не отрицаем, но они самоликвидировались», — процитировал я героя гениальной комедии. — А все-таки хотелось бы услышать, что по этому поводу думает наука?

— Ну-у, — замялся Данила, — если только предположить, что… несмотря на… в зависимости…

— Спасибо, вы нам очень помогли, господин эксперт, — раскланялся я. — А главное, какая точность формулировок!

Парень совсем сник, покраснел и начал перекладывать с места на место свои бумажки.

— Ладно, — смилостивился комиссар, — не берите в голову, лейтенант, со всяким может случиться… Что у вас еще?

— Анализ кро… вещества надписи в номере гостиницы, — промямлил пристыженный мной Данила. — Это кровь обыкновенной кошки, смешанная с каким-то растительным соком. Каким — идентифицировать пока не удалось, придется порыться на сайтах всяких фитоманов.

— А где кошка? — серьезно спросил Ракитин.

— Не знаю, — окончательно растерялся юный эксперт.

— А надо бы!

— Ладно, майор, не наезжай, — отмахнулся Берест. — Это не его работа: кошачьи трупы разыскивать. Скажите мне лучше, что все это означает: вода святая, послания кровавые…

— Это значит, комиссар, что мы имеем дело не с заурядными сектантами-фанатиками, а с проявлениями самой настоящей Магии, причем с большой буквы, — равнодушно произнес я.

— Мнение фантаста…

— Мнение опытного эзотерика. А если прибавить к этому странные самопроявляющиеся фотографии и наблюдавшийся группой расследования феномен телепортации из ванной комнаты пресловутого номера в гостинице, то других разумных объяснений всему этому просто быть не может!

— Так что же, — Берест, уже заметно волнуясь, принялся набивать трубку, — это получается… опять все по новой, что ли? Опять какие-нибудь призраки и мумии полезут?.. Сам же уверял меня, что больше этого кошмара не повторится!

— Ну, извини, Матвеич, — развел я руками, — не прав был! Думаешь, мне легче? Ты вон только на работе этим занимаешься, а мне ни днем ни ночью покоя нет: то сны ужасные и непонятные, то морду бьют неизвестно за что… — я осекся, сообразив, что проговорился, но было уже поздно.

— Когда это тебе морду начистили? — Берест сделал профессиональную стойку и вперил в меня свой знаменитый «просвечивающий» взгляд, от которого, по слухам, в пять минут кололись даже самые крутые отморозки.

Я вспомнил мудрое изречение о том, что «повинную голову меч не сечет», и покаялся во вчерашней вечерней разборке со смертельным исходом.

— Та-ак, — Николай хищно потер свои огромные волосатые длани и уставил на меня указательный палец, очень похожий на ствол кольта 45-го калибра. — Чтобы к концу дня объяснительная была у меня на столе! Иначе — сам знаешь, что будет.

— Грустно будет…

— Вот именно! — Берест повернулся к скромно сидевшему рядом с ним Велесову. — Ну а ты что накопал, Пинкертон?

— Я… — могучий лейтенант зарделся как красна девица, кашлянул в кулак размером с небольшую дыню и поправился. — Мы с лейтенантом Седых провели опознание по фотографии неизвестной девушки среди сотрудников службы безопасности Ассоциации азербайджанцев Сибири, задействованных в личной охране убитого Ильхана Амиева, и они однозначно подтвердили: она именно та, что была с Ильханом в роковую ночь…

— Красиво излагает, стервец! — подмигнул мне Ракитин.

— …Но главный сюрприз, — продолжал Велесов, сгибая и разгибая от волнения пятирублевую монету, — ожидал нас… нет, уже меня одного при встрече с Гульнарой Расуловной Амиевой. Она сама позвонила мне и сказала, что у нее хранится фотоальбом брата, куда он коллекционировал снимки всех своих знакомых девушек. И когда мы встретились, Гульнара Расуловна временно подарила… передала для следствия этот замечательный документ, — и лейтенант выложил на стол перед Берестом пухлый альбом в твердом тисненом переплете.

— И что же в нем… замечательного? — Николай заинтересованно раскрыл альбом на середине.

— А там есть и эта девушка, господин комиссар, — простодушно улыбнулся Велесов, — в самом начале.

Берест быстро отлистал фото назад, нашел и прочитал подпись на обороте снимка:

— «Любимому Илюше на память от дочери гор Тояны».

Он вынул фотографию из альбома и перебросил мне. Да, это была она, таинственная и неуловимая незнакомка. И это ее же мы видели в ванной комнате VIP-номера в момент телепортации! Теперь я был окончательно в этом уверен. Я не мог обознаться.

— Интересно, дочерью каких гор она себя именовала? — спросил Олег, забирая у меня снимок и с любопытством его разглядывая. — И чье это имя — Тояна? Татарское?

— Не совсем, — сказал я. — Скорее, алтайское или шорское. И горы соответственно — Алтай или Кузнецкий алатау…

— Кажется, был такой сибирский хан Тоян? — встрял в обсуждение неугомонный Данила. — И по-моему, он был татарин.

— Сибирское ханство, чтоб ты знал, — повернулся я к нему, — было государством многонациональным, и татары в нем отнюдь не являлись подавляющим большинством, скорее наоборот. И у них не было традиции в наследовании верховной власти. Новый хан избирался на Великом курултае — этаком симпозиуме вождей всех племен, населявших союзную территорию. Так что Тоян, наиболее вероятно, все-таки был не татарином, а шорцем.

— Какой ты умный, Дмитрий Алексеевич! — Ракитин округлил глаза, в которых прыгали веселые чертики. — Тебе череп не жмет?

— Иногда, — важно кивнул ему я. — А вот вам еще одно соображение: если Ильхан располагал фотографии в хронологическом порядке, а я думаю — это так, значит наша визави — давняя его пассия, и следовательно искать ее нужно скорее среди институтских подружек Амиева.

— Гениально, Холмс! — окончательно развеселился Олег.

— Элементарно, Ватсон, — скривился я. — Павел, я так понимаю, уже провел какой-то поиск?

— Конечно, Дмитрий Алексеевич, — воспрял притихший было Велесов. — По базе мэрии, да и по нашей гражданской, в городе на данный момент проживают только две из бывших подружек Ильхана Амиева — Елена Петровна Сухова и Светлана Ивановна Липская. Сухова, кстати, училась вместе с Ильханом в одной группе на экономическом факультете, а со Светланой наш мачо познакомился полгода назад на какой-то презентации, где она работала в обслуге.

— А откуда же тогда взялась эта Тояна? — спросил Берест, усиленно дымя трубкой.

— Наверное, только что приехала, — пожал широченными плечами Павел. — Выясним, Николай Матвеевич.

— Если она приехала обычным способом, то ее карта должна быть в базе мэрии, — сказал Ракитин голосом опытного провокатора.

— А если не обычным? — невинно поинтересовался я, глядя на комиссара.

— Только без чертовщины! — протестующе поднял руки тот. — Значит так, Велесов занимается Тояной и уточнением ее личности, Седых продолжает работу по вещдокам, Котов, то есть Кротов, заканчивавет отработку Красилина, А Ракитин осуществляет общее руководство. Вопросы есть?.. Вопросов нет. Все свободны!