Глава 3

"Все случается впервые…"

Если хорошенько подумать,

то жизнь не такая уж и плохая штука…

Но и не такая хорошая, как можно было бы подумать!

Тея

Драцена имела покладистый, уравновешенный характер не склонный к конфликтам - внешне. Ее неторопливый и мягкий голос, и манера держаться дружелюбно и непринужденно, располагали к ней всякого попавшего в зону ее влияния. К тому же она была крайне вежлива и сыпала своими "спасибо, пожалуйста, прошу, умоляю" и прочими словесными уловками с таким утонченным мастерством, что отказать ей в ее просьбе было практически невозможно. И только Тею все эти либезения ни в коей мере не могли одурачить, она точно знала что хочет сказать Драцена со своим "будьте любезны" и всегда для себя мысленно доканчивала не высказанную мысль: "будьте любезны удавиться самостоятельно, чтобы мне не пришлось марать об вас руки".

Ничего удивительного, что Тея не обрадовалась узрев на пороге бордовый плащ, в коей и облачилась незваная гостья, располагающе улыбаясь по случаю своего прихода. Тея вымучила из себя гостеприимное выражение лица, недоумевая с чем, собственно, к ней пожаловали, но ввиду того, что Драцена являлась ее работодателем, сразу же выдала на гора, что у нее все схвачено, и вскоре добыча будет при ней. Улыбка пришелицы стала чертовски милой, и Тея поняла, что жить ей осталось максимум десять секунд. При таком раскладе времени вполне хватает понять, что конца не избежать. Обычно хватало. Но Драцена неожиданно смягчилась, - если о ней вообще такое можно сказать, - и из ее руки, высунутой из-под плаща, скользнула примечательная вещица, охарактеризованная Теей как - ошейник, на деле носящий название - дер'ан'таал, о чем девушка вспоминала, когда ей об этом напоминали. Воительница даже не попыталась обшарить себя на предмет ошейника, выданного ей для дела, который, как выяснилось, она успешно посеяла. Дер'ан'таал, удерживающийся на руке между средним и указательным пальцами гостьи, раскачивался, как маятник, завораживая Тею своими однообразными движениями…

Когда Тея очнулась, в комнате она была уже одна, и никакого "подарочка" в виде дер'ан-как-его-там - не наблюдалось. Оно и к лучшему. Ей от него проку ни на медяк, зато ответственности…

Даже вспоминая о приходе Драцены, которое состоялось пару часов назад, вызывали головную боль. Хотя вариант, что неожиданная гостья была не причастна к нездоровью, тоже был рассмотрен.

Обхватив ладонями голову, хорошенькая черноволосая девушка жалобно хныкнула и плюхнулась на кособокую табуретку всем своим видом грозившуюся развалиться от любого неосторожного чиха. Болезненно поморщась, красотка поставила локти на знававший и лучшие дни стол, и взглядом сочетавшем в себе подозрительность, раздражение и бездну жалости к себе любимой, уставилась на столешницу, словно оная одна могла ей дать ответы на все вопросы бытия.

Хорошо, что Драцена не стала в деталях интересоваться о ходе операции, а то бы Тея попала в еще более непривлекательную ситуацию, как будто мало того, что она потеряла драгоценнейший артефакт. (Кстати не ясно, каким образом он снова очутился у Драцены, да это, пожалуй, не сильно-то и волновало…)

Один из животрепещущих вопросов стоял так: сколько времени у нее в запасе, прежде чем эта стервозного вида девица, повернутая на Анемоне, возжелает выпроводить ее взашей из города? (Информация о родстве поклонницы с мэром конечно непроверенная - разве можно доверять ребенку, да тем более такого возраста, как Торми)

Другое что ее терзало звучало не в пример острее: кто виноват в случившемся недомогании?

Вся эта глупость произошла из-за банальнейшего отсутствия информации. Вернее - ее явной недостаточности. А небольшая разведка обернулась ночной попойкой неизвестно с кем в подвале чужого дома и утренней дракой с истеричной/психованной девицей. Никогда еще в жизни Тея не проваливала задания, едва начав его! Но все случается впервые… Впрочем, сказать, что она что-либо провалила, тоже было нельзя, ибо и само задание, несмотря на конкретную цель, оказалось на редкость неопределенным по самой своей сути. Звучало оно очень просто: "Найти Зеленую Хризантему". НО! Вот это самое "но" заключало целую бездну препятствий главным из которых было то, что информация о том что эта самая Зеленая Хризантема из себя представляет - отсутствовала как вид.

Феланда…

Тея приехала в этот небольшой городишко чуть больше недели назад и за этот небольшой промежуток времени уже начинала его тихо ненавидеть. Апельсиновые и мандариновые деревья, посаженные на солнечных тихих улочках и маленьких припыленных площадях с крошечными фонтанами на оных, вкупе с неторопливо вышагивающей почтенной публикой неизменно нагоняли тоску на деятельную натуру девушки. Некоторое оживление в жизни города наблюдалось лишь к вечеру, на узеньких и кривеньких улочках, в захолустных кварталах, где собирались сомнительные личности, и где становилось как-то даже слишком оживленно, что мало способствовало созданию хорошего мнения о городе. Установившаяся как раз со дня ее приезда утомительная жара с иссушающим ветром, поднимавшим тучи мелкого песка и пыли только усугубляли ситуацию. "Если такое здесь в начале мая, то что же будет летом?" - Девушка ужаснулась. - "СТОП!!! Я что, собралась уже оставаться здесь до лета?! Нет, этого нельзя допустить!".

- Никак нельзя! - добавила она, сопроводив возглас ударам кулака по столу и резко вскинув голову. О чем немедленно и пожалела. Стол, как можно было бы ожидать не развалился, а вот табуретка… табуретка - да.

Лежа на полу поверх развалин табурета, Тея размышляла: стоит ли считать сей унизительный инцидент последней каплей переполнившую чашу ее терпения или в чашу сию еще что-нибудь влезет? Может, смысла и практической пользы в этих размышлениях было и не много, но зато плакать больше не хотелось. Да и злость слегка поулеглась.

А ведь вчера вечером все так хорошо начиналось! Тея наконец-то нашла хоть какую-то зацепку способную привести ее к таинственной Зеленой Хризантеме. И это через неделю осторожных расспросов, наблюдений и анализа всех подцепленных слухов по крайне сомнительным заведениям, где имела обыкновение скапливаться, распространяться и продаваться самая разнообразная информация. Честно говоря, к концу недели девушка всерьез начала сомневаться, что в Феланде вообще хоть кто-нибудь слышал о Зеленой Хризантеме, пока она не забрела в своих поисках в соседнее с ее гостиницей заведение столь же сомнительного толка и тем же, собственно, кругом деятельности. За кожаный мешочек, туго набитый серебряными монетами, с которыми Тея рассталась не без сожаления, ей выложили, что, дескать, есть тут один старичок, и не абы кто, а сам Магистр Тараканиан! - имеющий репутацию торговца самым редким товаром, - и у него вполне может заваляться Зеленая Хризантема. Девушка уцепилась за новую информацию, как мелкая колючка к штанам, обрадованная, что дело сдвинулась с мертвой точки. И развесила уши, как последняя дура, готовая поверить во все, чего бы не наплел информатор, лысой мужичок с черным чубом, в синем длинном кафтане. Почувствовав эту перемену к лучшему, для себя, Чуб - как прозвала его впоследствии Тея - не смог удержатся от искушения, и приплел еще несколько сведений, разумеется за отдельную плату: якобы Тараканиан ждет Товар с доставкой на дом. Затаившись у дома Арахуэнте (дабы не разминутся с Товаром), куда препроводил ее любезный Чуб за несколько серебряных, она внимательно наблюдала за всеми подходами к особняку, и уже вся извелась, - ее не смог успокоить даже мерный звук обтачиваемого железа, поэтому пришлось бросить точить топор, - как у калитки появился высокий мужчина с кулем под мышкой. Девушка восприняла его, как праздник, и метнулась следом. План был по-детски прост: оглушить носителя куля, и скрыться в вечерних тенях. Однако же, нырнув в дом, почти следом за мужчиной, она потерялась. Как можно потеряться в доме, пусть и не знакомом, Тея никак не могла себе объяснить. Только приглушенные голоса, которые раздавались из подвала, помогли ей сориентироваться, и она поспела к концу передачи Товара. Старик же оказался пронырливым, сумел вырваться из ее "цепких лап" и удрать.

Решив на этот раз действовать наверняка, чтоб ни у кого не было шансов уйти от расправы, а также не забывая о своей первоначальной и туманной цели, девушка решительно соскреблась с останков табуретки и меньше чем за полминуты составила по истине гениальный план. По крайней мере так ей казалось.

Достав из-под кровати видавший виды пропыленный чемоданчик и запихав ногами на его место дрова бывшие некогда табуреткой, Тея, довольная собой, вывалила его содержимое на кровать. Выудила из получившейся кучи хлама, и вполне приличной одежды, малость потрепанный парик сложно определяемого цвета и рассмотрела его со всех сторон. Наконец удовлетворенно кивнув своим мыслям, девушка приступила к следующей части плана. Отчасти даже наиболее важной на данном этапе.

Она спустилась вниз, нашла хозяина заведения, в коем обреталась последнюю неделю, и, позвякивая у него перед носом монетками вожделенного достоинства и чеканки, завела беседу. Беседа получилась крайне интересной, содержательной и информативной. Тея одновременно обрадовалась, ибо полученные сведения обещали непременный успех ее плана и подтверждали болтовню Торми, и глубоко задумалась, настолько, что даже безропотно отдала в протянутую ладонь всю плату за проживание, чего изначально делать вовсе не собиралась.

Вернувшись к себе, девушка собрала вещички и слегка привела себя в порядок, после чего вновь спустилась в общий зал и преисполненная довольством вышла под палящее солнце Феланды.

Следующим пунктом плана шло посещение лавки старьевщика, где Тея впервые в жизни собиралась приобрести поношенную одежду.

Возвращаться в гостиницу в ближайшее время она не собиралась.

Анемон пребывал в задумчивости.

День плавно переходил в вечер, и теплые лучи предзакатного солнца приобрели густой оранжевый оттенок, заливая золотом все к чему прикасались. Они, проникали через распахнутое окно - размером до самого пола, - сквозь слои зеленых, желтых и белых прозрачных занавесей, наполняя комнату с зелеными стенами и светлой мебелью, янтарным светом, создавая непередаваемое ощущение застывшего в вечности мгновения. Они золотили молочно-белое блюдце и полупрозрачный фарфор чайной чашки, кожу рук сидевшего в низком удобном кресле Анемона и зажигали искры в длинных блестящих прядях волос. Они играли на гранях хрустальной вазы с кремово-желтыми нарциссами так и не поставленной на чайный столик, но прекрасно смотревшейся и на полу возле него, и словно сконцентрировались, превратившись вдруг в жидкость в чайной чашке в руках Мастера сидящего за столиком.

Наклонившись чуть вперед, Анемон пристально разглядывал прозрачный, приятно теплый, удивительного янтарного оттенка напиток. Точнее, он просто не мог оторвать глаз от чаинки плавающей на поверхности - смотрел на нее и хмурился. - "Всплывшая чаинка - к удаче…". - Почему-то эта мысль вовсе не вызывала радости. - "Странно".

Анемон еще больше нахмурился, вздохнул и отставил чашку с чаем обратно на стол, едва не опрокинув на полдороге нарциссы.

День выдался хлопотным и довольно неприятным. И не смотря на чарующее спокойствие вечера, некоторые факты не давали насладиться его тишиной и безмятежностью в полной мере. Пожалуй, даже одним из самых настораживающих фактов и было как раз эта тишина. Возникало сразу два вопроса одинаковой степени важности: первый - где дядюшка Тараканиан? Второй - где Торми? Впрочем, их номера вполне можно поменять местами: эффект присутствия/отсутствия хоть одного из перечисленных, хоть обоих вместе взятых - примерно одинаков. То есть, с тем что они успеют натворить в доме или вне его - разбираться придется и так и так Анемону, но в доме было как-то предпочтительнее, ибо если в доме ему приходилось иметь дело максимум с уничтоженной комнатой, то вне его жертвами могли стать люди, что было гораздо проблематичнее.

Третий вопрос беспокоивший Анемона для него лично тоже был не маловажен. А именно: его интересовало КАК в сад попала Хамидорея, ведь замки на воротах, калитках, запасных дверях были сменены буквально на прошлой неделе, потайные лазейки заделаны и вообще поставлен новый капитальный высоченный забор через который ни одна нормальная хрупкая и нежная девушка, да и не хрупкая, и не девушка тоже, перелезть не в состоянии?! Появление этой особы возле его пруда не предвещало ничего хорошего для его дальнейшей личной жизни. Ибо если она рядом, то о какой бы, то не было личной жизни можно забыть… - "Хотя какая тут личная жизнь…"

Волнующей проблемой был вопрос порядка в доме и приготовления пищи, ибо ни за какие деньги никто не желал здесь работать - это было опасно для психики, здоровья, благополучия и жизни. Хотя вообще-то еще никто из работающей тут прислуги не умер, хотя некоторые стали заикаться… Вот после пары таких случаев не совсем хорошая слава об этом доме распространилась и за пределами Феланды…

Еще Анемону было интересно, что и с кем он пил накануне и куда все-таки Торми подевал Хамидорею и Тею. Последние вопросы постоянно всплывали на задворках сознания, но как-то лениво и эпизодически, скорее для порядка.

Да и вообще, молодой человек очень старался ни о чем не думать и просто наслаждаться приятным вечером, чаем и обществом белого кота, лениво развалившегося на подушках соседнего кресла принадлежащего лично коту. Обществом друг друга они наслаждались во взаимном молчании уже второй час. Анемон периодически подливал ароматный зеленый чай себе и коту, вздыхал, перечитывал маловразумительную записку оставленную его учеником, снова вздыхал, рассматривал нарциссы, расписные веера развешанные на стенах, пейзаж за окном, чай, свои руки и косился на кота, словно хотел у него что-то спросить, но никак не решался. Кот только щурил разноцветные глаза, мурчал и поудобнее растягивался на подушках, пренебрежительно взмахивая хвостом на остывающий чай.

На самом деле Анемону действительно было любопытно: где вышеупомянутый кот шлялся всю неделю явившись лишь сегодня после обеда, и зачем они тут сидят? Вот именно что по принуждению, так как при малейшей попытке человека покинуть комнату, животное сильно возмущалось: громко и противно мяукало. Пришлось пить чай и сидеть тут… А то мало ли что этот котяра мог выкинуть… Он ведь тоже был необычный…

Их идеалистическое времяпрепровождение и романтичную тишину роскошного золотого вечера нарушил мелодичный звон дверного колокольчика, означавший, что кого-то зачем-то принесло к вратам сего дома. Молодой человек поморщился, ибо только начал входить во вкус пятой чашки чая, и дождавшись повторного звонка, нехотя нацепил свои темные очки. Переглянувшись с котом и получив позволение покинуть пределы комнаты, Анемон не торопясь пошел выяснять, кто это там такой смелый и с чем пожаловал.

Пройдя пугающих размеров и обстановки холл, он вышел на улицу и по широкой вымощенной светлым камнем дорожке, очень не спеша пошел к черным воротам являющимися парадным входом в дом Арахуэнте. Казалось каждый шаг он делает все медленнее и неохотнее, взгляд не глядя скользил по цветочному бордюру: сине-фиолевым и голубым анемонам, снежно-белых ирисам в лучах золотящего все солнца. В голове проносились тысячи мыслей: кто, зачем, а не проще ли просто не открывать, а если там Лайн, или Торми, или, что много хуже, Хамидорея…, а если просто курьер со срочными письмами… или… - "А… да собственно, может быть все, что угодно!". - Раздраженно махнув рукой на собственную удручающую нерешительность, столь ему не свойственную, Анемон решительно ускорил шаг. И споткнулся, едва не упав, о кота, решившего тоже приветить незваных гостей.

- Хамло! Э…, прошу прщения, Хамелеон, - осознав свою ошибку поправил себя юноша, глядя на четко реагирующего на грубости в свой адрес кота.

Хамелеон уселся посреди дороги и щурился золотым глазом на него, раздраженно помахивая хвостом. Но колокольчик зазвенел вновь, призывая к действиям и кот, не долго думая, с разбегу запрыгнул Анемону на плечо, пребольно вцепившись когтями. Мастер поморщился, но промолчал, лишь поудобнее усадив кота на его "насесте" (хотя одним небесам известно как он там умудрялся усидеть), преодолел четыре оставшихся шага и открыл таки дверцу.

За дверями стояло лицо женского пола… кажется…

Кот ошеломленно мявкнул.

Определенно женщина, даже и не старая, как показалось сначала, хотя ее возраст понять было проблематично. Просто волосы под неопределенного фасона шляпкой были странного серо-рыжего оттенка, словно обильно припорошенные пылью. Да и э… лицо… просто слишком бледное. Болезненно белое, вообще-то, синевато-желтое, упорно навевающее мысли о трупах, но в принципе вполне терпимо. Губы сжаты в столь тонкую линию, что кажется будто их и вовсе нет. Узенькие очечки на прищуренных темных глазках. Все остальное тело по самые уши закутано в строгое аккуратно отглаженное черное платье. Руки в перчатках, что смотрится несколько дико по такой жаре, - впрочем, сам он тоже в перчатках, так что, не ему придираться. Увесистый черный саквояж. Черные ботинки на очень толстой подошве.

В принципе все, приемлемо, но слегка страшно.

Пол минуты вполне хватило Анемону, чтобы поразиться черно-белому явлению, более-менее разглядеть новоприбывшую, и даже собраться с мыслями настолько, чтобы вежливо поинтересоваться:

- Здравствуйте. Вы не ошиблись домом?

Женщина нервно передернула плечами, еще больше сузила глаза, и, как ему показалось, высокомерно осведомилась:

- Это дом Арахуэнте?

Голос ее был неожиданно низким.

- Да.

- Тогда, нет. Не ошиблась.

Анемон переглянулся с котом, не понимая, что этому чуду понадобилось в его доме. Возможно это новая знакомая Тараканиана, или дальняя родственница понаехавшая навестить родню, что являлось само по себе удовольствием не из приятных. Он даже подумал, что несколько поторопился, сознавшись, что дом принадлежит Арахуэнте, однако же, идти на попятную было поздно. Оставалось выкручиваться каким-то другим способом.

- Слушаю вас? Что вам угодно? - вежливо поинтересовался он, с приятной улыбкой.

Гостья не оценила, нахмурив сросшиеся брови, что сделало ее лицо далеко не симпатичным, если не сказать, что оно стало… жутким. Расчищая себе дорогу черным саквояжем, она бесцеремонно отпихнула Анемона в сторону, шагнув на бледный камень дорожки, и прошла вперед.

- Позвольте! - взмахнув рукой, кинулся на перерез Анемон. Бесцеремонность пришелицы была поразительна. - Я не ждал никаких гостей!

Женщина остановилась, вперив в него пронзительный взгляд мутно темных глаз, напоминающих застарелую вязкую тину болота. Ее взгляд казалось, измерил его до унции, просканировал с точностью до атома, и ее губы, скривившиеся в вялой улыбке, заставили его поверить, что ей стало известно даже о цвете его нижнего белья. Будь на ее месте прекрасная девушка, то щеки Анемона сию минуту бы заполыхали жаром, но эта особа…

Щелкнул саквояж, подставив теплым лучам солнца холодную глубину нутра, и на свет рукою незваной гостьи была извлечена пожелтевшая бумажка с потрепанными краями, весьма неприглядного вида. Сунув ее под нос Анемону, она сразу же ее отпустила, и юноше, не успевшему вовремя среагировать, пришлось ловить ее не лету, что повлекло за собой ряд неприятных последствий: кот не удержавшись на плече - где доселе располагался, - соскочил вниз, но прежде чем окончательно сорваться, пребольно вцепился когтями. Анемон охнул от неожиданности, и весьма неуклюже подхватил и без того настрадавшейся лист бумаги.

Женщина ничего не сказала, защелкнув свой саквояж с характерным звуком.

Анемон расправил плечи, и как можно аккуратней развернул предоставленный ему документ, в чем он сразу же и убедился. В нем значились личные данные некой неизвестной Анемону госпожи, которая родом была из Вриезии, и училась в Школе Святого Каллистемона, кою с успехом и окончила. Дважды была замужем, при том, что оба раза оставалась вдовой. Детей не имела. Какое-то время работала преподавателем в сельской приходской школе, а теперь занималась "ХЗ" чем. По крайней мер напротив графы "Настоящая работа" стояло аббревиатура - "ХЗ".

Анемон искоса глянул на гостью, занятую разглядыванием анемонов на клумбах, снова прочитал имя, указанное в документе.

- Полагаю, вы и есть госпожа Мазахака Бильбергия?

- Именно так, - ответила она, не отвлекаясь от своего эстетического занятия.

- И ваша должность?…

- Хозяйственная Занятость. Одним словом я ваша будущая домработница, - торжественно объявила она. И шагнув вперед, наступила на хвост мирно рассевшегося у ног Хамелеона. Издав ужасающий дикий ор, кот выдрал пострадавший хвост, и белой молнией шмыгнул в кусты. Не приходилось сомневаться, что этого он ей никогда не простит, и припомнит самым жестоким образом.

Захлопнувшаяся от дуновения ветра калитка, застала Анемона врасплох. Мураши пробежались по его спине, словно кто-то холодной рукой дотронулся до кожи. В этой Мазахаке было что-то неумолимое, как снежный ком котящейся с горы, и ужасающее, как дно колодца в безлунную ночь. Анемон кинулся вслед за непредвиденной на сегодня домработницей, на ходу соображая, как поступить дальше. Он еще не определил свое отношение к данной ситуации. Но точно знал - она его не радует.

Тея очень надеялась, что не перестаралась с образом, но от намеченного плана отступать в любом случае не собиралась. "Проявить твердость и выиграть битву!" - такова была ее основная мысль, которая ее поддерживала и укрепляла моральный дух.

Итак, несмотря на то, что ее руки подрагивали, она смело дернула за веревочку дверного колокольчика. И даже не один раз. В результате проявленной - на первом этапе плана - твердости, ей даже открыли дверь.

Признаться, зрелище за этой дверью открылось весьма примечательное, хотя девушка в принципе знала чего ожидать, и все же… ее слегка покоробило.

Она помнила эти белые сапоги на шпильке (а если честно, они были главными фигурантами ее болезненных воспоминаний о пьянке в подвале), но при закатном освещении, на более-менее трезвую голову, еще не разглядывала. А это было ошеломляюще. Да еще и белый кот на плече одетого в зеленые цвета молодого человека с удивительно изящными чертами лица и легким налетом надменности в движениях. - "Анемон" - узнать в нем своего недавнего собутыльника было непросто. Да ей раньше до него и не было никакого дела… особенно там, у пруда, когда в висках стучало отбойными молотками, а взгляд затуманивала пелена подступающего, но еще не наступившего сна. - "Теперь ясно из-за чего дочка мэра слюну пускает… а вернее из-за кого. И не то чтобы красавчик, но…"

Тея решительно взяла себя в руки, и…

Источая из себя холодную неприступность и ужасающую неприглядность, с блеском провела наступательную кампанию и проникла на территорию предполагаемого врага, ну если точнее, то кандидата в добровольные помощники по поиску ЗХ (что б никто не догадался), который о своей предполагаемой роли ни сном, ни духом. "Пусть радуется неведению, пока может". Но радужные перспективы и довольство собственной особой слегка омрачил отдавленный кошачий хвост. "Что за вездесущая живность?!" Все то время пока девушка в своей новой роли следовала к дверям весьма примечательного дома, с весьма примечательными жильцами, она чувствовала спиной взгляд злобно горящих из кустов глаз. "Похоже, стороннего вмешательства не миновать".

Тея уже взялась за ручку входной двери, когда хозяин дома наконец-то опомнился:

- Госпожа Билль-бергия!… - юноша догнал ее и еле отвоевал дверную золоченую ручку, из рук вцепившейся в нее девушки, после чего любезно распахнул перед ней дверь: - Прошу!

Он даже дружелюбно улыбнулся.

Тея постояла с минуту, изображая невесть кого и созерцая стремительно увядающую улыбочку оппонента, и величественно молвила:

- Благодарю! И можете звать меня - госпожа Мазахака. Люблю лаконичность.

Улыбка увяла окончательно и бесповоротно.

- Как пожелаете…

В неоконченной фразе так и чувствовалось продолжение: "…а может не стоит?". Однако любезность следовало соблюсти, и, смело прешагнув порог, Тея оказалась в очень странном месте. Девушка даже обрадовалась, что накануне в темноте не успела особо ничего рассмотреть, и поняла, почему с такой легкостью заблудилась (она вроде бы никогда не страдала топографическим кретинизмом). Пять разных лестниц в трех разных направлениях, колонны и запыленные скульптуры, частью занавешенные простынями, осколки и черепки огромных ваз на мраморном полу цвета морской волны с выложенным черно-белым узором, совершенно терявшимся под покрывающим его многоцветьем разнообразного мусора из поломанной мебели, высушенных цветов, пожелтевшей бумаги и серостью пыли. Сквозь разноцветный витраж на зрелище вселенского запустения эффектно падали рассеянные зеленые, голубые и желтые солнечные лучи, придавая разгрому черты удивительной завершенности. Тея судорожно сглотнула, начав догадываться, что слухи об ЭТОМ доме и в половину не отражают правды. Анемон небрежно отодвинул ногой мешавшийся лазурно-голубой черепок и непринужденно пояснил:

- Вообще-то в этой комнате не убиралась ровно полтора месяца, после того как мой многоуважаемый дядюшка решил, что обстановка этого помещения крайне угнетает его и не разнес тут все… В общем прибраться он тоже не разрешает, говорит, что еще не готов новый дизайн… А нам тут приходится… Но, в остальных комнатах почти все нормально… особенно в некоторых, - юноша непонятно чему нахмурился, но потом вновь оживленно почти улыбнулся. - Вам совершенно не стоит беспокоиться, кухня, например, теперь вообще в превосходном состоянии, а также оранжерея, все ванные комнаты, чердак и подвал… был…

Тея уже начала подумывать о том: столь ли уж блестящ ее план, и не плюнуть ли на все и унести отсюда ноги, огрев на прощанье саквояжем подозрительно оживившегося хозяина дома? Но Анемон похоже вошел в роль и найдя какую-ту выгоду в создавшемся положении, в чем девушка совершенно была уверенна, потащил надменную будущую домработницу по одной из лестниц куда-то наверх.

- Знаете, госпожа Мазахака, вам стоит с часик отдохнуть. Сейчас я отведу вас в вашу комнату, а потом, покажу дом, и мы все внимательно обсудим, и напишем круг ваших обязанностей и наших обязательств. Составим контрактник, чтоб все как положено, где все будет указано: что, где, как и за сколько. - Тея покосилась на расписывающего "что и как" молодого человека, но никаких тревожных намеков не заметила. - Подпишем контракт и тогда… ну да тогда… А, собственно вот мы уже и пришли.

Пара стояла перед затейливо украшенной дверью с вставками инкрустированного розового дерева в довольно темном коридоре. Анемон вновь любезно распахнул двери и едва не втолкнул девушку внутрь; на секунду зависнув на пороге, велел чувствовать себя как дома, и немедленно скрылся, захлопнув за собой дверь.

Несмотря на то, что комната была более чем приличной, едва ли не роскошной, с леотской* лакированной черно-голубой мебелью, светлым шелком на двух больших окнах, двумя картинами кисти Майна, (и даже почти не пыльной), - в Тее моментально поселилось чувство, что она угодила в хитроумную ловушку, из которой не так-то просто будет выбраться. Но девушка быстро справилась с тревогой и, достав из саквояжа топор, нежно провела пальчиком по лезвию и хищно улыбнулась.

В конце концов, все случается впервые…