"На плоту через океан" - читать интересную книгу автора (Виллис (Уиллис) Вильям (Уильям))

Глава XXIV. В царстве шквалов

За последние два дня шквалы следовали один за другим, и по всему было видно, что мой плот вступил в их область. Позади меня все время двигалось несколько шквалов. Несколько раз мне уже приходилось убирать грот. Теперь я привел его в порядок, и он казался таким же крепким, как и раньше. Увидав, что опасность миновала, я снова поставил его. Уборка и подъем парусов требовали изрядных усилий, но мне хотелось как можно скорей выбраться из этой части океана, и я не хотел ложиться в дрейф.

Сколько времени будут буйствовать шквалы? Казалось, они были налитыми водой и их тяжелые черные животы волочились по океану. Через некоторое время шквал оказывался прямо надо мной. Разрываясь на части, он выл и издавал жалобные стоны, но в нем не оказывалось ни капли воды.

В это утро океан вокруг меня был прямо коричневым от акул. Мне пришлось взобраться на мачту, чтобы выполнить кое-какую работу и оттуда, на расстоянии нескольких сот футов, я разглядел трех акул, таких здоровенных, каких до сих пор мне еще не случалось видеть.

В полдень, готовясь к астрономическим наблюдениям, я заметил, что на расстоянии полумили к северо-западу от плота в одном месте океан сильно вспенен. Мне были видны черные спины и огромные плавники, взрезающие волны. Схватка была очень яростной. Фонтаны брызг высоко взлетали над морем. Потом все успокоилось. Я решил, что крупные акулы или какие-то другие гигантские рыбы напали на кита.

Все новые тучи поднимали темные головы над горизонтом. Некоторые из них еле тащились, и проходило около часа, прежде чем они настигали мой плот. Шквалы, двигаясь на север, почти все обрушивались на меня. Когда я наблюдал за образованием туч и их приближением, мне казалось, что я сижу в партере или в обширном амфитеатре. Эти тучи поглощали весь ветер, и плот приостанавливался в ожидании следующего шквала, который опять его подтолкнет. Временами плот несся вперед со скоростью от пяти до десяти миль в час.

Вот стала нарастать зловещая гряда туч. Тучи были какие-то странные и чуть ли не каждую минуту меняли форму. Сначала это были темные колонны, совсем не страшные на вид; но вскоре по направлению к плоту уже двигалась сплошная черная стена. Микки и Икки не обращали на нее никакого внимания. Икки продолжал есть, а Микки спала; когда же она просыпалась, то потягивалась и смотрела на меня, прищурив глаза. Казалось, кошка хотела сказать: "Не приставайте ко мне с такими пустяками — разве мы с вами не матросы на плоту?"

Мне совсем не нравился очередной надвигающийся шквал. Какой ветер! Пожалуй, следовало бы убрать парус. Или еще немного подождать? Последний шквал надул меня. Мне совсем не улыбалась перспектива снова остаться с разорванным гротом. Вот ветер набросился на меня, гудя, словно сотня самолетов. Плот несся со скоростью по крайней мере шести миль в час.

Проплыв так больше часа, я снова оказался в полосе затишья и наблюдал, как вокруг меня образуются шквалы. Только что пронесшаяся туча, словно на якоре, неподвижно стояла в нескольких милях от плота. А позади надвигались новые тучи самых фантастических очертаний. Океан потемнел, стал почти черным и отливал синевой. Кое-где сверкали белоснежные полосы пены.

Вот снова быстро надвигается шквал.

Компас спрятан в каюту. Я ставлю парус по ветру — пусть плот несется вместе с ним; мне остается только следить, чтобы парус был заполнен ветром.

Вот плот уже в центре шквала, в самой утробе ветра. Парус высится, как белая скала на фоне черного неба. Неожиданно начался дождь. Дождь (подумать только!), дождь, первый дождь за все путешествие! Низко нависло темно-серое небо. Шел дождь, а я стоял, прикованный к штурвалу... Было бы весьма рискованно хоть на секунду его оставить, чтобы запастись водой. Потоки лились с неба, затопляя плот. Океан был покрыт пузырями.

Дождь так их хлестал, и ветер дул не переставая. Это был настоящий ливень. Я промок до костей, и ветер сбивал меня с ног. Температура резко упала, я продрог. Небо стало совсем черным, все кругом завывало. Порывы ветра полосами гнали дождь; казалось, над волнами несутся едва видимые паруса. Таз, служивший мне умывальником, вскоре наполовину наполнился дождевой водой. Меня так и подмывало схватить его и напиться вволю.

Но вот ветер стал ослабевать. Дождь продолжал лить. Установив компас, я привязал штурвал. Плот хорошо слушался руля и устойчиво держался заданного курса.

Тут я ринулся за банками и кастрюлями и расставил их по всему плоту, чтобы собрать дождевую воду. Два пустых пятигаллонных бидона я привязал к концам грота. Вода сбегала вниз по большому парусу, собираясь в бидоны. Это были те самые бидоны, в которых в свое время хранилась питьевая вода. Теперь они были водонепроницаемы, так как мне удалось наскрести немного асфальта со старой посудины, расплавить его и залить заржавленные швы.

Я бросился назад к штурвалу, чтобы выровнять ход плота. Ветер все еще был крепкий, и небо не светлело. Потом дождь стал ослабевать, и через несколько минут срывались лишь редкие капли. Я собрал расставленную на палубе посуду и напился в свое удовольствие. Всего мне досталось около семи галлонов дождевой воды. Теперь я был богат. Возможно, выпадет еще дождь.

Надежно спрятав запас воды, я разделся и принялся растирать тело, чтобы немного согреться. Потом я переоделся во все сухое, выпил кофе, приготовленное на свежей дождевой воде, и подкрепился едой.

Ветер совсем утих, и плот попал в штиль. Но позади собирались тучи. Это было настоящее царство шквалов.

Привязывая бидоны к парусу, я ушиб больную руку и опасался, как бы от ушиба не открылась рана. Я не менял повязки целых две недели. Начался сильный зуд, и с руки стала сходить кожа. Тогда я решил перевязать ее. Рана заживала хорошо. Следов инфекции не было видно. Однако суставы на двух пальцах сильно опухли. По краям раны наросло дикое мясо. Перед тем как наложить новую повязку, я смазал рану пенициллиновой мазью.

Мне казалось, что струя воздуха коснулась моего лица. Подул легкий бриз. Все вокруг меня посветлело и дышало надеждой.

Так я плыл около получаса, надеясь, что ветер будет крепчать. Но вскоре бриз прекратился и опять все замерло.

Снова смертельная тревога... Где же ветер? Приди, ветер!

Паруса совсем обвисли. Какое печальное зрелище! Блоки стонали, рея раскачивалась из стороны в сторону. Но вот опять потянул слабый бриз, и, по мере того как паруса заполнялись ветром, оснастка стала натягиваться. Пять или десять минут затаив дыхание я присматривался к парусам, надеясь, что ветер усилится. Напрасно, опять штиль. Я уселся на палубе, ожидая и все еще надеясь.

Пока я сидел, позади плота образовались шквалы; черные столбы приближались к плоту. При малейшем дуновении мое сердце лихорадочно билось. Однако весь долгий день плот пролежал в штиле. Солнце опустилось в черные тучи.

Ночь была темной, лишь кое-где в порывах туч мерцали звезды. Южный Крест старался пробиться сквозь мглу.

Наконец поднялся устойчивый бриз. Я боялся поверить своему счастью. Океан опять стал приветливым, как старый друг. Я обошел весь плот, пробуя рукой канаты. Все они крепко натянулись. Небо освобождалось от туч. Луна опустилась к самому утлегарю и уселась на него, как лихой наездник. Я запел песню, которой научился, еще плавая мальчишкой на британском паруснике:

Вокруг света нам плыть суждено,

Встретить бурю матрос готов.

Обогнули мыс Горн давно —

Это старый путь моряков.

Я продолжал петь, выкрикивая давно знакомые слова. Казалось, звезды спрашивали меня: "Что это ты так волнуешься? Неужели не можешь вытерпеть несколько дней штиля? Будь ко всему готов, раз уж ты затеял такую игру".

Ветер дул непрерывно, и я надеялся, что уже выбрался из полосы шквалов и мертвых штилей. Но мне было известно, что в это время года нельзя ожидать длительного устойчивого ветра. Впереди еще будут шквалы, штили и грозы...

Мне необходим был ветер, чтобы плыть как можно быстрее, ибо бальзовые бревна пропитались водой. Мой плот медленно тонул.