"Инквизитор. Ордо Маллеус" - читать интересную книгу автора (Абнетт Дэн)Глава восьмаяМы проникли на территорию дворца Ланж, перебравшись через стену. После взрыва щита в воздухе повис резкий запах озона, тлели аккуратно подстриженные фруктовые деревья и садовые оградки из лароэбура. Вместе с Робаном и Иншабелем я побежал по гравийной дорожке, связывающей служебное и восточное крылья дворца. В саду за нашими спинами заметались лучи ручных и подствольных фонарей. Значит, Хелдан повел свое войско в обход садовой террасы. В доме было тихо и темно, электроснабжение отключилось из-за электромагнитного разряда. Ударной волной от взорвавшегося пустотного щита выбило двери. Теперь они лежали на мозаичном полу холла. На месте окон зияли дыры. Фоторецепторы и установки климат-контроля, встроенные в полированные стенные панели из синего дерева, почернели и оплавились. В глубине коридоров клубился дым, мерцали огненные всполохи: богато обставленные комнаты второго этажа охватило пламя, когда от взрыва с потолка сорвались декоративные проментиумные лампы. Мы проверяли помещения, расположенные по обеим сторонам коридора, и повсюду находили тела мертвых слуг и отключившихся сервиторов. Робан двигался впереди, поводя из стороны в сторону лазерным пистолетом. — Сколько у нас времени? — спросил Иншабель. — До чего? — До того, как он оправится от импульса? Я и сам не знал, насколько тяжело мы ранили Эзархаддона и насколько сильным было его сознание. Но в любом случае нам стоило поторопиться. По этерцитовым ступеням мы поднялись на третий этаж и вошли в огромный банкетный зал. Свод — черепаший панцирь из высокопрочного стекла — обрушился. Высоко в небе потрескивали псионические грозы. Каждый наш шаг отдавался хрустом битого стекла и скрежетом обломков. Здесь тоже лежали тела — трупы аристократов и их слуг. Из соседнего зала доносились звуки шагов и сдавленные рыдания. У перепуганных людей перехватило дыхание от ужаса, когда лучи наших фонарей осветили их фигуры. Немногочисленные обитатели дворца, чудом пережившие случившееся, испуганно жались по углам. На телах многих виднелись следы псионических ожогов и телекинетические шрамы. — Имперская Инквизиция, — твердым голосом произнес я. — Успокойтесь. Где Эзархаддон? Некоторые вздрогнули и застонали при упоминании этого имени. Пожилая аристократка в изодранном перламутровом платье свернулась в углу калачиком и заплакала. — Быстрее, у нас мало времени! Где он? Я хотел было применить Волю, чтобы заставить их дать ответ, но их сознания и без того были достаточно измучены событиями этой ночи. Даже незначительное ментальное воздействие могло убить многих из них. — К-когда отключился свет, он побежал... побежал к западному входу, — произнес окровавленный человек, одетый в нечто, что, по моему предположению, когда-то являлось униформой телохранителя Дома Ланж. — Вы можете показать нам дорогу? — У меня сломана нога... — Тогда кто-нибудь другой! Прошу вас! — Фрюа, пойдешь ты. Фрюа! — Телохранитель обернулся к испуганному мальчишке-пажу, сидящему на корточках за колонной. — Давай же, парень, покажи нам дорогу, — ободряюще сказал Робан. Мальчик поднялся на ноги. В его глазах метался страх. Я не знал, кого он боялся больше — Эзархаддона или нас, инквизиторов. Коридор, по которому нас повел паж, шел от банкетного зала на запад к взлетной площадке. Плиточный пол сплошь покрывали осколки стекла и пятна крови. Мне показалось, что я кожей ощутил дуновение ветра. Возможно, где-то впереди был выход наружу. Тяжелые, взрывоустойчивые двери в мрачный погрузочный док были выломаны. Несколько погрузочных сервиторов замерли в неуклюжих позах. Через открытый центральный люк пробивался тусклый свет. Взяв оружие на изготовку, я махнул Робану и Иншабелю, чтобы они заходили справа. Мальчик-паж спрятался за дверями. Воздух вокруг нас начал меняться, словно атмосфера стала густеть и сжиматься. Как будто нечто огромное готовилось вздохнуть. Я был уверен, что Эзархаддон начал приходить в себя. Неожиданно погрузочный док окутало мертвенно-зеленое свечение, психометрическая вспышка, сопровождающаяся взрывом невероятной псионической силы. Мы с Робаном задрожали, когда наши легкие скрутил спазм, а в головы погрузились щупальца чужого сознания. Иншабель закричал. Напав сзади, его сбил с ног Фрюа. Мальчик моментально превратился в безмозглую куклу, его взгляд сделался пустым, на губах выступила пена. Иншабель пытался сопротивляться, но парнишка дрался свирепо, и инквизитор начал ослабевать. Мою голову пронзила резкая боль, однако я понимал, что Эзархаддон еще не до конца пришел в себя. Окружив свое сознание ментальной защитой, на какую хватало сил, я пошел вперед. Неожиданно совсем рядом загудели сервомоторы. К моей голове метнулась огромная стальная лапа, и я отпрыгнул в сторону. Покрытый патиной погрузочный сервитор распрямился во весь свой трехметровый рост и с грохотом зашагал ко мне на толстых гидравлических ногах. Он попытался достать меня металлическими конечностями. Из его широких плечевых суставов вырвались струйки пара, а смотровые гнезда на помятом лицевом щитке горели ярким желтым огнем. Несмотря на всю механику, погрузочный андроид, как и все сервиторы, был собран на основе человеческих органических компонентов: мозга, спинномозгового ствола и сети нервных окончаний. Поэтому Эзархаддон мог управлять им точно так же, как и обычным человеком. Андроид снова атаковал меня, но промахнулся. Плоская конечность с громким свистом прорезала воздух. Сервитор напоминал огромную обезьяну: приземистый, с мощными ногами, бочкообразной грудной клеткой, широкими плечами и длинными руками. Конструкция, идеально подходящая для погрузочных работ. И для того, чтобы превратить человеческое тело в кровавое месиво. Робан окликнул меня. И вовремя. Второй погрузочный сервитор, раза в два крупнее первого, с длинным телом и четырьмя ногами, тоже пришел в движение. Его корпус покрывали листы изъеденного ржавчиной, потемневшего металла, а вместо головы торчала вилка подъемника, что придавало ему сходство с быком. Смазанные маслом черные вилки подъемника нацелились на Робана. Тот открыл стрельбу. Шесть или семь зарядов со звоном отскочили от тела механического монстра, лишь слегка опалив конечности машины. Я увернулся от двух мощных, но медленных ударов обезьяноподобного сервитора. Мы теряли драгоценное время. С каждой секундой Эзархаддон становился сильнее. Я выстрелил из болт-пистолета в корпус сервитора и отбросил машину назад. Механизмы и гидравлические поршни нижних конечностей андроида завизжали. Тем временем я выхватил и включил силовой меч, мое любимое оружие, благословленное для меня Ректором Инкса. Я всегда хорошо владел клинком, но Арианрод успела просветить меня в картайском Эул Вайла Скрай. Дословно это означало «гений остроты», картайский путь меча. Я описал мечом восьмерку, хан фасл, затем последовал косой выпад слева, уйн или же обратная форма таги вайла. Удар был хорош. Силовой клинок начисто отхватил левую руку сервитора, и огромный манипулятор с грохотом упал на пол. Словно разгневавшись, андроид бросился вперед, пытаясь дотянуться до меня оставшейся рукой и размахивая дымящимся, оплавленным обрубком. Я провел горизонтальный блок на уровне головы, именуемый уве cap, а потом серию выпадов слева и справа, ульсар и уйн ульсар. Каждый удар высекал из металлического тела сервитора потоки искр. Кувырком уйдя от очередного мощного замаха, я развернулся на коленях и снова оказался лицом к врагу как раз вовремя, чтобы провести ура вайла бей, смертоносный диагональный удар слева направо. Сверкнув электрическим всполохом, лезвие вскрыло обшивку корпуса взбесившегося погрузчика. Я выиграл достаточно времени, чтобы ментально установить местонахождение мозгового центра сервитора. Управляемый псионической силой, а потому светящийся и полыхающий, он появился перед моим мысленным взором. Я определил, что располагался он в груди андроида, глубоко под броней, там, где у человека находятся кости ключицы. Еще один уве cap, а затем смертельный эул цаер. Прямой выпад, и, пронзив металлическое тело, острие рассекло органический мозг. Не вытаскивая потрескивающий разрядами клинок, я подождал, пока угаснут желтые глаза, а затем выдернул меч и отступил в сторону. Сервитор рухнул на пол. — Робан! — позвал я, перепрыгивая через поверженного противника. Но Робан был мертв. Обмякшее тело повисло на погрузочной вилке, вонзившейся в живот. Андроид пытался стряхнуть труп. Наконец Иншабель вскочил на ноги. Я видел, что по его лицу катились слезы, когда он открыл по сервитору огонь автоматического пистолета. Чертыхаясь, я ринулся вперед. Обеими руками сжимая рукоять силового меча, я обрушил клинок на спину андроида. Сомневаюсь, что у обитателей Картая, при всей их мудрости, в священной Эул Вайла Скрай имелось название для такого яростного удара сверху. Тело сервитора развалилось надвое. Иншабель попытался вытащить из-под обломков механизма труп своего наставника. — После! Для этого еще будет время! — сказал я, усиливая команду с помощью Воли. Иншабель был близок к тому, чтобы утратить рассудок и отдаться гневу и тоске, а я нуждался в его помощи. Он подхватил свое оружие и побежал за мной. — Где мальчик? — спросил я. — Пришлось врезать ему. Надеюсь, он просто потерял сознание. Мы выбрались на взлетную площадку дворца в пронизанную грозами ночь. Психическая молния расколола небо над головой. Нас хлестало ветром. На самой площадке никого не было, но на газоне под ней шло сражение. Я увидел, как восемь фигур, одни в мантиях, другие в броне Трацианской Гвардии, окружают одинокое человекоподобное существо, вокруг которого потрескивает призрачное сияние. Прямо на наших глазах от светящейся фигуры в воздух взметнулись неровные языки пламени, поглотившие одного из гвардейцев. Эзархаддон. Они загнали в угол Эзархаддона! Спрыгнув с трехметровой высоты на влажную траву, мы с Иншабелем поспешили присоединиться к драке. Теперь, несмотря на стену дождя, я мог отчетливо разглядеть Эзархаддона. Это был высокий, тощий, жилистый, почти полностью обнаженный мужчина, с шевелюрой черных непослушных волос. Вокруг его подрагивающих конечностей скользили призрачные огни. Мы были всего лишь в десяти метрах от места сражения, когда одна из облаченных в мантию фигур вскинула массивное оружие и выстрелила во вражеского псайкера. Лазерная винтовка. Фиолетовый луч, невыносимо яркий для человеческих глаз, ударил в Эзархаддона. Преступник был слишком слаб, чтобы защищаться. Его тело с головы до ног охватило белое пламя, словно он сам был зажигательным снарядом. Убрав оружие, мы с Иншабелем подошли ближе. Только когда закутанные в мантии прислужники закончили бормотать молитвы с просьбами о милосердии и избавлении, инквизитор Лико опустил лазерную винтовку. — Да пребудет с тобой благодарность Императора, Лико, — произнес я. Он оглянулся. — Эйзенхорн, — кивнул инквизитор. Его узкое лицо было строгим и напряженным, из-под низко надвинутого капюшона на меня смотрели голубые глаза. Ему было приблизительно пятьдесят стандартных лет, и по меркам Инквизиции он был еще просто юнцом. И достаточно молод для того, чтобы его карьера не рухнула после этого зловещего дня, практически обесценившего его подвиг на Дольсене. — Я служу не ради благодарности Императора. Я делаю это во имя славы всего Империума. — Пусть будет так, — ответил я, оглянувшись на столб неровного белого света, в который превратилась наша добыча. Я ничуть не жалел, что уступил Лико возможность расправиться с еретиком. Меня это не волновало. Побег псайкеров почти лишил его заслуженной в последнее время славы. Исправить положение он мог, только выследив и уничтожив преступников. По всей планете прокатилась волна некоторого подобия радости, когда было объявлено, что главнокомандующий Геликана остался невредим в этой бойне и что Магистр Войны тоже будет жить. Сообщение пришло только на шестой день, когда имперские власти уже начали восстанавливать порядок. Эта информация отчасти помогла успокоить измученных граждан Трациана Примарис. Простой народ, уже считавший себя забытым, наконец поверил, что власть возвращается в добрые и честные руки. Паника стихла. Отряды арбитров проводили последние операции по поимке мародеров и самых отъявленных рецидивистов в нижних кварталах столицы. Меня это сообщение не слишком воодушевило. Я получил конфиденциальную информацию о том, что главнокомандующий Геликана на самом деле погиб, вопя и обгадившись в штаны, когда на него рухнула «Молния». Экклезиархия и Геликан Сенаторум нашли двойника, который продолжал занимать его место, пока спустя несколько лет он не «скончался своей смертью от старости». Затем в более спокойной обстановке был избран преемник. Теперь я могу спокойно говорить об этом в частном докладе, но в то время раскрытие тайны повлекло бы наказание смертью даже для самого высокопоставленного лорда Империума. Я не собирался разглашать секретную информацию. Я инквизитор и понимаю, сколь важно поддерживать общественный порядок. В дополнение к усталости и болезненным ранам мое настроение омрачили вести о состоянии здоровья Гидеона Рейвенора. Теперь, конечно, все мы понимаем, какой бесценный вклад он внес в науку Империума и что ему никогда бы не удалось этого сделать, если бы он не был вынужден обратиться к развитию своего разума. Но тогда в грязном госпитале во дворах улицы Провидцев я увидел покрытого ожогами и ранами, практически парализованного молодого человека, блестящего дознавателя, изувеченного раньше, чем он сумел полностью реализовать свой потенциал. С некоторой точки зрения Рейвенору повезло. Он не оказался за Вратами Спатиана среди ста девяноста восьми служителей Инквизиции, погибших под обломками разбившегося истребителя во время Великого Триумфального Шествия. Он вместе с пятьюдесятью другими был искалечен взрывом и выжил. Моего ученика едва можно было узнать. Кровоточащая груда опаленной плоти. Ожоги покрывали почти сто процентов тела. Он был слеп, глух и нем. Его лицо так оплыло, что там, где должен был располагаться рот, в сплавившемся мясе пришлось делать разрез, чтобы он мог дышать. Эта потеря тяжелым камнем легла на мою душу. А о том, какую утрату понесла Инквизиция, я и не говорю. Гидеон Рейвенор был самым многообещающим учеником из всех, кого я когда-либо обучал. Я стоял рядом с его застеленной пластиком кроватью, слушая шипение вентилятора и бульканье отсоса, и вспоминал слова, сказанные Коммодусу Воку в районном управлении Адептус Арбитрес на Бламмерсайд-стрит: «Я бы постарался все исправить. Не расслаблялся бы, пока все негодяи не будут уничтожены, а порядок восстановлен. А затем приложил бы все усилия, чтобы выяснить, кто и что за всем этим стоит». И я поклялся сделать то же самое ради Рейвенора. Но тогда я и представить себе не мог, что это означает и к чему меня приведет. Наконец на девятый день, который должен был стать последним в праздновании Священной Новены, я возвратился в Океан-хаус. Меня никто не встретил. Дом казался пустым и заброшенным. Я прошел в кабинет, налил изрядную порцию выдержанного амасека и рухнул в кресло. Казалось, прошла вечность с того времени, как я сидел здесь с Титусом Эндором и обсуждал тревожные предположения, ставшие теперь столь незначимыми и далекими. Дверь открылась. По тому, как неожиданно похолодало, я понял, что это Биквин. — Мы не знали, что ты вернулся, Грегор. — Тем не менее это так, Елизавета. — Ну, это я вижу. Ты в порядке? Я пожал плечами: — А где все? — Когда... — Она остановилась, тщательно подбирая слова. — Когда произошла эта трагедия, начались масштабные волнения. Джарат и Киршер ради безопасности увели прислугу в укрепленные бункеры, а я заперлась с Дамочками в западном крыле, ожидая и надеясь, что ты позвонишь. — Связи не было. — Да. В течение восьми дней. — Но теперь все в порядке? — Да. Я наклонился вперед и взглянул на Биквин. Ее лицо было бледным, она выглядела измотанной волнениями и страхом. — Где Эмос? — В бункере, вместе с Бетанкор, Киршером и Нейлом. Фон Бейг тоже ошивается где-то поблизости. Это... это правда, что мы слышали о Гидеоне? — Елизавета... да... Она присела на подлокотник кресла и обвила мою шею руками. Псайкеру тяжело обниматься с неприкасаемым, вне зависимости, от того, сколь долгая и близкая история их связывает. Но ее намерения были понятными и добрыми, и я терпел этот контакт столько, сколько было нужно, чтобы не показаться невежливым. Потом, мягко отстранив Биквин, я попросил: — Пришли их. Позови их всех сюда. — Грегор, здесь мы все не разместимся. — Значит, на морскую террасу. В последний раз. На озаренной бледным свечением морской террасе собрались многочисленные участники моей верной банды. Они смотрели на меня с надеждой. Джарат суетилась, раздавая напитки и засахаренные фрукты до тех пор, пока я не вложил в ее натруженные руки бокал амасека и не усадил в кресло. — Я закрываю Океан-хаус, — объявил я. Люди зашептались. — Я продолжу платить за аренду, но не имею больше желания жить здесь. Если честно, мне вообще не хочется больше оставаться на Трациане после этой... Священной Новены. Поэтому, как мне кажется, нет больше смысла содержать здесь прислугу. — Но, сэр, ваша библиотека? — донесся из задних рядов голос Псаллуса. Я поднял указательный палец: — Я заключу соглашение с одним из местных бюро, чтобы они с помощью сервиторов поддерживали дом в порядке. Кто знает, может, когда-нибудь мне снова понадобится это место. Прежде чем продолжить, я наполнил свой бокал. — Но я решил переместить свой главный штаб. Здесь небезопасно, если не сказать больше. При этих словах Джабал Киршер смущенно уставился на свой бокал с соком. — Я собираюсь переместить штаб в имение на Гудрун. Климат этой планеты нравится мне больше, чем здешний... ад улья. Джарат и Киршер, вы организуете сборы и мероприятия по переезду. Джарат, если ты не против, мне бы хотелось, чтобы ты приняла обязанности управляющей имением на Гудрун. Я понимаю, ты никогда не покидала Трациан... Вскинув брови, она подалась вперед, пытаясь осознать неожиданную перемену в своей жизни. — Я... польщена, сэр, — наконец произнесла женщина. — Я рад. Деревенский воздух пойдет тебе на пользу. Поместьем сейчас управляет опекунский совет, так что мне нужны хорошая домоправительница и хороший начальник службы безопасности. Джабал... Я хочу, чтобы вы подумали над этим предложением. — Благодарю вас, сэр, — отозвался Киршер. — Псаллус, мы собираемся перенести библиотеку на Гудрун. Эта задача поручается тебе, как моему бессменному библиотекарю. Могу я рассчитывать на твою помощь? — О да... Конечно, возникнут некоторые проблемы с транспортировкой и защитой некоторых экранированных текстов, и... — Но я могу поручить это тебе? Псаллус возбужденно замахал своими хилыми руками так, что все засмеялись. — Я понимаю, переезд займет месяцы. Алан... Мне хотелось бы, чтобы и ты присматривал за всем этим. Фон Бейг внезапно почувствовал себя неловко. — К-конечно, инквизитор. — Тебе поручается трудная задача, дознаватель. Ты готов к этому? — Да, сэр. — Хорошо. Я вернусь в имение на Гудрун не позднее чем через десять месяцев. Надеюсь увидеть именно такой дом, какой хочу. Это обещание мне, к сожалению, не удалось сдержать. — А что будет с Дамочками, сэр? — спросила Сурскова. — Я собираюсь разделить вас, — сказал я. — Шесть лучших сотрудниц отправятся на Гудрун и будут дожидаться моих распоряжений. Остальные переедут в снятую мной резиденцию на вершине одного из шпилей Мессины. Там и будет размещаться новое официальное обиталище Дамочек. Сурскова, ты будешь контролировать переезд и основание новой школы для неприкасаемых. Женщина потрясенно кивнула. Биквин тоже выглядела озабоченной. Я обвел взглядом служащих, воинов и помощников, собравшихся на террасе. Больше сотни человек. — Это все. И да хранит вас Бог-Император до нашей следующей встречи. Я попросил остаться Эмоса, Биквин, Медею и Нейла. — Заботы о переезде вас не коснутся, — произнес я. — Об этом мы уже догадались, — ухмыльнулась Медея. — Нам предстоят две миссии. — Нам? — спросила Биквин. — Да, Елизавета. Ты же не думаешь, что мы слишком стары для подобных развлечений? — Нет, я... я... — Слишком долго я отдыхал от дел, полагаясь на своих опытных помощников. Я соскучился по работе в полевых условиях. — Во время последней операции в полевых условиях ты чуть не лишился жизни, — проворчала Биквин. — Думаю, это лишний раз доказывает, что я теряю свой профессионализм. — Какой позор! — с улыбкой пробормотал Нейл. — Поэтому всем нам предстоит приключение. Ты еще помнишь, каково это, Эмос? — Конечно, помню. Но знаешь, Грегор, я не слишком скучаю по приключениям. — Елизавета? — О, я с радостью отправлюсь посмотреть, как тебя прибьют... — сложив руки на груди, мрачно произнесла Биквин. — Значит, все согласны? — спросил я. Ничего не могу поделать, мое лицо всегда остается невозмутимым. Горгон Лок постарался. Но я произнес последние слова достаточно выразительно. Нейл и Медея охрипли от смеха, а Эмос тихо захихикал. Даже Елизавета Биквин невольно усмехнулась. — Как я уже сказал, нам предстоят два дела. После того как прослушаете инструктаж, я разрешаю вам взять с собой нескольких помощников из моего штата. Нейл, если хочешь, выбери пару бойцов, на которых можно положиться. Эмос, найди астропата, услугами которого можно воспользоваться без опаски. Елизавета, возьми пару Дамочек. Одно условие: группа будет состоять максимум из десяти человек. Не больше, слышите? Обсудите это между собой. Выбор на ваше усмотрение. Отправляемся через два дня. — Так что за задания? — Развалившись в мягком кресле и свесив свои длинные ноги через подлокотник, Медея сделала долгий глоток зеленого вина и добавила: — Ты ведь сказал, что их будет два, верно? — Два. Я нажал на кнопку пульта, и на столе возникла дымка гололитического экрана. Мерцающие буквы складывались в слова сообщения, полученного мной в самом начале шумихи на Трациане: «Скальпель быстро режет нетерпеливо высунутые языки. В час третий, на Кадии. Гончая запрашивает Шип. Шип должен быть остер». — Вот черт! — вскричал Нейл. — Это не подделка? — спросила Медея, посмотрев на меня. — Нет. — Боже-Император, он же в беде, мы нужны ему... — запричитала Биквин. — Весьма вероятно. Медея, ты должна подготовить для нас переход на Кадию. Сначала мы отправимся туда. — А потом? — спросил Эмос. — Потом? — Вторая миссия... Я окинул коллег взглядом: — Всем нам известно, насколько серьезная ситуация сложилась на Кадии. Но я кое в чем поклялся Гидеону. Мне надо выяснить, что стоит за случившимся на Трациане. Я должен узнать, кто это сделал, выследить его и покарать. Знаете, даже забавно размышлять о том, как все сложилось в итоге. Было уже поздно. Мы уселись за великолепный ужин, приготовленный Джарат. Нейл рассказывал Эмосу и Медее чрезмерно пошлые анекдоты, а я объяснял Биквин суть перестановок в рядах Дамочек и задачи предстоящих миссий. Кажется, она пришла в возбуждение. Так же, как и я, она слишком долго держалась в стороне. На террасе появился Киршер. — Сэр, к вам гость. — В такое время? И кто же это? — Говорит, что его зовут Иншабель, сэр. Дознаватель Натан Иншабель. Он дожидался меня в библиотеке. — Дознаватель. Надеюсь, вам предложили прохладительные напитки? — Не стоит беспокоиться, сэр. — Что ж... Так чем я обязан вашему визиту? Иншабель, которому было не более двадцати пяти, откинул со лба прядь густых светлых волос и в отчаянии поднял на меня глаза. — Я... остался без наставника. Ведь Робан погиб... — Да дарует ему покой Бог-Император. Мы будем помнить его. — Сэр, вы когда-нибудь думали, что произойдет, если вы умрете? Его слова сбили меня с толку. Честно говоря, я никогда об этом не задумывался. — Нет, Иншабель. — Это ужасно, сэр. Как старший помощник Робана, я обязан расплатиться с его прислугой, привести в порядок его имущество и документы. Я должен сделать большую уборку, систематизировать архив Робана. — В чем я уверен, дознаватель, так это в том, что вы справитесь с этой задачей. Он вяло улыбнулся: — Спасибо, сэр. Я... хотел просить вас взять меня к себе. Я очень хочу стать инквизитором. Мой наставник мертв, и я знаю, что ваш... ваш дознаватель... — Это так. Однако я сам решаю, кого брать в свой штат. Я... — Инквизитор Эйзенхорн, я пришел сюда не только для того, чтобы умолять вас приять на службу студента. Как я уже говорил, на меня легла обязанность закрыть поместье Робана. Это подразумевает регистрацию и подтверждение патологоанатомического свидетельства о его смерти. Инквизитор Робан был убит погрузочным сервитором, управляемым преступником-псайкером. — И что с того? — Чтобы до конца оформить бумаги, я должен включить в отчет и уведомление о смерти Эзархаддона. — Стандартная процедура, — кивнул я. — Это уведомление оказалось очень кратким. Труп Эзархаддона обгорел от икр до головы и практически неопознаваем. Как и в случаях самовозгорания людей, после воздействия лазерного оружия не остается практически ничего, кроме плоти и костей лодыжек. Только останки. — И? — На его лодыжках не было клейма Маллеуса. — То есть как?.. — Я не знаю, кого инквизитор Лико сжег на лужайке возле дома Ланж, но это был не еретик Эзархаддон. |
||
|