"Танец духов" - читать интересную книгу автора (Кейз Джон)

19

Закончив все дела с Большим Пингом, Уилсон был готов уезжать. И поскорее. Мало ли какая блажь придет китайцам в голову напоследок! Пикапом с железным щитом могут и его примять…

Заранее, через услужливого официанта, он нашел местного парня, который брался доставить его на своем стареньком «рено» в Кампалу всего за триста долларов. Поэтому оставалось только кинуть свой чемодан в машину — и прочь из клоаки под названием Буниа!

В международном аэропорту Энтеббе он был ближе к полуночи. Ближайшим удобным рейсом оказался самолет кенийской авиакомпании, который взлетал в пять тридцать утра и мог доставить его в Цюрих через Найроби и Амстердам.

По совету водителя Уилсон переночевал в отеле «Спеке». Отель хорошо охраняли, номер чистый, кровать удобная плюс беспроводное подключение к Интернету. Наконец можно было немного расслабиться.

После ужина, заказанного в номер, он занялся поиском в Интернете новостей о Бободжоне и Хакиме. Меняя поисковые машины, прочесал все февральские и мартовские сообщения из Куала-Лумпура и Берлина. Ни единого упоминания имен Бободжона и Хакима. Тогда он попробовал зайти с другого конца: в тех же сообщениях стал искать слова «террорист» и «арест». Из вороха найденного материала он выделил две заметки.

Первая — в крупнейшей малайской газете на английском языке, номер от двадцать четвертого февраля. Лаконичное сообщение об аресте в аэропорту «Субанг» двух мужчин, которые якобы планировали нападение на американскую военную базу на Суматре. Один — некий Ник Авад, связной между террористическими организациями исламских фундаменталистов в разных странах. Второй — не названный по имени человек с сирийским паспортом. Этот второй пытался в аэропорту проглотить красную капсулу с ядом, но полицейским удалось помешать попытке самоубийства.

Уилсон перечитал сообщение три раза и остался с убеждением, что человек с сирийским паспорт был, несомненно, Хаким. Совпадало время — после их прощального обеда и до прибытия Уилсона в Одессу. Как раз тогда Хаким планировал отбыть из Ливана, и именно в Куала-Лумпур. Ну и наконец приключение с красной капсулой — это почти автограф.

Вторая интересная заметка находилась на сайте Си-эн-эн. Первого марта в Берлине, «в процессе осуществления антитеррористических мер», погибла Урсула Дайслер, офицер немецкой контрразведки, 31 год. Ее убийца — гастарбайтер, связанный с группами исламских радикалов в Боснии и Ливане. При попытке к бегству он был застрелен коллегой Урсулы Дайслер. Полиция ведет следствие.

Введя фамилию «Дайслер», Уилсон нашел в немецкой англоязычной прессе примерно то же сообщение и от того же числа.

Чем кончилась история с двумя убитыми в Берлине, Уилсону узнать не удалось. За прошедшие почти три недели — больше ни словечка об Урсуле Дайслер и гастарбайтере-террористе.

И как раз это молчание очень многозначительно. Значит, кто-то велел похоронить историю, которая могла иметь громкое продолжение — нечасто в Берлине убивают агентов федеральной разведки!

Но был ли именно Бободжон героем драмы? Тут Уилсон терялся в догадках. Много ли берлинских гастарбайтеров связаны «с группами исламских радикалов в Боснии и Ливане»? В заметке даже возраст убитого не был указан.

Так или иначе, немцы каким-то образом получили доступ к тайному тайных компьютера Бободжона. В результате или они, или их дружки-приятели из ЦРУ закинули удочку в папку с черновиками электронных писем. Если бы в первой фразе их сообщения-живца случайно оказалось четыре слова, Уилсон мог бы попасться на крючок. Теперь, задним числом, ему было очевидно, что гениальная идея с папкой для черновиков продумана все-таки не до конца. И вставал грозный вопрос: а где еще он мог допустить мелкие роковые проколы?

Распотрошив компьютер Бободжона, выйдут ли охотники за террористами на след банка «Кадоган»?

Не исключено, что счет Уилсона в банке Джерси уже под колпаком. Хотя в такую прыть ФБР и ЦРУ верилось с трудом. В конце концов, эти организации — те же неповоротливые бюрократические машины, только очень секретные (что и неповоротливость позволяет скрывать!). Но после одиннадцатого сентября всему миру стало ясно: ФБР и ЦРУ — не умеющие координировать свою совместную работу бюрократические монстры, которые то и дело садятся в лужу — и из каждой очередной лужи нахально клянчат себе еще больше денег.

Однако на самом деле финансируют их весьма неплохо, да и сказать, что они совсем уж мышей не ловят, было бы грубым и опасным преувеличением. Ловят, и еще как! Значит, нельзя забывать, что кто-то, возможно, прямо сейчас, крадется за тобой — на мягких лапках.

Что бы сам Уилсон сделал на месте охотника? Прежде всего блокировал бы счет в Сент-Хельере. Коль скоро речь идет о миллионах, «Франциско д'Анкония» непременно засуетится и выйдет на контакт с банком «Кадоган». При определенной ловкости можно отследить, откуда он подает голос. И осторожненько заманить его на Джерси или в другую ловушку.

Но для начала следует знать о существовании счета в банке «Кадоган». И склонить к сотрудничеству банк, вся слава которого базируется на яростной охране тайны клиента.

Нашли они счет? Прогнулось ли под давлением начальство банка?

Ответа на эти вопросы пока не было.

В Цюрихе Уилсон был в девятом часу вечера. Вымотанный после пятнадцатичасового путешествия, перекусил в кафе неподалеку от Нидерхофа, где кучно расположено множество городских туристических приманок. Затем прогулялся по набережной Лиммата, любуясь на лебедей, перешел по мостику в старый город и нашел приют в возмутительно дорогом отеле «Цум Шторхен».

На следующее утро он первым делом направился на элегантную Банхофштрассе — накупил много первоклассной одежды и приобрел супердорогой кожаный чемодан. В отеле залег в ванну и с блаженством смыл с себя последнюю африканскую грязь. После мрака и мрази Бафвазенде, после хаоса и свинства Буниа было так чудесно нежиться в чистоте и комфорте… Но и в бюргерском раю пепел предков стучал в сердце Уилсона. Вытираясь после заключительного душа, он видел на своей коже шаманскую символику. Голым он теперь, в сущности, никогда не бывал — всегда на нем сидело Одеяние духа. И теперь в ушах звучало на языке паиутов:

Он снова каждой порой тела и каждой частицей души ощущал себя Танцующим духом — Вовокой, который во плоти и крови вернулся в этот мир…

Час спустя, когда Уилсон покидал отель, молоденькая консьержка поначалу даже не узнала его: отдохнувший, холеный, весь в «Армани» и «Брагано», он словно сошел с обложки модного журнала. Девица восхищенно хихикала и, прощаясь, томно закатывала глаза.

На электричке Уилсон доехал до аэропорта и взял напрокат черную «альфа-ромео» с откидным верхом. Если погода позволит, он до самого озера Констанс будет катить с ветерком…

Однако небо скоро заволокло тучами, заморосил дождь, и верх пришлось поднять. По дороге вдоль Цюрихского озера он не столько любовался окрестностями, сколько размышлял о своем нынешнем положении.

Был только один способ узнать, под колпаком он или нет. Попробовать перевести деньги из банка «Кадоган». Если получится — значит, он хотя бы на один шаг опережает своих преследователей. А если облом… ну, значит, не опережает.

При любом раскладе налицо серьезная проблема. Если банк «Кадоган» упрется и потребует личного присутствия, стало быть, чьи-то челюсти уже готовы сжаться на его горле. И надо брать ноги в руки…

С другой стороны, если банк «Кадоган» безропотно переведет деньги в указанное им место, что ему делать с этим счастьем? Куда он с такой горой наличных? Даже в стодолларовых бумажках три миллиона шестьсот тысяч долларов займут несколько чемоданов. И будут весить черт знает сколько! Как везти их в Штаты? Как проходить таможенный контроль? В этом случае уповать на удачу — примерно то же, что играть в русскую рулетку с пистолетом и надеяться выжить. Даже если при помощи какого-то фантастического трюка ему подфартит протащить деньги через границу, как быть с ними дальше? В американский банк, прозрачный для властей, такую сумму без последствий не положишь. Тут же налоговая полиция возьмет за задницу. А позже и другие любознательные ребята подключатся.

Но предположим, все удалось — получить деньги, перевезти их и благополучно пристроить в надежное место. Покоя в Штатах ему все равно не видать. Интересуются им ФБР и ЦРУ — это еще вопрос, зато команда Хакима охотиться за ним будет непременно. А поскольку у них в партнерах ливанское министерство обороны, которое тоже рассчитывало на солидный куш от продажи гашиша, то поиски Уилсона пойдут по самым разным каналам. Расплатиться с министерством должен был Хаким; раз он пропал, все претензии предъявят улизнувшему в неведомом направлении американцу.

Ливанцы, конечно, не знают его настоящее имя. Но про Белова в курсе. Зеро и Халида хватятся. Довольно скоро выяснят, что сделка в Бафвазенде состоялась, а телохранители Уилсона погибли в Буниа. Возможно, дознаются, что он продал алмазы Большому Пингу. И справедливо заключат, что он решил прибрать к рукам все денежки, поэтому и пропал с концами.

Что он сгинул где-то в Африке — на это не купятся, пока не увидят его труп. Значит, будут искать истово и настойчиво…

Такие мысли вертелись в голове Уилсона до самого Лихтенштейна. В крохотном княжестве он был в три часа дня. Граница существовала только на карте. В Вадуце, миниатюрной столице Лихтенштейна, Уилсон затормозил у «Банк Приве де Штерн».

Управляющий банком, герр Эггли, выше плеч был похож на молодого Эйнштейна, хотя одевался аккуратно и консервативно, как и положено банкиру. Только русые волосы непокорно топорщились во все стороны. На английском он говорил бегло, с британским акцентом. За стеклянной стеной кабинета виднелись покрытые снегом горные склоны.

Уилсон опустился в кожаное кресло, закинул ногу на ногу и объяснил, что хочет получить деньги из другого банка.

— К сожалению, подобные переводы возможны только для клиентов нашего банка, — сказал герр Эггли.

— Понимаю. Поэтому и надеюсь стать вашим клиентом.

Герр Эггли изобразил на своем лице сочувственное огорчение:

— Видите ли, мы обслуживаем преимущественно крупные капиталы…

— Не сомневаюсь. Но и я клиент не из мелких…

— Простите, о какой сумме идет речь? — уже более заинтересованно спросил герр Эггли.

— Больше трех миллионов евро.

Банкир солидно и задумчиво кивнул:

— Что ж, в таком случае не вижу препятствий. Разумеется, мы откроем вам счет по вашему первому требованию.

— Давайте сделаем это прямо сейчас.

— Надо заполнить кой-какие бумаги. И ваш паспорт, пожалуйста. В заключение мне понадобятся данные для трансферта.

Уилсон положил на стол свой чилийский паспорт.

— Если желаете, перевод можно осуществить еще сегодня, до закрытия банка.

— Было бы чудесно.

Банкир протянул Уилсону несколько бланков и ручку, а сам раскрыл его паспорт.

— Вы отлично говорите по-английски, сеньор д'Анкония, — сказал он.

— Это потому, что я вырос в США, — любезно улыбнулся в ответ Уилсон.

— А-а, я так и думал.

Когда формальности были закончены, банкир встал и с заполненными бланками «сеньора д'Анкония» в руке направился к двери.

— Извините, я на минуту отлучусь.

Уилсон сделал небрежный жест — мол, пожалуйста, я никуда не спешу. На самом деле внутри у него все похолодело от новой неожиданной мысли. Возможно, американские спецслужбы умнее, чем он думает. Если они держат под колпаком его счет в банке «Кадоган», им ничего не стоит разрешить трансферт — и одновременно оповестить полицию в Вадуце. Возьмут у выхода. Или прямо в кабинете у герра Эггли…

Через несколько минут банкир вернулся.

— Все в порядке, — сказал он. — Перевод будет вечером, а деньги можете получить завтра утром. Думаю, быстрее не бывает!

— Замечательно. Вы работаете по высшему классу.

— Стараемся, — довольно усмехнулся герр Эггли. — Имея под боком такого конкурента, как Швейцария, по другому классу работать нельзя. Могу я вам еще чем-нибудь служить?

— Возможно, вы порекомендуете отель… Ну и насчет ценных бумаг…

— Желаете вложить капитал? — еще более оживился банкир. — Что именно вас интересует? Облигации? Акции? Взаимные фонды?

— Что-нибудь попроще. Хочу вложить всю сумму, которая придет на мой счет.

— О! — сказал банкир с довольным нервным смешком. — Все три миллиона евро?

— Да. Наличные меня не интересуют. Завтра утром я хочу уйти от вас с акциями на три миллиона шестьсот тысяч евро. Каких компаний акции — меня мало интересует. Что-нибудь вполне банальное, лишь бы надежно. Большие и рискованные доходы меня не прельщают. Когда совершите необходимые покупки, пришлите мне с курьером. В отель, который вы мне порекомендуете.

Банкир смущенно возразил:

— Обычно клиенты держат ценные бумаги в нашем сейфе. Вы сами понимаете, насколько спокойней такой вариант. Наше подземное хранилище надежно, и все в нем застраховано. Хотите взглянуть? Можем спуститься…

— Я уверен в надежности вашего подземелья, однако… вы мужчина, и меня поймете… поэтому я скажу откровенно… можно?

— Да-да, конечно!

— Я как раз накануне малоприятного развода.

— Сочувствую.

— Когда жена начинает разговаривать с тобой только через адвокатов — поверьте мне, тут лучше ничего по банкам не иметь. Поэтому я хочу держать акции при себе.

— Воля, конечно, ваша, — вздохнул банкир. — Но я вас предупредил.

— Спасибо за заботу. И последнее — из чистого любопытства… сколько вы берете в качестве комиссии?

— О, совершенные пустяки! Три четверти процента.

— Что в моем случае составит двадцать семь тысяч, так?

— Возможно. К сожалению, я не силен считать в уме, — как бы рассеянно отозвался герр Эггли.

Стоя в очереди к столу паспортного контроля в аэропорту Джона Кеннеди, Уилсон напрасно уговаривал себя не волноваться. Из Штатов он выехал несколько месяцев назад — в Ирландию. Затем он пользовался исключительно чилийским документом на имя д'Анконии. Согласно печатям в его настоящем, американском паспорте, все время вне Америки Джек Уилсон провел исключительно в Ирландии. Комар носа не подточит. И нечего психовать!..

Однако сердце-вещун не обмануло.

Когда пограничник пропустил его паспорт через щель считывающего устройства, на экране дисплея что-то выскочило. Чем провинился его паспорт, Уилсон ума не мог приложить. Однако сотрудник кому-то позвонил, а его попросил временно присесть в сторонке.

Через пару минут к Уилсону подошла миловидная сотрудница иммиграционной службы и пригласила на беседу в специальную кабинку. На ее груди висела табличка с незнакомо-экзотическим именем: «Кэролин Амирпаша». Однако по лицу национальность не угадывалась.

— Есть проблема? — спросил Уилсон, улыбаясь подчеркнуто добродушно.

Кэролин Амирпаша, молча хмуря брови, пролистала его паспорт.

— Пока не знаю, — наконец ответила она. — Это ваше настоящее имя?

Уилсону не нужно было имитировать удивление.

— Странный вопрос… Да, я Джек Уилсон.

— «Джек» — как уменьшительное от «Джона»?

Уилсон мотнул головой:

— Нет, у меня в свидетельстве о рождении записано «Джек», — сказал он. И, улыбнувшись, добавил: — Моя мать была великой поклонницей клана Кеннеди.

— Приятно слышать.

Кэролин Амирпаша пролистала его паспорт еще раз, теперь небрежнее.

— В каких странах вы побывали, мистер Уилсон?

— Несколько месяцев в Ирландии. Последнюю пару дней провел в Швейцарии. Вот и все приключения.

Про Швейцарию он не мог умолчать. Он прилетел рейсом из Цюриха, и эта информация стопроцентно была в компьютере.

— Так, так… И что вы там делали?

— В основном, стыдно сказать, бездельничал. Искал свои кельтские корни.

— В Швейцарии? — сделанным простодушием спросила Кэролин.

У Уилсона в глазах уже прыгали искры, и сам растущий страх припадка провоцировал его неизбежность.

— Нет, конечно. В Ирландии.

— Зачем же вы были в Швейцарии?

— Там я провел только последние два-три дня.

— Об этом нет никакой отметки в паспорте!

— Потому что его у меня и не спрашивали. Пограничник в аэропорту увидел обложку и махнул рукой — проходите.

— Типичная швейцарская беспечность!

Уилсон развел руками — дескать, я за Европу не отвечаю.

— Говорите, искали кельтские корни… — промолвила Кэролин, задумчиво склонив голову. — Однако на ирландца вы, честно говоря, мало похожи.

Перед ответом Уилсон сделал глубокий вдох. Ему уже было ясно, что допрос не имеет никакого отношения к Бободжону и Хакиму. Подозревай они его в терроризме, сейчас бы с ним говорили другие люди. Эта простоватая Кэролин задает вопросы наугад — похоже, сама не знает, чего ищет. Но что же их все-таки зацепило? Почему они к нему привязались? Возможно, их насторожил тот пустяк, что он оплатил билет в Америку наличными? Или в базе данных он проходит как отмотавший срок? Если расспросы идут из-за его тюремного прошлого, то тут ему бояться нечего. Отсидел, вышел по закону. А что потом улетел в Ирландию — это уже не ваше собачье дело!

Внутренне расслабляясь, он решил подключить свой мужской шарм. Игриво улыбнувшись и глядя в глаза хорошенькой сотруднице иммиграционной службы, он сказал:

— Ирландцы — они ведь очень неожиданные. Может, именно я — самый ирландистый из ирландцев!

Кэролин тужилась не улыбнуться в ответ.

— Думаю, вы преувеличиваете, — сказала она подчеркнуто серьезно.

— Вы знаете о существовании чернокожих ирландцев?

— Да, выражение на слуху.

— Ну а я — потомок испанского моряка, которого выбросило на ирландский берег после гибели Непобедимой армады. Там он женился на местной. Ничего особенного, ведь оба католики. И вот спустя сколько-то поколений появляюсь я — черные волосы, черные глаза, смуглая средиземноморская кожа. Пути генов неисповедимы! Знаете, к примеру, что у одного племени индейцев в Аппалачах обнаружили иберийскую кровь? Серьезно! На основе анализа ДНК было установлено…

— Мистер Уилсон, вы здоровы рассказывать сказки!

Он рассмеялся и, чувствуя ее настроение, обиженно буркнул:

— Уж и пофантазировать нельзя!

Кэролин весело улыбнулась и протянула ему паспорт.

— Эти милые байки оставьте для своих подружек.

Дальше все шло как по маслу. Проверили его багаж; конечно, ничего особенного не нашли. Отслуживший добрую службу чилийский паспорт Уилсон сжег еще в Цюрихе, а акции отправил «Федэксом» в Лас-Вегас. Там и получит их через день или два.

В Рино, штат Невада, он откроет скромный счет в банке. Потом возьмет кредит под залог ценных бумаг. Процентов восемьдесят от цены акций дадут наверняка. Налоговая служба подобные детали отслеживает только при особом подозрении — с судебным ордером. Банк положит его акции в сейф, где они и будут лежать молчком в сейфе — и ни на чьем любопытном радаре не засветятся.

В ожидании рейса в Лас-Вегас, потягивая виски в баре, Уилсон перебирал в памяти события последних недель и только диву давался: сколько мест и людей он пережил за последние два месяца!

В отношении некоторых людей «пережил» имело даже двойное значение.

Он пережил Зеро и Халида, а также незадачливого воришку алмазов.

Вполне возможно, что он пережил Хакима и Бободжона.

«Да, жить противно, а умирать еще противней», — думал он, иронично улыбаясь поверх стакана.