"Цветы из чужого сада" - читать интересную книгу автора (Пашнев Эдуард Иванович)Эдуард Иванович Пашнев Цветы из чужого сада1. Бавыкин и компанияЭто случилось на большой перемене. Первым отколупнул потрескавшийся комочек замазки от окна Профессор кислых щей Вовка Жигалкин. Сухая замазка интересовала его с научной точки зрения. Можно ли ее использовать в качестве быстрой и надежной связи между ним и его закадычным другом Петькой Серебряковым? Толстая, вечно отдувающаяся – «Уф, уф!» – учительница истории Уф Фимовна вчера рассадила друзей, и они оказались в разных углах класса. Наказала она их за то, что они во время урока включили карманный супергетеродинный приемник «Нева» на полупроводниковых триодах и слушали его, наклонившись к парте и глядя преданными глазами на Уф Фимовну. Им нравилось, что они как будто сидели на уроке истории и в то же время как будто были дома, потому что слушали передачу «Для тех, кто дома». Сейчас Петька обживал новую парту. Он лег на нее животом и старательно переписывал из Нинкиной тетрадки домашнее задание по русскому языку. Вовка Жигалкин прицелился комочком замазки ему в спину… Сухая замазка, как средство связи «Камчатки» с другими партами, явно имела большую научную ценность. Петька тотчас обернулся, но, не сумев оценить всей важности эксперимента, изо всех сил запустил резинкой в своего друга. И, конечно, промахнулся. Петька всегда промахивался в кого-нибудь, когда злился. На этот раз он промахнулся в Гогу Бавыкина. У Гоги от неожиданности и возмущения куда-то пропали все конопушки с носа. Он тоже ринулся к окну, отодрал кусок замазки и промахнулся в Нинку Пономареву. В классе было много мальчишек и девчонок, и если комочек сухой замазки не попадал в того, кому он предназначался, то он непременно попадал в кого-нибудь другого. Поэтому вскоре перестрелка стала всеобщей. Пятый «В» безжалостно обдирал с зимних рам замазку. И вдруг кто-то открыл окно. Зимние и летние рамы весело закачались, заскрипели, зазвенели стеклами, на стенах класса запрыгали зайчики. Вместе с солнцем в класс ворвался влажный, с запахом прелого луга ветер с реки. Мальчишки и девчонки высунули из окна разгоряченные головы и притихли. Все четыре этажа береговой школы смотрели на разлившуюся реку, по-зимнему спрятавшись за двойными рамами, за двойными стеклами, ослепленными солнцем. И только на первом этаже по-весеннему постукивало открытое окно. Пятый «В» без разрешения классного руководителя Уф Фимовны впустил весну в класс и, испугавшись своей смелости, притих. Но ненадолго. – Сто чертей на сундук мертвеца! – крикнул Гога Бавыкин. – Ий-хо-хо и бутылка рома! – подхватили его дружки Шурка Киселев и Славка Баранов. – За мной! – после паузы приказал Гога. Он сорвал с вешалки свое в серенькую елочку пальто с двумя оторванными пуговицами, нахлобучил фуражку, подхватил портфель с поломанным замком и снова оказался у окна. – Бавыкин! Ты что? – встревоженно спросила староста класса Зойка Клюева. Гога не обратил на нее никакого внимания. Он растолкал девчонок, влез на подоконник. Зойка попыталась ухватить его за пальто, но он быстро бросил портфель в окно и прыгнул. Приземлившись, скорчил рожу старосте класса, сморщил свой маленький курносый нос, словно собирался чихнуть, и помахал рукой: – Адью! – Бавыкин, вернись сейчас же! Но кто-то успел открыть другое окно, и оттуда уже выпрыгивали Шурка Киселев и Славка Баранов. – Мальчишки, вернитесь сейчас же! Шурка виновато отвернулся, а Славка, который во всем подражал Гоге, насмешливо улыбнулся Зойке раздвоенной заячьей губой и крикнул: – Цыц, козявка, не грубить начальству. Гога поощрительно засмеялся. Потом они все повернулись спиной к окнам и зашагали мушкетерским шагом к реке. – Сто чертей на сундук мертвеца! – Ий-хо-хо! И бутылка рома. – Ну, подождите, Бавыкин и компания, – голосом Уф Фимовны проговорила Зойка. И, нахмурив лоб, принялась закрывать окна, чтоб другим мальчишкам не соблазнительно было сбежать с уроков. |
||
|