"Судьба моя" - читать интересную книгу автора (Тейлор Дженел)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Взгляд Кайони встретился с взглядом Регим. Она доверяла своей тете, уважала и любила ее. Решение пришло мгновенно.

– Да, но он не из нашего племени. И он не знает, что я – женщина.

Теперь Регим поняла, почему в последнее время Кайони была столь беспокойна и погружена в себя.

– Это воин-чейенн, с которым ты встретилась шесть солнц назад. Расскажи мне о нем и о той власти, что он возымел над тобой.

Кайони не знала, как простыми словами описать такого необычного мужчину, как Осторожный Волк. Как ей объяснить непреодолимую тягу к нему? Хотя она должна попытаться сделать это.

– С того момента как мы встретились, он живет в моих мыслях, когда я просыпаюсь, и в моих снах, когда я ложусь отдыхать. Меня тянет к нему, словно медведя на мед, или как наше племя к священной горе. Я чувствую сильную и странную связь с ним.

– Кайони, ты должна забыть его, или несбыточная мечта будет мучить тебя. Наш народ не заключает брачных союзов с представителями других племен. Нас мало, но мы поддерживаем племя ханьюива не только живым, но и чистым по крови, а также избегаем браков между находящимися в близком родстве. Если мы смешаем наше семя с чужим, через короткое время не останется чистокровных ханьюива. Если хоть один наш соплеменник нарушит этот закон, то и другие будут вынуждены сделать это. Если чужакам позволить соединяться с нами, это навлечет беду. Произойдут неминуемые изменения, и секрет тива будет открыт. Для себя самой, Кайони, ты должна принести и эту жертву. Сделай это для твоей семьи, для твоего племени. Выброси его из головы и сердца.

– Это все равно что приказать реке перестать течь или запретить снегу падать на землю во время сезона холодов. Или сказать солнцу, чтобы оно не поднималось больше из-за горизонта, велеть ветру больше не дуть. Я умираю от желания вновь увидеться с ним, прикоснуться к нему, почувствовать его объятия, его поцелуи. Но не надо волноваться и бояться, Регим. Наши пути с ним больше никогда не пересекутся. Мы не охотимся и не разбиваем лагеря на одной и той же земле. Тива не навещают кочевые племена, так как мы всегда должны держаться в стороне, чтобы не открыть правду о нас. Да ты и сама об этом знаешь.

– Молись о том, чтобы твоя нога никогда не вступила на одну с ним тропу, чтобы ваши взгляды никогда не встретились, – продолжала предостерегать племянницу Регим. – Он недоступен для тебя, а наказание за нарушение наших законов очень суровое. Даже с твоим мужеством и умением ты никогда не сможешь выдержать его и выжить.

Регим заключила холодные ладони Кайони в свои.

– Я люблю тебя как свое собственное дитя, я помогала воспитывать тебя с того момента, как тебе исполнилось пять лет. Умоляю, позволь мне защитить тебя и отвратить от этого злого волшебства. Не нарушай нашей клятвы. Не дай обесчестить себя и свою семью. Не навлеки на всех нас гнев великого Ата. Пусть это станет для тебя испытанием, вызовом, с которым надо справиться, используя всю силу и мужество. Когда мы придем к священному Колесу после охоты на бизонов, принеси дары Ата, помолись о прощении и о том, чтобы Он помог обрести тот путь, который уготован тебе. Если же ты должна сойти с этого пути, то сделай это с Ночным Странником или другим ханьюива, обладающим высоким положением и наделенным силой и ловкостью.

Но как это сделать, размышляла Кайони, когда ни один из ханьюива не будоражил ее кровь, не вызывал огонь в ее теле, не возбуждал в ней мысли о том, чтобы нарушить клятву тива, как это сделал Осторожный Волк?

– Регим, кто придумал эти законы? Почему мы стараемся быть теми, кем не являемся на самом деле? Почему Создатель допускает в нас подобные чувства и мысли, тогда как они неправильны? Разве это не жестоко?

– Так жил наш народ с незапамятных времен, – напомнила девушке Регим. – Есть много вещей, которые мы не знаем и не понимаем, но все равно должны выполнять. Мы не должны сомневаться в воле Создателя и Верховного Стража.

– Это становится все труднее с каждым новым тива, ведь после них не остается детей, чтобы продолжить наш род. Наше племя становится все меньше и более уязвимо для врагов, – возразила Кайони. – Это помогло бы нашему племени стать более многочисленным и сильным. Пусть тива разрешат брать мужей и рожать столь необходимых нам детей. Тогда наше племя не погибнет. – Умоляющими глазами она посмотрела на Регим. – Неужели ты никогда не испытывала любовь, желание соединиться с мужчиной? Или ты не понимаешь те чувства, которые испытываю сейчас я?

– Да, – быстро ответила Регим, – но я вырвала их из своего сердца, очистила от них свои мысли, раз этому никогда не суждено было случиться. И ты должна сделать то же самое. Со временем все эти запретные и опасные чувства покинут тебя и к тебе вернутся радость и облегчение.

– Неужели они когда-нибудь оставят меня, Регим? И радость вернется? Ответь мне, Тива-Шу, друг мой.

– Да, Кайони, моя любимая. Но это произойдет, если ты не станешь сопротивляться действительности.

Кайони кивнула, словно соглашаясь с этим советом, но в этот момент ей показалось, что ее тетя впервые солгала ей. Но она простила Регим, почувствовав, что та сделала это из лучших побуждений.

Проделав долгий путь от зимнего лагеря ханьюива, Осторожный Волк, как ему казалось, догадался, почему воины-вороны вторглись на территорию, на которой их не должно было быть. Он подумывал о тем, чтобы заехать к ханьюива и предупредить их, но потом передумал и направился домой. Плохая погода задержала его в священных горах на два дня дольше, чем он рассчитывал. Но Осторожному Волку требовалась небольшая передышка, чтобы обдумать странное видение, явившееся ему. Через двадцать дней он приедет в лагерь чейеннов и расскажет о плохих новостях и своих подозрениях.

Образ Кайони, закутанного в белую шкуру, в разноцветной маске, с сидящим рядом серебристым волком, постоянно вспоминался ему, и он просил Великого Духа защитить нового друга. Не знаю, когда и как, но наши пути вновь пересекутся, Кайони. Я видел это, когда Дух послал мне откровение. Мы вместе видели смерть, вместе сражались, и теперь между нами возникла мистическая связь. Когда я вернусь в лагерь, то спрошу шамана, что означает мое видение. Если в этом году настало время мне выбрать жену, то почему ни одна женщина нашего племени не тронула мое сердце и не зажгла огонь в моем теле? Какую «великую судьбу» отправил меня искать Заговоренный Глаз? Может быть, я прогневал Великого Духа, и он не открыл мне всей правды? Скоро я получу ответы, разрешающие мои сомнения.

– Кайони, у тебя новый лук. Это для охоты или для грядущей битвы?

– Я использую его для той цели, которую выберет для меня Ата, Маленький Горностай.

Молодой мужчина рассматривал лук из древесины черемухи. На нем был нанесен узор, цвета которого говорили о том, для каких дел было предназначено оружие. Кайони снова выбрала черемуху, чтобы сделать лук. Это был самый подходящий материал, но черемуху было очень тяжело отыскать поблизости. Маленький Горностай наблюдал, как тива подгоняет размер оружия, вымеряя расстояние от кончиков пальцев вытянутой руки до бедра. Он заметил, с каким вкусом она подобрала обмотку для лука из кожи и меха. Маленький Горностай наблюдал, как Кайони сгибает лук, уперев один конец в колено, а другой в грудь, натягивая на него вываренную и высушенную жилу бизона. Девушка проверяла, как натянута струна, а рядом с ней лежало еще несколько готовых жил на тот случай, если придется заменить порванную или провисшую.

– У тебя есть много новых и старых пометок, чтобы нанести их на оружие. Ты делаешь больше, чем можно успеть за один день, и, наверное, однажды солнце откажется всходить из-за этого.

Кайони взглянула на своего двоюродного брата и заметила его недовольный взгляд, который вполне соответствовал мрачному тону его слов. Как обычно, она не стала обращать на это внимания, уповая на то, что однажды ее брат успокоится.

– Только Ата может управлять солнцем, а не мы, смертные. Это Он дал мне возможность совершать все мои дела, и я благодарен Ему. Уже четырнадцать лун сменилось с того дня, когда наши мужчины уехали к воронам. Как ты думаешь, скоро ли они вернутся и привезут ли с собой добрые вести?

– Если они вернутся, – ответил Маленький Горностай, обратив внимание на то, как быстро она сменила тему их беседы. – Я думаю, что их убьют или захватят в плен. Ночной Странник согласен со мной.

– Ты сердишься на то, что Медвежья Голова и совет племени не послал вас с Ночным Странником? – спросила она.

– Сердца воронов черны, как безлунная ночь. Нам следовало выследить их и загнать в ловушку. И не надо прикрываться страхом или желанием мира. Стрелы, которые ты делаешь, сослужили бы нам большую службу, если направить их в сердца воронов, так как мертвые не могут убивать или зачинать в своих женах новых наших врагов. У нас было бы больше людей, если бы тива было разрешено иметь детей. Кайони могла бы стать матерью. Ночной Странник хочет сделать тебя своей женщиной.

– Это не по нашим правилам, Маленький Горностай, и нехорошо говорить об этом.

– Возможно, нам придется изменить наши обычаи, чтобы выжить.

Кайони стояла у края леса и смотрела вслед двоюродному брату, удалявшемуся от нее. Ее лошади, Тука и Реку, молчаливо замотали головами, словно поняли его слова и были с ними не согласны. Майя понюхал руку девушки, как будто желая сказать: Я здесь и я защищу тебя от зла. Тогда она прошептала огромному серебристому волку:

– Они злы, друг мой, и я боюсь того, что они несут нашему племени. Мы должны молиться и надеяться на мир. Если бы совет послал тива на переговоры с тремя отрядами воронов, они послушались бы нас. Но хорошо уже то, что совет не послал Маленького Горностая и Ночного Странника, которые ищут только славы и приключений. Они сгорают от желания показать свои мужество и хитрость, Майя, но они выбрали не тот способ. Если начнется война, Ата поможет нам прожить дни черного солнца. Мы будем сражаться вместе, как один человек.

Кайони подняла свою дубинку. Будучи искусным оружейником, она сделала ее из еще зеленой ивы, гибкой и сырой, которую можно согнуть вокруг камня, чтобы придать ей нужную форму, сохранявшуюся после того, как дерево высохнет. Кайони думала о том, придется ли ей использовать это оружие и как скоро это произойдет.

Она взяла охотничье копье, которое было длиннее и тоньше боевого. Кайони, без сомнения, могла убить добычу с помощью этого оружия, но сможет ли отнять им жизнь у человека?

Кайони смотрела на кучу стрел, изготовленных за долгую зиму. Каждая стрела должна была быть вырезана и заточена. Осенью она набрала ивовых веток, очистила их от коры, высушила и связала в пучки, чтобы потом сделать из них стрелы. Одни были подходящего для меткой стрельбы размера и разрисованы ритуальными узорами, способствовавшими удачной охоте. Другие были длиннее и без рисунков. Эти стрелы заготавливались для обмена – ведь на двадцать хороших стрел можно было выменять лошадь или двадцать выделанных шкур. А хороший лук стоил две лошади или сорок шкур, его также можно было обменять на что-либо более ценное.

Конечно, размышляла она, Маленький Горностай никогда не станет выменивать у нее оружие, хотя он не был в его изготовлении так искусен, как она. Ей хотелось, чтобы ее двоюродный брат умел так же, как она, хорошо охотиться, сражаться и делать оружие, чтобы ему не приходилось завидовать ее превосходству. Я знаю, именно поэтому ты хочешь, чтобы я отступила от своей клятвы тива и соединилась с Ночным Странником после сезона охоты на бизонов. Я вижу, что его желание становится все сильнее. Я заметила, что он подглядывал за мной во время купания, он видел мое лицо и тело, знает, что я – женщина. Но я не стану женой Ночного Странника. Если и существует мужчина моей судьбы, так это Осто… нет, Кайони, не дай ему вновь овладеть твоими мыслями!

Вот уже девять дней, как мужчины племени ханьюива вместе с тива готовили оружие и упражнялись в сражениях верхом и врукопашную. Они делали это в ожидании войны, которую просили в молитвах никогда не начинаться. Погода изменилась. Дни были жаркими, а ночи холодными. Потом и днем становилось прохладно, ночью начинался снегопад, словно Мать-Природа сопротивлялась смене времен года. Шестеро ханьюива, посланных в три лагеря воронов, не вернулись и не прислали никаких известий о себе и о переговорах. Поэтому беспокойство в племени становилось все сильнее, а военная подготовка все упорнее.

Кайони еще два дня провела в Хаукау, так как у нее были месячные. И снова она испытала чувства беспокойства и неудовлетворенности ее священным предназначением. Она тщетно старалась не думать об Осторожном Волке, но, в конце концов, смирилась с тем, что это невозможно. Однако она никому не сказала об этом, даже Регим. Кайони, как обычно, охотилась вместе со всеми, но теперь все племя было настороже. Она знала, что Ночной Странник делает все возможное, чтобы ее не посылали в дозор. Дважды он говорил, что ее семье она больше нужна как охотник, чем как защитник. Видимо, он делает это для того, чтобы сохранить ее для самого себя, а не для ее семьи, решила Кайони.

Она видела, что романтические отношения между ее сестрой и Быстрой Ногой становятся все более открытыми и теплыми. Это приносило зависть и печаль в ее сердце. Быстрая Нога всегда сопровождал Голубую Птицу, когда та ходила за водой, собирала хворост или весенние растения для еды, но они никогда не оставались одни, чтобы избежать ненужных разговоров. Парочка старалась бывать вместе как можно чаще. Они гуляли около леса и катались вдвоем на одной лошади. Чтобы развлечь подругу, юноша играл на свирели, чем лишний раз подчеркивал, что предпочитает свою избранницу другим девушкам. Кайони решила, что они обязательно поженятся после окончания сезона охоты на бизонов и похода к Горе Исцеления. Она сказала себе, что ей необходимо много охотиться, чтобы помочь Голубой Птице заготовить побольше шкур для нового вигвама. А когда на следующий год другая ее сестра, Дитя Луны, тоже вырастет и найдет себе мужа, то долгом Кайони останется защищать и кормить только родителей. А когда и их не станет, она останется одна, совсем одна в вигваме старых тива, если только…

Нет, Кайони, ты не можешь стать женой Ночного Странника. Ты не можешь лечь на его супружеское ложе, оказаться в его объятиях, соединить свое тело с его телом. Его ласки и дети от него – это не та судьба, что уготована тебе.

– Ты готов, Кайони? Мы отправляемся на охоту. Красный Буйвол и Большой Орел говорят, что рядом с рекой, там, где она поворачивает навстречу солнцу, пасутся стада антилоп и оленей.

– Я возьму оружие и лошадь, Самба. Майя, оставайся здесь и охраняй. – Кайони приказала волку оберегать ее семью во время своего отсутствия. К тому же другие ханьюива не хотели охотиться вместе с животным, чей запах мог вспугнуть добычу. Майя неохотно улегся возле входа в вигвам. Ему очень хотелось отправиться со своей хозяйкой, но он выполнил ее приказ.

Тайсинга, тива, которая была на два года старше Кайони и Самбы, а также Бегущий Вперед присоединились к остальным охотникам, когда те выезжали из лагеря. Группа из шести человек направилась на север, вдоль реки, в Большое Ущелье. По сообщению разведчиков, стадо находилось в двух часах езды. Животные действительно были там. Стояла безветренная погода, и антилопы не заметили приближения охотников, которые, к тому же, тщательно замаскировались. Трое мужчин и трое тива решили подобраться к стаду с разных сторон. Привязав запасных лошадей к деревьям, чтобы дать им отдохнуть перед тем, как нагрузить их мясом и шкурами, охотники быстро начали окружать пасущихся животных.

Но стоило охотникам приблизиться, как стадо почувствовало опасность и бросилось врассыпную. Охотники в свою очередь тоже разделились, и каждый начал преследовать свою добычу. Выпущенные стрелы достигли целей, но раненые животные продолжали бег. Наконец, обессилев, несколько антилоп и оленей упали на землю.

Кайони спешилась, чтобы ножом добить бившееся в предсмертных судорогах животное. Она подняла свои карие глаза к небу и произнесла: «Благодарю тебя, Ата, за то, что Ты послал это мясо и шкуру моей семье». Затем она погладила шею и лоб Тука, поощряя лошадь за отличную работу. Опустившись на колени возле оленя, в груди которого торчала стрела с ее пометками, Кайони внимательно осмотрела шкуру, чтобы снять ее с наименьшими повреждениями. Копыта, зубы и пушистый хвост она положила в большую сумку. Они могут пригодиться позже на разные нужды. Когда туша была освежевана, Самба помогла Кайони погрузить ее на запасную лошадь и как следует закрепить, связав ноги оленя под животом лошади. Кайони тоже помогла своей подруге с добычей, а потом обе пришли на помощь Тайсинге, которая, по своему обыкновению, медлила. Ей были ненавистны запах и вид смерти.

Затем Самба и Кайони выследили и забили антилопу для старых тива. В тот момент, когда они, покончив с делами, мыли руки, Красный Буйвол крикнул, что воины-вороны на большой скорости скачут в их направлении с оружием наготове. Кайони бросилась к троим мужчинам, которые были на другой стороне реки, чтобы помочь им защищаться.

– Тайсинга, возьми лошадей и добычу и спрячь все в лесу, а мы с Самбой прикроем тебя! – приказала Кайони замершей на месте старшей тива, неотрывно смотревшей на приближавшуюся опасность. К ним скакало восемь вооруженных воинов племени Птицы. Кайони схватила безжизненную руку Тайсинги, потрясла ее и крикнула: – Соберись с силами и пошевеливайся, а не то мы все погибнем!

Тайсинга в замешательстве посмотрела на Кайони, но послушалась. Она бросилась к деревьям, привязала лошадей и быстро схватила свое оружие. Девушка была страшно испугана.

Кайони увидела, как три воина отделились от общей группы и направились к мужчинам-ханьюива, переправлявшимся через реку. Ханьюива понимали, что, находясь в воде, они более уязвимы, поэтому изо всех сил подгоняли лошадей, спеша выйти на берег. Еще пять воронов направились к тива с явным намерением убить их.

– Самба, у них крепкие щиты, которые не пробьешь нашими стрелами, – огорченно заметила Кайони. – Мы должны перехитрить их.

Стреляй в первого и целься в голову. Когда он поднимет щит, я выстрелю ему в живот. Второму стреляй в ногу, и, когда он опустит щит, я попаду ему в грудь или шею. Так можно будет убрать двоих, пока остальные разгадают нашу уловку. По моему сигналу сделай два выстрела, а потом прячься за деревьями… Двил, – приказала Кайони Самбе выпускать первую стрелу. Как только ворон поднял щит вверх, Кайони выстрелила ему в живот и увидела, как враг согнулся пополам от боли и удивления. – Двил. – Она сделала второй выстрел, и еще один воин получил стрелу в грудь, когда прикрывал свою ногу. – Эйфа! Омбег! – Кайони поблагодарила свою подругу и приказала отступать, пользуясь замешательством воинов, остановившихся посмотреть, что случилось с их товарищами.

Теперь их осталось трое на трое, причем у тива было лучшее прикрытие. Вороны съехались вместе и зашептались, а девушки замерли в ожидании новой опасности. С громкими криками воины племени Птицы пришпорили своих богато украшенных лошадей и бросились в атаку на перебравшихся через реку мужчин-ханьюива.

– Нашим троим охотникам будет тяжело справиться с шестью опытными воинами.

– Ты прав, Самба. Мы должны помочь им. Пойдем, Тайсинга.

– Я подожду здесь. Буду охранять добычу и лошадей. Я плохой воин.

– Если ты пойдешь с нами, то мы сравняемся с врагами числом, – заметила Кайони. – Нам надо спешить, а то наши друзья погибнут.

Кайони и Самба вскочили на лошадей и галопом бросились на помощь своим соплеменникам, к которым уже приближались враги. Перепуганная Тайсинга не двинулась с места.

Через несколько мгновений трое воронов развернулись и направились к двум тива, пытаясь задержать их. Стало очевидно, что враги не собирались приходить на помощь своим. Все это было сделано, чтобы выманить тива из укрытия. Кайони и Самба остановились и принялись выпускать одну стрелу за другой. Назад возвращаться было уже поздно. Оставалось только сражаться лицом к лицу, либо получить стрелу в спину при попытке вырваться из ловушки. Самба позвала Тайсингу на помощь, но испуганная девушка не покинула своего укрытия. Один из воронов направился в лес, чтобы отыскать там спрятавшегося ханьюива, и две смелые тива остались сражаться с меньшим числом врагов.

Кайони ранила одного из нападавших в руку, и он выпустил свой щит. Тогда противник выхватил нож и в ярости набросился на нее. Кайони быстро спешилась. Она знала, что сможет защитить себя на земле и к тому же сохранит лошадь от возможного ранения. Ворон тоже соскочил с лошади и принял вызов. Он обезумел от гнева, и ни один его удар не попал в цель. Кайони же ранила его в запястье и в бедро и, прежде чем тот успел опомниться, вонзила нож в его спину.

Расправившись со своим врагом, Кайони увидела, что другой ворон пронзил копьем грудь Самбы, выкрикивая угрозы забрать ее лошадь и оружие, содрать маску с ее лица и украсить ею свой щит. Кайони не могла больше ничем помочь Самбе. В этот момент третий воин приблизился к Тайсинге. Все его внимание было обращено на «смелого тива», чья «сила и магия» были для него столь желанной добычей и должны были перейти к нему после смерти тива. Он крикнул Тайсинге, что трус не представляет для него никакой опасности.

Кайони приготовилась сразиться с этим воином. Она чувствовала усталость и напряжение, тогда как враг был свеж и спокоен, но Тайсинга все еще не приходила ей на помощь. Воин из племени Птицы выхватил свое копье и метнул в Кайони. Она едва успела уклониться от летящей смерти. Но когда копье вонзилось в землю, она выдернула его и метнула в наступавшего на нее врага, поразив его смертельным ударом в живот. Затем девушка бросилась на противника Самбы и вскочила ему на спину, чтобы не дать надругаться над мертвым телом подруги. Она кусала и царапала его, пока он пытался сбросить ее с себя. Локтем он попал Кайони в лицо, рассек ей губу, от чего кровь заструилась по ее подбородку. Кайони упала навзничь. Она подумала о Майе, который спас бы ее, о Тука, который пришел бы ей на помощь, об Осторожном Волке, который появился бы и… Не принижай своего умения!

– Ты и твоя магия теперь мои, тива, как и магия твоего друга, – мрачно ухмыльнулся ворон. – У меня будет великая власть, когда ваши маски окажутся на моем щите, а ваши скальпы украсят мое копье. Как говорит Одноглазый, нет ничего плохого в том, чтобы убивать тех, чьи лица раскрашены. Все кончено, тива, мое копье оставит на твоем лице кровавый поцелуй. Ты умрешь сего…

Как только самоуверенный воин занял позицию, удобную для Кайони, она со всей силы ударила его ногой в пах. Когда он согнулся от боли, девушка вскочила на ноги и стукнула его коленом в подбородок. Удар был настолько силен, что враг опрокинулся на спину. Она прыгнула на него, перехватила его руку с ножом и вонзила его собственный нож в грудь врага прежде, чем он успел отреагировать на ее маневр. Кайони быстро встала и осмотрелась кругом в поисках новой опасности. Она увидела, что оставшийся в одиночестве ворон свернул на север, а двое ханьюива направляются к ней. Они вели под уздцы лошадь, на которой покоилось тело Большого Орла.

Ханьюива стали свидетелями силы и мужества Кайони, его преданности Самбе. Все знали, что, если тело тива попадет в руки врагов, все узнают их секрет. Они понимали, что Кайони сильно рисковал, когда бросился на врага и не дал ему снять маску с Самбы. Они о многом хотели расспросить тива.

– Где Тайсинга?

– Он ждет в чаще, Красный Буйвол.

– Почему он не сражался вместе с тобой и Самбой? Пятеро врагов слишком много на двоих.

– Не знаю, Бегущий Вперед, спроси его об этом сам. – Возможно, она вела себя больше как женщина, которой и является на самом деле, а не как мужчина-охотник, за которого себя выдает. Она прячется в страхе, зная, что навлекла на себя великий позор.

– Мы должны отвезти тела наших друзей и добычу домой до того, как враг приведет подмогу, – сказал Красный Буйвол.

– Он не вернется и никогда не признается своим, что они потерпели поражение от рук всего пяти ханьюива.

– Возможно, так оно и будет, но нам надо поторапливаться.

– Как ты и Бегущий Вперед справились с нападавшими?

– Пока вы сражались с этими тремя, мы убили двоих, а третий убежал. Но один из них отнял жизнь у Большого Орла прежде, чем мы их победили, – печально добавил Красный Буйвол. Затем он сказал, что пора ехать.

Пока они занимались сборами, Кайони обратила внимание на лицо Тайсинги, выражавшее горечь. По какой-то причине девушка винила именно Кайони в том, что оказалась трусихой! Досада Тайсинги усугублялась еще и восхищением мужчин умением Кайони. Кайони не стала пытаться облегчить страдания Тайсинги, потому что считала ее отчасти виновной в смерти Самбы.

Охотники вернулись в лагерь, где их встретили родичи. Новость о случившемся тут же обежала весь лагерь. Все были поражены смертью Большого Орла и Самбы.

Кайони оставила Красного Буйвола и Бегущего Вперед рассказывать об удачной охоте, внезапном нападении, победе и о погибших.

Позор, которым Тайсинга покрыла свое имя, был предметом разговоров всего племени. Тива бросилась в вигвам своих родителей, чтобы укрыться там от мучительных для нее расспросов.

Ханьюива восхищались смелостью пятерых из шести охотников, которые покинули лагерь, чтобы только поохотиться. Вечером был назначен совет племени, чтобы обсудить план защиты и оплакать погибших. На этом совете следовало решить, как Тайсинга должна отплатить семьям Самбы и Большого Орла за гибель их родственников. Этого могло бы и не быть, не прояви она трусость. Охотники рассказали, что они уничтожили все следы и не взяли в лагерь ничего из имущества воронов. Большинство согласились с Кайони, что уцелевший воин будет молчать, чтобы не уронить своего достоинства.

Кайони направилась к своему вигваму, но ее остановил Ночной Странник.

– Ты не должен подвергать себя опасности. Твоя семья нуждается в тебе живой. Я хочу, чтобы ты был живой. Я объясню мои слова еще до того, как новое снежное одеяло покроет нашу землю. Кайони, ты смел и опытен, но не становись дерзким и глупым. Если надо будет драться, я займу твое место, – заявил он.

– Я не искал повода для сражений, Ночной Странник, ни сегодня и ни в какой другой день. Мои друзья сейчас отправились к Ата, и сердце мое полно печали. Так что не надо больше слов. – Девушка прошла мимо него и удалилась в свой вигвам, чтобы отдаться горю по Самбе.

Майя уткнулся носом в ее колени, когда она села на циновку, и попытался утешить.

– Ее больше нет, Майя, – прошептала Кайони на ухо волку. – Я не смогла спасти ее. Она никогда не узнает радости любви и замужества, не сможет иметь детей. Этого никогда не случится. Я буду тосковать по ней, ведь она была моим лучшим другом после тебя и Регим. Ата, защити ее и направь к себе.

Парламентеры, посланные к Красному Перу и Длинному Волосу, вернулись с новостями, обрадовавшими и обнадежившими ханьюива. Но те двое, которые направились к Быстрому Журавлю, так и не вернулись, если, конечно, они живыми добрались до цели…

Днем погода стала необычно теплой, а ночами было даже душно. Остатки снега растаяли, деревья и трава вновь зазеленели. Повсюду расцвело множество цветов. Желтые колокольчики, пистоны, выскочки, снежные лилии, остролист собирались женщинами племени с тем, чтобы затем употребить их в пищу. Птицы и звери открыли брачный сезон. Насекомые последовали их примеру.

С наступлением тепла все чаще поблизости оказывались отряды воронов. Они охотились в устье каньона Ветреной Реки. Лагерь ханьюива обзавелся постоянной охраной, а системы предупреждения были устроены так, чтобы сработать как можно быстрее. Кайони и другие охотники тоже охотились, но при этом собирались большими группами и вели себя осторожнее, чем обычно. Если на их пути попадались воины племени Птицы, то с ними не связывались, а мирно перебирались на другое место, несмотря на численное преимущество ханьюива. Так что пока жизнь текла по мирному руслу. Но ханьюива не могли позволить себе ослабить бдительность и начать доверять врагам, хотя две группы воронов поклялись поддерживать мир и вели себя уважительно во время случайных встреч. Было решено, что опасаться надо отряда Быстрого Журавля, которому Ночной Странник и Маленький Горностай горели желанием бросить вызов.

Несколько дней и ночей прошли в большом напряжении. Кайони готовилась сменить на посту Бегущего Вперед. По дороге она встретила сестру Проливного Дождя, которая была женой Красного Буйвола. Молодая женщина была перепугана насмерть. Она остановила Кайони и рассказала ей, что они с Проливным Дождем собирали хворост, когда ребенок ее сестры решил, что настало время появиться на свет.

– Иди и позови на помощь. Я останусь с Проливным Дождем. Мы слишком далеко от лагеря, – велела женщине Кайони. Ей не пришлось спрашивать, где находится роженица, так как крики боли и страха разносились по всему лесу. – Давай-ка поторапливайся! Если рядом находятся враги, то они услышат ее крики и придут сюда.

Направляясь к роженице, Кайони услышала звуки, которые насторожили ее. Она замерла на месте и шепотом приказала Майе отправиться на разведку.

Кайони прислушалась. К беззащитной женщине, лежавшей на земле, пробирался гризли. Она увидела, как колышутся кусты, через которые пробиралось животное, двигаясь к реке. Огромный медведь был покрыт темной шкурой и на вид казался медлительным и ленивым. Его нос был испачкан землей, пасть раскрыта, розовый язык и желтые клыки притягивали взгляд. По своему опыту девушка знала, что этот опасный зверь мог легко и быстро передвигаться. Кайони смотрела, как под шкурой медведя перекатываются мощные мускулы. Зверь встал на задние лапы и начал принюхиваться и прислушиваться в поисках своей жертвы. Кайони увидела следы когтей на коре деревьев, которые медведь разодрал в поисках насекомых, а также охотясь на бурундуков. Она знала, что медведь не уйдет, а бегство от него может только подстегнуть его к нападению. К счастью, Кайони не заметила поблизости медвежат – медведица гораздо опаснее голодного самца.

Кайони и Майя прошли между медведем и Проливным Дождем. Кайони жестом приказала стонущей женщине вести себя тихо и не привлекать к ним внимания в столь беспомощном положении. Но рождение ребенка было не остановить, так что рвущаяся наружу новая жизнь скоро должна была приблизить к ним опасность вплотную. Кайони приготовила оружие. Она защитит Проливной Дождь даже ценой своей жизни, если будет нужно. Девушка заметила на другой стороне реки двух белок и выстрелами ранила их, надеясь, что шум привлечет внимание медведя.

Гризли замер ненадолго, посмотрел на суетящихся белок и продолжил свое движение в сторону двух женщин. Остановившись на некотором расстоянии, он осмотрел Кайони, волка и лежавшую на земле женщину. Зверь бросился на них огромными прыжками, но так как никто не пошевелился, он тоже замер, словно раздумывая, продолжить ли ему охоту или уйти прочь. Кайони знала, что он проверяет, представляют ли они угрозу для него, и изучает их силу. Он отступит, если убедится, что они не представляют для него опасности, или если они смогут отпугнуть его. Кайони догадалась, что медведь собрался оставить их в покое и уйти, но в этот момент Проливной Дождь не смогла сдержать крик. Ее ребенок уже начал выходить наружу, и на свет показались его голова и плечики.

Кайони увидела, как гризли вытянул шею, прижал уши, присел и уставился на них. Его поза говорила об опасности. Огромное тело медведя содрогалось. Животное явно передумало уходить. В тревоге Кайони наблюдала за тем, как разъяренный хищник на огромной скорости приближался к ним. Это была слишком большая цель, чтобы поразить ее одной или даже несколькими стрелами.

Ата, помоги нам! Мой охотничий опыт не так велик, чтобы справиться с такой смертельной опасностью!