"Мы будем вместе навсегда" - читать интересную книгу автора (Егорова Наталья)

***

Я гадал, кто придет по моей заявке: человек? виртуал?

Здесь быстро учишься отличать полных виртуалов от аватар - неважно, принадлежащих реальным людям или оцифровкам. В живых есть незавершенность, какой-то едва ощущаемый изъян, который и делает их настоящими. Память о тепле, быть может.

Отсюда, из нулевого сегмента сети все выглядит иначе. Гетто неживых.

Первое время сходишь с ума. Словно тебя заколотили в гроб, и не вздохнуть. Здесь тесно, страшно хочется дышать. Но самое ужасное - невозможность осязания. Даже без вкуса сигареты, даже без запаха пыли можно жить, но невозможность прикасаться, стискивать, стучать кулаком, жевать доводит до безумия. Если привидения в древности испытывали то же самое, немудрено, что они веками пугали туристов горестными стонами.

Или вот еще фантомные боли. Я слышал об оцифрованном, умиравшем от рака: говорили, он кричал каждый вечер. Четыре года.

Потом его изолировали в личном сегменте.

Мне еще повезло, у меня ничего не болело. Я просто был парализован: от шеи и ниже - бесполезная чурка.

Раньше, при жизни, я считал себя личностью. Вроде бы понятно, что такое личность: душа там, мысли, правда? Чувства... Когда слышишь музыку в записи, а в горле стоит комок. Или смотришь слайд-шоу "Музеи мира" и кажется, вот-вот поймешь, что хотели сказать все эти Микеланджело, Рубенсы, Врубели. Что-то запредельное, одним махом объясняющее суть бытия. Или видишь тонкие пальцы с белой-белой кожей и узкий ободок кольца...

При жизни... Каково, а?

Здесь я понял: человек - всего-навсего статистика. Кучка личных вещей, список предпочтений, база покупок, распорядок дня, файлик официальных данных... За всю жизнь редко набирается сотня килобайт собственных мыслей, все больше стандартная медиачепуха. Письма по шаблонам, работа по рекомендациям, профиль по результатам тестирования.

Отсюда, из сети, с дороги мертвых кажется, что все мы оцифрованы еще при жизни и предсказуемы, как элементарные алгоритмы. Стоит выудить нужные данные, и становится ясно, что мы думаем, чего добиваемся, как будем действовать. Даже какими словами будем ругаться с официантом.

А иногда всплывает и то, что хотелось бы скрыть...

Наверное, пойми я, как все произошло, лет через десять, мне стало бы все равно. Я видел старых оцифрованных, у них неподвижные лица - им давно уже стало комфортно. Они забыли, как ненавидеть.

Со дня моих похорон прошло всего пять месяцев. Сто пятьдесят четыре дня, если быть точным. Пять дней и два часа с момента, когда я понял. Недостаточно времени, чтобы успокоиться. И слишком мало, чтобы простить.

Пришел - человек.