"Умный дом" - читать интересную книгу автора (Егорова Наталья)

* * *

Утро растворило вчерашние страхи в солнечных лучах. Проснувшись, Егор какое-то время бездумно валялся в постели, скользя взглядом по обстановке. Сегодня обнаружились детали, не замеченные с вечера, например, пульт в стене, как от музыкального центра. Егору понадобилось минут десять, чтобы разобраться в системе и выбрать какую-то незнакомую, но симпатичную инструменталку - помесь жизнерадостного рока и незамысловатого джаза.

Музыка пронизывала комнату, как будто динамики прятались в каждом углу. Определённо, в этих умных домах есть своя прелесть.

Маслов сунулся за дверь - сориентироваться насчёт ванной. Музыка перетекла следом, расположившись в коридоре. Озадаченный, он прошёл до самой лестницы, вернулся, заперся в обширной ванной комнате, будто срисованной с модного журнала - звук послушно следовал за ним.

Стоя под душем, Егор размышлял, как будет работать система, если в доме пять человек, и каждый захочет слушать своё, причём погромче.

В космической рубке кухни хозяйничал Марвин.

– Гость, здравствуй.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что робот нарезает колбасу. Пластиковые пальцы сжимают нехилый кухонный тесак, движения неторопливы, но хирургически точны.

Егор поёжился.

– Гость, слушай, - предложил робот, не отрываясь от работы, и в кухне внезапно зазвучал голос Ольги, почти не искажённый записью.

– Привет, Егор. Я на работе. Дом в твоём распоряжении. Если что-то не поймёшь, спроси у Марвина. Как у Яндекса. Да, забыла сказать, не выходи на улицу. Вечером покажешь, что с портретом. Пока.

Такой себе аудиовариант записки на холодильнике. Ценные указания получены: сиди-работай, из дома ни ногой. А почему, собственно, ни ногой?

– Почему я не могу выйти на улицу?

Робот молчал. Как у Яндекса, говорите? Попробуем иначе.

– Марвин, мне можно выйти из дома?

– Гость нельзя.

Исчерпывающе. В желудке зашевелился холодок. Что там было у Кинга про писателя, которого держали под замком? Забыл, чем дело кончилось, помер он или выбрался.

Егор задумался, пережёвывая бутерброд. Марвин дорезал колбасу и переключился на сыр. Ломтики у него получались не хуже, чем у комбайна.

В конце концов, его кормят и в комнате не запирают, - решил Егор. - Ещё не крайний случай.

И отправился работать.

Портрет глазел на него мутными глазами неопределённого цвета. Егор долго разглядывал поверхность, осторожно трогал кончиками пальцев. Говорят, хорошо сфотографировать в косом свете, все изъяны видны, но фотоаппарата нет, да и изъяны-то - вон они все.

Он выбрал самый нежный растворитель, развёл с конопляным маслом. Лёгкий мазок тампоном, ещё один - вроде бы получается. Слой лака поверх дописок совсем тонкий, словно картину именно что не дорисовывали, а прятали изначальную работу.

Егор увлёкся. От резкого химического запаха слегка кружилась голова, из-под грубого шлепка проявлялись прежние цвета - насыщенные, яркие. Собственное дыхание казалось слишком громким, а периодически Егор вообще забывал дышать.

И только когда плечи заломило от многочасовой неподвижности, он отодвинулся от стола и увидел, что получилось.

Старик держал не трость. Меч.