"Большая игра" - читать интересную книгу автора (Ильичёв Валерий Аркадьевич)

Глава V. Рубка хвостов

Получив известие об изъятии контейнера, Галстук пришел в ярость. Надо было срочно спасать положение и он вызвал к себе референта:

— Слушай, Жук, организуй срочно утечку информации в прессу. Пусть там в публикации будет такая обтекаемая фраза: «компетентные органы не исключают возможности устранения таким необычным способом одного из важных свидетелей незаконной попытки вывоза людьми из окружения Крючка стратегического сырья за рубеж».

Референт кивнул головой и вышел. Галстук знал, что поручение будет выполнено в срок и скрупулезно точно.

«Все не так уж плохо. Хотя Удилище остался жив, сам факт попытки его умерщвления с использованием радиоактивных веществ бросает тень на наших конкурентов. И главное: прозвучит в прессе имя Крючка в прямой связи с этим радиоактивным скандалом. Теперь надо срочно довести дело до конца: убрать Удилище и ликвидировать Паруса, неудачно подложившего контейнер в его машину. Дон тоже подлежит ликвидации. Но это чуть позже. А сейчас надо искать ему замену. Придется звонить Кубу. Он — человек опасный, но у меня нет выхода».

Куб, получив приглашение от Галстука приехать к нему в загородный дом, после некоторого размышления дал согласие: «Ишь ты как приспичило этому сильному чиновнику, если назначает мне свидание. Задание явно будет не пустяковое. Но зачем гадать? Встретимся — узнаю!».

Хозяин встретил Куба подчеркнуто радушно, предложив сесть за стол с расставленными на нем деликатесами и бутылками с заморскими этикетками. Но Куб, сославшись на больную печень, сразу предложил приступить к делу. Галстук кивнул и предложил:

— Тогда, давайте пройдем к реке, подышим свежим воздухом. Там ни мы никому не помешаем, и самое главное, нас никто потревожить не сможет.

Куб криво усмехнулся: «Он боится прослушивания. Что за страна, если даже чиновник высокого ранга допускает, что его разговоры прослушиваются конкурентами либо спецслужбами».

Галстук и его гость вышли из дома и по узкой тропинке направились через парк к реке. Здесь на краю обрыва хозяин остановился и, подождав чуть поотставшего гостя, сразу приступил к делу:

— Как сами понимаете, я вас пригласил не красотами любоваться. Нам в последнее время очень мешает один человек. Он связался с сомнительной радиоактивной сделкой и прогремел на всю страну. Его поведение позорит нас всех. Надо помочь ему умереть достойно. Сможете устроить?

Куб уже догадался о ком идет речь. Но не спешил давать согласие:

— А почему именно ко мне обращаетесь за таким деликатным поручением?

— А к кому же еще? Уж не к Дону ли бежать за помощью. Серьезных людей не так уж много встречается в нашем мире. Вы один из тех, кому можно доверять и я не знаю другого, кто сможет выполнить в краткие сроки столь сложное задание.

Заметив довольную улыбку, слегка тронувшую губы гостя, Галстук понял, что попал точно в цель.

Куб не спешил давать согласие:

— Назовите сроки, способ устранения и оплату?

— Не более суток, любым способом и сумма втрое больше самого высокого тарифа за подобного рода услуги.

— Сутки — это очень мало. Нужна предварительная разведка и подготовка.

— У нас уже все готово. Нужно только ваше согласие и надежные люди. Не скрою, что после неудавшегося покушения этого человека охраняют очень тщательно и подобраться к нему почти невозможно.

— Хорошо, я подписываюсь на это дело. И дело даже не в деньгах. Меня как специалиста заинтересовала именно сложность предстоящего задания. Выполнить его — это высший пилотаж. Так в чем состоит план?

— У этого Удилища есть любимая сестра. Она лежит в больнице. Ей два дня назад сделали не очень сложную операцию. Завтра ему позвонит женщина, представится соседкой по палате, и скажет, что сестре стало хуже и она просит его приехать. Он сестру боготворит, бросит все и помчится туда.

— А если перепроверит, позвонит в больницу?

— Ей действительно стало хуже, воспалился шрам после операции и повысилась температура. Не подумайте, что это мы — изверги натворили. Просто так совпало и грех такое обстоятельство не использовать.

— Ну и вы хотите его убрать прямо в больничной палате?

— Упаси Бог. Только не там. Лучше всего его перехватить по пути. Но как вы это сделаете уже не мое дело. Кстати, ради справедливости нужно убрать и того, кто неудачно на него покушался. Это некий Парус. С ним у вас особых хлопот не будет. За него плата обычная. Это можно сделать уже сегодня «Надо же — высокопоставленный гаденыш взялся меня учить, как надо убирать людей. Лучше бы своим прямым делом занимался как следует. А то народ окончательно взбесится и сметет и их, и нас!»

С плохо скрываемым раздражением Куб отпарировал:

— Где, когда и исполнители — это моя забота. Мне только нужен адрес этого Паруса и точное время выезда Удилища в больницу.

— Договорились. Теперь насчет оплаты: аванс нужен?

— Нет, не нужен. У нас не обманывают и в арбитраж не обращаются. Заплатите после выполнения заказа.

— Ну и хорошо. Теперь можно возвращаться в дом. Может быть все-таки перекусим?

— Нет — я теперь ни диете. Все больше манной кашей печень балую. Да и времени вы дали мало на подготовку. Так что надо ехать. Проводите меня до ворот, чтобы охрана видела: я уезжал, а хозяин ещё жив был.

— Это вы на что намекаете?

— Я полагаю, если вы начали охоту, то не исключено, что и на вас тоже уже кто-то когти точит. А потому от греха подальше: покажитесь своим охранникам.

Галстук недовольно пожал плечами и повел гостя к воротам. Провожая взглядом отъезжавшую машину, он подумал: «А ведь этот Куб трижды прав и мне тоже надо позаботиться о личной безопасности. Ну и времена настали! Никогда не поймешь, кто ты в данный момент: охотник или дичь».

Галстук вздохнул и, повернувшись медленно побрел к дому. И глядя на сгорбленные плечи и шаркающую походку обычно подтянутого и быстрого в движении хозяина, дежурный охранник подумал: «Да сдает мужик, на глазах стареет. Неужели так о благе народа всерьез печется?»

И довольно рассмеялся своей собственной шутке.

Парус сильно нервничал после провала операции по ликвидации Удилища: «Все было сделано по инструкции. И никто не мог предугадать, что какой-то охранник проявит излишнюю бдительность. Дон психует, смотрит волком. А при чем здесь я?» Но тревога не проходила. И Парус, после дежурства по дороге домой несколько раз проверял, нет ли за ним слежки. Все было спокойно.

Поставив машину на платную стоянку, Парус направился в продуктовый магазин, решив купить бутылку марочного коньяка, надеясь снять спиртным постоянное напряжение. Миновав турникет, он вошел в зал самообслуживания. В торговом зале было совсем мало покупателей, и Парус направился в полкам со спиртным. За его спиной послышался шум шагов. Парус посмотрел через плечо и увидев двух пожилых людей, ссорящихся из-за настойчивых требований старика купить бутылку водки, равнодушно отвернулся. И только с опозданием почувствовав как острое длинное лезвие прорывает сзади ткань его пиджака и вонзается в тело прямо напротив сердца, он осознал свою ошибку. Но было поздно.

А супружеская пара поспешно направилась к выходу из магазина. Их маневра с сапожным шилом никто не заметил. Одна из покупательниц, наткнувшись на лежащее тело, испуганно закричала: Звоните скорее в «скорую помощь». Мужчине плохо! Наверное сердце отказало, вызывайте врачей.

Убийцы сразу свернули за угол магазина, спеша убраться подальше от места, где закончил свой земной путь молодой крепкий парень, приговоренный их хозяевами к смерти.

Почувствовав себя в безопасности, старик хвастливо подумал о себе: «Все-таки ты, Князь, молодец! Не оплошал, рука ещё крепкая, твердая». А его подруга Солоха насмешливо наблюдала за своим торопливо убегающим с места происшествия мужем: «Наверняка считает, что из нас двоих он — главный! И не понимает дуралей: без моих придумок он — ничто. Ведь к клиенту ещё подобраться нужно. Это я придумала стеречь его возле автостоянки, которую он никак не мог миновать И сцену в магазине разыграла артистично. Слава Богу, все уже позади и мы вне опасности».

И суеверная женщина истово перекрестилась.

О лежащем на холодном кафельном полу Парусе она уже не думала. Для неё он был уже отработанный материал.

Сообщение о ликвидации Паруса Куб воспринял спокойно: это было рядовое задание. Поручая его старикам он хотел убедиться, что те не потеряли своей квалификации и могут успешно ликвидировать Удилище. Но все же его беспокоили сомнения: «Сразу два заказа один за одним — пожалуй для стариков многовато. К тому же слишком ничтожны у них шансы уйти живыми после ликвидации Удилища».

Куб задумчиво заходил по кабинету из угла в угол. Князя и Солоху он знал с юных лет и одно время, лет двадцать назад, когда Князь в очередной раз был в отсидке, сожительствовал с Солохой. И даже сейчас он испытывал к сильно постаревшей любовнице чувство признательности за сладкий период греховного увлечения, испытанный им так остро в молодые годы.

Куб с трудом отогнал ненужные воспоминания: «Старею: становлюсь сентиментальным. Кроме Князя и Солохи послать для устранения Удилища некого: здесь нужны нестандартные ходы».

И приняв окончательное решение, Куб принялся на листке чертить детальную схему предстоящих операций.

Удилище после неудачного на него покушения усилил свою охрану. Помимо крепких вооруженных парней, сидящих с ним в иномарке, его охраняли ещё четыре человека в машине сопровождения. Это не оставляло шансов киллерам на сохранение жизни, даже в случае удачного покушения.

Но для Удилища это было слабым утешением: «Если меня убьют, то не все равно ли поймают киллеров или нет? А от пули снайпера с крыши соседнего дома и вообще не увернешься».

И каждый раз, выходя из машины, он холодел, всем телом предвкушая болезненное соприкосновение с немилосердно жестоким кусочком металла. Из газет он знал, что киллеры чаще всего убивают свои жертвы на постоянных маршрутах от дома до офиса. И поэтому не спланированную заранее поездку в больницу к сестре не считал опасной.

Выйдя из офиса, он сел на заднее сиденье «Мерседеса». Рядом с ними поместился широкоплечий шкафоподобный телохранитель, а впереди рядом с водителем сел начальник службы безопасности. Вскоре они получили сообщение, что ни одна из припаркованных вблизи офиса машин не двинулась за ними следом. Это свидетельствовало об отсутствии наблюдения. И начальник службы безопасности позволил себе расслабиться.

Он совершил ошибку: сзади раздался грохот и противный скрежет металла. Сидящий рядом с Удилищем телохранитель навалился на него, прикрывая от пуль. А начальник службы безопасности, увидев, что в машину сопровождения врезались красного цвета «жигули», выхватил пистолет и крикнул водителю: «Гони!».

«Мерседес» резко увеличил скорость, вывозя Удилище из-под возможного обстрела. Свернув с Садового кольца, укрылись в ближайшем переулке за углом большого серого дома. У начальника службы безопасности задребежал мобильник. Из машины сопровождения сообщили:

— У нас все в порядке, никто не пострадал. Вот только крыло помято, так что следовать за вами не можем. Будем ждать ГИБДД.

— Кто водитель тех врезавшихся в вас «жигулей»?

— Да какой-то малохольный дохляк, лет двадцати, всего месяца два как получил права.

— Думаешь это случайность?

— Похоже, что так!

— Ну ладно, сейчас мы с объектом поедем дальше. Двое из вас пусть возьмут попутную машину и едут вслед за нами, а двое останутся разбираться с ГИБДД. И обязательно запишите данные этого горе-водителя. Потом проверим. Все понял? Конец связи.

Начальник охраны, отключив телефон, дал знак водителю двигаться дальше. Он сильно нервничал: дорожно-транспортное происшествие с машиной сопровождения вызывало тревогу. А наблюдавший со стороны сцену автоаварии боевик набрал номер телефона Куба. Опасаясь прослушивания доложил коротко:

— Все прошло по плану. Две единицы прибудут позже на попутке вслед основному грузу.

— Какой запас времени у нашей команды?

— От пяти до семи минут.

— Я понял. Все — отбой.

Положив трубку, Куб довольно потер руки: «Все пока идет по плану. Мы создали численный перевес. Солоху и Князя страхуют двое молодых боевиков. Этого вполне достаточно против невооруженного водителя и двух охранников. У моих людей будет достаточно времени для решения задачи. А там уж как повезет. Надо будет включить в счет Галстуку стоимость поломанной машины и наем безработного каскадера — специалиста по трюкам с автомашинами».

Эта мысль привела Куба в хорошее настроение. Он не любил Галстука: «Не нашего он поля ягода, а не побрезговал влезть в криминальную кашу. А считает себя элитой, сидя в президиумах. Он думает мне деньги его нужны! Нет, Куб, я в это дело влез, чтобы тебя кровью повязать. Вскоре не ты мне, а я тебе прикажу, что надо делать. Ну ладно — это оставили „на потом“. А сейчас надо, чтобы у Князя с Солохой все удачно прошло».

Куб нервно посмотрел на телефон: «Когда же они наконец позвонят?! Хотел бы я знать, что сейчас происходит там у ворот больницы».

А там все шло по плану. Как только машина с Удилищем подъехала к входу в больницу, первым из неё вышел начальник службы безопасности, осмотрелся и открыл заднюю дверцу, выпуская Удилище. Внезапно он заметил приближение одновременно с разных сторон и их машине двух групп. Справа шел хромой с седой щетиной на щеках старик, тяжело опирающийся на палку, одетый, несмотря на жару, в зеленый военный бушлат. Он матерился и замахивался клюкой на свою низенькую сгорбленную спутницу, ругая её за отданный какому-то Гришке в долг деньги.

«Эти бомжи не представляют угрозы, а вот те двое молодых парней с теннисными ракетками, торчащими из спортивных сумок, заслуживают внимания», — подумал начальник службы безопасности и шагнул вперед, заслоняя Удилище от приближающихся спортсменов. И тут же раздавшиеся сзади выстрелы поразили Удилище и его телохранителя. Начальник службы безопасности повернулся и увидел дергающиеся от выстрелов пистолеты в руках стариков — бомжей. Он быстро сунул руку подмышку за оружием. Но это было последнее, что он успел сделать. Пуля, выпущенная стоящей в двух шагах старухой, попала ему в голову.

Изображающие спортсменов боевики из группы прикрытия резко свернули за угол больницы и сели в машину. Вслед за ними, тяжело дыша, посеменили трусцой на плохо гнущихся ногах старики-киллеры. Боевики с плохо скрытым раздражением торопили с трудом влезающих в салон машины своих необычных пассажиров. Наконец машина, резко взревев, рванулась вперед, и начала петлять по узким переулкам, стремясь вырваться на широкую магистраль в центре города.

Известие о ликвидации Удилища застало Дона врасплох: «Галстук перепоручил это дело другому человеку. Он мне не доверяет или просто подключил дополнительные силы? В любом случае это дурной признак. Надо обрубать хвосты, чтобы не к чему было придраться. И в первую очередь уберу это жадного опера Мухина, на свою беду узнавшего о моей связи с Кротом. Но убить мента, означает вызвать на себя шквал огня: все сыщики столицы на уши встанут. Тут нужна тонкая и сложная интрига, чтобы его гибель не связали со мною. Лучше всего если он погибнет в какой-нибудь уличной разборке. Для этого нужно лишь спровоцировать столкновение двух молодежных группировок и организовать их „стрелку“ на территории отделения милиции, где работает Мухин. Затем предупредить ментов о готовящейся разборке. А остальное, как говорится, — дело техники».

О готовящейся разборке между двумя соперничающими криминальными группировками Кондратову сообщили, когда у него в кабинете находился Ильин, приехавший докладывать ход расследования убийства Никонова. Положив трубку, Кондратов предложил:

— Позвонил мой человек, подсказывает о предстоящей схватке между двумя опасными группировками. Времени у нас в обрез, захватим всех, кто сейчас на месте и вперед! Оружие, надеюсь у тебя с собою? Ну и хорошо, будет чем страх нагнать.

Быстро обежав кабинеты, Кондратов сумел найти ещё человек семь свободных сыщиков.

— Сейчас выезжаем на двух машинах. «Тяжелые» из ОМОНа подъедут следом, и туда на место уже подтягиваются сотрудники местного отделения милиции. Так что, вперед!

Ехали быстро. Свою машину Кондратов оставил метрах в двухстах от сквера, где должна состояться встреча противников. Следующая за ними вторая машина с другими сыщиками остановилась неподалеку. Кондратов им приказал:

— Вы, ребята здесь пока посидите, а мы с Ильиным сходим на разведку.

Но не успели они сделать и пару шагов, как к ним подошел невысокий плотный молодой мужик и, кивнув Кондратову, сказал с нервной веселостью:

— Привет доблестным сыщикам из МУРа. Рады вашей помощи.

— А я думал, что это ты, Мухин, нам помогать прибыл. Доложи лучше как тут обстановка. Ты давно здесь?

— Да минут пятнадцать. Как вы позвонили, так мы и подскочили. Нас местных сыщиков человек пять, да три патрульных экипажа прибыли и стоят тут недалеко на соседних улицах, ждут сигнала. Еще мы позвонили в соседнее отделение милиции, и оттуда тоже должны ребята подъехать. Но пока их нет: слишком поздно вы нам сообщили и сейчас нас явно меньше чем этих отморозков. А может быть пусть сначала друг другу головы пооткручивают, а потом мы оставшихся в живых победителей повяжем.

— Нельзя, Мухин, ты же видишь кругом люди и дети ходят. А в такой мясорубке пули полетят беспорядочно в невинные жертвы. И потому бандитов надо будет брать ещё до того, как они сойдутся в схватке. Перехватим вторую группировку ещё на подходе. Что известно о боевиках, которые уже здесь на месте?

— Их человек двадцать пять. Они разделились. Человек десять, по-видимому, войдут в непосредственный контакт для ведения переговоров. Вторая группа будет маячить в открытую поодаль, демонстрируя готовность в любой момент вступить в схватку. Это, так сказать, больше моральная поддержка. Но главная ударная сила из пяти человек маскируется вон за тем углом. У них там и машина припаркована рядом. Скорее всего именно у этой пятерки огнестрельное оружие и они представляют наибольшую опасность. Я со своими ребятами возьму их на себя.

— А почему ты, а не мы?

— Да потому, что тебя, Кондратов, пол-Москвы знает, а нас только местная шпана. И мы сможем подобраться к ним поближе.

— Ну не скромничай, Мухин. Ты тоже в определенной мере человек известный.

— Ты, свои намеки брось. Я честный опер и потому на меня грязь льют, а ты всяким слухам веришь.

— Ладно, Мухин. Сейчас не время отношения выяснять. Значит, ты берешь на себя запасную пятерку за углом. А мы тут попасем тех, кто собирается начать разборку. Начнем по моему сигналу, как только появятся их противники. Идите занимайте позиции.

Как только Мухин отошел, Ильин спросил — О каких твоих подозрениях этот сыщик распространялся?

— Ко мне от двух разных источников поступила информация, что наш коллега связан с одной преступной группировкой, кормится от неё и прикрывает от закона. По этому поводу состоялся у меня с ним месяц назад крупный разговор. Но похоже он не внял моим советам. Ну да, хватит о нем. Вот, смотри, появилась враждующая группировка. Думаю, они пришли без оружия и сопротивления серьезного не окажут. Будем начинать.

Кондратов, взяв в руки рацию, крикнул в эфир короткое слово «Пошли!». И тут же, ревя сиренами, с разных сторон к скверу вылетели милицейские машины, из которых стремительно начали выскакивать крепкие мощные ребята в милицейской форме и тельняшках.

Кондратов и Ильин вместе с другими сыщиками бросились вперед. Кондратов был прав: вновь прибывшие к месту разборки боевики послушно бросились лицом вниз, не оказывая никакого сопротивления. Тех, кто замешкался, мощные омоновцы, радуясь возможности опробовать на практике разученные на тренировках приемы рукопашного боя, с удовольствием крутили и бросали на пыльные дорожки сквера.

В тот момент, когда казалось, что все идет благополучно, за углом большого дома раздались беспорядочные выстрелы.

«Что-то там у Мухина не заладилось», — мелькнуло в голове у Ильина и он с Кондратовым, не сговариваясь, ринулись на помощь своим коллегам: один из боевиков был убит и лежал на спине рядом с обрезом мелкокалиберной винтовки. Двух других обыскивали два опера из местного отделения милиции, а третий сыщик лежал на боку, зажимая рукой рану на шее. Лицо его было бледное, а в глазах застыл ужас и немой вопрос: «Неужели я умру?»

— Где Мухин?

Один из сыщиков махнул рукой: Побежал вслед за двумя отморозками вон в тот двор.

И словно, подавая сигнал, где находится Мухин, издалека донеслись два разных по высоте звука выстрела. Ильин с Кондратовым бросились под арку дома, откуда донеслась стрельба.

— Первый выстрел был из «Макарова», — на бегу заметил Кондратов.

Ильин на ходу согласно кивнул головой:

— Это плохо: последним стрелял не Мухин.

И он не ошибся: возле дырки в бетонном заборе лежал труп ещё одного боевика, сраженного последним выстрелом Мухина. Но и сам сыщик получил пулю в грудь. Истекая кровью, он последним усилием указал направление, в котором скрылся убийца. Ильин и Кондратов один за другим нырнули в проем в заборе и выбежали на соседнюю многолюдную улицу. Здесь искать человека, примет которого они не знали, было бесполезно.

Кондратов достал мобильный телефон и вызвал «скорую помощь». Пройдя обратно через проходной двор, они подошли к Мухину и поняли, что уже не надо мысленно торопить медиков. Все было кончено. Кондратов устало присел на каменный уступ забора и в задумчивости закурил: «Сейчас сюда наедет начальство. Начнут суетиться эксперты, набегут зеваки. Но Мухину на это уже наплевать. Он уже далеко от всей этой суеты. И нам теперь придется пахать дни и ночи, чтобы достать того, кто посмел стрелять в сыщика».

— Иначе нельзя! А не то они нас оседлают и начнут крутить без разбора, — Кондратов не заметил как сказал это вслух.

Но Ильин его понял:

— Ты, прав, Володя. Нам надо заполучить этого гада и немедленно. В назидание всей этой нечисти и их потомкам.

— Этим я займусь сам: у меня есть в одной из этих группировок свой человечек. Мелкая сошка, но может кое-что подсказать.

— А мне что делать?

— Твоя главная задача остается прежней: раскручивай убийство Никонова. По-моему ты прав: эта Кольцова имеет прямое отношение к гибели журналиста. Но прежде чем вызывать на допрос, её надо тщательно проверить. Завтра с утра съезди в её дом и побеседуй с соседями. Может быть, появится что-нибудь существенное.

— Я это и собирался сделать.

— Ну и хорошо. Значит, завтра к вечеру встретимся и обменяемся новостями. Если я вычислю этого подонка, стрелявшего в Мухина, то брать его поедем с тобою вдвоем. Ты не против?

Ильин колебался недолго:

— Я поеду с тобою.

— Ну и прекрасно! Я в тебе не сомневался. А вот и медики необычно быстро прибыли. Хотя все равно, пустые хлопоты: Мухина уже не воскресить.

И Кондратов направился навстречу пожилому толстому врачу, с трудом вылезающему из кареты «скорой помощи». Медик подошел к телу Мухина, проверил сонную артерию и горестно покачал головою. У него был растерянный и вопрошающий взгляд, словно он никак не мог понять зачем люди в этом безумном мире стреляют друг в друга.

Ильин поспешил отвернуться и направился к выходу из двора. Здесь возле мертвого тела сыщика ему нечего было делать.

Прежде чем войти в подъезд, Ильин остановился и всмотрелся в фасад дома, где жила Кольцова. Здание из красного кирпича было построено ещё в сороковые годы. Кое-где куски кирпича были отколоты и стояли как изрешеченные пулями. Отдельные участки стены неизвестно почему более других потемнели, словно их специально закоптили дымом огромного костра. И это делало фасад похожим на старческое лицо, изборожденное морщинами и крупными оспинами.

«Наверняка в этом доме проживают старожилы, много знающие о своих соседях. Это обнадеживает!»

Ильин поднялся пешком на третий этаж, где жила Кольцова, и позвонил к её соседям. В квартире никто не отозвался. Он сделал новую попытку, нажав кнопку звонка другой квартиры и преуспел: ему открыли сразу, как-будто хозяйка уже стояла за дверью в нетерпеливом ожидании гостей. Невысокого роста седенькая старушка подслеповато прищурилась:

— Кто это? Татьяна, ты?

И по вопросу Ильин понял, что женщина видит совсем плохо. Он сделал шаг вперед и, уже закрывая за собою дверь, постарался сказать как можно приветливее:

— Ну что вы, я на Татьяну вроде бы совсем не похож. Я из милиции, хожу и предупреждаю жильцов о повышении бдительности. Обстановка в районе сложная, а многие сначала открывают двери и уж потом спрашивают: кто это?

Женщина смущенно улыбнулась:

— Все мы задним числом умны! А я сегодня соседку жду. Она обещала забежать, покушать принести. Вот и открыла сразу, думала, что это Татьяна. Да вы проходите вот сюда, на кухню. Я как раз чайник согрела и открыла новую банку абрикосового варенья. Вот мы с вами и отведаем.

Женщина неуверенно двинулась в кухню, нащупывая рукой стенки, чтобы не сбиться с пути. И Ильин понял, что она совсем почти не видит. Он прошел вслед за нею. Женщина наощупь нашла табурет, присела и доброжелательно пригласила:

— Сами берите чашку вон там, в буфете. И розеточку возьмите, накладывайте варенье и себе, и мне заодно, а то я наощупь могу разлить мимо.

Ильин все сделал, как велела хозяйка. И присел за стол.

Старушка деликатно подождала, когда гость напьется чаю, а потом спросила:

— Так что вы хотели узнать?

— Да ничего особенного, просто вот интересуемся, как живут люди, не обижает ли их кто.

— Да кто меня, старуху, обидит?

— Да вот соседи, например, шумят наверное, беспокоят.

— Да нет, все тихо. Соседи у меня хорошие и мне помогают, продукты приносят и убирают в комнате. Вот и сегодня Татьяна Кольцова должна придти. Она в школе учительницей работает.

— Значит хорошая женщина эта Татьяна?

— Прекрасная и очень добрая. Не забывает меня старуху.

— А её муж и дети не обижаются, что она за вами ухаживает, уделяя им меньше внимания.

— Ну что вы — она незамужем. Тут встречалась с каким-то журналистом, да не сладилось у нее. Плакала очень. Все говорила: «И почему мужики такие подлые».

— Ну и что вы ей ответили?

— А что я могла ответить? Сказала, что принцы только в сказках встречаются, а в жизни все люди не без греха. А что моя Танюшка вас интересует?

— Да нет, что вы. Я же сказал, что выясняю насчет подростков. Не беспокоят?

— Да вроде нет. Здесь у нас в доме тихо. А вот в школе Татьяна рассказывала просто ужас творится. Две недели назад она у одного десятилетнего мальчишки пистолет-авторучку прямо на уроке отняла.

— Да наверное игрушку какую-нибудь?

— Да нет, настоящее оружие. Тот приятелям показывал, хвастался. Татьяна увидела, забрала у него. Так это поганец все ходил следом, угрожал, требовал вернуть. Вот какие дела творятся, да ещё в школе. Нет. Мы раньше лучше жили, спокойнее.

— Ну а где сейчас этот пистолет-авторучка?

— Да откуда же я знаю? Выбросила Татьяна, наверное, её на помойку. А может быть и до сих пор у неё дома хранится.

— А фамилию ученика этого не помните случайно?

— А это ещё вам зачем?

— Надо с ним поговорить, а не то он действительно вашей соседке мстить начнет.

— Ой, неужели вы думаете это возможно? Его фамилия Чеботарев — известный по её словам, школьный хулиган.

— Ну я пошел. Спасибо вам за информацию. Мы теперь вашу Кольцову в обиду не дадим.

— Вы уж, пожалуйста, не говорите ей, что от меня все узнали. А то скажет: разболталась старая сплетница.

— Не беспокойтесь. Она ничего не узнает. Если вы сами ей не расскажете.

Ильин захлопнул за собой дверь и начал спускаться вниз по лестнице. Ему надо было срочно встретиться с Чеботаревым и записать его показания.

Чеботарев оказался тщедушным и совсем не страшным подростком. Напуганный появлением сотрудника милиции он сразу рассказал, что нашел стреляющую авторучку во дворе своего дома возле мусорного контейнера. Перейдя к рассказу, как учительница Татьяна Николаевна отняла у него опасную игрушку, подросток злобно сощурился.

«Ишь ты как ему была дорога эта авторучка с единственным патроном», — подумал Ильин и в присутствии директора школы начал подробно записывать показания Чеботарева.

Он был доволен: «По крайней мере, у нас теперь будут официальные данные, подтверждающие наличие у Кольцовой оружия, стреляющего мелкокалиберными пулями, подобными той, которая была извлечена из головы Никонова».

С письменными показаниями подростка он поспешил назад в отделение милиции.

Его доклад был встречен подполковником Карповым с энтузиазмом:

— Ты, молодец, Ильин! Твоей рукой водила сама судьба, когда ты нажимал кнопку звонка именно в дверь этой старухи. Теперь, когда Кольцова в наших руках сами раскроем убийство Никонова и утрем нос МУРу.

Но следователь Тихонов был настроен скептически:

— Подождите делить шкуру неубитого медведя. Рассказ о стреляющей авторучке интересен. Но его недостаточно для того, чтобы арестовать школьную учительницу.

— Ну а провести обыск у неё мы сможем?

— Я думаю, получить санкцию в прокуратуре при таких обстоятельствах будет несложно.

— Тогда выноси постановления и езжай в прокуратуру. Я дам машину.

— Хорошо. Тогда минут через сорок пусть Ильин будет готов. Как только вернусь, поедем шмонать учительницу. Только, откровенно говоря, я особых надежд на успех не возлагаю. Разве только женщина из сентиментальности сохранила какую-нибудь вещичку убиенного Никонова на память о необычной страсти.

— Попытка — не пытка! Вперед, Тихонов. А пока ты в прокуратуру смотаешься, я хоть чаю попью.

Но не успел Ильин включить кипятильник, как требовательно зазвонил телефон. Голос Кондратова звучал с азартным весельем:

— Есть новости, Ильин. Мой человек сообщил, что в Мухина стрелял некий тип по кличке Шиповник. Он появился в группировке за два дня до разборки. Мы пока не знаем, случайность это или тонкий расчет.

— А откуда этот Шиповник?

— Есть сведения, что его привел в группировку некий Кувшин. Они вместе отбывали наказание в одной колонии. Но дважды судимый Кувшин ничего нам не скажет. Я установлю за ним скрытое наблюдение. Возможно, он выведет нас на своего бывшего сокамерника. А у тебя как?

— Мы установили школьную учительницу — бывшую любовницу Никонова. В её распоряжении был однозарядный пистолет — авторучка. Сейчас отправляемся к ней на обыск. Поедешь с нами?

— Я что в женском белье давно не копался? Ты уж сам там управляйся! А я как только установлю Шиповника, тут же тебе позвоню. Ну все — до связи!

— Положив трубку, Ильин недовольно поморщился: этот звонок напомнил ему о неосторожно данном обещании сыщику из МУРа отправиться вдвоем на задержание убийцы Мухина. Он догадывался о намерениях Кондратова и они ему не нравились.

«Хоть бы нас опередили и замели Шиповника до того, как его найдет Кондратов».

Размышления Ильина прервало появление Тихонова:

— Все, хватит отдыхать, поехали, Ильин. Прокурор подписал постановление на обыск, почти не раздумывая. Теперь дело за нами.

— И за его величеством счастливым случаем!

Ильин давно так не волновался: он не знал, что их ожидает в квартире Кольцовой — успех или новая сокрушительная неудача.