"Erratum (Ошибка)" - читать интересную книгу автора (Доминга Дылда)

Глава 55

   - Драшш, Угрстан!

   - Драшш, Наргшт!

   Это были последние слова дрегов, которых поглотило море разъяренных душ. Кто-то из обезумевших людей продолжал прыгать по сорванным панцирям рептилий, выкрикивая что-то бессмысленное в пустоту. Они ощущали себя на вершине: наконец боль, которую они терпели веками, вырвалась на свободу и нашла свое применение. Разрывая своих надзирателей и мучителей на части, они ощущали облегчение. На куче окровавленных тел дрегов сидела женщина, и временами окуная свои руки в теплую кровь, кричала и плакала от радости. Мужчины отрезали уродливые шипастые головы и приделывали их на свои наподобие шлемов. Накидки ведьм и все, что от них осталось, сжигали прямо на месте, закидывая в лавовые реки. Потом весь этот поток потянулся в залы, где притихшие слуги уже накрыли столы с выпивкой и едой, и гости рвали еду на части, пили и орали, и танцевали, не заботясь о приличиях.

   Коротышка Долли была бледна, как никогда, но строго раздавала слугам указания, и те метались между столами, не позволяя кувшинам и блюдам опустеть. Им доводилось обслуживать разные пиры, но такого еще никто из них не видел, и они не желали оказаться одним из блюд, потому все носились в мыле, неустанно, мечтая о том, когда все это окончится.

   - Ну-ка, детка, притащи-ка нам еще выпивки, - проорал здоровый детина Джой на ухо, и она уже готова была вновь нестись на кухню, когда он, грубо схватив ее за рукав, добавил: - и возвращайся назад, позабавимся.

   Джой прибежала на кухню и бросилась прямиком к Долли:

   - Я не пойду туда, - заорала она, когда та сунула ей очередной поднос с едой и питьем.

   - Пойдешь и еще как пойдешь, - сверкнула на нее глазами Долли, - или тебе жить надоело?

   - Не надоело, тот болван, - она указала на детину, - собирается что-то со мной сделать.

   - Будь поласковей, и все обойдется, - утешила ее Долли, подталкивая в спину.

   - Что значит поласковей? - Джой встала, как вкопанная. - Я не шлюха из слоев!

   - Не шлюха? - взъярилась Долли. - Тогда будешь мертвой шлюхой.

   Девушка сжала поднос с такой силой, что костяшки пальцев побелели, и пошла к столу. Если он скажет ей хоть слово, или, того хуже, потянется к ней, она прибьет его этим самым подносом. И дальше - будь, что будет.

   - А, вот и ты красотка, - проворчал детина, - что-то долго тебя не было. Не сильно ты спешила, да? - Он низко рассмеялся. - А я медлить не буду. Слишком долго ждал.

   Джой готова была дать ему подносом по голове, но он перехватил ее за руку, и сильно дернул на себя так, что она выронила и поднос, и все, что на нем стояло.

   - Вздумала артачиться? - прошипел он ей прямо в лицо. - Не на того напала. Знаешь, откуда я пришел, детка?

   Джой с отвращением покачала головой.

   - Верно, и лучше тебе не знать. Из слоя для головорезов и убийц. - Он рассмеялся, перехватывая обе ее руки у нее за спиной одной своей лапищей и выкручивая их. - Мне кажется, тут слегка шумно. Пойдем-ка поищем себе укромное местечко.

   Джой дергалась в его руках, как могла, и пыталась упираться ногами, но при его величине и массе это было совершенно бесполезно. Потом она пыталась кричать, но вокруг стоял такой ор от прибывающих душ, что ее голос просто терялся на их фоне.

   - Ты что там, поешь что ли, детка? - ржал детина, продолжая волочь ее по коридору.

   - Нет, нет, - орала она, и продолжала кричать даже тогда, когда грузное тело стало оседать на пол, разжимая свою железную хватку. Огромный человек с квадратной челюстью поднял ее на ноги и кивнул ей, чтобы она убиралась своей дорогой. Джой испуганно посмотрела на него, и поднялась на дрожащие ноги.

   - Спасибо, - прошептала она, рассматривая незнакомца.

   - Ты не видела девушку: тонкая, бледная, темные вьющиеся волосы, чуть раскосые глаза? - спросил он, поколебавшись.

   - Нет, - покачала она головой, - если увижу, что ей сказать?

   - Что Уцур ищет ее.

   - Тот самый Уцур? Царь? - Джой смотрела на него во все глаза.

   Он кивнул, собираясь уходить.

   - Где хозяин? - осмелилась спросить Джой от отчаяния. Она ведь понимала, что все это безумие не прекратится, если не появится Аба. И последний эпизод мог повториться еще не раз, и тогда вряд ли рядом с ней окажется очередной спаситель.

   - Я не знаю, - мрачно ответил царь.

   - А Лили? - с надеждой спросила Джой.

   - Ты знаешь ее? - Уцур всмотрелся в лицо девушки.

   - Да, мы друзья, - ответила она.

   - Идем со мной, - бросил он, и Джой с куда большим энтузиазмом отправилась за ним, а не на кухню.

   - Отнеси его тело в нижние коридоры, - попросила Лили, когда они оказались в доме. Петра держал в руках завернутые в полотно останки Небироса.

   - А ты? - спросил он.

   - Мне нужно зайти в кабинет и взять там кое-что, чтобы ритуал был исполнен, как следует.

   - Не задерживайся, - произнес Петра, хмурясь, - сейчас слишком неспокойно. Ты уверена, что тебе стоит идти одной?

   - Ничего не случится, Петра, сейчас всем не до меня, - грустно усмехнулась она и пошла наверх. А Петра перевалил через плечо свою нетяжелую ношу и зашагал вниз.

   Лили заскочила в покои Абы, чтобы взять с полки его кабинета книгу о капхах. Ей казалось правильным, чтобы в последних словах, сказанных над его останками, звучал его родной язык, в память о его расе, ушедшей в вечность, и о последнем из них.

   Но прямо там, в кресле, ее ждал сюрприз. Вначале она даже вздрогнула в надежде, когда заметила мужскую фигуру, но затем на лице ее отразилось разочарование.

   - Рамуэль, - произнесла она, узнавая падшего. Его крылья были чернее ночи, а одежду он себе выбрал багровых тонов. На столе перед ним лежал сияющий меч, с которым Лили когда-то пришла в ад. - Ты занял трон, но королевства больше нет. - С сарказмом произнесла она.

   - Но еще есть королева, - ответил он, пристально глядя на нее.

   - Что тебе нужно?

   - А тебе? - он сверлил ее взглядом. - Зачем ты вернулась? Все в здравом рассудке уже бежали или бегут отсюда. Или пришла насладиться делом своих рук?

   - Я пришла похоронить друга, - холодно по слогам произнесла Лили.

   - Друга? - его глаза наполнялись гневом. - Или друзей?

   - О чем ты? - Лили насторожилась.

   - Ты предпочла мне Абу, но с этим хотя бы можно было смириться, потому что все мы были под ним, но ты предпочла мне каких-то гадких насекомых, - на лице его отразилось отвращение.

   - Что ты сделал, Рамуэль? - с подозрением спросила Лили.

   - То, что и должен был, - зло усмехнулся он. - Убил твоих драгоценных братьев.

   - Нет, - Лили отказывалась верить. - Небироса разорвали дреги.

   - Да, но кто им поспособствовал. - Он поднялся из кресла во весь свой немаленький рост. - А второго заколола твоя подружка, за что ей огромное спасибо.

   - Какая подружка? - Лили потрясенно смотрела на него.

   - София. Без нее меня бы уже не было, но вот шутка судьбы, не так ли, - он усмехнулся, - входит София и спасает меня, заколов демона. Она ведь нормальной ориентации, в отличие от некоторых, и предпочитает людей насекомым.

   - Они были капхами, - произнесла Лили, стоя словно в прострации.

   - Мне все равно, как звались эти проклятые демоны.

   - Ты сам хуже их всех.

   - Мне это уже говорили, - рассмеялся он, а глаза его впивались в Лили, ненавидя и пожирая.

   - Я пришла сюда, чтобы отдать свою жизнь за тебя, - сказала Лили, подходя вплотную к столу. Ее глаза теперь едва ли можно было назвать нежными.

   - Ты опоздала, - проговорил он.

   Молниеносным движением она схватила меч со стола и выбросила руку с лезвием вперед в отточенном ударе. Рамуэль успел схватиться за рукоять, но было уже поздно - меч проткнул насквозь его в живот.

   - Ты тоже, - прошептала она, глядя, как затуманиваются его глаза.

   - Лили, - он хотел сказать что-то еще, но на его губах появилась кровавая пена, а звуки превратились в хрип.

   Лили в ужасе смотрела на торчащий из его тела меч и бегущую кровь, словно только теперь осознала, что случилось. Она еще никогда не убивала. Смерть дрегов в долине она не воспринимала, как убийство, наверное потому, что не считала их людьми, и не знала, кто они. Но сейчас перед ней был человек, некогда ангел, с которым они жили вместе. Это было настоящим убийством, и она совершила его не колеблясь, без единой мысли, как идеальная машина. Лили не сразу смогла вновь прикоснуться к мечу, но все же пересилила себя и вытащила его. Черные крылья безвольно обвисли по сторонам кресла, голова его опустилась на грудь и волосы рассыпались вокруг темным ореолом. В нем не осталось ничего от ангела, он убивал, обрекал других на страдания ради своей цели и своих амбиций. Меч в руке словно придал ей сил и хладнокровия. Лили не могла допустить, чтобы оружие осталось с предателем. Ей казалось, что само его присутствие оскверняло меч, который принадлежал только славным воинам. Хотя, страшно было думать о том, то теперь он был покрыт и кровью капхов, и падшего ангела. Лили забрала его с собой, застегнув пояс, снятый с Рамуэля. Затем потянулась за книгой, которую искала, и на нее с полки свалилось сразу несколько переплетов, но ни один из них не был тем, который она искала. Значит, книга была в библиотеке. Это была ирония судьбы: не зайди она в покои Абы, возможно, падший остался бы жить.

   Лили бросила прощальный взгляд на Рамуэля, который, казалось, заснул в кресле, и, придерживая меч, пошла прочь.

   Как бы ей хотелось все вернуть вспять. Веселого улыбчивого Танату, грозного и искреннего Рамуэля, счастливого Петру, не познавшего ни изменений, ни разочарования, и Небироса с Саргатанасом. Она вспоминала, как бережно касались ее его лапы, как внимательно он слушал и сопереживал ей, как оберегал ее, каким близким и надежным был другом, готовым пожертвовать собой ради нее. Как бы ей хотелось вернуть его. И Самаэля Грерии. И тот самый глупый эпизод, после которого все пошло наперекосяк. И Ника. Сердце больно защемило, и она вспомнила, как они познакомились, в ее собственном мире у моря. Она не хотела и не могла верить, что потеряла и его. Во сне она говорила с ним совсем недавно, и ей казалось, что все это было на самом деле, он жив. Она отдаст последнюю дань Небиросу и отправится в проклятые горы, где бы они ни находились, и разрушит кокон, чего бы ей это ни стоило. Если ничего другого не останется, лучше уж сгореть в сиянии света, но только не блуждать по миру в одиночестве, без него.