"Цыганские глаза" - читать интересную книгу автора (Диксон Хелен)

Четырнадцатая глава

Как только Пруденс собралась, Томас отвез ее на Уайтхолл, где Лукас снимал очаровательный особняк. По словам Томаса, дом нравился ему настолько, что он намеревался его купить.

Когда они миновали Черинг-Кросс и выехали на Кинг-стрит, над городом сгустились сумерки. К счастью, улицы уже опустели. Волнуясь перед встречей с Лукасом, Пруденс поглядывала по сторонам и заметила впереди восьмиугольные башенки Холбейнских ворот. Карета свернула направо, в узенькую улочку и остановилась перед массивной дверью.

Томас помог Пруденс выйти из кареты и громко постучал. Дверь отворилась, и в мерцании свечей перед девушкой возник бесстрастный чернокожий слуга. Он шагнул в сторону, предлагая им войти, но Томас попятился.

– Я не пойду с тобой. Думаю, тебе стоит поговорить с Лукасом наедине. Он позаботится, чтобы ты вернулась в Мэйтленд-Хауз в целости и сохранности.

Пруденс молча проводила его взглядом, а затем вошла в дом. Передав плащ склонившемуся в поклоне лакею, она повернулась к Соломону.

– Вы сообщите лорду Фоксу о моем приходе? – Несмотря на волнение, Пруденс была поражена внешностью Соломона: благородством его темного лица и великолепной фигурой. После мгновения тишины он ответил, и его голос, глубокий и звучный, окрашенный странный акцентом, очаровал ее.

– Он уже знает, что вы здесь, и я не дожил бы до утра, если бы посмел не пропустить вас к нему. Но я должен вас предупредить, – произнес он, растянув губы в белоснежной улыбке, – что его настроение улучшилось… поскольку он заметно обрадовался вашему приходу.

– Спасибо, Соломон. – Глубоко вздохнув, Пруденс вошла вслед за Соломоном в роскошную гостиную. Она резко остановилась, увидев перед собой мужчину, с которым хотела встретиться.

Лукас стоял на пороге следующей комнаты, опершись плечом о дверной косяк и скрестив руки на груди. Он казался невероятно красивым. И страшно разгневанным. Пруденс почувствовала, что ее уверенность в себе начала таять. Как она могла подумать, что ей удастся переубедить этого человека? Это же не влюбленный юноша, выведенный из себя равнодушной улыбкой.

– Оставь нас, Соломон, – произнес Лукас угрожающе низким голосом. – Мы с госпожой Фейрворти должны поговорить наедине.

Соломон молча выскользнул из комнаты, словно черный призрак.

Застыв на месте, с бешено бьющимся сердцем, Пруденс глядела на стоящего напротив мужчину. В дни разлуки она надеялась, что сумеет устоять перед его чарами, но его притяжение казалось почти осязаемым. Она не понимала этой страсти, этого желания, охватывающего ее при виде Лукаса. С молчаливой, беспомощной мольбой она глядела на его каменное лицо.

Лукас смотрел на нее холодно и бесстрастно.

– Ну? И чем же я обязан твоим визитом? – с иронией поинтересовался он. – Вижу, ты явилась одна.

Пруденс вздрогнула, обиженная и смущенная его едким тоном.

– Томас привез меня…

– Так я и думал. И где же он?

– Он… возвращается в Лонг-Эйк. – Она медленно подошла к Лукасу.

Лукас спокойно следил за ее изящными движениями, любуясь ее роскошными пышными локонами, падающими ей на плечи.

Проглотив комок в горле, Пруденс прошептала:

– Я пришла объяснить, почему меня не было в Мэйтленд-Хаузе… почему я не смогла увидеться с тобой.

– Не смогла или не захотела? – Отойдя от двери, Лукас шагнул в комнату, и рубин в его перстне вспыхнул кроваво-красным огнем в пламени свечей.

– Конечно, не смогла, – ответила Пруденс. – Лукас, зачем ты все осложняешь? – спросила она с таким достоинством, что сердце Лукаса начало таять. В ее удивительных темных глазах не было ни вызова, ни обмана.

– Разве?

– Да. Это глупо. Я не сделала ничего дурного, и ты несправедлив. – Пруденс торопливо рассказала ему о причинах своего отсутствия в Мэйтленд-Хаузе и с радостью заметила, как смягчилось его лицо.

– Ясно. Я прекрасно понимаю, почему ты ездила к Мэри, но могла же ты хотя бы записку мне оставить.

– Когда вчера утром мы повезли Джейн к маме, ни я, ни тетя Джулия не знали, что у Мэри начались роды. Лукас… я… сделаю все что угодно, чтобы загладить твою обиду… но я ни в чем не виновата.

Он насмешливо выгнул темную бровь.

– Все что угодно?

– Да, – прошептала Пруденс, глядя в его бездонные глаза. У нее сдавило горло, и она еле сдерживала слезы. – Лукас… прошу тебя, не надо так со мной. Я этого не вынесу, – в отчаянии прошептала она. – Пожалуйста, не отдаляйся от меня.

– Ты что-то еще хочешь сказать?

– Да. Я обдумала твое предложение, и я согласна. Я хочу стать твоей женой, Лукас… очень хочу.

В ее глазах блестели слезы, и одна из слезинок уже скатилась по щеке. Сердце Лукаса сжалось, и, не желая больше ее мучить, он с болью воскликнул:

– Почему, Пру? Почему ты хочешь стать моей женой?

Девушка взглянула на него, зная, что он ждет от нее безоговорочной капитуляции.

– Потому… потому что я люблю тебя.

– В таком случае можешь подойти ко мне, повторить это еще раз и поплакать в моих объятиях. А я тем временем расскажу тебе о том, как много ты значишь для меня… и как сильно я тебя люблю. Я расскажу, что влюбился в тебя в то самое мгновение, когда усадил на лошадь во время шествия, и что нескольких коротких недель нашего знакомства оказалось достаточно, чтобы я захотел жениться на тебе. А потом я тебя поцелую.

Уставшая от слез и переполненная любовью, Пруденс робко подошла к нему, уткнулась лицом в его грудь и расплакалась от счастья, намочив его рубашку. А он крепко прижал ее к себе, целуя в макушку и вдыхая сладкий, знакомый аромат ее духов.

– Боже праведный, как я скучал по тебе, – воскликнул Лукас.

– Прости, – всхлипывая, прошептала Пруденс. – Я тоже скучала. Я не смогла бы бороться со своими чувствами, даже если бы захотела. Они слишком сильные.

– Не надо, – взмолился Лукас. – Не плачь, милая. Ты разрываешь мне сердце.

– Я не нарочно. Просто не могу остановиться, – ответила Пруденс, улыбнувшись сквозь слезы, когда он принялся снимать губами соленые капли с ее щек.

Не добавив ни слова, Лукас поднял ее на руки, отнес к широкому дивану и бережно усадил на сидение, обитое красно-золотой узорчатой тканью. Усевшись рядом, он обнял девушку и отбросил волосы с ее лица. Мгновением позже Лукас начал яростно целовать ее щеки, глаза, шею. Отыскав губами ее соленые от слез губы, он почувствовал, как стихли ее рыдания, и как ее тело начало откликаться на его поцелуи.

Пруденс казалась воплощенным очарованием, соблазнительной, ликующей сиреной. Приподняв голову, Лукас взглянул в ее прекрасное лицо. Ее глаза потемнели от страсти.

– Пожалуйста, – прошептала она дрожащим от вспыхнувшего желания голосом.

– Что, любовь моя? – пробормотал Лукас, упиваясь нежной страстностью ее взгляда.

Пруденс глядела на его смуглое лицо, чувствуя себя совершенно счастливой.

– Я хочу стать твоей, Лукас… сегодня… сейчас.

Лукас вздохнул, убрав прядь волос, упавшую ей на лицо. Он мечтал обладать ею… и она, пылкое, страстное создание, готова была к этому.

– Нет, любимая, – тихо ответил он голосом, полным сожаления. – Я не могу взять тебя, пока ты не стала моей женой… как бы сильно мне ни хотелось. Мы должны подождать.

Пруденс наслаждалась его близостью. Прижав руку к его груди, она чувствовала биение его сердца и его жар.

– Но ожидание покажется нам вечностью.

Лукас накрыл ладонью ее руку и тихо рассмеялся при виде глубокого разочарования, отразившегося на ее лице.

– Бесстыдница, – усмехнулся он. – Я польщен твоей страстностью, любимая, но тебе придется усмирить твой пыл, как я усмиряю свой. К тому же, если я сейчас овладею тобой, об этом узнает Томас.

– Откуда? То, что мы делаем, никого больше не касается.

– Пока ты не стала моей женой, он остается твоим опекуном, любовь моя. Если ты станешь женщиной, он заметит перемену в тебе и догадается о причине.

– Ты боишься моего брата? – спросила Пруденс с насмешкой.

– Нет, но я поклялся ему сохранить твою девственность до свадьбы… а если мне придется нарушить слово, это испортит мне удовольствие. – Лукас взглянул в ее сияющие глаза. – Я люблю тебя, милая, и не смогу ждать долго. Если ты хочешь обвенчаться в Марлден-Грин, это случится не скоро. Мне придется задержаться в Лондоне на несколько недель.

– Мне все равно, где выходить замуж, лишь бы побыстрее.

Лукас погладил ее по щеке.

– Как насчет свадьбы в Лондоне? Через неделю?

На ее губах вспыхнула радостная улыбка.

– Что? И никаких запретов?

– Никаких. Я никому не позволю помешать нашему союзу.

– Никто и не посмеет, – рассмеялась Пруденс. – Что ты собираешься сделать?

– Обратиться к епископу за специальным разрешением.

– А ты уже выбрал церковь?

Лукас лукаво улыбнулся.

– Есть одна церковь, которая нравится мне больше всего.

– О? Ну, раз я буду невестой, может, скажешь, которая?

– Святых невест.

– Что? Церковь Святых невест на Флит-стрит?

– Она самая.

Сообразив, почему Лукас выбрал именно эту церковь, Пруденс понимающе улыбнулась, и ее глаза потеплели.

– Она очень древняя.

– Я знаю. Первая христианская церковь, основанная святой Бригиттой, ирландкой из Килдары. Ее праздник совпадает с днем другой Бригитты, которая…

Пруденс покраснела.

– Спасибо за урок истории, Лукас, но я знаю, кто такая Бригитта, – вмешалась она.

Лукас насмешливо выгнул бровь.

– Знаешь?

– Да.

– Тогда скажи мне. Кто она?

Румянец на ее щеках стал еще гуще.

– Кельтская богиня плодородия, – со смехом ответила Пруденс.

– А ты любишь детей, Пру? – спросил Лукас через мгновение, продолжая улыбаться.

Девушка вспомнила, как держала на руках новорожденную девочку Мэри.

– Конечно, люблю.

– Хорошо, потому что одним ребенком я не ограничусь. Так ты не против начать нашу совместную жизнь с венчания в церкви Святых невест, и чтобы нам покровительствовала кельтская богиня плодородия? Через неделю ты станешь моей навсегда.

Наклонив голову, Лукас поцеловал ее еще раз с пронзительной нежностью. Пруденс пылко ему ответила, вложив в свой поцелуй всю любовь, накопившуюся за дни разлуки.

– Скажи, что задерживает тебя в Лондоне, – пробормотала она через несколько минут.

Лукас вздохнул, заметно помрачнев.

– Я пытаюсь выследить своего кузена. Мои люди ищут его повсюду, но он как в воду канул.

Пруденс насторожилась.

– Джеффри?

– Да. Он здесь, в Лондоне.

– Но… откуда ты знаешь?

– Я чувствую.

Девушка побледнела, заметив, как изменилось лицо Лукаса. Неожиданно ей стало страшно за него.

– А тебе обязательно искать Джеффри, Лукас? Неужели так важно его найти?

– Если бы ты знала, что сделал мой кузен, ты бы не спрашивала.

– Я знаю, – прошептала Пруденс.

Он пристально взглянул на нее.

– Откуда? Кто тебе сказал?

– Томас. Он… считает, что я должна это знать.

Его лицо исказилось от боли.

– Когда? Когда он сказал тебе? – резко спросил Лукас. – Сегодня?

Пруденс кивнула.

– Да.

Одно короткое слово заставило Лукаса вскочить на ноги. В его глазах сверкнул гнев.

– Лукас… пожалуйста… не смотри на меня так. Если бы ты сам рассказал мне об этом, я давно бы уже поняла, почему ты так ненавидишь Джеффри.

– Рассказал бы тебе? – усмехнулся он. – Как я мог рассказать, когда мне даже думать об этом больно? Пруденс, у меня забрали все, кроме жизни. Можно сказать, что мне еще повезло, потому что я сумел отгородиться от всего… думать только об одном взмахе весла, о еще одном сражении, о еще одном дне, и ждать чуда. Я два года был никем.

Его лицо казалось застывшей маской. Склонившись к девушке, смотрящей на него с ужасом и любовью, он сжал ее плечи стальными пальцами. Мысль о том, что Пруденс пришла к нему из жалости, привела его в бешенство.

– Когда, Пруденс? Когда ты поняла, что любишь меня? После того, как Томас рассказал тебе о двух годах рабства, или все-таки раньше? Потому что я не вынесу твоего сочувствия или твоей жалости. Только не от тебя.

Ярость в его глазах пугала.

– Это случилось раньше, Лукас… клянусь. Но лишь теперь поняла, как сильно люблю тебя… как много ты для меня значишь. Это открытие помогло мне переступить через мою глупую гордость и самой прийти к тебе… хотя я мечтала об этом с той самой ночи в Марлден-Холле. Пожалуйста, поверь, мое сердце переполнено любовью к тебе, и я никогда с тобой не расстанусь.

Лукас, тяжело дыша, посмотрел ей в глаза, и нашел там только любовь, такую огромную, что рядом с ней он чувствовал себя карликом.

– Я верю тебе.

– Это не жалость и не сочувствие. Когда я узнала о том, что ты пережил… о твоих страданиях… моя боль была невыносимой. Я хотела быть с тобой рядом, чтобы разделить твои муки. Но рассказ Томаса еще и разозлил меня. Я до сих пор злюсь на твоего кузена за то, что он сделал с тобой. Я не виню тебя за твое желание отомстить.

– Отомстить? Ты об этом подумала? Пру, я не хочу мести. Я не мстителен. Я хочу вытащить Джеффри из той дыры, в которую он забился, лишь для того, чтобы спокойно жить дальше, не опасаясь наемных убийц.

Пруденс ахнула, осознав, какую угрозу представляет Джеффри Фокс для ее любимого мужчины.

– Нет, Лукас. Джеффри не посмеет…

– Я не питаю иллюзий насчет моего кузена. С тех пор, как я вернулся в Англию, он уже пытался убить меня.

Она побледнела, как полотно, охваченная страхом.

– Что? Когда?

– В ночь моего прибытия в Лондон… когда я ушел из Мэйтленд-Хауза и возвращался на Уайтхолл. Я обезоружил мужчину, который напал на меня, но не смог его допросить. Я подозревал, что это дело рук Джеффри, но когда не нашел в гавани его корабля, решил, что ошибался. Однако после твоего рассказа о встрече с ним в Лондоне в тот день, я понял, что он нанял этого человека, чтобы убить меня.

– Ты помнишь, как он выглядел?

– Неряшливый толстяк с маленькой бородкой и глазами навыкате.

– Похоже на того типа, с которым был Джеффри в день королевской процессии. Почему Джеффри так тебя ненавидит?

– Это долгая и неприятная история, – сказал Лукас, усевшись рядом с девушкой на диван и обняв ее. – У моих родителей очень долго не было детей, и все решили, что моя мать бесплодна. Дядя Джордж, он младше отца на десять лет, понял, что Марлден-Холл и все имущество перейдут к нему и его наследникам. Он женился, и вскоре родился Джеффри. Джордж уже успел внушить своему сыну, что в один прекрасный день он станет здесь хозяином, но неожиданно моя мать забеременела и родила меня. Джеффри было тогда восемь лет. Ни дядя Джордж, ни Джеффри не простили мне этого. Каждый раз, когда Джеффри приезжал в Марлден-Холл, он объезжал верхом все поместье, разжигая в себе злобу. Затем он поступил на флот. Я не догадывался о его ненависти, пока не встретился с ним в Марселе. – Он вздохнул, взглянув на Пруденс. – Остальное ты знаешь.

Лукас встал и, подав руку девушке, помог ей подняться с дивана.

– А теперь, любовь моя, мы вместе поужинаем и я отвезу тебя в Мэйтленд-Хауз. Завтра у тебя будет тяжелый день. Когда я представлю тебя ко двору в качестве моей жены, ты должна быть одета с иголочки. Верити найдет для тебя хорошую портниху.

Встав на цыпочки, Пруденс чмокнула его в губы.

– Это обойдется недешево, милорд.

Глаза Лукаса заблестели.

– Я могу позволить себе такие расходы, любовь моя. Когда ты станешь моей женой, у тебя будет все самое лучшее… кстати, я же кое-что припас для тебя.

У Пруденс захватило дыхание при виде изумительного кольца, которое Лукас надел ей на палец. Дюжина очень крупных бриллиантов образовывала круг, а внутри него сиял, словно солнце, восточный топаз. Лукас, глядя ей в глаза, сообщил, что это кольцо принадлежало королю Сиама, и он, купив его в Стамбуле, специально берег для своей будущей жены.

Позже, насладившись вкуснейшим ужином и изысканным вином, Лукас отвез свою счастливую невесту в Мэйтленд-Хауз. Тетя Джулия осталась у Мэри, но Томас, Верити, Арабелла и Роберт с нетерпением дожидались их возвращения. Влюбленные были встречены объятиями, поцелуями, улыбками и тостами, а на следующее утро Верити и Арабелла повели Пруденс к самой лучшей модистке в Лондоне.