"Субмарина «Голубой кит»" - читать интересную книгу автора (Мирер Александр)

Александр Мирер Субмарина «Голубой кит» 1. ДВАДЦАТЬ СЕМЬ ДВОЕК2. НЕГР С ЭТИКЕТКИ3. ЯВЬ ИЛИ СОН?4. ВТОРОЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЕ5. «ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ»6. СЕКРЕТ ПОГИБ7. КВАДРАТИК8. «БЭТИСКЭЙФБРИТН»9. ЧЕГО НЕ ЗНАЕТ КАТЯ10. ВОТ ЭТО ФОКУС!11. КАТЯ-РАДИОГРАММА12. ТЕМНО И СТРАШНО13. КАК ШЛА ДЕПЕША14. НЕ ПОНИМАЮТ!15. ЛЕПЕСТОК16. ЛЕКЦИЯ КВАДРАТИКА17. ЧЕТВЕРТОЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЕ18. СТОЛКНОВЕНИЕ В ОКЕАНЕ19. БЕСПОКОИТЬ НЕЛЬЗЯ20. ТАЙНА КОРАБЛЯ21. НАХОЖУ И НАСТИГАЮ22. БАБУШКА ТАНЯ23. ОБВАЛ24. КУСАЧКИ25. ДВА ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ26. КАПИТАН И СТАРШИЙ ПОМОЩНИК27. ОЧНАЯ СТАВКА28. ВСЕ ГОТОВО29. ПОГРУЖЕНИЕ30. ГДЕ МАК?31. ЭРИБЕРТО СОЛАНА32. БУНТ33. В ЛАБОРАТОРИИ34. ДРУЗЬЯ, ПРОЩАЙТЕ!35. СВОЙ!36. СЕЙФ ПОДНЯТ37. ЧАЙ — КОФЕЙ38. НЕТ КОНТАКТА39. БЛАГОПОЛУЧНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ40. ИГРУШКИ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ41. ЧТО БУДЕТ ПОТОМ42. ПОСЛЕСЛОВИЕ О КИРПИЧАХ

13. КАК ШЛА ДЕПЕША

Телеграмма, посланная Игорем Ергиным, вызвала много беспокойства, и ее прочло множество разных людей. Дежурный по Центральному радиоклубу прочел ее очень внимательно и убедился, что депеша составлена по всем правилам. Был указан условный адрес клуба, известный зарегистрированным любителям. Вместо подписи стояли позывные, и дежурный проверил их по регистрационной книге, где записаны позывные всех радиолюбителей Советского Союза. Правильно — под этими позывными работал любитель-коротковолновик из Дровни, Свердловской области, Ергин Ростислав Евгеньевич, беспартийный, год рождения такой-то.

Двадцать лет — возраст вполне сознательный. Дежурный стал заново вчитываться в текст телеграммы:

Текст был составлен толково. Сообщение было важное — ничего не скажешь. Привлекала внимание лишь одна подробность. Каждый грамотный радист знает, что сигналы бедствия и приравненные к ним сообщения передаются на определенных волнах, специально выделенных международным договором. Эти волны разрешается занимать только сигналами бедствия. Таким сигналом как бы зеленую улицу в эфире устраивают. Почему же неизвестный радист работал не на этих волнах, а в любительском диапазоне?

Но дежурный знал, что обстоятельства бывают самые разнообразные. Радиолюбители довольно часто принимают сигналы бедствия. Любители всегда в эфире. Их много. И профессиональные радисты охотно прибегают к их помощи.

Дежурный посмотрел на часы — девятый час. Начальство давно разошлось по домам, а случай неожиданный… Когда получаешь просьбу о медицинской помощи — дело другое. Есть Министерство здравоохранения, есть Институт скорой помощи — звони хоть утром, хоть в полночь, медицина всегда наготове! А тут неизвестно, кому передать сообщение.

Поразмыслив, он соединился с Министерством торгового флота. Там знают, где находится каждый корабль торгового флота, где бы он ни плавал, как бы далеко ни забрался от родных берегов. Там сообразят, о какой опасности идет речь.

Дежурный оператор Министерства торгового флота записал телефонограмму на бланк и отнес ее старшему диспетчеру со словами:

— Вот, Николай Михайлович, опять радиолюбители чудят. Полюбуйтесь! — и отошел к своему столу.

Старший диспетчер Сполуденный, отставной капитан дальнего плавания, выключил микрофон и взял голубой бланк телефонограммы, отставив его на вытянутой руке — носить очки капитан не соглашался.

Прочитав сообщение Центрального радиоклуба, он долго вертел бланк в татуированной ручище и фыркал. Что-то почудилось ему неясное и неприятное в самой возможности такого сообщения. Неизвестно кто, непонятно каким путем сообщает неизвестно о какой опасности, а гигантские корабли должны сворачивать со своих маршрутов. Стальные, тысячетонные громадины, такие могучие и такие хрупкие — старик знал лучше любого другого, какими хрупкими бывают океанские суда. Он стоял на мостиках многих судов и видел в зеленой волне пузыристые следы торпед, и это он терял винты во льдах, это его пускали ко дну черные бомбы с «юнкерсов». А потом он последним скатывался по накренившейся палубе в последнюю шлюпку, или прямо в ледяное море, или, налегая грудью на рукоятки машинного телеграфа, выбрасывался на берег…

Так и говорили: «Слышал? Сполуденного торпедировал немец», или «Сполуденный в сорочке родился, на остатках плавучести выбросился у Новороссийска».

Капитан поправил усы и выбрался из-за диспетчерского пульта, все еще надеясь, что неприятность минует. Юнец мог ошибиться. Его просто могли «взять на пушку».

Он подошел к оперативной карте, раздернул занавес и установил указку на пересечении сороковой параллели с семидесятым меридианом. Надежда на благополучный конец исчезла.

К северу от конца указки проходила линия главного хода, то есть морского пути из Европы в Соединенные Штаты. Хотя советских кораблей здесь не было и в ближайшие двое суток не предвиделось, успокаиваться было нельзя. Морская этика предписывала капитану дальнейшие действия…

— О всех дальнейших сообщениях из Центрального Радиоклуба срочно докладывайте мне, — распорядился капитан.

Дежурный оператор вместо обычного: «Хорошо, Николай Михайлович» — подтянулся и четко ответил по-уставному: «Есть!»

Связь с Министерством иностранных дел капитан оставил до утра.

Он решил даже задержаться после смены, чтобы доложить заместителю министра о происшествии…

Над Москвой пылало, как фейерверк, ослепительное апрельское утро. Исчезли с улиц медлительные машины-поливальщики. Далеко на шоссе грохотали танки, возвращавшиеся с репетиции первомайского парада. Ровно в девять часов старший диспетчер вошел в кабинет заместителя министра и зажмурился — солнце било в глаза через большое окно.

Пока начальник просматривал телефонограмму и короткий доклад диспетчера (бисерным почерком на полях), старый капитан удобно устроился в кресле. Закурил, вытянул гудящие ноги. И подумал, что в западной Атлантике сейчас ночь. Глубокая ночь — два часа по местному времени… Он привычно проконтролировал себя: три часа разницы между Москвой и Гринвичем — нулевым меридианом. И пять часов разницы между Гринвичем и Нью-Йорком, итого восемь.

— Добро! — начальник взялся за перо. — Я пишу: «Старшему диспетчеру Сполуденному Н. М. Срочно связаться с Министерством иностранных дел». Не затруднит вас — задержаться еще на часок, Николай Михайлович?

— Само собой, Иван Егорович, — ответил капитан, очень довольный, что начальник без дальних разговоров поручил ему выполнять то, что он сам наметил.

— Добро! — повторил заместитель министра и уже в частном порядке спросил:

— Как здоровье, Николай Михайлович?

Он спрашивал несколько рассеянно. Не дожидаясь ответа, поднялся и подошел к большой карте на стене. Посмотрел и вдруг свистнул, как мальчишка.

— Э-ге! Сорок и семьдесят западной — здесь же французы работают! Не знали? Адмирал Перрен. Это же место гибели «Леонардо да Винчи».

— Точно так! — подтвердил капитан. — Место гибели «Леонардо». А что затевает Клод Перрен? Поднять его хочет?

— Кто его знает! Флаг он держит… Погодите… Вот их информация. Флаг вице-адмирала на легком крейсере «Жанна д'Арк», при нем океанографическое судно-база, новый батискаф «Бретань», ну и корабли охранения, разумеется. Наших там трое, по именным приглашениям. От Академии наук… Николай Михайлович, все это в корне меняет дело. Я сам займусь контактами с военными и с Мининделом. Благодарю вас за оперативный доклад. Спасибо.

Так депеша Игоря-Квадратика продвигалась все дальше, затрагивала все больше разных людей. Уже стучали телеграфные аппараты в Париже, отозвалась база военного флота Франции в Тулоне. Радисты вызывали крейсер «Жанна д'Арк».

Так телеграмма Игоря нашла, наконец, адресата. Эскадра кораблей французского военного флота была как раз на перекрестии сороковой параллели и семидесятого меридиана. И телеграмма пришла вовремя, когда оставалось несколько часов до начала подводных работ.

…Вице-адмирал Перрен в эту ночь не ложился спать. Завтра предстояло погружение, и адмирала мучила бессонница. Он ходил, пристукивая каблуками, с одного крыла мостика на другое.

Легкий крейсер «Жанна д'Арк» лежал в дрейфе, находясь мористее остальных судов эскадры. Их силуэты чернели на фоне светлого западного неба. Горели опознавательные огни, редкими звездами мигая по горизонту. Совсем уже поздней ночью вспыхнули яркие лампы на палубе океанографического судна «Марианна». Началась перекачка бензина в поплавок батискафа. Над морем поднялся столб голубого света — «Марианна» скрестила свои прожектора на палубе «Бретани». В этот момент вестовой пригласил адмирала в радиорубку.