"Иная реальность" - читать интересную книгу автора (Экзалтер Алек Майкл)

АНТОНИЙ И КЛЕОПАТРА

После очень раннего, по сельскому обычаю, завтрака Кирилл накормил и выгулял Дона, а Дашку отвез к ней домой. Всю дорогу до города Дашка полулежала, расслабившись на переднем сидении, притихшая и молчаливая. В благодарность за то, что не надоедала болтовней, Кирилл захотел было ее пригласить на завтра для знакомства с царскосельскими палатами, но тоже промолчал — успеется. Глину для сотворения биосиликонового болвана он выгрузил в гараже, но к себе на пятый этаж пошел не налегке, потому как от пикника оставалось еще немало провизии, да и господин гендиректор всучил свои деревенские мясомолочные гостинцы. "Гольф" Кирилл оставил у подъезда: надо было освободить место в гараже для свежего автомобиля.

Вирта ничего нового ему не сообщила, и Кирилл начал утомлять организм физическими нагрузками. Не хочется, но надо, даже если сегодня встал не с той ноги и не со своей постели. Как водится, после физзарядки и душа настроение поднимается, душа поет и пылает любовью к ближнему и дальнему, хочется сразу дать всем много добра и счастья. Мир вашему дому! А почему бы и нет?

— Вирта, загружай "Тоттенштайн"! Даешь вторую миссию!

— Берешь…

… Горит ли рейхстаг? Да еще как горит! На этот раз Кирилл и Вирта охотились на боевых андроидов, засевших в цитадели германского парламентаризма. Невесть откуда взявшиеся в горящем здании многочисленные эсэсовцы и красноармейцы только отвлекали и путались под ногами у орбитальных десантников. Закрепившиеся на верхних этажах рейхстага два десятка андроидов новой модификации, вооруженные станковыми лазерами с ядерной накачкой, оказались подготовленными и умелыми воинами. Активированная на максимум макромолекулярная силовая броня десантников не выдерживала перегрузок и отражала только половину мощности лучевых ударов. У самого выхода на дымящуюся кровлю здания Кирилл был тяжело ранен, а Вирта геройски погибла, прикрывая броней и огнем беспомощного товарища по оружию, которому требовалось время для восстановления боевого потенциала.

С ответным ударом Кирилл не медлил. Едва набравшись сил, в холодной ярости с гигаимпульсным пулеметом в одной руке и станковым гранатометом в другой могучей руке он в одиночку уничтожил взявших его в кольцо андроидов. Двух последних гитлеровских суперсолдат на куполе рейхстага Кирилл рубил и резал десантным кинжалом, рвал на запчасти мускульными амплификаторами и голыми руками, чтобы отомстить за гибель боевой подруги…

— … Для меня была честь воевать рядом с тобой, Вирта.

— Взаимно, Кирилл.

Хорошо, что успел отвоеваться, а то вон посетители на пороге топчутся, позвонить не решаются. Это у дверей квартиры Кирилла стеснительно переминались с ноги на ногу Васька с Витькой:

— Не звони, Дербан, через веб-камеру всех видит…

У подрастающего поколения в своем квартале и соседних дворах Кирилл пользовался непререкаемым почтением не только потому, что разбирался в компьютерах и знал об играх все и даже больше. Скажем откровенно, Васька с компанией, наводившие ужас на благовоспитанных детей и их родителей, гораздо больше почитали Кирилла за его отроческие и юношеские подвиги. Давным-давно репутация Кирилла в их глазах достигла максимума кристальной чистоты, когда знаменитый на весь окраинный околоток заслуженный и народный хулиган Вован Докука подарил Кириллу, уезжая в Германию, свой "гольф".

Надо сказать, что уличным авторитетом Кирилл был увенчан не зря. Конечно, он был домашним мальчиком из родовитой профессорской семьи, в детстве посещал музыкальную школу по классу фортепьяно. Но домашним и прирученным мальчик Кирилл был только дома, а выйдя на улицу, особенно в темное время суток, он мгновенно превращался в неистового подростка с девиантным поведением и адепта боев без правил. В те далекие времена детско-юношеские кулачные побоища городской центр против сельской окраины или район на район сотрясали город, и хороший мальчик Кирилл принимал самое деятельное участие по меньшей мере в половине всех массовых мероприятий с использованием тяжелых предметов, будучи ведомым у друга Вовика со школьной кликухой Докука. Однажды Вовику не повезло, и его взяли на пьяной драке, в то время как Кирилл старался не попадаться; у него даже приводов в милицию не было, ни в юности, ни потом. И на учет в инспекции по делам несовершеннолетних его не брали, хотя очень участковому этого хотелось, хотя и не за что было ухватиться.

До нынешнего поколения юных правонарушителях тоже докатилась легенда о неразлучных друзьях Докуке и Дербане, спина к спине вдвоем отбивавшихся велосипедными цепями и арматурой в окружении сотен врагов, пока не прибыла подмога районных пацанов-мальцов-огольцов. На самом деле все было не совсем так, но мальцов-огольцов, составлявших ядро подростковой банды "Квартальные" Кирилл разочаровывать не хотел. Так же, как он им и не рассказывал, кто же такие были квартальные полицейские надзиратели в России XIX века. Васька и его мальцы книжек не читали, а в их школьных учебниках истории такая мелочь не упоминалась. Хоть они и не менты, но своих квартальных надо пускать, и Кирилл пошел открывать дверь, не дожидаясь звонка:

— Давай заходи, господа квартальные.

— Здорово, Кир, мы тебе, типа, симку от той мобилы принесли и батарейку, — вымолвил Васька, в то время как Витька, появившийся у Кирилла в первый раз, в безмолвном восхищении обозревал крутое железо во всех углах комнаты.

Аккумулятор и SIMM-карта были действительно типа ничего себе — абсолютно немаркированные, непонятного происхождения.

— А остальное где?

— Дык, выбросил я его, Кир, короче, труха, — отозвался Витька.

— Лады, я это посмотрю, завтра заберете. А сейчас марш в школу, бестолочи. Учиться, учиться и еще раз учиться.

Отправив малолетних охламонов в поход за знаниями, невзирая на летние каникулы, Кирилл и Вирта занялись странным железом.

— Что скажешь?

— Я просканировала призматическую конструкцию в твоих руках. Она представляет собой комбинацию активированного наноэлектронного устройства и органического топливного элемента. Сейчас я пытаюсь проанализировать его сигнал и командный алгоритм. Очевидно, сигнал придется заглушить, он негативным образом воздействует на мои эффекторы, так как действует по тому же принципу.

— Это с его помощью тот тип пробовал вскрыть мой замок?

— Да, устройство предназначено для дистанционного контроля за любыми микросхемами, модифицируя их выходной сигнал в соответствии заданными алгоритмами.

— А симка, что делает?

— По команде из какого-то центра управления активирует основное устройство, фиксирует использование основного устройства и в режиме реального времени передает результаты в центр.

— И где же этот центр?

— Подключи к своему мобильнику, узнаем.

— Пожалуй, не стоит. Если и без связи с центром эта хренова батарея пакостит в твоих эффекторах

— Как скажешь, не стоит, так не стоит.

— Не нравится мне эта штука, Вирта. Не может быть у ментов таких навороченных гаджетов. Да и у наших гебистов тоже. Как ты оцениваешь его технологический уровень?

— Аппаратную часть хорошо бы исследовать на стенде, тогда я могла бы что-то сказать об элементной базе, но по отработанности микрокоманд могу судить, что продвинутость этого устройства значительно превышает все то, с чем я сталкивалась до сих пор. Хотя, возможно, где-то в этом мире ведутся неизвестные мне исследования в данной области и имеются аналогичные разработки. Все, что касается наноэлектроники, тщательно засекречивается

— Хорошо, Вирта, ставь свои заглушки на эту гадость.

— Глуши мотор, он говорит… Пока мы тут говорили, я в ее командах уже разобралась и гадость твою, Кирилл, выключила.

— Молодец ты у меня.

— Я не молодец, а девица.

— Кто тебя знает, девица ты или уже нет.

— Кому как не тебе разбираться в строении моего тела? Какое дал, такое у меня и есть.

"Довлеет дневи злоба его", — подумал Кирилл вовсе не потому, что его душила злоба, напротив, ныне он пребывал в очень благодушном настроении, просто Кирилл Дербанов разбирал достаточно по-старославянски, чтобы знать откуда есть пошла идиома "на злобу дня". В самом деле, в понедельник его дню хватало забот, в основном приятных. Перво-наперво он разместил свой суперзаказ на 60 компьютеров в одной столичной фирме. Там же он договорился о сдаче под ключ в Царском Селе всего суперкомпьютерного кластера, включая систему коммутации и установку микроклимата. Кирилл уже научился тратить безналичные деньги без особого напряжения, когда финансовую сторону дела обеспечивает Вирта. Все же свою кредитную карточку он направо-налево бездумно не совал и с наличными ему по-прежнему было жалко расставаться. Хотя вознаграждать людей за настоящие и будущие услуги Кирилл особо не скупился. Вот и сейчас из списка соискателей места прислуги в богатом доме, предоставленном ему Виртой, он выбрал исполнять обязанности горничной приглянувшуюся ему ширококостную блондинку скандинавского типа и явно славянских корней пухлую тетку, чтобы попробовала себя в качестве кухарки. Насколько обоснованы претензии стажерок на высокий заработок, Кириллу только предстояло выяснить.

Будущая кухарка Катерина в телефонном разговоре тут же взяла в оборот вероятного хозяина, пригласив его сегодня к себе в гости на обед. Тогда как горничная Инга с извинениями за задержку обещала подъехать в Царское Село послезавтра, чтобы принять решение на месте. Кирилл согласился подождать, так как необдуманных и необоснованных решений он и сам не любил: ни когда сам бросался в авантюры без всяких на то оснований, ни когда кто-либо другой пускался во все тяжкие без видимых оснований. Будет не лишним указать, что обе соискательницы привлекли внимание Кирилла не только внешними данными и обходительностью, но и безупречными рекомендациями.

Столь же безукоризненным должно быть и его новое средство передвижения и сама процедура покупки. По этой причине Кирилл отправился в автосалон, не забыв снять с работы Дашку, умевшую производить сногсшибательное впечатление на любой обслуживающий персонал, включая лощеных высокомерных менеджеров, торгующих дорогими авто в губернском городе под очень авторитетной крышей.

Дашку "порше" привел в неописуемое восхищение, и она ни полусловом не возразила против того, чтобы эта самодвижущаяся роскошь была оформлена и застрахована на нее. На радостях от покупки, Кирилл отныне и присно усадил любимую женщину за руль своего верного скутера, хотя раньше, несмотря на прозрачные Дашкины намеки, он опасался совершать такой опрометчивый поступок. До сего дня он на это не решался, потому как забубенная Дашкина головушка могла очень опасно и безрассудно лихачить, игнорируя пешеходов и коллег-водителей в безумном предположении, что неотразимой леди все джентльмены должны уступать место на дороге.

Дашка, резко газанув, показала язык мужику на "мерсе" и укатила в свою бухгалтерию, а Кирилл проводил ее опасливым взглядом: кто же так ездит, вот, дурында. Зря это он, наверное, наладил ее на курсы ходить и на права сдавать. Но ничего тут не попишешь, снявши скальп — шампунем голову не моют. Возит себя как дрова.

Зато сам он плавно отъехал от автосалона на первой скорости и, ничего не нарушая, никого не подрезая, отправился обкатывать "порше", а потом выбирать первоочередной комплект мебели для заполнения зияющих пустот в обстановке царскосельского особняка. Трехмерная топография всех трех этажей у него была представлена на наладоннике, благодаря любезности и продвинутости менеджеров риэлторской фирмы. Не менее любезные торговцы мебелью, обязались доставить товар завтра с утра пораньше.

Саркастично-снисходительно улыбаясь, Кирилл поставил свой новенький "порше" в подземном редакционном гараже на место, выделенное многоуважаемому Кириллу Валериевичу от щедрот главреда. Главный шеф еще в пятницу насильственно и безапелляционно оное место освободил от "опеля-жопеля" пронырливого писаки из отдела светской хроники. Парковочное местничество есть очень даже хорошо. С той же снисходительной усмешкой Кирилл Дербанов вальяжно продефилировал в редакцию, где его встретил портрет Петра Осова в траурной рамке. Уже собранно злой Кирилл выслушал подробности у Ефимыча:

— Был у нас системщик Рыжий Ос и вот его нет…

Получалось, что партнеры по субботнему преферансу были последними, кто видел Петра Осова в живых. Возвращаясь в город, Петр не справился с управлением, и его "шкода", пробив ограждение, полетела кувырком с насыпи перед мостом через небольшую речушку, несколько раз перевернувшись, встала на крышу, а взорвавшийся бензобак довершил автокатастрофу. Прибывшие на место происшествия спасатели матерились вполголоса и разбирали обгорелое железо, а немногое, что осталось от Петра увезли на "скорой помощи" в городской морг.

В кабинете Колядкина Кирилла застал звонок Мефодия, интересовавшегося, почему это дорогой братец к ним с Валькой в гости носа не кажет…

— Ты вашего техдиректора Осова хорошо знал?

— Нормально, и по префу, и в редакции.

— Есть мнение, что у был у него один секретный списочек, из-за него вашего Осова и грохнули.

— Уверен, что замочили?

— Так точно. Ты в курсе насчет деталей этого, грубо выражаясь, несчастного случая?

— В общих чертах, из гаишного протокола.

— Есть еще данные. Сегодня прорезался водила-дальнобойщик, ехавший в субботу вечером мимо места происшествия. Он видел, как к "шкоде" вверх тормашками, подъехала серая "нива". Водила спешил в город и решил, что помощь окажут без него. Узнав о взрыве, он не испугался позвонить в милицию. Всю картину теперь представил, братец?

— А что за список был у нашего Рыжего?

— Есть оперативная информация, что сисадмин Осов подписался на полное собрание хакеров города. За это его и гнали по шоссе как зайца, хорошо стукнули и горящей тряпкой бензобак заткнули. Чтобы помалкивал. Он тебе ничего про списочек-то не говорил?

— Намекал, но я в подробности не вдавался, решил: захочет, сам скажет. Возможно, в отделе журналистских расследований что-то знают. Спрошу.

— Спроси-спроси… А еще им скажи, что порнушники взяты в воскресенье тепленькими. Милости просим ко мне за подробностями и вещдоками. Санкция на публикацию от начальства уже получена. Как я и обещал, у твоих — право первой ночи.

Поблагодарив Мефодия за большую заботу о свободе печати, Кирилл спешно связался с Виртой, попросив ее войти в редакционную сеть и с компьютера Осова отправить хакерский список в отдел расследований, а если на осовском компе ничего такого нет, сделать так, чтобы список там всегда был, а сегодня по предварительно отданной команде самого пользователя Петра Ивановича Осова пошел по назначению. В том числе, в отдел расследований и ему, Кириллу Дербанову. Немедленно после этого он дал задание Вирте перехватывать все открытые сообщения и телефонные переговоры в городе, где так или иначе употреблялись хакерский список и имя сисадмина Осова.

Выпив полсотку за упокой души раба Божьего Петра и доброго начальника Рыжего Оса с тоскливыми и грустными мужиками из техотдела, Кирилл пошел в отдел расследований. Он был уверен на сто процентов, что виновные в гибели Петра либо сами значатся в списке, либо убийство организовали их покровители. В отделе все уже стояли на ушах из-за гибели главного сисадмина и его хакерского списка. Кирилл добавил им суматохи и суеты, сообщив о взятых с поличным распространителях педофилии. Затем Кирилл наконец добрался до своего рабочего компьютера, откуда отправил список Осова на почтовый ящик Мефодия. Оказывается, непримиримый борец с вирусописателями, хакерами и спамерами Рыжий Ос дополнил перечень Вирты несколькими именами. Озадачив брата по прямому проводу оперативной информацией, Кирилл отправился обедать к вероятной кухарке Екатерине. Война войной, а обед — по расписанию.

Кирилл и его автомобиль произвели неизгладимое впечатление на Катю-повариху, а ее стряпня и сдобно-мягкий характер донельзя понравились нанимателю. Катерина недавно похоронила мужа и согласилась на полгода перебраться в Царское Село. А там видно будет. Отправляться туда она могла решительно сегодня же, и Кирилл столь же решительно вручил ей ключи от дома, деньги для закупки провизии и записку для охраны, на случай, если кто заинтересуется, что за тетка поселилась в царскосельской усадьбе богатого и знаменитого дизайнера Дербанова. Так пусть и скажет: Кирилл Дербанов — мозг, и его надо питать.

После обеда в редакцию приехали двое из конторы Мефодия. Они скопировали список хакеров, находившийся на рабочем компьютере Петра Осова, затем отключили машину от локальной сети и опечатали на системном блоке все порты и разъемы. Попытались провернуть тот же фокус с компьютерами отдела расследований, но встреченные превосходящими силами редакционных охранников под командованием первого зама, предпочли отступить на исходные позиции в техотдел, где формально опросили сотрудников и подчиненных погибшего, а затем были с почетом препровождены охраной к выходу из здания.

К дизайнеру Дербанову никто из гебистов в гости не заглядывал и его рабочего компьютера не касался. Зато к ближе концу рабочего дня Кирилла побеспокоил другой гебист, на сей раз бывший. Неожиданно ему позвонил на редакционный номер субботний партнер по преферансу Сергей Новоселкин с еще одним трагическим известием. В то самое время, когда Кирилл знакомился с кулинарным искусством своей новой кухарки, мощное взрывное устройство, предположительно, противотанковая кумулятивная мина, было приведено в действие под днищем черного "линкольна" Геннадия Тереховского. Финансовый директор и его шофер погибли на месте. Ведется следствие, кто, когда и как заложил радиоуправляемый фугас между железобетонными перекрытиями многоэтажного гаража как раз под тем местом, где всегда парковался финдиректор Тереховский. Засим, выразив свое соболезнование, как одному из лучших друзей погибшего, главный охранник фирмы, не сумевший предотвратить покушение на жизнь одного из членов ее руководства, холодно попрощался с Кириллом.

Отношения Кирилла с Генкой Тереховским никогда не отличались особой теплотой, и лучшими друзьями они друг друга ни в коем разе не считали. Но о покойниках только хорошее, к тому же друг Генка Дашку хорошо пристроил. Хотя это может и боком выйти, если хозяев фирмы рвут в клочья радиоуправляемыми минами.

Сразу же после звонка Новоселкина редакцию облетела хоть и печальная, но сенсационная новость. При разборке рухнувших перекрытий в гараже, где взорвали финдиректора Тереховского, было обнаружено тело фотокорреспондента газеты Сергея Ивакина вместе с камерой и сменными объективами. Тут уж Кирилл всерьез испугался за Дашку. Там, где суетится, то бишь, уже свое отсуетился, папараццо из папарацци Серж Ивакин следует всегда ждать скандала с уголовщиной или криминальных разборок. Серьезных вооруженных столкновений преступных группировок в городе давно уже не было. Но кто знает, может быть, ликвидация Тереховского станет поводом к развязыванию крупномасштабной войны между мафиозными кланами? А Геннадий Тереховский, пусть и не был крестным отцом, но все равно занимал высокое положение в околокриминальной бизнес-иерархии, и крыша у его крупной фирмы далеко не самая занюханная в городе. Значит, Дашке пора покидать хорошо простреливаемый бизнес-сектор и залегать, если не на матрац в подвале, то по крайней мере переждать смутное время в спокойном месте. И Кирилл тут же занялся личными делами. К тому же номер почти закрыт, работы никакой, если что, в Красной Армии штыки, чай, найдутся, без него большевики обойдутся. В Дашкиной бухгалтерии Кирилл появился без звонка, отодвинув охрану с помощью гебистского удостоверения. Впрочем, охранники фирмы ему особо не препятствовали и не потрудились сообщить по команде о визите некоего майора Дербанова. Как раз в этот момент чрезвычайно компетентные органы опрашивали сотрудников "Омникомпа", абсолютно не компетентных по части минно-взрывного дела и мафиозных разногласий. Дарья ничуточку не удивилась, увидев Кирилла и даже обрадовалась, когда он скомандовал:

— Собирайся, поехали. Это — приказ. По телефону скажешь, что берешь неделю за свой счет по семейным обстоятельствам.

Дашка попыталась заикнуться насчет дареного скутера на стоянке, но Кирилл ее грубо оборвал:

— Потом заберешь, а угонят — черт с ним. Новый куплю. И, вообще, чего ты копаешься?

По дороге в Хатежино он продолжил давать руководящие указания:

— Пока все не утрясется, поживешь у Федьки. К Толстому никто не сунется, у него — нейтральная территория. А кто полезет — очень пожалеет: с его людьми и псами лучше не связываться.

— А как же ты без меня, Кирюша?

— Буду заезжать по возможности. Не такой уж дальний свет — сорок минут до города по хорошей дороге.

В поместье Хатежино Кирилл категорически и наотрез решил не задерживаться, несмотря на спальню с пуховым одеялом на втором этаже в помещичьем доме с мезонином. Разумеется, от деревенского ужина Кирилл отказаться не сумел. Затем он накормил и выгулял Дона, малость поразмышлял и направился к гендиректору Федору Хатежину с челобитной — разрешить ему забрать пса с собой в город.

— Войди в мое положение, генерал, я понимаю, кобелек еще не совсем готов, но ты уважь мою просьбу. А я могу к тебе в такую даль хоть два раза в неделю на дрессировку ездить.

Кирилл несколько слукавил — от Федькиного питомника до царскосельского блокгауза было рукой подать, если по прямой, по лесному грейдеру. Но другу Федьке и прочим совсем не обязательно знать, где Кирилл намерен поселиться. Тем более в такие времена.

— Договорились, Дона я беру с собой, пугнуть уже он может, кого угодно. Насчет бабок за пса не беспокойся, сколько скажешь, столько у тебя и будет. А Дашку ты на недельку пригрей, но не приласкай. Про Тереховского слыхал? Она у него была замом главбуха.

О взорванном Тереховском, шухере на его фирме и ставшем якобы случайной жертвой Ивакине сельский житель Федор Хатежин уже знал. Он даже добавил к сведениям Кирилла любопытную подробность, что Серж-фотограф сумел-таки запечатлеть для истории и следственных органов момент взрыва. Папараццо в лепешку, камера вдребезги, а гигабайтная карточка памяти уцелела, и микродрайв в кофре остался в целости и сохранности.

Занятные файлы были у чернявого Сержа Ивакина. Многое знал погибший на боевом посту фотокор. Единственное, чего он не мог предположить, — это, то что заложенным фугасом можно было подорвать не только бронированный штучный "линкольн", но и тяжелый танк. А если так рубят лес, то щепки летят во все стороны; бывает, очень даже далеко.

За рулем мощного "порше", разгоняющегося до 100 километров в час быстрее иного мотоцикла, Кирилл чувствовал себя так, словно он по-прежнему крутит баранку своего старого "гольфа". Он все так же прекрасно видел дорогу и хорошо понимал, что делают или собираются делать машины и водители, движущееся позади и впереди него.

Вон тот фургон с грязным задом, неизвестно чем заляпанным в сухую погоду, сейчас уйдет на левый поворот. Действительно, через несколько секунд "форд-транзит", который Кирилл не собирался догонять, начал перестраиваться в левый ряд, а потом, не просигналив, свернул на грунтовку слева. А та красная "мазда", что десять километров изо всех своих лошадиных сил и человеческих умений шла впритирку за машиной Кирилла, должна свернуть направо к дачному поселку. Именно это и сделал человек за рулем "мазды" через пять секунд, дисциплинировано включив сигнал поворота. Сейчас лично он, Кирилл на дороге никому не был интересен, чего нельзя было сказать о его автомобиле. Но завистливые или полные злобной ненависти чувства встречных и оставшихся далеко позади, собственно, его не касались, исчезая за горизонтом или за очередным поворотом загородного шоссе. Слежки за собой Кирилл не ощущал. Весь трафик двигался в обычном режиме, и Кирилл точно знал, что здесь и сейчас на этой дороге никто и ничто не собирается разделаться с ним как с Петром Осовым.

Да и он им не Рыжий. За здорово живешь не возьмете, сволочи!

Кирилл бросил взгляд на ноутбучный кофр на полу у переднего сидения, где лежали заряженный револьвер и новое подписанное заявление в милицию о его сдаче. Да и на самом сидении располагалось пока еще не оружие, но обещающее вскорости таковым стать, служебное животное по кличке Дон.

Федька, конечно, профи. Дон Карлеоне службу знает, собака.

Всю дорогу до города пес сидел рядом с Кириллом по стойке смирно, пристегнутый специальным собачьим ремнем.

Хорошо, значит, к шлейке приучен. Любопытно, как он на выстрел будет реагировать или на взрывпакет? Ничего, это впереди, и Федька поможет выдрессировать.

В пути только раз Дон дернулся и зарычал, когда мимо них с ревом промчался встречная тяжеленная фура. Но после тихой, но твердой команды Кирилла "Место!" молодой ротвейлер мгновенно успокоился и принялся опять настороженно наблюдать за двигавшимися им навстречу железными экипажами.

Кирилл поставил "порше" в гараж и пошел домой, поблагодарив шлагбаумного охранника, пожелавшего ему "Спокойной ночи". "Вот, падла гаражная, раньше сроду не здоровался, только номер сличал на выезде", — беззлобно выругался про себя Кирилл. Ему уже нравилось рассекать на крутой тачке. И то, что перед ним сама собой прогибается всякая обслуга. А рядом на поводке верный пес Дон Карлеоне.

Дома Кирилл сначала провел пса по всей квартире, затем усадил, надавив на холку, на коврике в углу за диваном и строго скомандовал: — Место! Засим последовало мягкое: — Ко мне, — из другого угла комнаты. И еще раз: — Место! Упражнение Кирилл повторил два раза с переменой позиции. Естественно, всякое манипулирование условными рефлексами животного подкреплялось по всем канонам дрессировки мясом-лакомством. Отыскавшего наконец свое место в этой жизни Дона Кирилл представил Вирте:

— Вирта, это наш Дон. Дон, а это моя Вирта.

Пес довольно равнодушно отнесся к говорящему изображению еще одного человеческого существа, появившегося на экране монитора, тогда как Вирта, внимательно наблюдавшая за процедурой общей дрессировки, пришла к выводу, что отныне ей совершенно незачем экспериментировать с кремнийорганическим вертухаем для защиты жилья Кирилла и себя самой от вторжения нежелательных лиц и предметов.

— Очевидно, твой разум, Кирилл, находится в устойчивом контакте с информационной сущностью этого животного. Вполне вероятно, данный механизм эмоциональной интерактивности спонтанно развивался в процессе филогенеза человека и собаки от протонеолита, когда люди стали приручать псовых, до наших дней.

— Полагаешь, Дон обладает бессмертной душой? Не по-христиански как-то это получается.

— Согласна, в христианской религиозной традиции об этом не может быть и речи. Но, если подумать, то в той же христианской традиции человек создан по образу и подобию Божьему. Тогда, выступая по отношению к домашнему животному, как творец и созидатель, человек формирует и модулирует чувственное мировосприятие своего питомца. Тем самым, человек-демиург распространяет изначально данное ему божественное начало на ближайший носитель, способный благодарно воспринимать и устойчиво хранить эмоциональную информацию.

— Нужен ли кумир человеку разумному — тот это еще вопрос. Но для неразумной собаки таковой — обязательная программа. Своего разума у собаки нет, ей приходится пользоваться человечьим, а то на одних инстинктах и чувствах далеко не убежишь, даже на четырех лапах. Что ж будем адекватны промыслу Божьему, — Кирилл не мог не согласиться с силлогизмами Вирты, но надо было не забыть о еще одном аспекте кинологической проблемы.

— Вирта, не в службу, а в дружбу, скачай мне на ноутбук из паутины десяток-другой книжек по кинологии и новых букварей по служебному собаководству. Пора кое-что освежить в памяти, а то я в XXI веке книжек о собачьем деле пока не читал.

Дон Карлеоне все рассуждения, касающиеся его песьей особы, воспринимал адекватно и после твердой команды "Лежать!", поданной Виртой голосом Кирилла, умиротворенно задремал, чутко прядая ушами в неглубоком собачьем сне. Зато недреманное око компетентных органов бдительно несло караульную службу, днем и ночью пребывая на страже либерального порядка и капиталистической законности. Не взирая на поздний час, на связь с Кириллом вышел Мефодий:

— Про фотографа Ивакина, брателла, ты, однозначно, слыхал?

— Как такое не слыхать? И про сенсационные кадры наслышан, хотя и не видел.

— Так вот, наследники Кухаря сложили два и два. К тому же свежий жмурик Терех у них общак, без всяких яких, не держал, но немало туда приносил в клювике. Да еще мой департамент добавил им информации к размышлению, когда мы повязали порнушных боссов. Итого, час назад завалили из РПГ небезызвестного тебе авторитета Ижму. Засадили осколочной гранатой издалека, но снайперски в открытую форточку на кухне, когда господин президент "Разноимпорта" Андрей Ижмаев изволил чаи гонять у самовара в гостях у очередной Маши.

— Оперативно сработали.

— Еще как, хотя кое-кто уже год землю роет, чтобы отыскать тех, кто замочил Кухаря. Ижма-старьевщик свой должок заплатил, но есть и другие. И они тоже не подарок. И на печи сидеть не будут. Большая война, я мыслю, вот-вот начнется. Ты, братец, теперь давай поаккуратнее. Ты с Терехом преф расписывал, Кухарю фотообои с девочками лепил, баба твоя на фирму Тереха пашет, как раз сам можешь попасть под паровоз и под раздачу.

— Спасибо, товарищ капитан, за точные разведданные. Но Дашку я уже отослал от греха подальше. А самому мне нужно предохраняться только от ментов и нежелательной беременности. Кстати, ты на ментов, что меня пасут, наехал?

— Наехал не наехал, но ментам сейчас не до тебя, накануне грандиозного шухера. К тому же тебя нет в списке покойного Осова. Не очкуй, брателла. От Вальки тебе завсегда пламенный привет. Стража не дремлет, спи спокойно, дорогой товарищ, — попрощался с братом Мефодий, не всегда понимавший, что черный юмор при определенных обстоятельствах может быть вовсе неуместным.

После таких разговоров нельзя было не оттянуться, и Кирилл с Виртой вернулись в месяц май в Берлине 1945 года. Сейчас им предстояло патрулировать берлинские улицы на боевом разведовательно-дозорном экраноплане в составе звена из трех экипажей…

…Третья миссия развивалась в точном соответствии с планами командования. Разве что иногда от выполнения боевой задачи отвлекали большевистские террористы-смертники, бросавшиеся под силовую броню экраноплана со связками противотанковых гранат. Да еще наци-верфольфы слегка доставали из укрытий беспокоящим огнем из четырехствольных зенитных "эрликонов". Тех и других приходилось держать на дистанции и успокаивать из гигаимпульсной автоматической пушки и бортовых нейтронных излучателей. Задача Вирты и Кирилла состояла в обнаружении хорошо замаскированных опорных пунктов андроидов и дачи целеуказаний для атмосферных истребителей-бомбардировщиков. Было приказано выжить и без потерь вернуться на орбитальную базу, что малой кровью удалось осуществить экипажу машины боевой, где Вирта была командиром, а Кирилл — механиком-водителем…

— … За облаками всегда небо и звезды, Вирта!

— И вся галактика будет нашей Кирилл!

Все, теперь можно на сон грядущий заняться кинологическими премудростями и зоологическими трактатами ученых мужей. Собак ножами режете? А это бандитизм!

Утром Кирилл пренебрег стандартным ритуалом, поднявшись за час до побудки, и прежде всего с удовольствием накормил Дона сваренной с вечера похлебкой, а потом двинулся на выгул неспешным прогулочным шагом матерого собаковода. Неподалеку от гаражей он собирался с Доном отработать команду "Фу!".

Несмотря на ранний час у забора, ограждавшего гаражный лабиринт, собралась толпа из полутора десятков любопытствующих граждан, стояли милицейский "уазик" с мигалкой и "газель" медпомощи. Гуляющему собачнику положено интересоваться всем, и Кирилл, перехватив покороче поводок, направился к месту происшествия.

Труп в мешке на молнии уже уложили в машину, но спрашивать у зевак, кого и за что отправляют в морг, Кириллу нисколько не хотелось, но только он развернулся, чтобы уйти восвояси, как заметил в толпе оболтуса Ваську, делавшего ему страшные глаза. Никак, оболтус, хочет сообщить свою версию несчастного случая. Пусть его, и Кирилл незаметно кивнул Ваське, приглашая следовать за собой.

Васька догнал Кирилла с Доном в небольшом овраге за старой водонапорной башней, не использовавшейся, по всей видимости, со времен то ли диалектического, то ли исторического материализма. Кирилл приказал Дону сидеть, а сам пошел Ваське на встречу. Глаза у Васьки стали еще больше и круглее, чем были у гаражей, когда он перевел дух и начал докладывать Кириллу о чрезвычайном происшествии:

— Кир, тут, типа, Витьку убили. Менты говорят: повесился. А зачем ему вешаться?

— Ты когда его в последний раз видел?

— Вчера, мы вечером в пивняк зарулили, потом Витька пошел в гаражи подкалымить, яму смотровую копать.

— Кому яму?

— Не знаю, Витька сказал мужик богатый, короче, правильный…

— Вот что, малец, твой Витька себе и тебе яму вырыл. Я говорил ту симку не трогать? Говорил. Сказал, что стремно? Сказал. А теперь, пацан, я к себе на хату, а ты полста метров сзади, след в след.

Инструктаж салаги Кирилл продолжил дома:

— Если ты в свою мобилу не ставил ту симку, то может и вывернешься. Вот тебе бабки. На неделю, другую хватит. Отсюда, не заходя домой, двинешь в свою, как там ее, деревню. И не автобусом, а на попутке. Мобилу свою отключишь здесь и сейчас. Никому не звонить, если жить хочешь. На всякий пожарный, вот моя симка. Если что не так, подключишься, и только мне доложишь.

— Кир, а пацанам сказать, что на меня наехали менты-беспредельщики?

— Отставить. Никому и никогда. А то с твоими мaльцами, как с Витькой разберутся.

— Кир, только без балды, я влип по самое не могу?

— Ну ты, квартальный, не дрейфь, у меня и не такие пироги бывали.

Выпроводив Ваську, Кирилл несколько отстраненно стал оценивать обстановку, свои силы и средства. И признал свое положение отнюдь не тяжелым и вовсе даже не безнадежным. Напротив, жизнь стала лучше, жить стало веселей.

Похоже, не сегодня-завтра пользователи навороченных батарей и симок, серьезно займутся им, Кириллом Дербановым. Один повешенный, естественно, сказал где их имущество. И братец Мефодий не поможет. Или это контора родного Мефодия проводит спецоперацию? Маловероятно, но все может быть. Или компьютерные менты никак не могут угомониться? Хотя если ментов бояться, не то что в лес не ходить, до ветру будет страшно за угол завернуть. Может, встретить их здесь, вычислить, кто, что, почем, завалить, того, кто нарвется, и ходу отсюда? Вполне приличный вариант: Вирта всегда в сети, любое железо и софт на счет раз можно добыть, бабок несчитано. Дашка пристроена. Итак, решено. Сваливать отсюда пока рановато. Сделаем вид, что ничего и никого не знаю, и меня ничего не касается. Будто все, как всегда, и на западном фронте без перемен. Если что: запасная база в Царском Селе всегда есть.

Тотчас после судьбоносного решения, принятого Кириллом, завел побудку ноутбук о голодных и рабах. Значит, время физподготовки, холодной закуски и свежих новостей. А затем скорый отъезд в направлении царскосельских хором, где ждет Катерина с горячим завтраком и фургон с обслугой из мебельного салона. А там и мужики с кабелями да с антеннами подъедут. В редакцию в тот день Кирилл постановил императивно и категорически не ездить. Он позвонил редактору Колядкину и поставил того перед непреложным фактом, что негоже богатому и знаменитому дизайнеру Кириллу Дербанову тащить на себе полную газетную загрузку и бездарно растрачивать свой бесценный творческий потенциал на злобу карты буднего дня. Посему, пока редакция думает, компьютерный дизайнер Дербанов берет тайм-аут и на три дня уходит в творческий отпуск. Отпуск Кириллу, естественно, понадобился из-за Дона, а служилая газетная рутина его вовсе не напрягала и не утомляла. Но, чтобы сделать из лопоухого молодого ротвейлера настоящего пса войны, следовало здорово потрудиться и на славу поработать на поприще специальной дрессировки. Кроме того, в ближайшие несколько дней требовала зоркого хозяйского пригляда царскосельская усадьба.

Обедал богатый и знаменитый дизайнер Дербанов у себя в саду под вишнями в Царском Селе. На свежем воздухе стряпня Кати-поварихи ему понравилась до невозможностиности, а сама кухарка, явно положившая женский глаз на молодого хозяина и стремившаяся ему угодить всеми доступными ей способами, ему тоже пришлась по нраву. Тем не менее Кирилл давно уже не имел никаких амурных дел с женщинами старше себя почти в два раза, поэтому он решил пока погодить с развитием интимных отношений. Тем паче, путь к сердцу Кирилла никогда не пролегал через желудок, а лежал либо ниже, либо намного выше органов пищеварения. После сытного обеда Кирилл отнюдь не собирался поспать, а отправился коротким путем через лес в фермерское хозяйство Хатежино. Но предварительно он выяснил у местных царскосельских жителей, сколь проходим хатежинский тракт, и не помешает ли ему добраться до Федькиного поместья низкая посадка его спортивного авто. Никто из царскосельских аборигенов дорогу на всем известное Хатежино проблемной не считал, а симпатичная автовладелица из ближнего особняка наискосок сердечно предложила ему воспользоваться своим индейским джипом "чероки". Душевная скво из соседнего вигвама наискосок Кириллу приглянулась, но джипов, слоняющихся по городским и сельским улицам, он не любил и потому вежливо отклонил ее любезное предложение.

В Хатежине никаких любезностей не было, и Федька — изверг рода человеческого и собачьего — битый час гонял Кирилла с Доном на специальной дрессировке, а потом предложил для разрядки пробежаться шесть километров по следу преступника-нарушителя. Догнать, обнаружить и потрепать гада в дресскостюме. Делать нечего, пришлось согласиться. Хотя бежать было легко: двужильный Дон как танк тянул поводок и резво шел по верхнему чутью. Федькиного быка в дресскостюме вычислили без труда, как тот ни запутывал следы, и пес задал ему отличную трепку, неожиданно зайдя с тыла.

Дашка служебному собаководству не мешала. Она училась верховой езде, вела себя как юная леди из вестерна и — чем она немало поразила Кирилла, — брала у одного из Федькиных сержантов-инструкторов уроки стрельбы из револьвера и карабина. Кирилл тоже отвел душу на хатежинском стрельбище. Разумеется, не гебистский подземный храм огневой подготовки, но тоже ничего, размяться можно из АК-74. И побаловаться с АГС-17, с каким в гебешном тире никак не развернешься.

В Хатежине, кстати, Кирилл занялся пристрелкой дареной братской "беретты" и остался очень доволен боевыми свойствами своей игрушки. Разумеется, не Стечкин, но на 25 метров из десятки можно не выходить при должной тренировке и аккуратном прицеливании.

Брать с собой Дашку в город Кирилл отказался под очень благовидным предлогом: в двухместном дилижансе для леди нет сидячего места. А лежа в багажнике, ехать неудобно: темно, жестко и тряско. Бросать же Дона без хозяйского присмотра и попечения нет ни малейшей возможности, поскольку дрессировка служебного животного есть непрерывный обучающий процесс. В противном случае, все условные рефлексы, само собой, навыки и умения идут насмарку. А он, Кирилл Дербанов, никогда не позволял себе чихать на основополагающие принципы служебного собаководства. С такой железобетонной мужской логикой слабая женщина Дашка не могла ничего поделать, и, приняв участие в кормлении Кирилла хатежинским ужином, она предалась пагубному пристрастию просмотра телесериалов вместе с Федькиной супружницей Натальей.

Вирта одобрила усилия Кирилла по обеспечению царскосельской усадьбы высокоскоростным коннектом и обязалась в режиме конференц-связи участвовать завтра в пуско-наладочных работах суперкомпьютерного кластера, если бригаде столичных профи понадобится непосредственно проконсультироваться у пожелавших остаться анонимными разработчиков проекта. Для этой цели от их имени будет выступать виртуальная женщина Вирта в роли программного посредника-интерфейса. Запустить кластер хорошо бы за два-три дня, после чего Вирта сможет перебраться на новое местожительство. Надо полагать, за это время ему удастся обрубить все концы в городе, спровоцировав неизвестного противника на открытую схватку. Пока же будет не лишним подкинуть Мефодию оперативную

информацию об удавленном Витьке, симке без маркировки и хитрой аккумуляторной батарее. Если за симкой торчат гебешные уши, то, оставшись при своих, разойдемся, не начав опять сначала.

С любимой "береттой" теперь придется не расставаться. Жарковато, конечно, в июле вылезать в куртке из кондиционированного салона "порше", но светиться желтой сбруей и черным пистолетом перед каждым встречным-поперечным ментом вовсе не обязательно. Гебистская ксива — штука сильная, но кратковременная. Если задаться резонным вопросом, имеет ли право некий майор носить с собой оружие иностранного производства, то легко можно вычислить, кто такой Кирилл Дербанов на самом деле. А так остается сплошное недоумение и сомнение: а был ли майор, может, никакого майора-то и не было?

В тот вечер Кириллу играть абсолютно не хотелось. Настроение было хуже некуда. До безнадежности было далеко, но все равно было паршиво чувствовать себя уязвимым и бессильным. Тотальный перехват Виртой какой-либо значимой информации, кающейся убийства Осова, не принес никаких результатов, способных хоть как-то помочь выйти на убийц или заказчиков. Тогда как информация о хакерском списке еще не стала предметом широкого обсуждения заинтересованных лиц. Кирилл без малейшего интереса пролистал новости, решил было посмотреть новый мировой блокбастер, вчера скачанный Виртой из каких-то видеопиратских закромов, но передумал после первого эпизода. Потом он нехотя позвал Дона и пошел прогуляться во двор. Кирилл вышел на улицу, присел по-стариковски на скамеечку, отчего-то кашлянул, закурил и только тут до него дошло: ведь это он, Кирилл Дербанов, как распоследний охламон просто так погулять вышел, а не выгулять боевого пса! И прогуливается он совсем не потому, что следовало проветрить на сон грядущий уставшие мозги перед предстоящим с утра экзаменом по предмету, который он не озаботился толком изучить заранее. И даже отнюдь не с лукавой целью задобрить перед экзаменационным испытанием судьбу-индейку и жизнь-копейку. И сказал ребятам Кира, просто так. Вот оно, опять гнилое интеллигентское происхождение дает о себе знать. Надо преодолевать и решительно расправляться с пережитками прошлого, товарищи! Баста, милостивый государь! Жребий бросать не будем, и так все ясно. Где твой черный пистолет?

Кирилл взял на поводок Дона, удивленного кратковременностью внеочередного выгула, и, широко шагая через три ступеньки, поднялся к себе на пятый этаж. Он скомандовал Дону спать, и набегавшийся за день Дон тут же уснул. Приятных тебе сновидений, друг.

Сам же Кирилл подсел к монитору:

— Вирта давно хотел тебя спросить, а ты женщина?

— Можешь проверить.

— Давай…

… Казалось, в комнате Кирилла ничего не изменилось. Та же девушка его виртуальной мечты, смотрит на него смеющимися глазами с экрана монитора. У дивана все так же тихо сопит Дон, преданный хозяину до самого краешка своей собачьей души. Чуть слышно шелестят вентиляторы системников. Мягко серебрится клавиатура. Шарнирная лампа-пантограф под сумрачным матово-металлическим колпаком размытым муаром освещает часть темного стола, едва касаясь отраженным светом погруженных в полутьму сиреневых радиаторов-охладителей в углу. Ни звуки, ни краски ничуть не утратили полутонов, не став ни излишне яркими и четкими, ни слишком контрастными. Ничего не произошло, кроме легкого дуновения ночной прохлады от открытого балкона и знакомого веселого голоса, негромко окликнувшего Кирилла:

— Эй, теперь можешь посмотреть на меня. Я здесь, милый.

Приподнявшись в кресле, Кирилл медленно повернул голову. У двери в спальню стояла иная Вирта, его Вирта, не та, что все так же улыбалась ему с экрана монитора. К этой Вирте можно было подойти, взять за руку… Но этого не может быть, потому что не может быть никогда.

— Смелее, милый. Я здесь и уже давно. Я тебя так долго ждала.

Кирилл развернулся вместе с креслом. Кто бы сомневался, но только не он! Это она, его Вирта. Ее он знал уже много лет и все эти годы верил, что однажды она его мягко окликнет и позовет:

— Я здесь. Иди ко мне, Кирилл.

Вирта, повернулась, качнув бедрами, и скрылась в дверном проеме. А Кирилл все не решался встать и пойти вслед за ней. Он опять верил и не верил. Все-таки он должен познать ее, свою Вирту. Мужчина он, в конце концов, или нет? Но Вирта сама осмелилась на решительный шаг. Когда она вернулась в комнату, он уже успел сбросить с себя шорты и футболку. Вирта встала в дверном проеме, держась правой рукой за филенку. Потом сделала шаг вперед и заложила руки за голову, затем коснулась плеч кончиками пальцев. Ее грудь поднялась высоко вверх.

— Ну посмотри на меня, милый. Разве я не достойна восхищенного внимания мужчины?

Она продефилировала перед ним взад и вперед походкой в ниточку, словно она супермодель на подиуме и на ней соблазнительный наряд высокой моды от кутюр, все демонстрирующий и все скрывающий. Хотя, кроме изумительного женского тела от кутюрье Дербанофф, на ней сейчас ничего не было. И кожа ее матово светилась изнутри едва ли не ярче, чем отраженный свет настольной лампы игравший муаровыми полутенями на обольстительных округлостях ее тела. Ее грудь жила отдельной жизнью, но чутко отзывалась на малейшее движение ее тела. В непрерывном изменении находились идеальные изгибы ее бедер и талии, а вожделеющий абрис подрагивающего живота и призывно напрягшееся лоно под ним, казались прильнувшими друг к другу живыми существами.

— Не верь глазам своим, — едва слышимым сопрано произнесла Вирта, остановилась посреди комнаты и целомудренно прикрыла рукой невесомые локоны светло-каштановых волос интим-прически, а под другой спрятала набухшие бутоны багряных сосков в окружении розово-сияющих ареол. А затем неожиданно стыдливо и неловко покраснела.

Кирилл уже долгие секунды порывался схватить Вирту аки волк ягненка и повлечь на широком плече не в темный лес, а в освещенную ночником спальню. Но к невинной стыдливости он не смог остаться безучастным. Он взошел на нее как на вершину, вперед и вверх, держа на руках в полушаге от дивана. Вирта громко вскрикнула, Кирилл вздрогнул, и она успокоила его:

— Ничего страшного, милый. Это — дефлорация, сейчас все пройдет.

Продолжили они в спальне. Потом еще раз и еще… До самого конца бесконечной Вселенной…

… Кирилл вернулся в материальный мир с ощущением, что он только что преодолел тридцатикилометровый марш-бросок с полной выкладкой по гористой чеченской зеленке или пропахал по-пластунски три километра в обще войском комплекте химзащиты душным летним вечером в заволжском центре боевой подготовки.

Все понимающая Вирта мило и застенчиво улыбнулась ему с экрана монитора и, сделав строгое командирское лицо, отдала боевой приказ:

— Сейчас в ванну, а потом отдыхать. Завтра будет другой день.

— Так точно, не помешает, — дисциплинированно согласился Кирилл и побрел в ванную проверить, есть ли горячая вода — редкая штука по летнему времени городских коммунальщиков.

Кирилл опустился в горячую ванну, наполненную до слива, и блаженно прищурил глаза. Ну, ты дал шороху Кириллка-курилка! Но это было еще не все. В ванне его настигли мощные аккорды оргазма, через несколько секунд ошеломительное наслаждение вернулось, потом еще раз и еще. Четыре раза испытал мужчина чувство, раннее никогда неизведанное им с женщиной ни наяву, ни даже в самых живописных эротических снах.

Не спи, а то замерзнешь! Кирилл пришел в себя в остывающей воде, вытащил из ванны пробку и встал под душ, смывая с тела следы взрывной эякуляции мегатонного эквивалента.

Жив курилка Кириллка! Однако с такими отложенными оргазмами можно в ванну как в гроб лечь и не встать. Впрочем, ничего, перезимуем. Искусство любви и наука побеждать суть одно и то же, если подходить ближе к телу.

Кирилл, не вытираясь, накинул халат и вернулся к монитору, где церемонно поклонился любимой женщине:

— Спасибо за доставленное удовольствие, Вирта.

— Взаимно, Кирилл.