"Атом (Atom)" - читать интересную книгу автора (Айлетт Стив)

6 – Пропавший человек

Машина сматывается. Окно открыто. Ночь пахнет оружейным железом и отсверкавшими молниями. Атом с завязанными глазами сидит на заднем сидении, Ту-ров вжимает ему в бок небольшой упрёк. Атом следит за движением по теленовостям. «Во время трёхдневного визита президента в Наш Прекрасный Штат в ходе компании под лозунгом «Победа Без Мира» сегодня утром видели, как он облизывает ящерицу, что сочли катастрофой общественных отношений».

Улица Святых, Валентайн, Протестантов, Масштаба, Вещания, Деван…

«Техноголова Леон Вордил утверждает, что похитил ауру мэра. „Она в безопасности в оргоновом ящике, но если к полуночи я не получу пять сотен штук, наступит время рассеивания. Да, кстати, она воняет”. Мэр слишком устал, чтобы дать комментарий».

Мании, направо на Смита, налево на Струну, направо на Райссу, мимо нисходящей улицы…

«Учёные обнаружили, что ген, отвечающий за низкий Ай-Кью, биологически увязан с геном любви к пасте».

Сканера, Пули, Пиджея, Кайлиф…

«Арену Правосудия Светлопива решили построить на месте запланированной свалки нулевой терпимости. Власти утверждают, что опасности переполнения нет. Теперь под неё выбрана больница к югу от центра Треугольника Беретты».

По Магистрали Портиса на Джеральда, направо на Бретта, налево на Птиц. Машина тормозит, двери открываются.

– Отель на Улице Птиц, – объявляет Джоанна, снимая с глаз повязку.

В комнату отеля Туров входит первым. Он наклоняется к сидящему в кресле человеку, что-то шепчет, отходит в сторону. Кэндимен кажется частью дизайна кресла, весь блестит отполированной монохромностью и формализмом. Он так выдается на заднем плане, словно смотришь на него сквозь выпуклую линзу. Когда он говорит, это звучит как поток жирного добродушия.

– Хорошо начинаем, сэр. Вы успели надеть штаны. Добро пожаловать, присаживайся. Достойное сожаления применение силы, чтобы доставить тебя сюда – приношу извинения за всех четверых. Но он не шевелится, как, впрочем, и Атом. – Разборки весьма неточная наука. Почему, интересно, Туров уверен, что у тебя были, скажем так, грубые посетители, которые набедокурили в офисе.

– Допускаю.

– Допускаешь. Хмм. Другая заинтересованная команда?

– Термидор.

– Термидор. – Кэндимен хмурится, некоторое время молчит. – Как жаль. – И вот он вновь улыбается. – Ладно, присаживайтесь, сэр. Где один, там и все, и я поздравляю вас, сэр, – вы сумели устроить мистеру Турову мировой крышесъезд. Вы обязательно должны рассказать мне, как вы это сделали. Хотя, готов спорить, понадобится больше двух челюстей, чтобы обсудить эту разновидность правды.

Джоанна пятится назад с изящностью камня Стоун-хенджа, а Туров усаживается в угловое кресло. Атом сидит на кушетке напротив Кэндимена. Он принимает предложение выпить.

– Я с неохотой отвечаю на высказывание с таким количеством возможных последствий.

Кэндимен издаёт лающий смешок.

– Ах, вы мой тип человека, сэр. Нужен кто-нибудь твоего калибра, чтобы заподозрить значение византийской генеалогии, до сего дня прослеживаемой исклю-чительно мной и несколькими избранными. Интересно, знаете ли вы, насколько вы правы. Насколько близко ты подошёл к шокирующим фактам. Вопрос, сэр: когда ограбили ваш офис, объект унесли? Объект немалой торговой ценности?

– Немалой.

– Нечто полусознательное с технологической поддержкой.

– Некоторым образом.

– Ты заберёшь его для меня, при удобной и угодной возможности.

– С какой радости?

– Возможно, ты сомневаешься в моей искренности.

– Даже не думал. Однако представьте моё удивление, когда этот Скутер ворвался в мой офис, одетый во все свои галстуки, и приволок с собой водоторчка с почти отсутствующей нервной системой. Любой бы на моём месте счёл, что ему сыпанули соли в кофе.

– Положа руку на сердце, сэр, и всем своим существом я сожалею о неприятной необходимости. Однако несмотря ни на что, вот мы сидим, и сейчас момент не хуже любого другого, дабы пронзить мягкую макушку дела. Знакомы ли вы, сэр, с писателем Францем Кафкой.

– Естественно. Величайший чёрный писатель всех времён.

– Сэр, он не был чёрным.

– Сейчас, вероятно, уже чёрный.

– Неважно, едва ли мне надо напоминать вам, Кафка был из выдающихся личностей. Почему, – ведь он и не думал кататься на собаке или прилепить восковые губы к очкам? Увидев мир таким, какой он есть, он проводил время, жалуясь с искусной осторожностью, и таким вниманием к деталям, которые вполне могли полностью окислить лицо лгущего оптимиста. Он рыдал, сэр, по нормам, какие и не снились язвительным поэтам. Никакое количество стилей и фальши не могло скрыть от его глаз тщету человека. Даже до ближайшей войны род человеческий был экспериментом, повторяемым много дольше доказуемой обоснованности. Человечество жило без комфорта, смысла или защиты; жестокое, опозоренное и напуганное. Как и все, кто поспевает подобные факты, он умер в одиночестве и харкая кровью. Вы ещё следите за моей мыслью?

– Я готов в неё вцепиться.

– Всё лучше и лучше. А теперь, сэр, глядя на меня, угадай, каков мой неизменный интерес? Что пылает на моём горизонте?

– Первая попытка: распускать нюни.

– Ха – я могу радоваться шутке на мой счёт, сэр – не смогут, правда? Но есть методы дознания. Поверите ли вы мне, сэр, если я скажу, что обаяние жизни вижу и суетливых, ничтожных паразитах, на которых обычны н человек, не сомневаясь, наступает с радостным хрустом.

– Адвокаты.

– Вы понимаете меня буквально, сэр, – уважаю тех, кто понимает меня буквально, в этом слове так и слышится некая ценность. Но нет, – я имел в виду только, что меня неизменно привлекают насекомые. Безрассудные тварюшки. В курсе ли вы, сэр, что братья Мак-кена, в честь которых названа площадь в этом прекрасном городе, проводили галлюциногенные исследования с гудящей, жужжащей вокальной гармоникой, и рассчитывали с её помощью погрузиться в инфопространство чужих – гигантских насекомых, и таким образом трансформироваться. И один из пятидесяти госпелов, взятых из Нового Завета, называется «Аллоге-нес1», что значит буквально «от другой расы» – где неофит раскрывает внутреннюю силу, интонируя и сливаясь с подписанным звуком: «зза зза зза».

– Тебе надо больше гулять, Кэндимен.

1 Инородец (греч.).

– Грязная свинья! – выдыхает Туров, выстреливаясь из кресла.

– Спокойно, Туров, – мягко говорит Кэндимен. – Позволь нашему уважаемому гостю выслушать меня. Франц Кафка, мистер Атом, был другой душой, созвучной вселенской полосе частот. Как бедный Грегор Самса обнаружил, что мурлычет и щебечет способом, недоступным человеческим существам, так же Кафка был настоящим стучащим по шинам инопланетянином.

– Точно, подлинное дитя вселенной.

– Если вы считаете, как многие, что вселенная – тоскливый полёт сверхмёртвого пепла. – Кэндимен делает паузу, наливая себе выпить. – Несколько лет назад до меня дошли неясные слухи. Говорили, хотя источник я не смог ни определить, ни выбросить из головы, что мозг великого писателя сохранён и является весьма ценным предметом среди коллекционеров. Вы имеете какое-нибудь представление о его стоимости среди этих хищников, сэр? С каждой сменой владельца он приносил больше денег, чем война. Столько же, сколько Джей-Эф-Кей1 – своим имитаторам. И я задался целью приобрести этот орган. Дикие лошади не смогли бы меня перетащить назад через ограду, и, наконец, я отследил мозг до криогенного хранилища здесь, в Светлопиве, куда его поместили под вкрадчивым псевдонимом. Я уже нанял Турова и Джоанну, но для дела мне понадобилась сильная рука, способная на большее, нежели спускать курок, – хотя Джоанна проделывает это с остроумием и грацией, правда, мой мальчик?

– Возможно, он сорвался с поводка, чтобы подать голос.

– О, я полностью ему доверяю. Вот почему я послал его с Туровым, чтобы найти подходящего человека, – в городе с репутацией Светлопива они должны бы свисать с пожарных лестниц, как виноградины на лозе. Гарри Фиаско произвёл впечатление предприимчивого юноши, может, слегка смертоносного на гранях, достаточно сообразительного, чтобы проявить себя за пределами обычной семейной рутины. У него нет обыкновения делать добро. Ему предоставили большую степень самостоятельности, и он воспользовался опасным преимуществом. Его взлом навёл шороху больше, чем беспорядки во время Празднования, а сам он скрылся с призом. У мальчика есть вкус и способность видеть нозможности. Честь и слава Гарри Фиаско, сэр, вот что я скажу.

– Ага, – тянет Атом, доставая амортизатор и чиркая зажигалкой. – Значит, это захват в клещи, с настоящими клещами.

Кэндимен фыркает.

– Именно, сэр.

Атом торжественно качает головой.

– Без меня. Шут с ней, с тыквой. Найдите себе занятие получше.

Улыбка Кэндимена взрывается, как воздушный шар. Скользнув взглядом вбок, на Джоанну, он пристально смотрит в глаз Атома, и между его большим и указательным пальцами появляется воздушная затычка.

– Глянь на эту пулю, сэр, – жизненный срок тли, но на острие перемен она может скручиваться. И Джоанна знает, как послать её в путь, правда, сынок?

Услышав своё имя, Джоанна гулко хихикает.

– Извините, что перебиваю, – делает замечание Атом. – Предупредите только, когда мне положено испугаться.

– Зачем мы тратим время на этого имбецила? – взвивается возмущённый Туров. – Прикажите Джоанне аккуратно его нашинковать, и свяжемся с Термидором напрямую.

– Вы должны извинить мистера Турова, сэр, – импульсивный парень, испытывает восторг, обнаружив подвязочную змею в почте.

– Перфорировать его, мистер Кэндимен? – спрашивает Джоанна, высовывая язык.

1 Джон Фицжеральд Кеннеди.

– Правда, Джоанна, успокойся. Понаблюдай за Джоанной, мистер Атом, когда он думает мысли, громадные и медлительные, как империи. Пена у него на губах – сливки мировой мудрости. На чём мы остановились?

– Мы обсуждали пулю. Похоже, я буду иметь удовольствие её присутствия в моём сердце.

Кэндимен издаёт жирный смешок.

– Ну вы и парень, сэр, вот так так! Я едва могу оторвать взгляд от вас. Выдающаяся личность.

– Ты чего, не понимаешь? – пищит Туров в пароксизме гнева.

– Туров! – рявкает его хозяин. Туров стоит, истекая слабостью. Кэндимен поворачивается к Атому.

– Теперь, сэр, к вопросу о мозге – я охотился за ним от Праги и Танжера до древних дорог Нью-Орлеана. А теперь я подобрался к нему настолько близко, что заполучу его любыми средствами.

– Средства – действенное слово.

– Преступление – развивающееся понятие, сэр, – объявляет Кэндимен с вялым видом. – И оно должно развиваться со временем.