Глава 9

Мертвый Герцог метался по кабинету ректора, как разъяренный дикий карайн по клетке. Глава Антрайна сидел за своим монументальным столом и взирал на гостя, что-то зло бормоча себе под нос.

— Как?! — остановился ло'Верди. — Как они смогли подготовить столь масштабный мятеж и скрыть это от меня?! Я же был уверен, что знаю каждый их шаг!

— Я тоже был в этом уверен, — развел руками ло'Пайни. — Но ошибся. Нам с вами показывали лубочную картинку, на которую мы, два старых дурака, и купились. А на деле все было иначе. Очень похоже, что кто-то из кукловодов лично руководит всем происходящим. Начало мятежа ознаменовалось таким всплеском истинной магии, что я, как и все достаточно сильные визуалы, на три часа потерял сознание. Нас, похоже, таким образом просто нейтрализовали, чтобы не мешали.

— Не обязательно, — возразил герцог. — Это могло быть просто вашей реакцией на их действия, тогда как они всего лишь занимались своими делами. Знаете, до этого мятежа я не до конца верил вам, считал ваши выводы преувеличением. Теперь поверил — такое без стороннего воздействия просто невозможно. Тем более в стране, которую цепко держат под контролем. Однако ничего не помогло. Мятеж начался, и не один, а несколько разом. Причем каждый преследует свою цель!

— Добавьте к известным вам еще и мятеж стихиалов, — тяжело вздохнул ректор. — Вы были правы, когда предупреждали о них. Все до единого сильные стихиалы исчезли неизвестно куда… На виду остались только мало что знающие неумехи.

— Еще веселее… — ло'Верди устало опустился в кресло. — Так это они напали на короля?

— Они, — подтвердил ло'Пайни. — Если бы не ваши люди с амулетами, то его величество был бы уже мертв. А это вызвало бы беспорядки в столице. Пока еще удалось бы вернуть принца…

— Декада, как минимум. За это время заговорщики многое успели бы сделать. Половили бы рыбку в мутной водичке.

— Вот именно. На всякий случай за королем после покушения присматривают еще несколько моих сильных магов. Днем и ночью. Очень прошу вас, чтобы доступ к его величеству имели только люди с амулетами ментальной защиты. Любой человек без такового может оказаться зомбированным!

— Такой приказ уже отдан, — глава второго аррала внимательно посмотрел хозяину кабинета прямо в глаза. — Но хочу вернуться к вашим словам о том, что всем этим лично руководит кто-то из кукловодов. Как думаете, это Валльхайм?

— Вряд ли, — отрицательно покачал головой тот. — Он появился в каверне совсем недавно, а все началось много лет назад. Скорее всего, Валльхайм отправлен на помощь тому, кто давно уже сидит в Игмалионе и дергает за ниточки. Этот кукловод может оказаться на поверку кем угодно, хотя бы обычным булочником, будучи на самом деле… Я при личном контакте, возможно, и сумею определить истинного мага, но это я, а я такой один. Понимаете?

— Да чего уж непонятного, — скривился герцог, потирая виски. — Всех жителей королевства не проверить, даже если вы на сотню кусков разорветесь.

— В том-то и дело, — грустно усмехнулся ректор, наливая себе соку из стоящего на столе графина. — Будете?

— Благодарю, не откажусь. Но теперь давайте подумаем, что мы сможем сделать. Как остановить развал страны? Я, если честно, понятия не имею. Каждая провинция кричит о независимости, люди просто с ума посходили.

— Считаю необходимым обнаружить всех мало-мальски важных персон в каждом заговоре и устранить их. Любым способом.

Взгляд ректора Антрайна стал тяжелым и пронзительным.

— Раньше я считал, что знаю всех таковых, но, как оказалось, ошибался, — развел руками ло'Верди. — Сейчас все мои агенты в провинциях подняты на дыбы, работают, но когда ждать результатов? Не знаю. Как только удастся что-либо выяснить, я начну действовать. Полностью с вами согласен — те, кто работает на врага даже сам того не зная, не имеет права на жизнь. И они умрут. Так или иначе.

— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул ло'Пайни. — Жалеть врагов мы не станем — они нас точно не пожалеют. Кстати, поиски Валльхайма придется сворачивать — в данной ситуации они будут только отвлекать наших людей от более важных дел. Если удастся его обнаружить случайно, уничтожим. Но не более того.

— Согласен, — вздохнул герцог. — Эти пять полков следопытов сейчас куда нужнее принцу на перешейке. Дорцы собрали огромную армию и начали наступление. Очень надеюсь, что следопыты успеют подойти до главной битвы, иначе войска принца просто размажут по земле. А других частей, которым можно доверять, я не знаю.

— Я тоже, — понурился ректор. — Кстати, вы в курсе, что армия генерала ло'Кенси заняла позиции в местах возможной высадки островитян? По личному приказу его величества.

— Ло'Кенси? Этого надутого ничтожества? — во взгляде ло'Верди появилась гадливость. — И что он сможет сделать в случае нападения? Только орать на подчиненных и строить из себя гения? Больше он ни на что не пригоден.

— В его армии есть немало действительно толковых офицеров, — не согласился ло'Пайни. — И, насколько мне известно, один из таковых имеет на руках приказ короля о передаче ему командования в случае начала войны. Его величество поступил совершенно правильно, удалив ло'Кенси от двора, он бы сейчас тут такого наворотил, что нам мало не показалось бы. Очень честолюбивая сволочь. И отнюдь не столь глупая, как вы думаете. Надутый спесью индюк — это маска крайне изворотливого и умного интригана. Я удивлен, что вы этого не знаете.

— Вы уверены? — изумился герцог. — Да, вижу, что уверены. Надо же, он даже меня провел…

— Случается, — с иронией заметил ректор. — Вы тоже не всеведущи.

— Это да. Считать себя таковым — величайшая глупость. Тот, кто так считает, всегда проигрывает. Но это лирика, вернемся к делу. Считаете, что морская граница прикрыта? А флот?

— Флот тоже выведен на боевые позиции. И по той же схеме. Во главе стоит честолюбивый интриган, отстраняемый от власти в случае боевых действий. Знаете, я восхищен действиями его величества. Не понимаю, правда, почему он показал свои качества правителя только во время кризиса, а до того казался всем ни на что не годной тряпкой. Странно…

— Знаете, я тоже не понимаю, — помрачнел герцог. — И мне очень досадно, что я поверил в то, во что верили все. Мне по должности было положено понять истинное положение дел! А я не понял. С каждым таким случаем я все больше сомневаюсь в своем профессионализме…

— И хорошо, что сомневаетесь, — понимающе улыбнулся ректор. — Значит, способны расти и дальше. Тот, кто не сомневается в себе — мертв. А теперь у меня есть два предложения. Думаю, они придутся вам по вкусу.

— Слушаю вас, — насторожился ло'Верди.

— Первое, — загнул палец ло'Пайни. — У патриарха высших зорхайнов есть способы обуздать стаи диких, приходящие извне, и подчинить их себе. Я имею в виду Торгина Дайра, думаю, вы о нем слышали.

— Со мной он свое время даже говорить не пожелал! — с досадой махнул рукой герцог. — Сказал, что я предатель…

— Зато мы с ним — старые друзья, — в глазах ректора прыгали веселые бесенята, изумление собеседника явно доставило ему немалое удовольствие.

— Н-но… К-как?..

— А вот так. И с вами он теперь согласен общаться, он просто хотел посмотреть со стороны на прыткого юношу и чего тот сумеет достичь. Для него вы действительно юноша — Дайру больше трех тысяч лет, он помнит еще Тирайскую империю.

— Тирайскую империю… — зачарованно повторил герцог. — Надо же…

— Когда я узнал об этом, то сразу вспомнил ваши слова и спросил Дайра о Витом Посохе, — ректор помрачнел.

— И?..

— Он удивился моему интересу, но рассказал все, что знал, об этом артефакте. И мне стало не по себе. Если эта жуть возникнет из небытия, то нам стоит ожидать вторжения из других миров. Носитель Посоха становится почти богом в нашем понимании, он меняет мир по своему усмотрению, как пожелает. В свое время самые сильные маги империи разделили Посох на девять частей и спрятали их в разных точках нашей каверны, наиболее недоступных. Уничтожить просто не сумели, поэтому им пришлось обойтись полумерами. Части эти заключены в особого рода алтари. Чтобы алтарь явил спрятанное, на него должна пролиться кровь истинного мага. Где именно спрятаны алтари Дайр не имеет понятия, да никогда этим и не интересовалося. Посох был разделен по требованию Конклава Семи Миров. Что это значит, он тоже понятия не имеет. Видимо, последние два портала и вывели нас на территорию этого самого Конклава. Я подозреваю, что загадочные кукловоды хотят собрать Посох…

— Может и так, — вздохнул ло'Верди. — Хорошо, что мы теперь знаем хоть что-то. Но это нам не поможет справиться с происходящим. Вы что-то говорили о способности Дайра обуздать стаи диких?

— Говорил, — наклонил голову ло'Пайни. — Но обуздать их — это самое малое. Надо устранить причину. Дайр сам предложил способ. Он переподчинит себе какую-нибудь стаю, для него это труда не составит, та вернется к порталу, из которого вышла, но вместе с ней отправится совместный боевой отряд людей и высших зорхайнов. Возможно, удастся поймать или уничтожить тех, кто отправляет диких к нам. Патриарху творящееся сейчас совсем не по вкусу. Сформировать отряд нужно в течение декады. Я дам лучших магов, остальных подберите вы. Очень жаль, что вы в ссоре с невидимками, это лучшие бойцы королевства, их участие не помешало бы.

— Мне тоже жаль, — понурился герцог. — Я не раз пытался помириться, но они так и не простили нам того эпизода. Знаете, иногда излишняя инициативность подчиненных приносит такие неприятности, что не дай Трое…

— Знаю, — покивал ректор. — У меня тоже такое бывает. Ретивые молодые маги — та еще проблема, я вам скажу. Если их не занять чем-то, что покажется им интересным, то такого наворотят…

— Но отряд я подберу из бойцов ненамного хуже невидимок. Правда, на однохвостых карайнах, двухвостые, к сожалению, только у нескольких невидимок есть. Да еще у принца. Но это одно предложение. А второе?

— Недавно на меня вышла группа заговорщиков, о которых ни вы, ни я не имели не малейшего понятия. Причем у этих вполне себе реальная программа действий, в отличие от остальных. Ментальное плетение на них наложено куда более заковыристое. Похоже, кукловодам надоело мое противодействие и они пытаются превратить врага в союзника.

— Как интересно! — подался вперед герцог. — Хотите сыграть с ними?

— Хочу! — в глазах ректора горел злой азарт. — Очень хочу хоть одну тварь взять за глотку! Давно я никого так не ненавидел…

— Слишком опасно… — укоризненно посмотрел на него ло'Верди. — Вы же не мальчишка, чтобы бросаться очертя голову в любую авантюру. А если они вас убьют, что будет? Тогда стране точно конец.

— Я подготовил себе неплохую смену, — по-змеиному усмехнулся ло'Пайни. — Дейр ло'Райлинди — запомните это имя! — вполне готов заменить меня, да и маг он ненамного хуже, опыта просто пока маловато, зато силы — больше. Он в курсе всего, полностью верен и очень умен. Поэтому я рискну.

— Что ж, ваше право, — вздохнул герцог. — Очень надеюсь, что у вас получится. Засим удаляюсь, займусь набором отряда. И еще кое-какими делами.

— Погодите минуту, — встал ректор. — Очень советую вам без промедления откровенно поговорить с королем. Вы оба преследуете во многом одинаковые цели. Но он вам не доверяет, похоже, знает, что вы зорхайн. Вот и скажите ему об этом сами. Если скоординировать усилия, то мы сможем добиться большего. Сейчас не доверять друг другу — слишком большая роскошь. Поодиночке нас передавят.

— Что ж, попробую… — поморщился глава второго аррала, которого перспектива подобного разговора отнюдь не вдохновляла.

Затем он встал, коротко поклонился и вышел, оставив ректора в одиночестве. Тот долго еще сидел и размышлял, его можно было даже принять за мертвого, настолько неподвижен он был. Только по прошествии трех часов ло'Пайни встал и тоже покинул кабинет — ему предстояло очень важное и опасное дело, о котором он герцогу ничего не сказал. Не надо тому о таком знать, а то на пороге бы лег, чтобы не пустить. А зря. Дело нужно делать, и неважна цена, которую придется заплатить за достигнутый результат. Даже если этой ценой станет жизнь.

Мертвый Герцог решил не терять времени и сразу после того, как покинул Антрайн, направился во дворец — с королем действительно нужно было поговорить по душам, их глупое противостояние вредит общему делу. Его величество оказался настолько изумлен просьбой главы второго аррала о срочной аудиенции, что без промедления дал ее. Он встретил ло'Верди в своем кабинете, сидя в любимом старом кресле и нервно крутя в руках опустевший бокал. По мгновенному проблеску страха в глазах Дарлена тот сразу понял — знает. Действительно знает. Что ж, придется приоткрыть карты, сейчас иного выбора нет.

— Выставьте их, ваше величество, — Фарн кивнул на стену напротив, где, как он знал, в потайных нишах прятались арбалетчики охраны. — Речь пойдет о таких вещах, которых не должны слышать ни одни чужие уши. Даже самый верный человек способен предать.

— Да?.. — в глазах короля мелькнуло недоверие. — Я так не считаю.

— Да, — подтвердил герцог. — И сейчас я вам объясню как и почему. Насколько я вижу по вашему поведению, вы знаете, кто я. Меня это ни в малейшей степени не смущает — цели у нас с вами на данный момент общие. Страну хоть как-то сохранить. Скажу прямо — до сих пор я считал вас ничтожеством, но ваши последние действия убедили меня в том, что я ошибался. Вы просто не любите свою работу.

— Ох, если бы вы только знали насколько не люблю… — тяжело вздохнул Дарлен. — Значит, вы решили не скрывать?..

— А зачем, если вы и так знаете? — усмехнулся Фарн. — Думаю, вы неглупый человек и должны понимать, что я Игмалиону не враг.

— Немало думал об этом. И никак не могу понять ваших мотивов. Ведь если вы… э-э-э…

— Отправьте прочь охрану. Им об этом знать уж точно не положено.

— Хорошо, — сдался король и сделал какой-то странный жест рукой.

Из замаскированных ниш вышли четыре человека с арбалетами, поклонились и скрылись за дверью. Герцог отметил, что все они имеют амулеты ментальной защиты и мысленно поставил ректору отметку «отлично». Озаботился, старый хитрец. Да и неудивительно — после последнего покушения-то.

— Сейчас я окончательно уверился в том, что вы знаете — я высший зорхайн, — жестко сказал герцог, внимательно наблюдая за королем.

Тот сильно побледнел, однако заставил себя ответить:

— Я действительно это знаю.

— Но вы не знаете другого, — устало усмехнулся Фарн. — Я не враг людям. У нас с вами сейчас одна цель — остановить то, что творится.

— Но зачем это вам? — откинулся на спинку кресла явно удивленный Дарлен. — Что вам, зорхайнам, до нас, людей?

— Как бы это объяснить… Понимаете, высшие зорхайны сохраняют человеческую личность и память этой личности практически в полном объеме. Вместе со всеми моральными принципами и привязанностями. Именно поэтому многие, осознав себя и вспомнив все, что творили в диком состоянии, от ужаса кончают с собой. Да-да, не удивляйтесь, это правда, именно потому нас так мало — единицы выдерживают момент осознания. Принять иную сущность для человека слишком трудно. Да и те, кто принял…

Он досадливо махнул рукой.

— Что? — с заметным интересом спросил король.

— Чаще всего становятся отшельниками, монахами, стараются чем-то искупить содеянное, — со вздохом сказал герцог, которому не слишком-то хотелось говорить об этом. — Другие полностью отрешаются от всего человеческого и превращаются во что-то непостижимое даже для меня. По слухам, такие улетают на острова у юго-западной границы каверны, к некоему древнему храму. Так это или нет — не имею понятия.

Дарлен задумчиво теребил подбородок, глядя на Фарна, и не знал, что ему думать. Никак не ждал, что Мертвый Герцог вот так придет мириться, открыв все карты. Неужели его и вправду волнует судьба королевства? Вполне возможно, от этого странного существа можно ждать чего угодно, даже такого — всегда был парадоксален. Не человек — и этим все сказано. Совсем иная логика мышления, совсем иные ценности, да все совсем иное.

— Но для чего вам нужен Игмалион? — решительно спросил король. — Чего вы хотите от нашей страны?

— Я хочу, чтобы люди и зорхайны мирно сосуществовали и вместе строили мир… э-э-э… более добрый, что ли, не знаю, как сказать еще, — герцог не был в этот момент похож на себя самого, он подался вперед, сцепил пальцы в замок и устремил вгляд в какую-то непредставимую даль. — Я хочу, чтобы в этот раз разумные нашей каверны добились большего, чем раньше, чтобы цивилизация не прекратила опять своего существования.

— Прекратила?!. - взметнулись вверх брови Дарлена. — Опять? Что вы имеете в виду?

— Сейчас объясню, — устало ответил Фарн. — Позвольте сесть, ваше величество? Слишком устал…

— Садитесь, — отмахнулся король, которого с юности мало интересовали условности и этикет. — И говорите.

Герцог опустился в кресло напротив и не спеша начал рассказывать обо всем, во что не так давно посвятил его ректор. Впрочем, не только — собственные выводы он тоже не стал скрывать. Дарлен слушал сухой, прерывистый голос главы второго аррала и бледнел с каждым мгновением все больше. Он каким-то шестым чувством понял — правда, все правда, до последнего слова. И королю было не по себе — знал, что происходит страшное, но что дела настолько плохи — даже не подозревал. Значит, нечто или некто сдерживает цивилизацию их каверны на одном уровне, а как только этот уровень превышен — разрушает ее?.. И этот некто обладает непредставимыми даже для визуалов силами? Обо всем этом немедленно должен узнать его сын!

— Вот значит как… — глухо сказал Дарлен, когда герцог замолчал. — Знаете, я бы вам не поверил, но эта информация объясняет слишком многие события последних лет. Говорите, это ректор вам все это рассказал?

— Ректор, — подтвердил Фарн. — Я сам давно подозревал, что дело нечисто — слишком много всего сразу случилось, и причин для этого я не видел. А ведь ничего не происходит без причины. Со временем я, наверное, и сам бы додумался до многого, но беда в том, что времени у нас с вами нет, ваше величество. Сейчас я вам еще кое-что скажу. Восточную часть королевства нам сейчас не удержать, бунт распространяется там, как пожар — главное не пропустить войска бунтовщиков через перешеек, с чем его высочество пока успешно справляется. А я знаю, как удержать от бунта центр и запад страны. Прошу учесть: это страшные меры и я не пойду на них без вашего разрешения, слишком много крови. Даже для меня.

— Говорите! — приказал король.

Выслушав предложение главы второго аррала, Дарлен побелел — это действительно было страшно. Такого ему не простят — никто не простит, ни современники, ни потомки. Его запомнят, как одного из самых кровавых и жестоких тиранов в истории. Но есть ли другой выход? Похоже, нет. Что ж, те, кто откажется надевать ментальные амулеты, умрет — отказаться может только тот, кто уже находится под чужим контролем.

— Ваше величество! — в приоткрывшихся дверях возник королевский секретарь. — Милорд ректор Антрайна просит срочной аудиенции! Но…

— Что? — насторожился Дарлен.

— Это другой ректор… — с трудом выдавил из себя секретарь. — Милорд ло'Райлинди. Милорд ло'Пайни погиб…

— Святые Трое! — подхватились на ноги король с герцогом. — Зовите!!!

Фарна затрясло. Да как же это?! Еще несколько часов назад ректор был жив, говорил с ним… Что случилось?! Как он погиб?! И что теперь делать?!

В королевский кабинет буквально ворвался высокий сухощавый маг лет пятидесяти на вид в обычной мантии визуалов, голова его была наполовину седой. Герцог когда-то видел этого человека в свите ло'Пайни. В глазах ло'Райлинди стояло что-то такое, что главу второго аррала передернуло.

— Как погиб милорд? — глухо спросил король. — Что вообще случилось?

— Его величество уже в курсе дела? — повернулся к Фарну новый ректор.

— Да! — отрывисто бросил тот.

— Хорошо. Милорд оставил распоряжения на случай своей гибели. Мне очень жаль, что придется исполнять их, но теперь я обязан посвятить вас обоих еще кое во что — вы далеко не все знаете. Мой учитель наделся, что ему повезет, однако…

— Так что же произошло?!

— Милорд решил предоставить собранные нами доказательства о стороннем вмешательстве Конклаву Семи Миров, о котором он вам, господин герцог, рассказывал, — со вздохом сказал ло'Райлинди. — И потребовать объяснений. У него имелось чем заинтересовать чужаков, ему бы ответили. Он ведь был единственным магом, способным свободно перемещаться по каверне — вы этого не знали, но это так. Вот и переместился к запечатанному порталу. Однако войти в него не успел — возле портала его ждали. Двое неизвестных магов огромной силы. Не визуалов, истинных. Милорд недолго сопротивлялся, его просто размазали по земле и ушли через созданный тут же телепорт. Сопровождающих они не тронули.

— Что же ты наделал, глупый старик?.. — в отчаянии простонал Фарн. — Ты же сейчас нужен нам, как воздух…

— Нужен… — мрачно подтвердил Дарлен. — И что теперь?..

— Дело делать будем! — отрезал герцог, взяв себя в руки. — Пока сами живы! Думаю, надо нанести этим господам ответный визит. И я знаю как это сделать. Опять же благодаря покойному. Я их достану! Но еще одно. Ваше величество, мне для этого нужны невидимки! А со мной они даже говорить не станут.

— Я сегодня же свяжусь с капитаном ло'Иларди, — во взгляде короля появилось решимость. — Сейчас не до старых разногласий.

— Господин ло'Райлинди, вы в курсе всех дел милорда? — повернулся к новому ректору Фарн.

— Да, — коротко ответил тот. — Кристалл для связи с вашим патриархом у меня есть. Он, впрочем, уже знает обо всем, сам со мной связался сразу после случившегося — ощутил смерть старого друга. Все договоренности остаются в силе, патриарх жаждет мести. Просил передать еще один кристалл вам.

Он достал из кошеля дымчатый кристалл связи и протянул герцогу. Тот сжал его в кулаке и уставился в никуда. Было время, когда за возможность поговорить с древнейшим из зорхайнов он отдал бы все на свете. Но то время давно прошло, сейчас в душе главы второго аррала горел безумный гнев. Гнев на кукловодов, решивших, что они вправе творить с его страной все, что им вздумается. Что они вправе решать, как жить Игмалиону и населяющим его людям и нелюдям. Не выйдет, господа хорошие! Ничего у вас не выйдет.

Гнев внезапно стал холодным и расчетливым, пламя превратилось в лед. Губы Мертвого Герцога искривила злая гримаса — улыбкой или даже ухмылкой ее назвать было нельзя, скорее оскалом. Король с ректором отшатнулись, такой первобытной жутью повеяло от него, и поблагодарили про себя Троих за то, что ярость этого существа направлена не на них.

— За дело, ваше величество… — прошипел Мертвый Герцог. — За дело…

Его голос человеческим не был, он пугал и заставлял ежиться. Становилось понятным, что на дороге ему лучше не становиться, что собственная жизнь для герцога больше ничего не значит. И он пойдет до конца.