"Портал перед пропастью" - читать интересную книгу автора (Бриз Илья)

Глава 5.

— Какого хрена?! — возмущение Гольдштейна описанию не поддавалось. Сеть мигнула на какие-то полсекунды, но очередной эксперимент был сорван.

— На подстанции что-то опять переключают, — констатировал Кононов-старший.

— А если так мигнет, когда мы все запустим и сами через пробой пойдем? — задал вопрос Григорий, ни к кому конкретно не обращаясь. Сомнений, что это время придет рано или поздно, у него не было.

— Надо будет обязательно поставить упээску[21], — высказался старший Геннадий, — вон, ведь компьютеры наши даже не заметили этой кратковременной пропажи напряжения.

— На такую мощность? — удивился Виктор. — Миллион ватт?

— Почему нет? Мегаватт, это ведь пиковая мощность только в самый первый момент, — как-то меланхолично отреагировал Сахно. Он сегодня не выспался, так как полночи просидел перед мониторами, что-то разыскивая через пробой, — поставить в качестве буферной батареи десятка три автомобильных аккумуляторов большой емкости от грузовиков — на несколько минут работы генераторов пробоя вполне хватит.

— Загромоздим все здесь, и серной кислотой вонять будет, — недовольно сказал Кононов-старший.

— Тоже мне проблема, — усмехнулся Александр Юрьевич, — на первом этаже пустая комната есть. Там и аккумуляторы на стеллажах поставить можно, и преобразователи установить места хватит. Кабель сюда протянуть несложно. Гена, ты распорядись, чтобы Карасев сегодня же занялся.

— Хорошо, Саша, сделаю, — кивнул Геннадий. Потом задумчиво посмотрел на Сахно и спросил: — Так что ты решил?

— В смысле? — не понял вопроса Александр.

— Досье. Выбрал кого-нибудь конкретно?

— Давно. Генерал-майор Полонский Дмитрий Алексеевич. Как мне кажется, он наиболее адекватно воспримет имперскую идею российской государственности.

У Григория округлились глаза:

— А причем здесь империя?

Судя по вопросительным взглядам Кононова-старшего и Виктора, их эта тема тоже очень сильно заинтересовала.

— Во! А каким еще может быть наднациональное государство, способное вывести человечество в глубокий космос? — Сахно, похоже, считал, что это аксиома, что иначе и быть не может. — Не имеет никакого значения, как оно будет официально называться. По сути это может быть только империя.

— А вот с этого момента, Саша, давай-ка подробно, — Гольдштейн основательно устроился за столом. Геннадий пристроился рядом, а Гриша, посмотрев на все это, отправился к кофейному автомату.

— Как скажете, — усмехнулся Сахно, тоже усаживаясь рядом с друзьями, — Никогда не пробовали посмотреть на политическую историю планеты с точки зрения концентрации власти? Государства, как таковые, появились на Земле для контроля элитой над территориями и живущими на них нациями. Соответственно, практически все страны в древности были мононациональными. Деление по расовому и религиозному признаку было обязательным. Только технологический рост цивилизации позволил перешагнуть эти барьеры. Вот тогда-то и стали появляться империи. Причем, они могут существовать и при рабстве, феодализме, капитализме и, даже, при декларированном социализме, как у нас было во времена почившего в бозе СССР.

— Их появление обязательно? — спросил Григорий, ставя на стол чашки с кофе.

— Империи возникали, когда возросшая мощность государства позволяла ему превзойти свои географические и социальные границы и одна страна начала подчинять себе другие, населённые людьми другой ментальности, лежащие в отличающейся климатической зоне. Имперская идея отлична от государственной в том, что приходится иметь дело с неустранимым природным и этническим разнообразием, для локального контроля за которым нужны провинции, волости, штаты и колониальные управления с относительно самостоятельной властью.

— О как! Этому тебя, Саша, в военном училище научили? — подколол Кононов-старший.

— В том числе, — улыбнулся Сахно, — у нас был очень хороший преподаватель военной истории. Но ведь история без политики и экономики не бывает. Последняя же… Экономика имеет опосредованное отношение к территории и культуре и может запросто преодолевать любые границы и идеологические различия, но в первую очередь оперирует в поле обмена материальных ценностей. Та или иная форма товарно-денежных отношений в экономической плоскости ведёт себя с точки зрения теории систем так же, как государство в территориальной плоскости, а религиозная формация — в идеологической. То есть стремится к устойчивому расширению и победе в конкуренции с другими аналогичными структурами. Сегодня наднациональным корпорациям плевать на границы. Им лишь бы бабки состричь.

С усложнением процедур ресурсного обмена, начиная от введения золота как универсальной товарной меры, до сложных финансовых систем современности, эти отношения и сам смысл экономической деятельности всё больше отдалялись от натурального ресурса в пространство спекулятивных операций, оперирующих потенциалами другой природы. Эта эволюция в некоторый момент времени привела к тому, что денежные потоки и экономические процессы перестали контролироваться государством просто в силу недостаточной ёмкости территориально-ограниченой экономики как рычага управления в этом поле. Природные, государственные и культурные границы не являются для спекулятивных операций существенным барьером; спекулятивная экономика создала свою собственную трансконтинентальную, транскультурную и надгосударственную жизненную среду.

— Дядь Саша, да ты сам ведь можешь лекции в любом институте читать, — восхитился Гриша.

— А куда денешься? Если не смотреть в корень процессов, то хрен что заработаешь сегодня. Как ты думаешь, я смог не только подняться после распада Союза, не имея доступа к природным ресурсам, но и удержаться на плаву во время этого чертового кризиса? — Сахно закурил, сделал глоток кофе и продолжил: — Сухой остаток из сказанного таков: высшая концентрация управления в настоящее время поднялась над уровнем самых крупных государственных структур. Транснациональные корпорации. И они же загоняют нас как в экономический кризис, так и в надвигающийся кризис природных ресурсов. Если мы хотим победить их, то нам необходима многонациональная государственная структура, способная бороться с корпорациями как минимум на равных. Именно поэтому запад сделал все возможное, чтобы развалить Советский Союз. Увы, у них это получилось.

— Будем восстанавливать социализм? — с заметным сомнением спросил Гольдштейн.

— Упаси боже! — Сахно чуть ли не в ужасе взмахнул рукой в отрицании. — Такой, каким он был начиная с шестидесятых и позже до распада, на хрен не нужен. Хотя и в те времена в нем были вполне нормальные черты. Нас даже шведский вариант никак не устроит. Это я вам как нынешний капиталист говорю, — Александр Юрьевич усмехнулся, на глазах успокаиваясь, — необходимо будет национализировать только тяжелую промышленность, высокотехнологичные отрасли и все, что связано с добычей природных ресурсов. Ну и энергетику, конечно.

— А транспорт? — не унимался Гришка.

— В зависимости от уровня. Авиация и железные дороги — только с контрольным пакетом государства.

— Сталинизм? — дошло до нахмурившегося Гольдштейна.

— Почти. Но под нашим контролем.

— Диктатура? — это уже Кононов-старший.

— Ты, Гена, можешь назвать другой период в нашей истории, когда держава промышленно, культурно и научно развивалась такими громадными темпами? — Сахно почти победным взглядом оглядел друзей. Возражений ни у кого пока не нашлось.

«Они, наверняка, еще появятся, — думал Александр, — не просто так сломать собственные стереотипы мышления, которые последние годы вдалбливаются всему населению России с подачи запада».

А все-таки шеф у нас порядочный разгильдяй в отношении секретов. Привык, что все делается само собой руками начальника службы безопасности. Хотя, с другой стороны, каждый должен заниматься своим делом. Вероятно, он достаточно хорошо справляется со своими обязанностями, раз фирма процветает. Во всяком случае, до сих пор серьезных проколов не было.

Вообще-то совсем неплохо, когда у начальника есть определенные не такие уж и маленькие средства, которые он может использовать по собственному разумению. Другие в такой ситуации могли бы просто положить их в карман, но только не он. Николай Фридрихович Штолев нашел этим бабкам очень неплохое применение. Он сам установил три цифровых автоматических широкодиапазонных сканера в разных местах здания, где находился новый отдел. И сам же менял у них блоки памяти и батареи. Вот анализировать информацию поначалу было сложно. Но не боги ведь горшки обжигают. Хотя программа, прилагаемая к сканерам, была на втором родном языке — немецком, но разобраться в ней было не очень-то просто. Все-таки он не технический специалист, а в первую очередь юрист.

Вот в этом диапазоне — сотовые телефоны. Не очень интересно. В конце концов, прослушивать все разговоры для него физически невозможно. В другом — достаточно короткие пакеты импульсов управления автомобильных сигнализаций. Вчера кто-то проехал недалеко от здания с очень мощной радиостанцией. Вон, уровень сигнала какой большой. Полно телевизионных каналов. А вот на этой частоте работают рации гаишников и милиции. Вообще, это ведь с ума сойти, сколько в наше время люди, сами того не замечая, используют радиоволны.

Слабеньких, постоянно выдающих несущую частоту, сигналов, которыми обычно характеризуются простые жучки, вроде бы нет. А вот короткий пакет импульсов, уже третий день подряд выдаваемый каким-то направленным передатчиком около девяти вечера, очень интересен. Почему направленный? А его засек только один сканер. А вот ответную передачу ровно на семьдесят четыре секунды записали все три моих следящих аппарата.

Что это может быть? Очень похоже на активно-пассивный жучок. Обычным сканером такой найти очень сложно, так как его передатчик основное время выключен. Записывается оцифрованный сигнал с микрофона на флешпамять, и по внешней же радиокоманде выдает в эфир короткую, сжатую до предела, сохраненную информацию. Экономично, так как передатчик работает обычно менее двух минут в сутки, и очень сложно для обнаружения обычными средствами.

Теперь не мешает ознакомиться с записью внешних камер видеонаблюдения. Кто в это время подъезжал к зданию? А вдруг знакомую машину увижу?

— Все? — голос был совершенно спокойный и, что для Карасева было самым страшным, какой-то равнодушный.

— Больше я ничего не успел узнать, — прошепелявил бывший начальник отдела технического обеспечения в кровь разбитыми губами. Половина зубов у него отсутствовала.

Уже больше двух с половиной часов Штолев выяснял, кто надоумил Карасева подсунуть очень не простой и не дешевый жучок в большой монитор для нового отдела? Что понял этот Федька из подслушанного? Кому успел слить информацию?

Оказалось — просто завистливый дурак. Но Сахно-то каков — такое дело со своими друзьями закрутил! Что у них там реально получилось? Молодец, конечно, но вот секреты элементарно просрал. Ладно, хоть ему распоряжение дал обеспечить охрану отдела без привлечения лишнего внимания. Что теперь с Карасевым? Куда его такого с основательно покуроченной мордой и переломанными пальцами? Отпускать нельзя — разболтает. Вывод: ликвидировать. Брать санкцию у шефа бессмысленно. Даже если тот вдруг решит пожалеть этого идиота, то все равно придется уничтожить. Слишком серьезными вещами занимаются в этом отделе, чтобы пойти на такой огромный риск утечки информации.

— Вот уж обрадовал, так обрадовал, — Сахно выкурил уже несколько сигарет подряд, выслушивая обстоятельный доклад Николая, — и что ты с ним сделал?

— А сорвался он, — простодушно усмехнулся Штолев, — нажрался и поехал ночью кататься по Финскому заливу. Зима в этом году у нас, увы, не очень морозная была, лед тонкий. Ушла служебная машина нашей фирмы на дно. Причем, довольно глубоко, почти на самом фарватере, я по джипиэс навигатору проверил. Вряд ли даже летом обнаружат. Если только случайно. Но корюшка к тому времени труп до косточек обглодает. Ветерок на заливе, сам знаешь, всегда гуляет. Поземка следы колес сразу занесла. Так что, Саша, если хочешь, можешь за автомобиль у меня из зарплаты вычесть.

— Кто-нибудь еще знает?

— Обижаешь, начальник, — подколол шефа Штолев, — я машину с доверенным водилой вызвал только после пробежки от полыньи на пару километров. Веришь, нет, но запыхался немного.

Сахно потеребил мочку уха, несколько оторопело глядя на своего начальника службы безопасности, удовлетворенно кивнул и крепко пожал Николаю руку:

— Спасибо, Коля. А вот я не допетрил, что тебе сразу надо было все рассказать. Вообще-то это не совсем в моих правах. Не имею я права в одиночку допуск к работе в отделе давать, но — ситуация. Сейчас иди, отдыхай, — Александр Юрьевич отцепил от своей связки дверную «таблетку», — возьми. У меня в сейфе еще есть. Ребятам я все сам расскажу. Выспишься, приходи в отдел — плотно познакомлю.

— Сейчас отдыхать не получится, — опять усмехнулся Штолев, — ведь ты только что дал мне задание разобраться с отсутствием на работе начальника отдела технического обеспечения. Немедленно выяснится, что пропал он вместе с машиной. А это на нашей фирме — чепэ. Следовательно, заявление в милицию должно быть именно от меня. И вообще, я так понимаю, что отдыхать по-настоящему мне теперь очень долго не придется?

— Все ты, Коля, правильно понимаешь, — ответил с облегчением Сахно, — работы теперь у тебя будет выше крыши.

— Вот так взял и ликвидировал? — возмутился Виктор.

— Правильно сделал! — парировал Кононов-старший. — Хорошо еще, что этот мудак не догадался связать нас с Красными полковниками. Вовремя твой Штолев его расшифровал, — повернулся Геннадий к Сахно, — а он, кстати, понял, что это мы?

— Почти наверняка, — усмехнулся Александр Юрьевич, — мой начальник службы безопасности далеко не дурак. Иногда бывает немногословен, но, без сомнения, умен.

— И теперь убийца! — тихо, почти про себя, добавил Григорий.

— Ты, кстати, тоже. Хотя и косвенно, — наставил указательный палец на парня старший брат.

— Я?! — захлопал Гришка глазами.

— Кто сообщил французам координаты той пещеры, где заложников держали? — совершенно спокойно спросил Сахно.

— Так я же наоборот — туристов спасал! — удивленно воскликнул парень.

— Спецназ Пятой Республики[22] вырезал больше полусотни боевиков из той террористической группировки. Их кровь, в том числе, на тебе и, соответственно, на нас всех, — все также спокойно констатировал Александр Юрьевич.

— Но они же бандиты! — не хотел сдаваться Григорий.

— Не спорю, — согласился Сахно, — теперь представь, что эта глупая сволочь Карасев нас кому-нибудь сдал. А он обязательно бы это сделал, поверь. Такие, как он, иначе не могут. Что бы стало с нами и нашими семьями? Даже если попробовать абстрагироваться и посмотреть на ситуацию со стороны. Мало того, что всех физически уберут сразу, как только выкачают всю информацию по пробою, но ведь мы никогда уже не сможем выполнить задуманное — применить открытие по возможности только на пользу человечеству. Понимаю, что слишком пафосно звучит, но — факт! Мы играем не в детские игры. Наша планета не песочница в детском садике. Изволь понять это раз и навсегда. Мы будем защищать открытие и себя любыми доступными способами. Потребуется — ты тоже будешь стрелять. Надо будет — в спину. На кону не какие-то бабки, пусть даже в охрененных количествах, на кону — судьба всей цивилизации планеты Земля. Теперь понял?

Александр Юрьевич говорил все это совершенно спокойно, не повышая голоса. Тем страшнее и серьезнее прозвучали его слова в голове у парня.

— А знаешь, что будет для тебя самым сложным? — решил добавить брат. — Когда-нибудь наступит момент, когда тебе, Гриша, придется выбирать. Увы, но такое наверняка случится при нашей работе. Выбирать, кому жить, а кому умереть. И не факт, что последние будут совсем уж плохими людьми.

— При какой нашей работе? — не понял самый молодой из друзей.

— Вытаскивать человечество из задницы, куда оно с таким воодушевлением забирается, — прозвучал голос Штолева из открытой двери.

Все уставились на немного стушевавшегося Николая.

— Наш человек, — сказал Гольдштейн, встал и протянул руку для пожатия. Коля поздоровался со всеми и спросил:

— Здесь как, проставляться при приеме в команду принято? — он вытащил из большого черного полиэтиленового пакета бутылку водки. Она при этом звякнула об другую. Сколько их всего там, в пакете, было пока неизвестно.

— Обязательно! — ответил Штолеву Кононов-старший.

Одна бутылка водки на пятерых — это много? Мало, даже если емкость была литровой. Но вот, даже ее до половины не выпили. Слишком серьезные разговоры были. Сначала Николаю достаточно подробно рассказали историю открытия и даже более-менее популярно объяснили текущие и будущие возможности пробоя.

— Буквально уже через пару недель у меня будет готов мощный вариант аппаратуры, — заявил Гольдштейн, — а там, как поля сконфигурируем, — он бросил взгляд на Григория, — можно попробовать будет и самим перемещаться.

— Уже? — Штолев считал себя достаточно трезвым — что такое сто с мелочью грамм на его девяносто пять килограммов? — но вот перспектива прыгать куда угодно по всей планете ошеломила даже его. Он-то до этого из информации Карасева представлял себе только возможность заглядывать и слушать в любой точке на Земле.

— Угу, Николай Фридрихович, возможно, — Кононов-младший, которому налили-то всего пятьдесят грамм, впрочем, он особо не возмущался — не в количестве удовольствие, в компании — как-то ехидно заулыбался, — но вот в команду вы пока не вошли.

— Почему? И называй меня, пожалуйста, на «ты».

— Хорошо. Ты, Коля, клятву не принес. А у нас все клялись!

— Текст? — готовность Штолева была немедленной. Он обвел взглядом всех и почти без удивления понял, что это никак не шутка. Пришлось и ему принести торжественное обещание, после того как Григорий принес свой старый ноутбук. Хотя… А ведь в самой идее этой клятвы что-то есть.

Потом была демонстрация возможностей информационного пробоя — падение изображения из стратосферы прямо на один из лучей короны статуи Свободы в Нью-Йорке произвело впечатление не только на нового участника команды. Довольный Гришка, научившийся виртуозно управлять координатами окошка, победно улыбнулся, когда даже старший брат охнул, наблюдая за таким пикированием. Обзорная экскурсия по некоторым кабинетам Пентагона и Лэнгли[23] тоже не оставила Штолева без впечатлений, хоть и была очень короткой.

Немного успели поговорить о ближайших планах воздействия на политику в стране и во всем мире.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил Сахно у Николая, когда все кроме них двоих уже отправились по домам.

— Охренеть вообще-то, — при этом взгляд у Штолева был абсолютно спокойным, без намека на улыбку. — Знаешь, как все это выглядит со стороны?

— Ну?

— Какие-то непонятные мужики браво жопой сели на научное открытие и мнят себя супер-пупер великими. Тут же выдают за бутылкой идеи спасения человечества и лихо определяют судьбы мира. А началось все с банального желания нагрести чужого бабла… Вот на первый взгляд все выглядит именно так. Но, — Николай усмехнулся, жестом останавливая порывающегося что-то сказать Сахно, — но, что самое интересное, я сам другого правильного варианта использования открытия в данной ситуации не вижу. Попытайся вы делать что-то иначе — было бы только хуже. А так — может быть, у нас что-нибудь и получится.

— Только что-нибудь? В таком разрезе?

— Саша, я не пессимист, я реалист. Понимаешь, здесь столько факторов, от которых зависит конечный результат, что предсказать, что у нас выйдет в итоге, не сможет ни один оракул. С другой стороны, пробой — это оружие такой охрененной мощности, если смотреть с позиций экономики, политики и науки, что почти наверняка мы все-таки сможем сделать очень много.

Александр Юрьевич уже не знал, что говорить. Он просто сидел, смотрел на Штолева и курил.

— Но вот безопасностью проекта придется серьезно заняться. Мне придется всех проверенных работников моей службы задействовать только на охране отдела. Саму СБ необходимо реорганизовать и набрать еще сотрудников. Ну и технические средства потребуются в значительно большем объеме. А это, кстати, расходы и не маленькие.

— Да делай, Коля, все, что считаешь необходимым. Кстати, чтобы особо не светиться по деньгам на счетах фирмы, — Сахно достал из внутреннего кармана несколько кредитных карт, выбрал одну и протянул другу, — здесь полмиллиона долларов на предъявителя. Мало будет — скажешь. Подкину еще, сколько потребуется.

— Как отчитываться?

— Н-да, ты, кажется, еще не совсем въехал, — Александр ухмыльнулся, — никак. Мы сами контролируем себя, только чтобы не засветиться большими тратами. И знаешь, что в результате получилось?

— Ну? — до Штолева, кажется, начала доходить ситуация.

— Когда можешь в любой момент потратить почти неограниченную сумму, то перестаешь покупать всякую ерунду. Только то, что именно сейчас необходимо. Более того, выяснилось, что без предметов роскоши прекрасно можно обойтись. Зачем приобретать какую-нибудь картину, если у тебя есть доступ ко всем музеям и частным коллекциям мира? Любуйся на шедевры сколько угодно под любым ракурсом в любой момент. Мировоззрение меняется и, похоже, в лучшую сторону. Даже наш Гришка — не смотри, что молодой — он парень головастый, почувствовал вкус к машинам, но красную «Феррари» себе покупать не собирается, хотя на счетах у него не один десяток миллионов. Вот зачем нам такие огромные деньги, и как нам их правильно применить и, при этом, не засветиться?..

Уже глубокой ночью, выполнив все свои вечерние контрольно-надзирающие обязанности начальника СБ, Николай приехал в свою квартиру все в том же доме руководства фирмы на Петроградской стороне и задумался.

Сохранить секретность при существующей организации работы сложно. Неимоверно сложно. С одной стороны, отдел необходимо охранять любыми возможными способами, с другой — чем больше сил и средств привлечешь, тем больше риск засыпаться на какой-нибудь мелочи. Больше задействованных охранников — выше вероятность, что кто-то проболтается. В такой ситуации лучший выход — не попасть ни под чье пристальное внимание. Хоть под землю зарывайся. Под землю? Саша Сахно говорил, что есть доступ к любым серверам спецслужб. Следовательно, легко можно найти законсервированный противоатомный бункер времен Союза и по-наглому занять его. А ведь вариант.

Вот только как не засветиться по тепловому излучению? Со спутников ведь постоянный мониторинг поверхности ведется. Если там работать, то все потери энергии выделяются в виде тепла. И как туда добираться, чтобы не засекли? Когда надежно будет работать новая аппаратура Гольдштейна, то транспортная проблема решится легко. Надо будет с Виктором поговорить, он наверняка с утилизацией тепла что-нибудь придумает.

Да, но сейчас-то что делать? Привлекать новых людей для охраны отдела нельзя. Слишком большой риск засветиться. Придется на стороне втихую закупить современной охранной автоматики и самому ее установить. Максимум — задействовать пару-тройку особо доверенных людей.

Уже лег, понимая, что выспаться опять не удастся, но заснул не сразу. Обратного пути нет. Один раз открыв эту дверь, ее уже не закроешь. Нет у него теперь более важного дела в жизни, чем этот проект. Пробой. Фантастика? Но ведь он сам сегодня, как говорит Кононов-младший, пошарился двадцать минут по планете. Завтра у него будет персональный терминал в отделе. Полтора десятка аппаратов информационного пробоя и пяток преобразователей колебаний воздуха в звук, сведенных вместе несколькими компьютерами в один комплекс. Такой же, как у остальных участников команды. И он сам будет заглядывать куда угодно с основной задачей — защитить проект…

— Вер…

— Ммм? — она оторвалась от книги и повернула голову к Гришке.

— Вера, — в голосе парня было сомнение. Он не знал, стоит ли задавать ей этот вопрос, — у тебя уже был кто-нибудь?

Задумчивое выражение, которое было на лице девушки во время чтения, мгновенно исчезло.

— Тебе обязательно надо это знать? — злость не злость, но вот какая-то гордость неизвестно чем и хитрость хорошо были видны на ее лице.

— Ну… Я люблю тебя, — Григорий сам не понял, что он сейчас сказал. Вот просто думал о Вере, о ее таких больших карих глазах под длинными ресницами, о ее улыбке, почему-то всегда с какой-то хитринкой, о таких сладких на вид губах, о резкой, но такой изящной манере двигаться… Думал и вдруг услышал собственный голос, произносящий эти слова.

Девушка бросила ненужную уже книгу на диван, вскочила и, буквально пролетев пару метров, отделяющих ее от компьютерного кресла, в котором сидел парень, обвила его шею руками.

— Правда, любишь?

— Угу… — только и смог протянуть Гришка, утопая в этих, вдруг оказавшихся так близко, красивых Веркиных глазах.

Ее губы действительно оказались сладкими. А еще и пухлыми, и мягкими. Поцелуй был таким долгим, таким… Парень пришел в себя, только когда понял, что уже давно не дышит. Оторвался, но родные карие глаза на его счастье никуда не делись. Она, тоже пытаясь отдышаться, откинула вверх подлокотник кресла и устроилась на его коленях, опять обняв его за шею. Ее вес на его ногах… Это было так здорово, так приятно, но… Он же не железный!

Вера почувствовала выпуклость под своими бедрами, язвительно и довольно улыбнувшись, победно произнесла:

— Ты у меня будешь первый!

Еще один долгий сладкий поцелуй. И добавила:

— Когда заслужишь.

Гриша еще не пришел в себя, но обнимая девушку — свою девушку! В этом можно было уже не сомневаться — понял, что с ней он никогда не соскучится.

— А все-таки, — он гладил ее такую податливую теперь спину, чувствовал на своей груди ее полные груди через одежду, смотрел в ее карие глаза, — ты у меня, Верка — стерва.

— Не нравится? Не ешь! — последовал незамедлительный довольный ответ.

— Нравится! Еще как нравится, — Гришка с удовольствием потерся носом о ее такой милый носик.

— Только, Гришенька, — из ее голоса внезапно исчезли все победные и торжествующие нотки. Она чуть поерзала на коленях парня, но этот мешающий бугор на его брюках почему-то никуда не пропадал, — только не сейчас. Я еще не готова.

Он гладил ее спину, прижимал к себе ее всю, с неизвестно откуда появившейся дрожью в хрупком девичьем теле, и молчал, зарывшись в ее густые каштановые волосы…

— Надо признать, что от вашей работы уже есть приличный эффект, — высказался Штолев, просматривая текущие мировые сводки.

— Какой? — Спросил Кононов-старший, не отрываясь от экрана компьютера. Что у него там было, страница интернета или изображение через окно пробоя, Николаю со своего места не было видно. Они сейчас сидели в операторской вдвоем.

— Количество захватов заложников за последние полгода уменьшилось на порядок. Смысл захватывать, если антитеррористические спецслужбы, как правило, узнают от Красных полковников о местонахождении заложников почти сразу после акции.

— Гришкина работа, — довольно ответил Геннадий, гордясь за брата, — он у нас сам не свой людей спасать.

— Оборот наркотиков несколько упал, — продолжил Штолев.

— А вот это уже мы с Сашей постарались. Находим и сливаем властям координаты баз наркоторговцев, где только можно. Только Сахно говорит, что все это на данном уровне бессмысленно. Капля в море. Надо заставить работать соответствующие спецслужбы. Но это можно будет сделать только после смены власти — как у нас, так и за рубежом.

— У нас? — удивился Штолев.

— Конечно. Определенные шаги в этом направлении уже сделаны. Выбраны кандидатуры тех, кого стоит поднять на самый верх. Понемножку сливается компромат противоборствующим кланам, которые сейчас у власти. Саша хочет, чтобы они сами себя уничтожили. Но сначала надо развязать войну мафий между собой на всех уровнях. Соответственно, с теми же самыми целями.

— Серьезные замыслы, — сказал Николай после паузы, — а дальше?

— Ты поговори на эту тему с Сахно. Он у нас идейный вдохновитель и основной разработчик планов. У Саши и знакомств, и знаний в этой области побольше, чем у нас всех вместе взятых. Один тесть-олигарх чего стоит.

— Да, Рапопорт всегда силен был, а сейчас вообще такое на биржах творит…

— Угу, — ухмыльнулся Кононов, — с такой инсайдерской информацией, что мы ему поставляем и, учитывая, что Лев Давыдович сам отнюдь не дурак…

— Так все, что вы добываете, достается ему?

— Точно. Зачем нам самим светиться? Сначала он прилично нам на счета переводил, потом просто подписал бумагу на контрольный пакет акций своей корпорации. Затем вообще перестали что-либо считать. Смысл? При желании можно хоть полмира за достаточно короткий срок под себя заграбастать, только вот в результате может начаться третья мировая. Как только на западе поймут, что деньги утекают у них, как вода между пальцев, причем в Россию, так сразу и начнут применять свои демократические методы убеждения с помощью атомных авианосцев и морских пехотинцев. А оно нам надо? Правильно Саша говорит: тоньше надо работать, тоньше.

— Ого! — не удержался от возгласа Штолев.

— Что ты там нашел, Фридрихович? — тут же спросил Кононов.

— А ты взгляни, — Николай развернул монитор. Гена вгляделся:

— Действительно, очень ценный документ. Основные данные большинства ликвидаторов спецслужб Евросоюза, где находятся и как штатно вооружены. Список проведенных акций за последний десяток лет. И еще громадный файл с данными отстрела их стволов. Получается, бери нужный, убирай, кого хочешь, выбрасывай оружие в Марианскую впадину, но по пуле все стрелки пойдут на кого-то конкретного из членов Евросоюза?

— Именно! — согласился Штолев. — И в нужный момент мы этим обязательно воспользуемся.

— Будем сами отстреливать? Коля, ты думаешь, что говоришь? — Геннадий был одновременно удивлен и испуган.

— А почему нет? — усмехнулся Николай. — Тебе жалко лидеров чеченских сепаратистов, засевших в Англии, Турции и Эмиратах? Или наркобаронов, делающих огромные бабки на человеческих жизнях?

— Ну, нет, конечно, — смутился Кононов, — но я никогда еще не стрелял в людей.

— А не люди они, — уверенно ответил Штолев, — звери, но никак не люди. Во всяком случае, я в тех, кто хладнокровно строит свои планы на человеческом горе, стрелять буду совершенно спокойно.

Геннадий задумался. Если бы он хоть на минутку мог представить себе, что вот только сейчас замыслил Николай?! Тогда, может быть, серьезно испугался.

Штолев же… Найти для каждого члена их команды, включая еще очень молодого Григория, подходящую кандидатуру для ликвидации. Насильника-педофила, бандита или убийцу. Задокументировать на видео их преступления и в нужный момент показать каждому необходимый файл. Надо психологически закаливать всех. Слишком на трудную тропу они вступили, чтобы не быть готовыми стрелять при первой необходимости. Николай отлично понимал, что затягивает своих друзей на опасный путь, но другого варианта не видел. Иначе как победить в этой неравной борьбе их маленькой команды против всех сил запада?

— Больше полутора тысяч корней.

— Сколько-сколько? — Гришка даже присвистнул от удивления.

— Повторяю для особо непонятливых: при такой мощности у меня получилась система из черт знает, какого количества уравнений, где положительных корней ненамного меньше двух тысяч, — Гольдштейн еще вчера понял, что справиться с последними формулами он сам в одиночку никогда не сможет. Здесь нужны десятки, если не сотни математиков с соответствующими вычислительными мощностями.

— Нам придется на ощупь подбирать конфигурацию полей, чтобы найти хотя бы один из возможных вариантов решения. Нащупаем, там уже уточнить можно будет буквально за десять минут.

— Как же, нащупаешь. Почти три десятка переменных и триллионы их возможных комбинаций. Это, Витя, называется метод научного тыка, — энтузиазм Григория падал прямо на глазах, — а как ты определишь, что хотя бы близко к удачному варианту конфигурации подобрался? Каждый раз тыкать в пробой этот блин от штанги?

— Есть способ. Я всю ночь думал. Можно вообще ничего туда не вставлять. Настраиваем координаты прокола, ну, скажем, на десять метров. Там в фокусе помещаем антенную решетку любого из наших имеющихся аппаратов информационного пробоя. Берем один из возможных вариантов конфигурации полей, запускаем физический пробой и затем включаем информационный. Если оказываемся относительно близко к нужной нам комбинации, то получаем хоть какой-то резонанс, — глаза у Гольдштейна после бессонной ночи были красные.

— А ты пробовал так на существующих информационниках? — Гришка задал этот вопрос как-то отстраненно. Видно было, что одновременно он о чем-то напряженно думает.

— Нет. А зачем? — удивился физик. — И так ведь понятно, что будет работать.

— Как это, зачем? — глаза парня по-прежнему были затуманены. — Это же связь.

— Чего с чем? — не понял Виктор.

— Мгновенная связь без ограничения по скорости света, как у тахионных полей, — парень, похоже, опомнился и встряхнулся, — давай прямо сейчас проверим?

Гольдштейн почесал затылок и уважительно посмотрел на Григория.

— С этой точки зрения на пробой я почему-то даже не подумал взглянуть. Если мы когда-нибудь сможем обнародовать открытие, то за данное решение Нобелевка будет твоя, мой юный друг.

Гришка немедленно расцвел во всю свою веснушчатую мордаху.

— Коля, зачем? У нас и так полно работы, а тут еще эти твои игрушки, — Гольдштейн говорил очень недовольным голосом, но термин «дисциплина» ему был все-таки знаком.

— Это не игрушки, Витя. Мы все должны быть готовы защитить себя и открытие в любой ситуации.

Штолев настоял, чтобы все члены команды и все взрослые из их семей прошли курсы самообороны и стрельбы из автоматического оружия. В подземном тире СБ фирмы теперь достаточно часто звучали выстрелы.

— Не умеешь — научим, не хочешь — заставим, — ласково приговаривал Николай и в очередной раз валял относительно тщедушного физика по матам спортзала.

— Поздно уже в моем возрасте мускулы накачивать, — стонал Гольдштейн под грузом штанги, лежа на тренажере.

— Не выдумывай, Витя, — отвечал Штолев, лично разминая мышцы ученого на массажном столе, — какие твои годы? Даже тридцати еще нет.

— Столько времени на эту глупость тратится, — Виктор буквально растекся по деревянной полке сауны.

— Два-три часа в день — это не так уж и много. Зато, ну хотя бы в зеркало глянул, ты у нас уже не тот хилятик, каким был еще вчера. А всего-то пара недель занятий пока прошло.

Кононов-старший не сказать, что относился к тренировкам спустя рукава, но без особого воодушевления. Это Сашке Сахно хорошо: на чертову дюжину лет старше, а в форме всегда себя поддерживал. Вот потом после занятий затащить Ленку в отдельный номер сауны и расслабленно посидеть там полчасика, любуясь обнаженной женой — это другое дело. Вроде бы не первый год вместе, двое детей у них — старший первый класс заканчивает — а привыкнуть, что эта чудесная женщина всегда рядом с ним, не может. Или не хочет?

Младшему брату понравилось стрелять из автоматов или, как утверждает Штолев, штурмовых карабинов. Отсекать мягким нажатием указательного пальца на спусковой крючок ровно два, три или четыре выстрела, даже если переводчик огня стоит на режиме автоматической стрельбы? Это как в том старом фильме, «Элементарно, Ватсон»! На длинных очередях задирает ствол, и пули уходят не туда? Тут надо вовремя остановиться, чтобы зря не тратить боеприпасы, или, если есть определенный навык, то скомпенсировать увод ствола.

— Коль, а какой автомат сейчас считается лучшим в мире?

— Слишком сложный вопрос. Все зависит от тех требований, какие к нему предъявляют.

— А на твой взгляд?

— Вероятно, израильский «Тавор», — ответил Штолев, ненадолго задумавшись, — относительно легкий, достаточно компактный. Выполнен по схеме «булл-пап». Очень удобен в применении. Приклад на одной оси со стволом обеспечивает высокую точность. Самый существенный недостаток по уверениям специалистов — высокая цена даже при крупносерийном производстве. За тысячу баксов эта штурмовая винтовочка стоит. У нас его раздобыть практически невозможно, поэтому ты, Гриша, осваивай «калаш» в совершенстве.

— Ксюху-то? Да я из «укорота» с полутора сотен метров движущуюся мишень с первого раза снимаю, — гордо заявил парень.

Нанятая специально для трех женщин инструктор по самообороне была довольна. Платят прилично, а работы не очень-то много. Три часа в день — это разве нагрузка? Все остальное время можно тратить на собственное усовершенствование. Конечно, из старшей профи не сделаешь, Наталье Львовне все-таки уже тридцать восемь. Но защитить себя от пьяного недоноска, которых у нас, увы, хватает, она теперь сможет легко. В крайнем случае, выпустит в живот придурку пару пуль из пистолета. Стрелять она научилась достаточно хорошо. С Кононовой ситуация получше. Моложе потому что. А вот девушка… Гибкая, быстрая и мгновенно все схватывает. А стреляет как…

У девчонки неожиданно открылся талант быстрой снайперской стрельбы из пистолетов. Если в первые дни Вера смотрела на оружие, как на что-то ужасное, совершенно не подходящее для ее якобы слабых женских рук, то потом, когда немного приноровилась… Сначала девушка держала тяжелый для нее ПММ двумя руками. Затем сумела уверенно стрелять с одной. А еще через несколько дней тренировок, неожиданно для самой себя, научилась перебрасывать пистолет из правой руки в левую и продолжала вести огонь по мишеням нисколько не с меньшей точностью, до окончания патронов в магазине оружия. И все равно после первых занятий в тире руки прилично побаливали. Постепенно привыкла и стала получать удовольствие, когда начала выбивать значительно больше очков, чем обычные охранники фирмы.

— Папка, давай на скорость! — подкалывала Верка отца.

Сахно старался, но неизменно проигрывал. Как так, он пусть и бывший, но боевой офицер, а дочь, которой еще семнадцати не исполнилось, стреляет из пистолета значительно точнее и на пару секунд быстрее опустошает двенадцатизарядный магазин?

Штолев неизвестно откуда принес персонально для нее два относительно легких ГШ-18. Впрочем, от штатных бронебойных патронов 7Н21 пока все-таки пришлось отказаться. Отдача от обычных «парабеллумовских» была ощутимо меньше. Вот тогда-то девушка и развернулась. Минимум час ежедневно в подвальном тире она самозабвенно стреляла с двух рук. И ведь с каждым разом у нее получается все лучше и лучше! Экзамены на аттестат о среднем образовании в гимназии на носу? Какая ерунда! Она и так отличница. Хочется с Гришенькой больше времени проводить? Иногда и в оружейке, пропитанной запахами металла, масла и пороха, можно позволить милому себя обнять и крепко-крепко поцеловать. Впрочем, после стрельбы они все равно поедут к нему домой делать ее уроки. Разве можно делать домашнее задание не целуясь? Это, как Виктор говорит, нонсенс. То есть, не имеет никакого здравого смысла.

Вот только сразу, как только любимый начинает ее ласкать, у него на брюках появляется довольно твердый выступ. И что с этим делать?

Семьдесят четыре секунды на переконфигурацию полей антенной решетки, восемь на запуск аппаратуры пробоя, автоюстировку и еще пяток на включение информационного прокола. Опытному взгляду на графики достаточно всего двух-трех секунд для анализа результата и определения отсутствия резонанса между системами. Итого полторы минуты вынь да положь на каждый эксперимент. Все максимально возможно автоматизировано, но меньше никак не получается. Да еще и все измерения только ночью, когда уровень электромагнитных помех снижается.

Весеннюю сессию Гришка уже давно сдал. Поэтому минимум пару раз в неделю он может подменить старшего друга в ночных бдениях. Дядя Саша запретил Гольдбергу сидеть каждую ночь в отделе. Или он сам, или Николай вечером почти насильно забирают Виктора из лаборатории и отвозят домой. Несмотря на кажущуюся простоту экспериментов (все действия максимально автоматизированы), изматывают они прилично. Слишком однообразны действия оператора опытной установки. Через полчаса взгляд замыливается и на анализ графиков уходит несколько больше времени. Поэтому приходится делать перерывы, чтобы окончательно не свихнуться от этой однообразной работы.

Григорий уже собирался сделать очередную паузу, чтобы попить кофейку, проверить через аппаратуру пробоя, как там его Верочка спит. Вроде бы уже сотни раз смотрел на нее во всех видах, а все равно хочется еще раз взглянуть.

Стоп! Что-то на последнем графике отображения потребляемой мощности было не так. Огибающая чуть-чуть плавала. Парень повторил эксперимент с той же самой конфигурацией полей. Опять плавает. А если совсем немного, всего на пару процентов, изменить только один из множества параметров? Чисто. Никакого плаванья. В другую сторону? Есть! На графике появились четкие зубчики.

Как Витя говорил? Десять минут на уточнение конфигурации полей, когда хоть один из параметров будет нащупан? Фиг вам! То бишь индейское национальное жилище. Два часа как проклятый Григорий не отрывался от аппаратуры.