"Эмиль и трое близнецов" - читать интересную книгу автора (Кестнер Эрих)
Глава вторая ПИСЬМО ИЗ БЕРЛИНА И ПИСЬМО В БЕРЛИН
Когда Эмиль на следующий день пришел из школы, мама дала ему письмо и сказала:
— Тебе письмо из Берлина.
— От Пони-Шапочки?
— Нет. Почерк незнакомый.
— А что там написано?
— Эмиль! — с изумлением воскликнула фрау Тышбайн. — Неужели ты думаешь, что я вскрываю твои письма?
Он рассмеялся.
— Ну, мама, с каких это пор у нас друг от друга секреты?
Он отнес свой портфель в соседнюю комнату. И мысленно сам себе ответил: «Со вчера. С прихода господина Йешке». Вернувшись, сел на диван, распечатал письмо и прочел:
Мой дорогой Эмиль!
Мы, что-то давно ничего друг о друге не слышали, верно? Но все же я надеюсь, что ты живешь хорошо. Мне тоже не на что жаловаться. Правда, у меня несколько недель назад умерла двоюродная бабушка. Но я ее почти не знал. Поэтому особенно и не грустил. Но именно это событие и заставило меня сегодня тебе написать. Дело в том, что бабушка оставила мне в наследство свой дом. Он расположен на самом берегу Балтийского моря, в Корлсбюттеле. Может, слыхал? Это курорт. Вокруг дома — довольно большой и красивый сад. Ты уже догадался, в чем дело? Нет? Так слушай! Летние каникулы уже не за горами, как принято говорить, и вот мне как домовладельцу пришла в голову блестящая мысль: я хочу пригласить тебя и всех сыщиков провести лето на берегу моря, в моем собственном доме. Мои папа с мамой разрешили и будут даже очень рады: В самом деле — очень. Правда, они тоже будут там жить. Но нам это не помешает. Ты ведь знаешь по тому случаю, что с моими стариками ладить легко. Кроме того, дом двухэтажный. Чего можно еще желать?
Густав уже согласился. И родители ему позволили. И знаешь, приедет не только он, но и — держись, а то со стула свалишься — твоя кузина Пони Хаймбольд, по прозвищу Шапочка! И твоя бабушка, которая нам всем так понравилась. Все они приедут, если ты согласишься. Может, еще и малыш Вторник. Если его маму не пошлют лечиться в Наухайм. У нее что-то с сердцем.
Видишь, какой представляется случай? С ума сойти! Сам себя толкни в бок и поскорей скажи «да». Надеюсь, старик, твоя мать не будет против, раз бабушка и Пони тоже туда едут. Ну, что ты про все это думаешь? Мы встретим тебя в Берлине, чтобы ты снова не сошел не там, где надо. А потом все вместе отправимся к морю. В мой дом! Да, пока не забыл: денег тебе, конечно, брать никаких не надо. С нами поедет тетя Клотильда. Она будет на всех готовить. Между прочим, очень вкусно. А то, что ей придется варить несколько лишних тарелок супа, не имеет никакого значения. Так говорит моя мама.
Ну, а деньги на дорогу тебе вышлет мой отец; он велел мне написать тебе об этом. Потому что бабушка оставила в наследство не только дом, но и деньги. Правда, деньги она завещала моему отцу, а не мне.
Значит, тебе остается только согласиться. Я так рад, что снова тебя увижу! И прости, что я пишу про деньги. Ты мне как-то сказал, что о деньгах не говорят, когда они есть. Я эти твои слова не забыл. Но в данном случае я все же вынужден о них говорить, потому что иначе ты, возможно, не сможешь приехать. И тогда каникулы станут для меня неинтересными. И плевать я хотел на это море! Понятно?
Дорогой Эмиль! Я с огромным нетерпением жду твоего ответа. Привет тебе от моих и от меня.
Твой друг Теодор Хаберланд, он же Профессор.
Да! Несколько месяцев тому назад здесь у нас, в Берлине, снимали фильм про Эмиля и сыщиков. Я был на съемках. Очень странно, когда историю из жизни превращают вдруг в кино. Вроде похоже, но все получается совсем по-другому. Мой отец тоже так считает. Картина эта скоро выйдет. Я жду ее с нетерпением. Ты тоже, да? Еще раз привет тебе, и отвечай поскорее.
Твой Профессор.
Да, чтобы не забыть: пароль «Эмиль».
Прочтя письмо до конца, Эмиль дал его маме, а сам отправился в свою комнату. Там он сел за стол, раскрыл тетрадь по геометрии и сделал вид, что решает задачу. Но на самом деле он уставился в одну точку и думал.
И думал он примерно вот что: «Конечно, поехать к морю — это здорово. Но дома тоже хорошо… А вдруг я буду мешать теперь старшине Йешке? Хоть капельку. В конце концов он со вчерашнего дня мамин жених. И ей он нравится. Как сын я должен с этим считаться!»
А фрау Тышбайн обрадовалась письму Профессора. «Какие замечательные каникулы будут у мальчика! Правда, я буду по нему ужасно скучать. Но это лучше от него скрыть», — подумала она и пошла к Эмилю.
— Мамочка, — сказал Эмиль, — как ты считаешь: мне согласиться?
— Ну конечно, согласись, — ответила мать. — Такое хорошее письмо! Только ты должен мне обещать, что не будешь заплывать далеко. А то у меня не будет ни минуты покоя.
Он торжественно обещал далеко не плавать.
— Я только не хочу, чтобы советник юстиции высылал тебе деньги на дорогу. Мы возьмем на билет из сберкассы. Ладно? — И она потрепала за волосы сына, склонившегося над тетрадкой по геометрии. — А ты все за уроками? Лучшее погуляй до обеда.
— Хорошо, — сказал Эмиль. — Может, надо что-нибудь купить?
Мама шутливо подтолкнула его к двери:
— Иди гуляй, говорят! Когда обед будет готов, я тебя позову.
Эмиль пошел во двор, сел на лестницу, ведущую в прачечную, и стал задумчиво выдергивать травинки из щелей в кривых ступеньках.
Вдруг он вскочил, выбежал из ворот, помчался вниз по улице, свернул в переулок, потом в другой, выскочил на площадь Верхнего рынка и только тут остановился и огляделся, как бы ища чего-то.
Он обвел взглядом палатки торговцев овощами и фруктами, батареи глиняных горшков перед лотками садоводов и прилавки мясников. Среди пестрой и оживленной рыночной толпы медленно, заложив руки за спину, с сознанием собственного достоинства расхаживал старшина Йешке. Он следил за порядком.
Потом старшина остановился перед лотком мелочной торговки. Она стала ему что-то объяснять, энергично жестикулируя. Он вынул из кармана мундира блокнот, записал несколько слов и степенно двинулся дальше по неровному булыжнику рыночной площади.
Мальчик пошел навстречу Йешке.
— Хэлло! — крикнул ему старшина. — Уж не меня ли ты ищешь?
— Да, господин Йешке, то есть, я хотел сказать… да, Генрих, запнулся Эмиль. — Мне надо у тебя спросить одну вещь. Дело вот в чем: один мой берлинский друг получил в наследство дом на берегу моря. И он пригласил меня на летние каникулы. И еще бабушку и Пони-Шапочку тоже.
Господин Йешке похлопал Эмиля по плечу:
— Поздравляю. Это великолепно!
— Верно?
Старшина с любовью посмотрел на своего будущего пасынка.
— Разреши мне дать тебе деньги на билет?
Эмиль энергично покачал головой:
— Не надо. У меня есть.
— Жаль, что не хочешь. Я бы с радостью дал на дорогу.
— Нет, Генрих. Я пришел к тебе совсем из-за другого.
— Из-за чего же?
— Из-за мамы, понимаешь? Если бы ты вчера не… Я хочу сказать, если бы не это, я никогда не оставил бы ее одну. И вообще я поеду только, если ты мне твердо обещаешь, что будешь каждый день приходить к ней хотя бы на час. Иначе она… Я ведь ее очень хорошо знаю… Мне бы не хотелось, чтобы она чувствовала себя одинокой. — Эмиль помолчал. — Жизнь, оказывается, не такая легкая штука. Ты должен дать мне честное слово, что будешь о ней заботиться. Иначе я не уеду.
— Я тебе это обещаю. Могу дать тебе честное слово, могу не давать. Как скажешь, мой мальчик.
— В таком случае все в порядке, — заявил Эмиль. — Значит, мы договорились: каждый день. Так? Я, правда, буду писать очень часто. Но письмо — это не то. С ней всегда должен быть кто-то, кого она любит. Я не допущу, чтобы она была печальна!
— Я буду приходить ежедневно, — обещал господин Йешке. — И буду сидеть не меньше часа. А когда смогу — и дольше.
— Спасибо, — сказал Эмиль, повернулся и побежал домой.
Во дворе он снова сел на ступеньки и снова стал выдергивать травинки из щелей с таким видом, словно и с места не двигался.
Не прошло и пяти минут, как фрау Тышбайн выглянула в кухонное окно.
— Эй, молодой человек, — крикнула она. — Обед на столе!
Он с улыбкой посмотрел наверх:
— Иду, мамочка!
Кухонное окно захлопнулось.
Тогда он медленно поднялся и пошел домой.
После обеда он попросил у мамы почтовую бумагу, сел за стол и написал Теодору Хаберланду, проживающему в Берлине, в районе Вилмерсдорфа, следующее письмо:
Мой дорогой Профессор!
Огромное тебе спасибо за твое письмо, которое доставило мне большую радость. То, что ты стал домовладельцем, — это просто фантастика! А к тому же еще и дом твой на берегу моря. Поздравляю! Я в тех местах никогда не бывал. Но по географии мы недавно проходили Мекленбургское плато и восточное побережье. Поэтому я могу все себе представить. И дюны, и большие пароходы, и кирпичные церкви, и гавани, и плетеные кресла с навесами на пляже, ну, и все прочее. Я думаю, это очень хорошо!
А самое хорошее, что ты пригласил меня, в гости. Я с благодарностью принимаю твое приглашение, огромное спасибо тебе и твоим родителям. Я очень буду рад увидеть тебя, Густава и малыша Вторника. Потому что всех, кто мне тогда так помог, я очень люблю. А то, что ты пригласил Пони и бабушку, — это просто колоссально!
Если в доме не хватит места, мы поставим в саду палатку и будем там жить, как бедуины в пустыне. А простыни мы сможем использовать как бурнусы. И каждый будет по часу ходить в дозоре, чтобы остальные могли спокойно спать. Но все это мы еще успеем обсудить. Бабушке и Пони я тоже сегодня еще напишу письмо. А что вы хотите встретить меня на вокзале, очень мило с вашей стороны. Но теперь уж у меня деньги не украдут, можете не сомневаться: я их спрячу в ботинке!
Скажи своему отцу, что я благодарю его за предложение выслать мне деньги на дорогу. Но не надо. Ведь у меня еще с тех пор лежат семьсот марок. А на триста я купил, как мы договорились, маме электросушилку и шубу. И, знаешь, эта шуба выглядит еще совсем как новая. Мама очень бережно носит вещи. А еще моя мама просит узнать у твоей мамы, надо ли мне взять с собой постельное белье. И сколько полотенец? И еще вот что: поедете ли вы тоже в бесплацкартном вагоне? А то мы окажемся не вместе. Ведь плацкартные места стоят куда дороже, хотя быстрее от этого все равно не доедешь. Когда мы будем жить в твоем доме, ты мне подробно расскажешь про съемки фильма о сыщиках. Надеюсь, что скоро мы его увидим на экране. Может, даже все вместе!
Сердечный привет от мамы и от меня тебе и твоим родителям, и еще раз огромное спасибо!