"История Советского государства. 1900-1991" - читать интересную книгу автора (Верт Николя)

2. Сокрушительные поражения на фронте, развал экономики, политическое бессилие

Российское правительство, как и другие; воюющие стороны, надеялось на быстротечную войну. Военные запасы были рассчитаны на трехмесячную кампанию. Уже в конце 1914 г. многие части испытывали недостаток патронов и снарядов. Блокада вынуждала страну опираться только на собственные силы. Ожидая плодов экономической перестройки, генштаб избегал ввязываться в крупные операции. Центрально-европейские державы развернули в мае 1915 г. широкое наступление, завершившееся полной победой. Фронт был прорван на всем протяжении, а половина Российской армии вышла из строя (150 тыс. убитых, около 700 тыс. раненых, 900 тыс. пленных). В результате этого беспрецедентного разгрома Литва, Галиция и Польша перешли под контроль государств германо-австрийского блока, которые поощряли там развитие национальных движений вплоть до признания (5 ноября 1916 г.) восстановления государственности Польши, в то время как царское правительство давало Польше лишь статус политической автономии. Потеря западных провинций лишила Россию изделий польской промышленности, которая была одной из самых развитых в империи, и вызвала массовый приток беженцев (более 4 млн.), что еще больше дезорганизовало общественную и экономическую жизнь страны. Национальная экономика не могла длительное время выдерживать бремя войны. Нужды десятимиллионной армии требовали полной перестройки экономики, которая достигла небывалого размаха: более 80% заводов России были переведены на военное производство. Тем не менее объем выпускаемой продукции по ряду причин оставался недостаточным: отсутствие должной организации, жестких планов экономической мобилизации, падение производительности труда, вызванное притоком на заводы новых рабочих, не имеющих квалификации, и деревенских женщин, кризис транспортной системы, особенно железных дорог (в 1916 г. четвертая часть локомотивного парка вышла из строя или была захвачена неприятелем), нехватка сырья, вызванная его приоритетным экспортом для покрытия части внешнего государственного долга (утроившегося за три года), недостаток оборудования, запасных частей и станков, поставка которых сократилась из-за экономической блокады. Война показала нагляднее, чем когда бы то ни было, экономическую зависимость империи от европейских поставщиков.

Вынужденное сосредоточение всей промышленной деятельности на военном производстве разрушало внутренний рынок. Промышленность не удовлетворяла нужды гражданского населения. За несколько месяцев в тылу образовался дефицит промышленных товаров. Не имея возможности купить то, что им нужно, крестьяне сократили поставки в города, в результате цены на сельскохозяйственные продукты выросли так же быстро, как и на промышленные товары. Страна вошла в полосу инфляции и дефицита. С июля 1914 г. по январь 1917 г. цены на основные товары поднялись в 4—5 раз. Заработная плата не поспевала за их ростом. Действительно, из перенаселенных, несмотря на мобилизацию, деревень прибывало слишком много дешевых рабочих рук, и это создавало противовес требованиям повышения оплаты труда. Условия жизни трудящихся катастрофически ухудшались. Число бастующих росло, подобно взрыву: менее 35 тыс. во втором квартале 1914 г., 560 тыс. в 1915 г., 1100 тыс. в 1916 г. Покупательная способность служащих падала еще быстрее. Перед лицом этой ситуации — рост цен, дефицит, снижение покупательной способности — правительство не приняло никаких мер для борьбы с инфляцией, для замораживания цен и заработной платы или введения карточной системы. Отсутствие последовательной экономической политики — лишь один из аспектов политического вакуума, постепенно охватывавшего страну с лета 1915 г.

В начале войны Николай II предоставил военному командованию в зоне действия армии очень широкие полномочия, но отступление 1915 г. расширило эту зону вплоть до центральных районов страны, и конфликт между военными и гражданскими властями стал неизбежен. Однако еще более глубоким было «взаимонепонимание» власти и общества. Основав уже в первые недели войны Всероссийский земский союз и Всероссийский союз городов, высшие круги общества ясно выразили решимость приобщиться к делам страны и внести свою лепту в общие усилия, направленные на ведение войны.

Под воздействием военного и экономического кризиса 1915—1916 гг. создавались и множились различные комитеты и общества, росла их роль в жизни страны. Комитет Красного Креста, первоначально скромная организация, постепенно подчинил себе всю санитарную администрацию страны. Земский и городской союзы слились в Земгор, чтобы попытаться централизовать военные поставки, особенно со стороны малых предприятий. В мае 1915 г. по инициативе А.Гучкова наиболее видные представители деловых и промышленных кругов создали Центральный военно-промышленный комитет — своего рода параллельное министерство, на которое возлагалась задача организации производства для оборонных нужд и распределения заказов между крупными предприятиями. Благодаря усилиям комитета в 1916 г. снабжение армии несколько улучшилось по сравнению с 1915 г. Русские войска смогли даже развернуть в июне 1916 г. успешное наступление в Галиции. Однако их продвижение (60 км за несколько дней) опять затормозилось из-за нехватки боеприпасов.

Со своей стороны потребители создавали огромные кооперативы, насчитывавшие по нескольку десятков тысяч членов. Власти, потеряв контроль над ситуацией, лишались одной функции за другой. В стране развивалась мирная революция.

Вместо того чтобы поощрять слияние общества, которое объединялось в целях прежде всего патриотических с властью, Николай II цеплялся за монархистско-популистскую утопию о «царе-батюшке, командующем армией своего доброго крестьянского народа». Следуя советам императрицы Александры Федоровны и Распутина, чье влияние при дворе не переставало расти, Николай II взял на себя верховное командование вооруженными силами, сместив великого князя Николая Николаевича (5 сентября 1915 г.), что в условиях национального поражения превращалось в самоубийство самодержавия. Изолированный в личном поезде в могилевской Ставке, он перестал управлять страной, положившись на Александру Федоровну, которая охотно занималась политикой, но, будучи по происхождению немкой, не пользовалась популярностью. Министры, пытавшиеся воспротивиться этому решению, были отстранены от занимаемых должностей. Позже (в январе 1916 г.) послушный И.Горемыкин был вынужден уступить свой пост губернатору Штюрмеру, протеже Распутина и бывшему сотруднику охранки, без стеснения афишировавшему свои реакционные взгляды. В течение 1916 г. власть, казалось, полностью разложилась. Принятые меры состояли единственно в замене одних некомпетентных и непопулярных министров другими, ничуть не лучшими (за год сменилось пять министров внутренних дел, четыре министра сельского хозяйства и три военных министра). В обществе камарилью во главе с Распутиным обвиняли в подготовке сепаратного мира и в умышленном потворстве вражескому нашествию на территорию страны. Становилось очевидным, что самодержавие потеряло способность управлять страной и вести войну.

В условиях отсутствия реальной власти легальная оппозиция, представители которой проявляли исключительную активность в работе различных комитетов и обществ, созданных для разрешения вызванных войной проблем, повела себя нерешительно, о чем писал Маклаков в известной притче, опубликованной в «Русских ведомостях» в октябре 1915 г. Автор сравнивал Россию с автомобилем, который ведет к неизбежной аварии неумелый шофер, отказывающийся выпустить из рук руль, зная, что пассажиры слишком трусливы, чтобы его отнять. П.Милюков в своих «Воспоминаниях» объясняет эту нерешительность, граничившую с параличом, страхом быть обойденными слева революционными движениями, сумевшими подчинить стихию уличных волнений. Словом, все это было далеко от духа Выборгского воззвания 1906 г.

Однако если на историческом удалении политический паралич либеральной оппозиции во время войны не оставляет сомнений, то ее активность, особенно на словах, порождала иллюзии. Священное единение было кратковременным. Уже на второй сессии Государственной думы, прошедшей во время войны (1 августа — 16 сентября 1915 г.), большинство депутатов под руководством октябристов и кадетов выделились в Прогрессивный блок, к которому примкнули около половины членов Государственного совета и даже отдельные министры. Цели блока, обнародованные 8 сентября, были весьма умеренными: «правительство, пользующееся доверием страны», конец военно-гражданского двоевластия в тылу, политическая амнистия, прекращение всякой религиозной дискриминации, подготовка закона об автономии Польши, политика умиротворения в финском вопросе, пересмотр законов 1890 и 1892 гг. о земствах и т.д. Николай II ответил приказом закрыть сессию 16 сентября, не назначив в нарушение основного закона даты ее следующего созыва. В течение 1916 г. легальная оппозиция умножила словесные атаки против самодержавия, но не предприняла никаких конкретных действий. Когда Дума наконец снова собралась (13 ноября — 30 декабря 1916 г.), в стране сложился такой политический климат, что даже правые националистические депутаты начали критиковать «бездарных министров». В своей нашумевшей речи на сессии Думы, текст которой распространялся по стране в списках, Милюков показал очевидность того, что политика правительства была продиктована «либо глупостью, либо изменой». Шидловский от имени фракции октябристов обвинил правительство в том, что, намеренно вызывая голод в столице, оно провоцирует мятежи ради оправдания заключения сепаратного мира. А.Керенский от имени трудовиков потребовал отставки «всех министров, предавших свою страну».

В январе 1917 г. Николай II под давлением общественного мнения отстранил Штюрмера, заменив его либеральным представителем знати — князем Голицыным. Несколько ранее при дворе, верном старым традициям, оформился заговор с целью избавиться от Распутина. Его убили — не без труда — в ночь с 30 на 31 декабря князь Юсупов, депутат-националист Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович. Успех этого заговора повлек за собой другие — между промышленниками (Коновалов и Терещенко), парламентариями (Гучков, Керенский, Некрасов) и военными (в частности, Брусиловым и Алексеевым) — ради устройства «дворцового переворота», который вынудил бы Николая II отречься от престола в пользу сына, чтобы тот правил под регентством великого князя Михаила Александровича. Легальной оппозиции это решение казалось единственно возможным. Либералы были единодушно против народного восстания, опасаясь, что массы пойдут за представителями крайне левых течений, а это еще больше разобщит усилия страны, направленные на ведение войны.