"Сын герцога" - читать интересную книгу автора (Музыка Людмила)

Часть 2

Лето в этом году выдалось дождливое.

Настоящие дожди шли не часто, но небо почти все время было затянуто серыми тучами. И даже магу погоднику не удавалось ничего сделать с постоянной моросью, которой не было конца. Из-за нее люди старались пореже выбираться из теплых, а главное, сухих домов.

Но последние несколько ясных дней подняли всем настроение. Казалось, что сам замок встряхнулся, прогоняя с себя сонную одурь и оживая на глазах. Слуги намного шустрее сновали по двору, выполняя свои ежедневные обязанности. В коридорах зазвучали веселые голоса.

И Джай поддался всеобщему приподнятому настроению.

– Впереди Караш.

Джаю хотелось хотя бы на несколько часов избавиться от всего этого и вырваться на волю. Правда, один спутник у него все-таки был. Джаю так и не удалось отделаться от Лара.

Стоило ему сегодня утром пробраться в конюшню, как уже через несколько мгновений там появился эльф. Он молча поклонился Джаю, а потом так же молча стал седлать второго коня. Так что сыну герцога ничего не оставалось, кроме как взять его с собой.

Хорошо, хоть стражники на воротах не стали задавать лишних вопросов, и подняли решетку по первому требованию. А потом Джай толкнул пятками своего коня, и ветер бросился ему в лицо. Все тревоги и заботы остались где-то далеко-далеко позади, и ощущение бешеной скачки опьянило его.

А когда оно прошло, Джай просто наслаждался царящими вокруг спокойствием и тишиной, которых ему не хватало в замке. Так что назад его конь возвращался практически шагом, и он не собирался его подгонять.

Чуть в стороне от него ехал Лар. И хотя по лицу эльфа было трудно что-либо определить, Джай чувствовал, что он тоже рад этой прогулке. А еще сын герцога подумал о том, что Лар сильно изменился за прошедшие два года. Поменялось все: выражение лица, взгляд, походка. Он стал намного спокойнее, увереннее в себе.

Изменения не коснулись только его внешности. Он до сих пор выглядел как шестнадцатилетний мальчишка. Но, учитывая то, как медленно взрослели эльфы, это было совсем не удивительно. Лар должен был выглядеть точно так же еще лет десять или пятнадцать. К тому же, он сейчас не скрывал свою внешность за иллюзией, а только зачесывал волосы так, чтобы его остроконечные уши не слишком бросались в глаза.

Джай вспомнил тот день, когда велел эльфу больше не надевать маску, и усмехнулся.

Это произошло где-то через месяц после их возвращения домой.

К тому времени жизнь в замке уже начала налаживаться. Новые слуги постепенно приспосабливались к своим обязанностям, а хозяева привыкали к новым лицам. Герцог назначил нового казначея. А место погибшего мастера Гая занял мастер Дар – один из прибывших с ними охранников императора.

И когда все стало входить в привычную колею, Джай решил, что нужно переменить кое-что еще. Сначала, никто не обращал внимания на изменения во внешности слуги сына герцога (положение Лара было не совсем ясным, но большинство воспринимали его именно так). Но потом какая-то глазастая служанка присмотрелась к нему повнимательнее. И уже через полчаса от этой новости гудел весь замок. Прислуга и стражники сбегались ото всюду, чтобы хоть одним глазком взглянуть на эльфа. И тот стойко терпел их разглядывание. Поднялся такой шум, что Джай даже немного пожалел о задуманном им представлении, но он утешался мыслью, что все рассчитал правильно. Так что когда обо всем узнали герцог и леди Тамина, было уже поздно что-либо менять.

Правда, отец отнесся к этой новости совершенно спокойно. Кажется, она даже позабавила его.

Зато магичка была просто в бешенстве. Она устроила Джаю настоящую выволочку, которую он спокойно пропустил мимо ушей. Если леди Тамина считала его капризным ребенком, затеявшим очередную шалость, то сын герцога не собирался ее в этом переубеждать.

Замок гудел еще две декады. Но никакая новость не может обсуждаться вечно. И постепенно все успокоились. Хотя, Лара еще долго провожали любопытными взглядами, но уже не сбегались отовсюду, чтобы поглазеть на него. А эльф не скоро избавился от привычки прислушиваться, нет ли кого-нибудь в коридоре, прежде чем открыть дверь.

Только когда в замок приезжали гости, Лар старался не показываться им на глаза (на этот компромисс Джай согласился пойти, чтобы окончательно не разозлить магичку).

Теперь к эльфу привыкли, и обращали на него внимание не больше, чем на других.

Его обязанности до сих пор были не совсем определенными. После возвращения домой, Джай так и не смог придумать занятие для Лара (он был слишком занят, чтобы забивать себе голову еще и этим). Но в замке не хватало слуг и как-то так вышло, что эльф занял место погибшего Лима. Он приносил Джаю воду для умывания, иногда завтрак или обед, заботился об одежде и периодически пытался наводить в его комнате порядок, но сын герцога старался делать это сам.

Кроме этого, он все чаще стал появляться на конюшне. Оказалось, что Лар просто обожает лошадей, и они отвечают ему тем же. Так что после того, как старший конюх переборол свое недоверие к новичку (на это ушло всего два дня) Лар стал желанным гостем в его владениях. И даже то, что мальчишка на самом деле оказался эльфом, не изменило к нему отношения старика.

А в последнее время Лар, похоже, решил еще и записаться в личные телохранители Джая.

Только через несколько дней после возвращения в замок Джай начал понимать, во что он ввязался. Оказалось, что эльф на самом деле никому не нужен. Маги, похоже, и так узнали все, что им требовалось. Герцог ар-Сантар четко дал понять, что если его сын взвалил на себя эту заботу, то пусть сам во всем и разбирается. Леди Тамина демонстративно не замечала Лара. А все остальные даже не подозревали, кто он такой.

Но последить за пленником несколько дней – это одно дело, а постоянно читать чьи-то мысли – совершенно другое. Так же с ума можно было сойти. Вот тогда Джай и решил, во что бы то ни стало, избавиться от поводка. Но это оказалось не так-то просто. Во-первых, он не был магом (что бы там не произошло в той галерее), во-вторых, он даже теоретически не знал, что представляет собой это заклинание, а в-третьих, он не хотел обращаться за помощью к магичке. Джай не настолько ей доверял.

Его последней надеждой оставалась библиотека мастера Риама, доставшаяся ему в наследство после смерти учителя. Но там было такое количество книг по магии, что искать в них заклинание, которое сам толком не понимаешь, было все равно, что искать иголку в стоге сена.

Конечно, Джай не сдавался. Но его усилия не приносили успеха.

Тогда сын герцога попробовал подойти к проблеме с другой стороны. Он постарался построить мысленный барьер между своими и чужими ощущениями (это напоминало то, как он концентрировался во время тренировок). Сначала, ничего не получалось. Чужие эмоции обрушивались на него каждый раз, как только он терял концентрацию. И только через пару декад стали появляться первые успехи.

Джай снова проснулся в холодном поту (обычное пробуждение в последнее время), и понял, что на этот раз видел свой собственный кошмар. Это так обрадовало его, что он даже решил отложить визит к леди Тамине, запланированный на этот день (его последнюю надежду).

Потом посещение магички откладывалось еще несколько раз, чтобы так и не состоятся вообще.

Джаю понадобилось два месяца для того, чтобы научиться полностью заглушать чужие мысли в своей голове. Еще полгода ушло на то, чтобы окончательно избавиться даже от ощущений. Теперь они появлялись, только если Лар находился поблизости. Вот и теперь он чувствовал легкое беспокойство эльфа только потому, что тот находился в нескольких шагах от него.

– Почему ты волнуешься?– спросил Джай.

– Не стоило выезжать без охраны, милорд.

– Ты становишься похожим на моего отца,– ответил юноша,– нам ничто не угрожает. Здесь так тихо.

– Да, очень тихо,– ответил тот.

Но Джай знал, что эльф имеет в виду совершенно другую тишину. За последние два года действительно ничего не происходило. В замке навели порядок, набрали слуг, восстановили защитную сеть. Герцог и леди Тамина, наконец, нашли общий язык. Из дворца приходили хорошие известия (состояние Марана все еще оставляло желать лучшего, но император пока отложил объявление нового наследника). Эта последняя новость особенно радовала Джая.

В последнее время действительно было слишком тихо.

Неизвестный враг затаился? Готовит новое нападение? Или отказался от своей цели, какой бы она ни была? Последнее казалось Джаю маловероятным.

– Возвращаемся в замок,– сказал он, заставляя коня ускорить движение.

Их беззаботное утро подошло к концу.

Их не было всего пару часов, но Джай и не надеялся на то, что эта отлучка останется незамеченной. Отец, наверняка, уже узнал обо всем, и, конечно же, рассердился. Джай понял это по неодобрительному взгляду стражника, открывавшего им решетку. Похоже, утренней смене досталось за то, что их выпустили из замка без сопровождения.

– Его светлость просил вас зайти к нему, как только вы вернетесь,– сказал второй стражник.

Джай только кивнул в ответ, а Лар протянул руку, чтобы принять у него поводья.

– Его светлость сказал, что желает видеть вас обоих,– добавил стражник.

Джай ничем не выдал своего удивления, и еще раз кивнул в ответ. Отец никогда не устраивал ему выволочек при свидетелях. А это означало, что что-то произошло.

Сын герцога передал поводья подбежавшему к нему конюху, Лар сделал то же самое, и они сразу же направились к западному крылу. Не стоило лишний раз испытывать терпение герцога, которому уже наверняка доложили, что его сын вернулся.

Когда Джай вошел в кабинет отца, тот был не один. В кресле напротив него сидела леди Тамина. И Джай в который раз задал себе вопрос, сколько же ей на самом деле лет. Судя по гладкой коже и едва наметившейся сеточке морщинок в уголках глаз, не больше тридцати. Но магичка должна была быть старше этого возраста. Высшие маги жили намного дольше обычных людей, и соответственно, медленнее старели. Мастер Риам, например, дожил почти до двух сотен лет, и по его словам, начал стареть только где-то после восьмидесяти. Так что леди Тамина на самом деле могла быть в два раза старше, чем выглядела.

– Доброе утро,– сказал Джай, кланяясь сначала ей, а потом герцогу.– Ваша светлость, вы желали видеть меня?

– Джай, сядь, пожалуйста,– сказал отец и указал ему на свободное кресло.

Похоже, что разговор предстоял долгий.

Сын герцога опустился в кресло, и Лар, как всегда, встал позади него.

– Час назад приехал посланник от хагана.

– Что-то случилось?– спросил Джай, недоумевая, что могло произойти.

Вообще то, отец часто обменивался посланиями с правителем Хаганата. У них постоянно возникали какие-то вопросы по поводу нарушения границы, задержек торговых караванов, мелких стычек между степняками и приграничными жителями империи, и все это приходилось выяснять и решать, потому что со степняками никогда не удавалось договориться сразу. Кроме того, были ведь еще письма с официальными поздравлениями. Пару раз дед просто интересовался здоровьем своего внука, а на двенадцатилетние Джая даже прислал ему подарок.

Но что такого особенного хаган мог написать на этот раз?

– Он хочет, чтобы ты приехал к нему на семидесятилетие,– сказал отец.

Новость была действительно неожиданной. Хаган, конечно, не забывал про внука, но к себе ни разу не приглашал.

– И что вы ему ответили?– осторожно спросил Джай.

– Пока ничего,– сказал герцог.– Официально, я не могу ему отказать.

Джай понимал его сомнения. С одной стороны у герцога действительно не было ни одной официальной причины, для того, чтобы отказать хагану. И реакция последнего на такой отказ была непредсказуемой. Кто знает, что старый лис задумал на этот раз? Возможно, он только и ждет, чтобы в очередной раз затеять ссору с императором, и ищет для нее повод.

Но с другой стороны отец не мог взять и просто отпустить Джая к степнякам. К этим варварам с их дикими законами и запутанными традициями. У них же даже магов нет, а только одни шаманы. Кто знает, что может случиться, когда Джай окажется за пределами действия магической сети?

– Но кто обеспечит ему безопасность?– словно прочитав его мысли, спросила леди Тамина.

Чувствовалось, что она задает этот вопрос уже не в первый раз. А по хмурому выражению, появившемуся на лице герцога, Джай понял, что их разговор с магичкой длится уже не менее получаса. Леди Тамина была вторым человеком после императора, кому удавалось так быстро выводить его светлость из себя.

– Это было требование?– спросил Джай.

– Нет, только просьба,– ответил герцог.

«Тем хуже будут последствия отказа»,– подумал Джай. Одно дело, когда хаган желает видеть сына герцога, и совершенно другое, когда дед хочет увидеть своего внука. Родственные отношения были особенно важными для степняков.

– Император будет против,– использовала свой последний аргумент леди Тамина.

Но Джай уже знал, что он не сможет оказаться от этой поездки. Сидящая рядом с ним женщина, конечно же, была высшим магом, но она совершенно не представляла себе, что такое жизнь рядом со степняками. Шаткий мир, установившийся в последнее десятилетие, поддерживался титаническими усилиями императора. К тому же ему очень повезло, что последний хаган оказался не таким ревностным хранителем традиций, как предыдущий, и намного лучше разбирался в вопросах внешней политики. Старый лис предпочитал вытребовать для себя очередную уступку, а не хватался за меч, как его предшественник (возможно, именно поэтому ему и удавалось править так долго).

Именно поэтому брат императора и сидел в этой глуши, а не где-нибудь на границе с Лавиэном, или Ванааном. Для общения со степняками нужен был особый подход. Только сильный и властный человек мог заставить их уважать границы своих владений, но в то же время, только очень умный и изворотливый политик мог разобраться в их запутанных традициях, и находить в них необходимые лазейки. Видя, что все ее доводы бесполезны, магичка решила покинуть поле боя.

– Вижу, что мои слова – это только пустое сотрясание воздуха,– сказала она, и поднялась из кресла.

– Миледи, мы всегда ценили ваши советы,– вставая, ответил герцог, и Джай уловил в его голосе тщательно скрываемое раздражение.

Но магичка только кивнула в ответ на его полупоклон и вышла из кабинета.

– Когда мы выезжаем?– спросил Джай, снова опускаясь в кресло.

Он прекрасно понимал, что отец не стал бы рассказывать о письме хагана в присутствии Лара, если бы не собирался отправить его вместе с ним.

– Через декаду,– ответил герцог.– Нужно подобрать охрану, как следует подготовиться…

Потом он замолчал и выразительно посмотрел на Лара. Эльф не заставил себя упрашивать дважды. Он молча поклонился герцогу и сразу же исчез за дверью. А Джай с трудом подавил обреченный вздох. Даже не смотря на последние известия, ему не удалось избежать выволочки за утреннюю прогулку без охраны.

Но леди Тамина не была бы сама собой, если бы не боролась до конца. Она еще несколько раз пыталась переубедить герцога. Джай понял это по тому, что следующие два дня отец был очень хмурым, и вел себя с ней подчеркнуто вежливо. Потом она решила поговорить с Джаем.

Уже давно прошли те времена, когда леди Тамина могла позволить себе повысить на него голос. Если он и выслушал все ее замечания в тот день, когда приказал Лару снять маску, считая это вполне заслуженным наказанием за свой поступок. То это не означало, что он и дальше будет это ей позволять. Он прошел слишком хорошую школу у мастера Риама, а потом еще и при дворе, чтобы заставить считаться со своим мнением даже высшего мага. А она была достаточно умна, чтобы сразу же ощутить эти изменения. В последние два года Джай покорно сносил выволочки только от своего отца (наверное, потому что слишком мало получал их от него в детстве).

Вот и теперь леди Тамина была предельно вежлива и старалась говорить как можно убедительнее.

– Эта поездка слишком опасна,– говорила она,– вы не представляете, что приходится делать, чтобы поддерживать защитные заклинания над замком…

Джай согласно кивал в ответ, а сам думал о том, что уж он то как раз представляет (особенно в последнее время). Замок действительно прикрывала мощная магическая сеть, почти такая же, как над столицей. Кроме того, было еще несколько не менее сильных заклинаний, направленных на защиту от большинства магических воздействий из вне. Их родовое гнездо превратилось в настоящий бастион, готовый отразить не только любую физическую атаку (в чем была несомненная заслуга мастера Дара), но и магическое нападение.

– Вы последняя надежда нашего императора,– продолжала магичка.

Джай снова кивал, размышляя о том, какие еще государственные тайны были известны леди Тамине.

– Прошу вас, подумайте еще раз, и откажитесь от этой затеи,– закончила она свою пламенную речь.

Джай собирался ответить ей что-то в меру вежливое, но решительное. Но вместо этого неожиданно даже для самого себя произнес:

– Леди Тамина, разрешите мне задать вам один вопрос?

А когда она ответила ему немного удивленным кивком, спросил:

– Почему вы согласились приехать сюда?

Только произнеся эти слова, Джай, наконец, осознал, что именно об этом он думал последние полчаса. Этот вопрос он задавал себе и раньше.

Действительно, почему леди Тамина согласилась покинуть свою такую далекую Фидию, и переехать на границу Хаганата. Насколько помнил Джай из уроков мастера Риама, Фидия была практически провинцией Лавиэна, и только по недоразумению все еще считалась отдельным государством. Да, там был свой король, но он полностью подчинялся Лавиэнской королеве (и даже был ее дальним родственником). На территории Фидии действовали лавиэнские законы. А вся эта страна больше напоминала большую деревню, с полями, лесами и огородами, и одним крошечным городком, который и был ее столицей.

И из этого зеленого рая, где не было никаких политических интриг (какие интриги, если всю политику определяла лавиэнская королева) и никаких проблем страшнее засухи или неурожая, леди Тамина переехала к ним.

Да, она была настоящим высшим магом, и ей удавалось поддерживать все эти заклинания над замком. Она неплохо разбиралась в людях, и была хорошо во всем осведомлена. Но она не была и не будет политиком. Ей никогда не овладеть тонким искусством беседы между слов, состоящей из пауз и недомолвок. Она никогда не сможет плести настоящие интриги, когда нужно играть легко и изящно, как крошечный паучок, который кропотливо свивает свою нить, чтобы потом превратить ее в смертельную ловушку. Да, она умела быть холодной и высокомерной, но разве могло ее высокомерие сравниться с ледяным величием, которое мастерски мог изобразить любой придворный.

Наверное, именно потому, что она всего этого не могла, Джай и позволил ей высказаться в тот первый раз. И именно поэтому, он все-таки задал ей этот вопрос.

Леди Тамина с удивлением посмотрела на него. Она не ожидала такого вопроса.

Сын герцога выслушал ее и даже согласился с ее доводами, она старалась говорить прямо и без недомолвок. Все должно было быть очень просто. Но сейчас во взгляде Джая было что-то такое, чему она не находила объяснения.

Почему этот мальчик, который выглядевший даже моложе своего возраста, смотрел на нее так? С таким необъяснимым пониманием, и даже сочувствием…

– Потому что больше некому было это сделать,– честно ответила она, прежде чем сообразила, что только что сказала. Разве мог этот мальчик понять…

Джай только кивнул ей в ответ. Из этой короткой фразы он понял намного больше, чем она предполагала. И он вспомнил, как однажды насмешник с глазами мудреца сказал ему: «Высшие не берут себе учеников, потому что боятся». Маги действительно боялись. Он даже знал почему.

После возвращения в замок он смог добраться до библиотеки мастера Риама (вернее сумел взломать маленькое запирающее заклинание на одной особой полке), и наконец-то, прочитал, что же такое «древняя кровь». Джай мотнул головой, прогоняя непрошеные воспоминания.

– Я тоже должен ехать, потому что больше некому это сделать,– сказал он и поклонился леди Тамине.

Джай знал, что на следующий день магичка отослала сообщение императору. Потому что потом у герцога был очень долгий разговор с его величеством, после которого отец вообще не явился на ужин (должно быть, только чтобы не видеть еще и ее). Но судя по тому, что подготовку к поездке никто не отменял, Джая все-таки ожидало путешествие в Хаганат.

Сборы заняли немного времени.

Мастер Дар (сменивший погибшего мастера Гая) еще в первый день отобрал четверых человек, которые должны будут сопровождать Джая в качестве охранников.

– По крайней мере, они не спровоцируют войну уже через пять минут после знакомства с нашими соседями,– вынес он свой вердикт.

Потом мастер-мечник выбрал еще десять человек, которые поедут только до границы с Хаганатом. Дальше правитель степняков обещал выделить для своего внука собственное сопровождение. То есть недвусмысленно давал понять, что так уж и быть, разрешает небольшую личную охрану, но не собирается пропускать в свои владения целый отряд.

Потом некоторое время понадобилось для того, чтобы подобрать оружие, лошадей, уложить дорожные мешки и позаботиться обо всех мелочах, которые необходимы для любого путешествия.

Гораздо больше хлопот Джаю и его отцу доставил выбор подарка. Все-таки он ехал не просто так, а на празднование дня рождения правителя Хаганата. Вот только что можно было подарить человеку, у которого и так все есть? Герцог решил остановить свой выбор на оружии. В конце концов, хаган был не только правителем, но и воином, сколько бы лет ему не исполнялось.

Но вот и подарок был выбран, и отряд собран, и день отъезда назначен, а герцог с каждым днем становился все мрачнее. Этого не заметил бы посторонний наблюдатель, но Джай за последние два года слишком хорошо изучил своего отца.

За день до отъезда герцог пришел к нему в комнату.

Он не был в ней с тех пор, как Джаю исполнилось восемь лет.

– Здесь кое-что изменилось,– хмыкнул он.

А Джай подумал о том, что царящий вокруг порядок был скорее заслугой Лара, чем результатом его собственных усилий. Когда он был ребенком, его комната всегда выглядела как последствие небольшого урагана.

– Не только это,– еще раз хмыкнул отец, словно прочитав его мысли.– За эти два года ты очень изменился, Джай.

Сын герцога с сомнением посмотрел на себя в зеркало. В том то и состояла его проблема, что за эти два года он совершенно не изменился. Ему исполнилось уже восемнадцать лет, а выглядел он точно так же, как и в ночь нападения на замок. И судя по тому, что он узнал из книг мастера Риама, ему еще очень долго придется быть шестнадцатилетним. Возможно, он даже сможет увидеть то, как состарится Лар (если, конечно, они оба доживут до этого).

– Я не имею в виду твою внешность,– продолжил герцог. А Джай подумал, что отцу даже не нужно читать его мысли, он и так знает, о чем думает его сын.

– И даже не наследство мастера Риама,– продолжил герцог, и Джай удивленно посмотрел на него.

Отец не мог узнать. Он сам совсем недавно понял это, но никому ничего не говорил. А если даже леди Тамина не смогла ничего почувствовать, то отец тем более не мог. Он же даже своей магией не может пользоваться… или может?

– Как вы узнали?– спросил он.

– Я действительно был неплохим магом,– улыбнулся герцог,– а не заметить, что рядом выбрасывается такое количество силы, смог бы разве что Тибус. Ведь мастер Риам удерживал знак Альма не менее пяти минут.

– И вы не вмешались?– спросил Джай прежде, чем понял, что уже знает ответ.

– Если бы я нарушил ритуал, то это убило бы тебя. Но сейчас не об этом. Мне не нравится то, что с тобой происходит…

А Джай подумал о том, что больше всего происходящее не нравится ему самому.

Он заметил, что не взрослеет где-то около года назад. Вернее, сначала он обратил внимание на то, как быстро стали заживать все его раны и порезы, постепенно выравнивались даже старые шрамы, полученные в детстве, и только потом заметил, что его внешность совсем не меняется.

А через некоторое время он сумел добраться до книг мастера Риама.

Описаний того, что такое «древняя кровь», на самом деле было немного. Упоминалась какая-то легенда о древних правителях, которые были то ли эльфами, то ли полукровками. Во всяком случае, они жили намного дольше обыкновенных людей, и к тому же были очень сильными магами. Причем, автор книги ясно давал понять, что сам воспринимает все это, только как сказку.

Каждое утро, глядя на себя в зеркало, в течение последнего года Джай убеждался в том, что некоторые сказки могут становиться реальностью. Вообще-то, новость о предстоящих ему долгих веках жизни могла бы даже обрадовать его, если бы он не перевернул следующую страницу, и не перечитал все перечисления бед и несчастий, которые обрушатся на мир с пробуждением «древней крови». Автор даже не забыл упомянуть то самое пророчество Джибара.

Джай долго приходил в себя после всего этого.

Но стоило сыну герцога немного успокоиться, и даже убедить себя в том, что не стоит верить всем сказкам подряд (Лару, например, исполнилось уже семьдесят четыре, а выглядит он его сверстником, и никто от этого в обморок не падает), как два месяца назад на него обрушилось очередное известие.

Оказалось, что он помнит то, чего никогда не мог видеть или слышать. Например, откуда он мог узнать, что сеть над замком относится к высшим заклинаниям третьего порядка, но отличается тем, что не может замыкаться сама на себя. Он ведь даже не подозревал о том, что заклинания делятся на порядки.

А через несколько дней выяснилось, что он может видеть магию в прямом смысле этого слова.

Джай старался поменьше выходить из своей комнаты, и вообще не смотреть по сторонам. Потому что то, что он видел, пугало его. Он даже не подозревал, сколько магии находилось вокруг: магическая сеть, огненная цепь, охватывающая стены кольцом, особая защита на воротах, нечто вроде щитов над самыми высокими башнями, отражающий купол. Но если бы было только это…

Явно не обошлось без магического вмешательства и при строительстве замка. Потому что иногда сыну герцога начинало казаться, что сами стены начинают светиться едва уловимым зеленоватым огнем – защита от разрушения, от сырости, еще не известно от чего. А еще ведь были амулеты, которые носили на себе слуги, стражники и даже дети: от ран, от болезни… Хуже всего в эти дни было общение с леди Таминой. Для его нового зрения магичка сверкала так ярко, что начинали болеть глаза. Наверное, именно поэтому он так и не обратился к ней за помощью.

Отцу Джай тоже ничего не стал рассказывать, потому что считал, что герцог, лишенный магии, ничем не сможет ему помочь. Как оказалось, зря. Если бы он тогда пришел к нему, то не пришлось бы мучиться несколько дней в неизвестности, прежде чем в памяти всплывут воспоминания последнего разговора с мастером Риамом. И это его «спокойной ночи, ученик».

Потому что, только вспомнив об этом, Джай сообразил откуда у него могли появиться такие знания, и смог отгородиться от этого нового для него мира. Все очень напоминало его попытки отгородиться от Лара. Правда, теперь ему удалось справиться намного быстрее (наверное, сказался опыт последнего года).

Какое заклинание в ту ночь применил мастер Риам, Джай пока не знал, и подозревал, что узнает еще не скоро. Его память не собиралась отдавать ему все сразу, выдавая знания маленькими частями. Как строгий учитель, который проводил интересный урок, но только на одну определенную тему.

За прошедшие два месяца он узнал немногое. Словно его память боролась за каждое воспоминание, отдавая его нехотя и с большим трудом. Впрочем, Джай особенно и не торопился узнать как можно больше. Он никогда не стремился стать магом, и еще не знал, как относиться к таким переменам в его жизни.

– И это тоже мне не нравиться,– голос герцога вернул Джая к действительности.

– Что, отец?– спросил он, и мотнул головой, прогоняя остатки воспоминания.

– Ты сейчас растерян, еще не осознал, кто ты есть.

– Поэтому, не думаю и делаю ошибки?– пошутил Джай.

Но герцог не знал о его разговоре с Либиусом, поэтому не мог оценить шутку.

– Да,– кивнул он.– И это продолжается слишком долго. Пока ты был здесь в замке, несколько лишних месяцев не играли никакой роли. Но теперь я уже жалею, что не поговорил с тобой об этом раньше.

– Я все понимаю, отец,– начал было Джай.

Он действительно понимал все, что хотел сказать ему герцог. Что нужно взять себя в руки, что нужно быть готовым к нападению в любой момент.

– Нет,– перебил его герцог, и Джай всерьез начал подозревать, что отец на самом деле читает его мысли,– ты не понимаешь. Мне не нравится, что в последнее время ты слишком увлекся своими книгами. Ты стараешься найти какой-то скрытый глубокий смысл, но не замечаешь того, что происходит на самом деле, не обращаешь внимания на детали. Перестань бороться с воображаемыми врагами, Джай. У тебя и так слишком много реальных.

Сам того не подозревая, герцог только что опять повторил слова Либиуса, и Джай усмехнулся.

– Мой слуга во дворце говорил мне то же самое,– сказал он.

– Либиус?– переспросил герцог, и когда получил утвердительный кивок в ответ, он продолжил,– и он был прав.

А потом после недолгого молчания герцог добавил:

– Этот старик всегда прав.

Джай с удивлением посмотрел на него, и отец объяснил:

– Когда-то давно он сказал мне, что магия – это не самая большая сила в этом мире. Тогда я не поверил ему…

Джаю очень хотелось знать, что имеет в виду его отец, но он так и не задал этого вопроса. Герцог стойко перенес известие о том, что он уже никогда не сможет быть магом. Но это внесло большие изменения в его жизнь. Наверное, именно поэтому ему было так трудно общаться с новой советницей.

– Я постараюсь быть внимательнее,– пообещал Джай, чтобы прервать затянувшееся молчание.

Потом они еще несколько минут разговаривали о предстоящей поездке.

Когда за отцом закрылась дверь, Джай несколько минут сидел на своей кровати, и смотрел в окно. А потом встал и убрал назад на полку книгу, которую читал.

Потому что отец был прав. В последнее время он слишком часто думал о легендах, сказках и предсказаниях. Возможно, он проживет дольше других. Возможно, даже сможет стать высшим магом. Так почему бы не радоваться этому, а заодно и попытаться воплотить в жизнь оба эти «возможно». Ведь если он не возьмет себя в руки, и не перестанет забивать себе голову всякой ерундой, то его жизнь окажется совсем недолгой, и магия ему будет уже не нужна.

Через несколько минут появился Лар. Он так и жил в его комнате на диване все эти два года. Сразу после возвращения в замок Джай не хотел надолго терять его из виду. Потом у него появилось столько забот, что было не до эльфа. Когда Лар перестал носить маску, было бы жестоко выгнать его из последнего убежища, куда не осмеливались заходить назойливые слуги. А потом Джай привык к его присутствию, и перестал обращать на него внимание. Тем более что он видел его только утром во время тренировки и вечером после ужина. А при желании, эльф мог становиться совершенно незаметным.

Вот и теперь Лар коротко поклонился, поставил кувшин с водой для умывания на его место, а потом растянулся на своем диване. При этом он двигал так тихо, что Джай сидевший в шаге от него услышал только тихий стук, с которым кувшин опустился на деревянную скамейку, а потом шорох сминаемой простыни.

А еще сын герцога с удивлением отметил, что у эльфа сегодня было просто великолепное настроение. В первый раз за последние три месяца.

Они выехали на рассвете.

Отряд из шестнадцати человек покинул замок, и Джай все-таки не удержался от того, чтобы обернуться и посмотреть на фигуру отца, еще различимую в проеме ворот.

Их прощание получилось очень коротким. Все необходимое было уже сказано, и он должен был вернуться через пару месяцев. Но что-то подсказывало Джаю, что эта поездка могла и затянуться.

В нескольких шагах от отца была видна фигурка леди Тамины, которая тоже вышла проводить его, не смотря на столь раннее время. Возможно, в его отсутствие эти двое все-таки смогут договориться, и наконец, осознают то, что уже давно поняли все остальные. Но вот отец махнул стражникам, чтобы те опускали решетку. Дальше Джай смотрел только прямо перед собой.

До границы с Хаганатом они должны были добраться дней через десять – двенадцать. Джай взглянул на хмурящееся небо над его головой и мысленно прибавил к этому сроку еще пару дней. Действие защитной сети над замком распространяется где-то на два-три дня пути конного отряда. А это означало, что не меньше декады они будут ехать без магического прикрытия.

Но потом Джай выбросил из головы эти неутешительные расчеты. В конце концов, о том, что путешествие опасно, было известно уже давно. Поэтому не было смысла снова переживать по поводу того, что нельзя было изменить. Он просто подставил лицо ветру и подумал о том, что, не смотря ни на что, он рад возможности выбраться из замка, где он был под защитой, но и под надзором.

Отряд ехал вперед. В полдень останавливались на привал. Вечером находили место для лагеря и ставили палатки. Если бы погода была получше, можно было бы обойтись и без них, но противный мелкий дождик заставлял солдат каждый раз устанавливать навесы, чтобы хоть немного защититься от вездесущей сырости. Хорошо, что амулеты, выданные Тибусом всему отряду перед самым отъездом, позволяли быстро высушить одежду. Жаль только, что они не могли точно так же согреть и людей.

Первые дни были особенно утомительными. Джай был неплохим наездником, и любил конные прогулки. Но целые сутки, проведенные в седле, наврядли, смогли бы доставить кому-нибудь удовольствие. Особенно когда известно, что вся следующая декада будет такой же.

Так что он был даже рад тому, что солдаты все-таки устанавливали навесы, а ему полагалась отдельная палатка, которую он делил только с Ларом (наверное, по привычке). Потому что в конце дня он мог залезть внутрь, лечь на свое одеяло и не шевелиться. На удивление, эльф намного легче переносил поездку. Во всяком случае, когда на третий день пути Джай нахохлившись сидел у костра и пытался немного согреться, Лар умудрялся и помогать ставить палатку, и переговариваться с солдатами, готовившими ужин. Правда, когда он, наконец, завернулся в свое одеяло, то заснул практически мгновенно. А Джай понял, что эльф уставал не меньше его самого.

На четвертый день отряд остановился на ночлег в маленьком поселке. Правда, кровать там смогли выделить только для Джая, а солдатам и эльфу (который по такому случаю опять надел маску) пришлось ночевать на сеновале. Но даже такая крыша над головой была лучше палатки.

К сожалению, поселков на границе с хаганатом было немного (имперские граждане плохо ладили со степняками), так что даже на такой ночлег больше рассчитывать не приходилось.

А на пятый день Джай обратил внимание на то, что они втянулись в ритм, и к вечеру уже не валились с ног. Ехать теперь было намного веселее. Солдаты стали чаще переговариваться между собой, даже шутили.

Но потом окончательно испортилась погода. Мелкая морось сменилась настоящим дождем, от которого и так непросыхающая дорога окончательно размокла. Отряд вынужден был замедлить свое движение. Лошади почти все время двигались шагом, только изредка переходя на легкую рысь. А на восьмой день пути хлынул такой ливень, что солдаты вообще не стали сворачивать лагерь, а решили переждать, пока хоть немного распогодится. Но дождь и не собирался заканчиваться. Правда, пару раз он немного затихал, но только для того, чтобы потом хлынуть с новой силой.

Джай, которому все утро пришлось просидеть в своей палатке, хмуро смотрел на небо через откинутый полог. Чуть в стороне от него раздавался голос сержанта Хула (старшего в отряде сопровождения), который разговаривал с одним из солдат.

– Ненавижу такую погоду,– говорил он,– сколько можно уже? Льет и льет, словно прорва. Прямо не лето, а осень какая-то.

И Джай мысленно согласился с ним. Он тоже не любил дождь, особенно такой…

– Лар,– тихо позвал он эльфа, который лежал в своем углу, завернувшись в одеяло, и кажется, опять задремал.

Но услышав свое имя, тот мгновенно открыл глаза и вопросительно посмотрел на Джая.

– Как у тебя с погодной магией?– спросил тот.

– Не очень хорошо, милорд,– покачал головой эльф.– Я не смогу прекратить этот дождь.

Но Джая интересовало кое-что другое.

– А тебе не кажутся подозрительными вон те тучи на востоке?– спросил он.

Лар несколько мгновений смотрел в указанном направлении, потом перебрался ближе к откинутому пологу палатки и присмотрелся внимательнее.

– Они движутся к нам,– наконец сказал он.

– И те, что с севера тоже,– сказал Джай,– Похоже, что кому-то очень захотелось, чтобы сегодня у нас был дождь.

Эльф ответил ему коротким кивком. Тогда Джай нашарил рукой сапоги и натянул их.

– Пойду, поговорю с сержантом,– сказал он.– А ты пока присмотрись к облакам. Может, увидишь, откуда их направляют.

Потом Джай выбрался из палатки и набросил плащ. До палатки сержанта было всего пару шагов, но мокнуть лишний раз не хотелось.

Сержант заметил его приближение раньше, чем сын герцога окликнул его.

– Что-то случило, милорд?– спросил он.

– Возможно, за нами следят,– ответил Джай,– Сегодняшний дождь идет не просто так. Ему помогают. Предупредите солдат, чтобы они были предельно осторожны.

– Вы ожидаете нападения?

– Мы сейчас на середине пути между границей и замком.

Сержант Хул понимающе кивнул. Положение у них действительно было очень невыгодное. И до замка, и до степняков, которые по идее должны были их встречать, было одинаково далеко.

– Я сейчас же отдам распоряжения,– сказал сержант и поклонился.

Джай кивнул ему в ответ и вернулся в палатку.

– Заметил что-нибудь?– спросил он у Лара после того, как стащил сапоги и снова забрался на свое место.

– Ничего, милорд,– покачал головой эльф.

Целый день прошел в напряженном ожидании. Сержант Хул увеличил количество караульных, солдаты все время внимательно всматривались в серую пелену, окружавшую лагерь со всех сторон, но нападения так и не произошло.

Дождь лил весь день, не переставая, и только к вечеру стал немного стихать. Так что отряд решил никуда не двигаться до следующего утра.

Перед сном Джай все-таки положил свои гайны так, чтобы они в нужный момент оказались под рукой. Но ночь не принесла никаких неожиданностей.

А утром выяснилось, что дождь, наконец, прекратился, и отряд мог продолжать свое движение.

Следующие два дня оказались на удивление ясными.

Дорога просохла, и отряд смог двигаться намного быстрее, что радовало всех, включая самого Джая. А солдаты были согласны уже на что угодно (даже на шатры степняков) лишь бы больше не трястись в седлах под дождем.

Сержант Хул все еще не отменял усиленные караулы, но Джай уже несколько раз ловил на себе его вопросительные взгляды. А когда до границы оставалось три дня пути, он все-таки подошел к сыну герцога.

– Может быть, хватит перестраховываться, милорд?– спросил он.– Ребята измотаны.

– Нет, не хватит,– ответил Джай, и, в конечном счете, это решило очень многое.

Им слишком везло все это время. Ни одного происшествия за весь путь с того момента, как они выбрались из замка (кроме дождя, который был вполне естественным явлением, пусть даже здесь и не обошлось без магии). И теперь Джай чувствовал, что что-то должно произойти.

Следующей ночью на них напали.

Джай проснулся потому, что Лар положил руку ему на плечо.

Он мгновенно открыл глаза и вопросительно посмотрел на эльфа (тот не стал бы будить его просто так). Лар кончиками пальцев коснулся своего уха, давая понять, что услышал что-то подозрительное, а потом передвинулся ближе к выходу палатки, вслушиваясь в ночную тишину.

Джай не стал размышлять о том, что же такое мог услышать эльф, а протянул руку к своим гайнам. И в этот миг пришел тревожный сигнал от караульного.

Протяжный свист разрушил тишину ночи, а потом оборвался так же резко, как и возник.

Нужно отдать должное выбору мастера Дара, все солдаты, сопровождавшие Джая, отреагировали мгновенно. Звонкая трель еще не успела оборваться, как весь лагерь был уже на ногах. Причем, солдаты сначала обнажали оружие и только потом натягивали сапоги.

Лар сидел ближе к выходу, поэтому первым выбрался из палатки. В его руках был меч, на поясе висели оба кинжала. Сын герцога был возле него уже через мгновение. Но едва он успел стряхнуть ножны со своих гайнов, как налетели чужаки. Джаю хватило одного взгляда для того, чтобы узнать их. И воспоминания, которые он считал почти похороненными, вернулись к нему с новой силой. Потому что опять была ночь, и чужаки, закутанные в черное, снова пришли, чтобы убивать. Их было много, слишком много для небольшого отряда, но у Джая не было ни одного мгновения для того, чтобы подумать об этом. Он ринулся в бой.

Гайны сверкнули в его руках, и время привычно замедлило для него бег.

Он поднырнул под руку одного, и задел другого концом своего клинка, потом повернулся к третьему… они не могли устоять. Он был быстрее, но их было больше…

Он брал их жизнь одну за другой, но они снова бросались на него с решимостью самоубийц. Они знали, что он не сможет долго удерживать такой темп. И он это знал, но пока он держался, и шел вперед, а они уступали ему дорогу, и все продолжалось.

В стороне мелькнули знакомые светлые волосы. Джай достал кого-то уже метившего в спину Лара. Потом рядом с ним захрипел кто-то из его солдат, и он понял, что теряет темп. Потому что в том мире, где уступало время, не было места звукам.

Он не знал, сколько осталось его защитников. Наверняка, меньше десятка. Теперь они сбились в кольцо, и враги окружили их. Джай дрался рядом с каким-то солдатом. Он знал его имя, но сейчас не мог вспомнить его. Справа от него сражался Лар. Чуть дальше – сержант Хул. Был кто-то еще, но Джай не успел их рассмотреть.

Но вот сержант пошатнулся, его толкнули внутрь живого кольца, а их круг уменьшился еще на одного человека. Потом стал заваливаться на землю солдат, сражавшийся рядом с Джаем, и тот, наконец, вспомнил, что его зовут Жаг. Но он не мог отвлекаться даже для того, чтобы узнать, жив ли Жаг или только ранен. Потому что чужаки наступали.

Джай убил одного, потом второго… потом кто-то из них зацепил Лара, и острая боль растеклась по плечу Джая, но он не заметил ее, потому что не мог отвлекаться даже на это…

Они, наверное, убили бы всех… они, наверняка, убили бы всех…

А потом в шум звенящих клинков и стонов умирающих влились другие звуки. Сначала послышался наростающий мерный рокот, неудержимый, как шум прибоя. И громкие крики вторили ему.

Но и на это Джай не мог, не имел права отвлекаться. Потому что он окончательно потерял темп, потому что Лар был ранен, и приходилось прикрывать еще и его, потому что враги почувствовали, что их победа близка, и стали нападать еще яростнее…

А потом он с удивлением осознал, что они дрогнули и побежали.

И только после этого Джай заметил рядом с собой высокого воина в кожаной одежде и с длинными темными волосами, такими же темными, как у него самого.

– Приветствую тебя, Джай ар-Сантар,– сказал тот по-имперски.

Звук собственного имени заставил Джая встрепенуться. Напряжение боя отступило, и он, наконец, опустил свои клинки.

– Я Хейт из рода Атан, мы ждали тебя,– сказал незнакомец, явно давая понять, что он знает, как себя чувствует Джай, и пока не требует от него ни приветствий, ни объяснений.

Сын герцога благодарно кивнул в ответ, а потом осмотрелся вокруг.

Их лагерь превратился в поле брани, по которому теперь ходили воины, одетые точно так же, как и Хейт. Они искали раненых.

– Мои люди позаботятся о тех, кого можно спасти,– сказал степняк.

А в том, что это был именно степняк, Джай уже не сомневался. Вместе с тем, как проходила горячка боя, к нему возвращалась способность мыслить здраво.

– И о тех, кого можно допросить,– пробормотал он.

– Да, и о них тоже,– кивнул Хейт.

Похоже, что отряд, который выслали им навстречу, продвинулся еще немного вперед. Но сегодня Джай был благодарен степнякам за то, что они без позволения нарушили границу империи.

Он оглянулся на тех, с кем только что сражался плечом к плечу.

Из защищавшихся на ногах остались стоять только четверо, включая Джая. Кроме него относительно невредимыми выглядели двое из его охраны и один солдат из сопровождения. Он с беспокойством посмотрел на сидящего на земле Лара, который перевязывал правое плечо. Судя по тому, что он ощущал, это была не единственная рана эльфа.

Тот почувствовал его взгляд, потому что сразу же поднял голову, а потом махнул здоровой рукой, показывая, что все в порядке. Джай еще раз прислушался к своим ощущениям и кивнул ему в ответ. Потому что боль от длинного пореза на бедре оказалась его собственной.

Наблюдавший весь этот разговор без слов степняк почему-то удивленно хмыкнул, но Джай не стал оборачиваться к нему, он и так знал, что эльф сейчас без маски. Он пошел к тому месту, где раньше стояла его палатка, чтобы отыскать ножны для гайнов и свои сапоги, которые так и не успел надеть.

Задача оказалась не из легких. Палатка валялась на земле бесформенной грудой. К тому же, по ней пробежался не один десяток ног.

Ножны для гайнов Джай отыскал почти сразу. Они были там, где он их оставил. Но сапоги пришлось хорошенько поискать. Зато за эти пару минут, пока он разыскивал свою обувь, сын герцога окончательно пришел в себя. Нужно было выяснить, сколько выживших, и что с ранеными. И с Хейтом он еще даже толком не поздоровался, не говоря уже о том, чтобы поблагодарить его за спасение.

– Спасибо за вашу помощь,– сказал он, подойдя к степняку,– вы пришли очень вовремя.

– Я рад, что оказался неподалеку,– ответил тот.

И Джай смог рассмотреть его. Высокий (выше него почти на голову) степняк был худым и жилистым. Его смуглая кожа и очень темные глаза ясно указывали на то, к какому народу он принадлежит. Общую картину дополняли черные волосы, сейчас распущенные по плечам, и прикрывавшие спину до середины лопаток (слишком длинные для простого воина). Хейт был старше сына герцога лет на десять, пятнадцать. Но Джай выглядел моложе своего возраста. И, наверное, именно поэтому взгляд степняка казался немного покровительственным. Как если бы умудренный опытом ветеран смотрел на мальчишку, недавно взявшего в руки меч, пусть даже и наследника правителя.

Джай и сам знал, что выглядит, как мальчишка, особенно в порванной рубашке и с растрепавшимися по плечам волосами. И даже выглядывающие из-за его спины рукояти гайнов не придавали ему солидности. Поэтому он еще раз кивнул степняку, и пошел в ту сторону, где уложили раненых.

Их оказалось немного: только сержант Хул, и еще один охранник. Оба были без сознания. Хлопотавший над ними Ним (единственный оставшийся из отряда сопровождения) только пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд Джая.

– Фарн выживет, милорд,– сказал он,– его просто хорошо стукнули по голове, а все остальное – не смертельно. С сержантом хуже.

Джай кивнул в ответ, хотя солдат, который в это время перевязывал рану на груди сержанта Хула, не мог этого видеть.

– Но он и не в таких переделках побывал, должен выкарабкаться,– продолжал солдат.

Рядом лежали трое раненых степняков, которыми занимался еще один воин, с вплетенными в волосы красными нитями шамана и целителя (больше он ничем не отличался от всех остальных).

– И шаман сказал, что жить будет,– добавил Ним и мотнул головой в сторону степняка.

Поискав глазами своих охранников, Джай увидел, что они помогают переносить убитых. Все-таки они были солдатами, а не телохранителями. Шел бой, и они сражались. Бой закончился, и они хоронили своих мертвых товарищей. Все было так, как и должно было быть, подумал он. Вот только Лар куда-то запропастился. Но стоило Джаю подумать об этом, как откуда-то сбоку раздался голос эльфа.

– Они взяли двух пленных, милорд,– сказал он.

Сын герцога кивнул в ответ. Вообще-то он думал, что степнякам удастся захватить больше врагов.

– Те, что выжили, ушли через портал,– словно прочитав его мысли, продолжил Лар,– и они добивали своих раненых.

Джай снова кивнул ему в ответ. Похоже, что эльф оказался намного наблюдательнее его. Даже во время боя Лар успевал оглядываться по сторонам, в то время как он только пытался дотянуться до очередного противника. И Джай подумал о том, что Хейт прав, если считает его мальчишкой.

– Где держат пленных?– спросил он.

Лар махнул в ту сторону, откуда появился, но прежде, чем Джай успел сделать первый шаг, эльф произнес:

– Может быть, сначала перевяжите ногу?

Юноша посмотрел на расползающееся по штанине алое пятно. Быль практически не ощущалась, но это еще не означало, что рана несерьезная. Поэтому Джай просто сел на землю рядом с Нимом и стал закатывать штанину, еще раз подумав о том, что Хейт действительно прав.

К пленникам их допусти сразу, тем более что Хейт был уже там.

Оба чужака были связаны по рукам и ногам, кроме того в двух шагах от них на корточках сидели три степняка – охранника. Достаточно далеко, чтобы не мешать разговору Хейта и Джая, но так, чтобы в любой момент мгновенно оказаться рядом.

Молодой лорд рассматривал лежащих перед ним пленников, и думал о том, что сейчас он воспринимает все происходящее намного проще, чем в ночь нападения на замок. Тогда все казалось таким неестественным из-за царящей вокруг тишины, как кошмарный сон, от которого никак не удавалось проснуться. Теперь все воспринималось совсем по-другому. Нападение было ожидаемым, враги реальными, и в связанных пленниках не было ничего необычного, кроме того, что они были одеты во все черное. Ну что ж, у каждого могли быть свои вкусы, даже у врагов.

Обоим связанным было где-то под сорок. Обычные лица имперских или лавиэнских уроженцев (явно не румийцы, и не степняки), у них не было ни одной общей черты, но все-таки в них угадывалось неуловимое сходство. Как у людей, которые живут по соседству долгие годы. Тонкие линии шрамов на руках и лице не давали усомниться в том, чем занимаются эти двое, причем, занимаются уже давно. Одежда ничем кроме цвета не выделялась. Обычные рубашки, штаны, тонкие кольчуги, такие же, как у стражников в замке.

– Пока не сказали ни одного слова,– сказал Хейт, до этого молча стоявший рядом.

– Они и во время боя все время молчали,– задумчиво пробормотал Лар.

И Джай заметил, как степняк бросил на эльфа заинтересованный взгляд.

Но подумал он о другом. Ему очень не нравилось то, как медленно и едва уловимо меняется выражение лиц пленных. Создавало впечатление, что чужая маска сползает с их лица, открывая истинную сущность. И то, что она собой представляла, не нравилось Джаю еще больше.

– Лар, ты сможешь повторить поисковое заклинание?– спросил он.

– Какое?

– Вроде того, что использовал Исидий,– ответил Джай.

Эльф вопросительно посмотрел на него, но сын герцога ответил ему нетерпеливым взглядом, и Лар послушно наклонился над ближайшим пленником. Кончики его пальцев коснулись виска чужака, и с них сорвалась крошечная золотистая молния. При этом связанный даже не пошевелился, а все так же продолжал смотреть прямо перед собой.

Но уже через мгновение Лар резко отдернул руку и повернулся к Джаю.

– Ничего нет,– произнес он,– ни мыслей, ни эмоций. Они мертвы.

– Но они дышат, их сердца бьются,– сказал Хейт.

– Это ненадолго,– ответил Лар.

А Джай отвернулся от теперь уже бесполезных пленников, и подумал, что такой смерти он не желал бы никому. Даже врагам. Потому что убийство духа было несоизмеримо отвратительнее и страшнее, чем убийство тела.

Хейт обдумывал новость несколько мгновений, а потом сказал:

– Наша стоянка в получасе езды отсюда. Соберите то, что вам необходимо.

Перемена в его поведении была разительной. Теперь перед Джаем стоял воин, глава воинов, грозный и неустрашимый, каким и должен быть рэм степняков, и больше он не улыбался.

Сын герцога никак не отреагировал на его приказной тон. Вообще-то, чего-то такого он и ожидал. Конечно, он был внуком хагана, но это не мешало ему быть чужаком. А слово «чужак» на языке степняков означало то же самое, что и «враг».

К тому же, это тогда, в разрушенном лагере, Джай был начальником воинов, то есть почти рэмом для степняка, даже если почти все его солдаты были к тому времени уже мертвы. А теперь он становился только чужаком, которого нужно защищать, но уважать не обязательно.

К тому времени как они вернулись в разрушенный лагерь, степняки уже убрали все тела. И теперь разоренная стоянка производила унылое впечатление.

Ним все еще сидел возле раненых.

– Где остальные?– спросил у него Джай.

– Хоронят наших,– ответил солдат,– скоро должны вернуться.

Оба солдата действительно показались через несколько минут. К этому времени Джай уже успел отыскать свою дорожную сумку и сложить туда самое необходимое. Вернее, просто проверить, что это необходимое все еще на месте, и не нужно ли добавить чего-нибудь еще. Вышло не так уж много.

А Лар справился со сборами даже быстрее него.

– Соберите ту палатку,– сказал Джай, указывая вернувшимся на наименее пострадавшую палатку,– и вещи, которые вам нужны для обратной поездки.

– Но милорд,– начал было один из них,– мы должны сопровождать вас.

– Это приказ,– резко ответил Джай.– Я и эльф остаемся со степняками. Вы отвезете раненых в замок и доложите герцогу о том, что здесь произошло.

Он говорил властно и повелительно. Потому что имел право отдавать приказы, и его солдаты обязаны были беспрекословно их выполнять.

И только когда они коротко поклонились ему и пошли разбирать палатку, Джай осознал, что снова ведет себя, как ребенок. Хейт только что указал ему на его место, а он отыгрался на собственных солдатах, которые только что прошли через бой, похоронили девятерых друзей, и все ради него.

Джай повернулся к своей бывшей палатке, чтобы дальше собирать вещи, но выяснилось, что Лар уже успел сложить его одеяло.

– Что-нибудь еще, милорд?– спросил Лар подчеркнуто вежливо.

«И этот туда же»,– мысленно застонал Джай.

И от того, что в тоне эльфа не было и намека на неодобрение, зато явно угадывалось сочувствие, легче ему не становилось.

Лагерь степняков действительно оказался очень близко. Они добирались до него так долго только потому, что везли с собой раненых.

А потом Джай с интересом рассматривал остроконечные шатры, которые до этого видел только на занятиях мастера Риама. Стоянка выглядела обжитой. Должно быть, степняки дожидались их здесь уже несколько дней.

Хейт указал Джаю на шатер, расположенный ближе к центру, а потом велел кому-то из своих воинов разместить остальных солдат.

Сын герцога оглянулся на остатки своего отряда. Охранники и Ним выглядели хмурыми и усталыми. Фарн, который все-таки пришел в себя, с трудом удерживался в седле (у него явно кружилась голова). А для сержанта вообще пришлось соорудить носилки, которые привязали между двух лошадей. Джай сомневался в том, что Хул выдержит обратную дорогу. Но у них не было другого выхода. Сержанта нужно было довести хотя бы до того поселка, в котором они заночевали на четвертый день пути.

Воины в лагере уважительно приветствовали Хейта и вернувшихся с ним людей. На сына герцога и его солдат смотрели с холодным безразличием. Но Джай с удивлением отметил то, что несколько кивков досталось Лару. Реакция степняков при виде эльфа вообще сильно отличалась от той, которую привык видеть Джай на лицах людей, впервые увидевших Лара. Не было ни одного удивленного взгляда, ни одна голова не повернулась им вслед…

Поймав недоумевающий взгляд эльфа, Джай понял, что тот тоже обратил на это внимание.

Он едва успел снять с седла свой дорожный мешок, скатку с одеялом, и футляр с подарком для хагана, как его лошадь мгновенно оказалась расседланной, и сопровождавший их степняк увел ее. То же самое случилось и с лошадью Лара. И им не оставалось ничего другого, кроме как свалить седла у входа в свое временное жилище и войти внутрь.

Шатер оказался небольшим, но их палатка была еще меньше. Так что Джай только мысленно вздохнул и сбросил с плеча свой дорожный мешок. Потом сверху на него упал его плащ. И юноша стал расстилать одеяло. Ему сейчас совсем бы не помешал кувшин с водой или хотя бы ручей. Наверное, он произнес это вслух, потому что Лар ему ответил.

– Думаю, здесь есть источник, милорд,– сказал он,– хотя бы лошадей они должны где-то поить.

– Значит, мы его найдем,– подытожил Джай.

Поколебавшись несколько мгновений, он все-таки снял с себя обе перевязи с гайнами. Как гость он имел право носить свое оружие, не расставаясь с ним. Но как чужак он не имел права брать его в руки. Так какой смысл было таскать с собой гайны, если как только он попытается их обнажить, на него налетит весь лагерь. В том, что никто не тронет его клинки, пока они лежат в шатре, Джай не сомневался. Любой воин-степняк скорее дал бы отрубить себе руку, чем опустился до воровства чужого оружия. Последовав его примеру, Лар тоже отложил свой меч, но кинжалы оставил при себе.

Потом они вышли из шатра и направились в то сторону, куда увели их лошадей. Сын герцога подумал о том, что животных действительно могли держать недалеко от воды.

Хотя лица встречавшихся им на пути степняков выражали только безразличие, Джай чувствовал на себе их настороженные и, как будто, недоумевающие взгляды. Вид у него, должно быть, был еще тот, если даже степняки обращали на это внимание.

Они прошли практически через весь лагерь (который оказался большим, у Хейта было не менее пятидесяти воинов). И за все это время ни один степняк даже не попытался их остановить.

Найти ручей не составило большого труда (лошадей действительно держали неподалеку от него).

Джай с облегчением опустил руки в прохладную воду. Рядом не удержался от довольного вздоха Лар. Наконец, они смогли смыть с себя грязь и усталость сегодняшнего дня. И даже то, что в сапогах Джая теперь слегка булькало, а его рубашка намокла и прилипла к спине, не могло испортить ему настроения.

Он затянул последний узел на шнурке для волос, а потом набрал полные ладони воды и еще раз ополоснул лицо. Лар все еще плескался в ручье. И тут неподалеку раздался звонкий мальчишеский голос. Вообще-то, Джай слышал его уже несколько минут, но до этого он звучал намного тише, и юноша не прислушивался к словам. Да и теперь он поймал только конец фразы. Что-то про мужчин не достойных носить оружие и называться мужчинами, согласных сгибать свою спину перед женщинами, если те возьмут в руки даже не меч, а кнут для лошадей. Говорили по-имперски, поэтому сразу было понятно, к кому обращаются. Фраза была построена идеально, и чувствовалось, что автор гордился тем, как ему удалось сложить одно слово с другим, чтобы они зазвучали особенно едко и обидно.

Джай даже не повернул в сторону насмешника головы, зато Лар начал медленно вставать. Сначала напряглись его плечи, потом спина, потом он поднялся в полный рост.

Юноша обернулся в ту сторону, где зазвучал и тут же оборвался чей-то смех.

Степняков было трое: старшему было на вид лет восемнадцать, младшему где-то около шестнадцати. И по тому, как побледнело его лицо, Джай понял, что смеялся именно он.

Впрочем, потом побледнели все трое. Должно быть, Лар был действительно страшен. Джай не видел его лица, но одного взгляда на то, как неожиданно проступили белые линии шрамов на его спине, хватило для того, чтобы даже сыну герцога стало не по себе.

А Лар злился. Он злился на мальчишку-насмешника, еще больше злился на себя самого, за то, что позволил себе так отреагировать, и ничего не мог поделать со своей злостью… Он не мог просто успокоиться, но и наказать обидчика он тоже не мог. Откуда было знать мальчишке-степняку, что его слова так верно попадут в цель и снова разбередят рану, которая только начала затягиваться?

Эльф так и застыл на месте, не в силах пошевелиться.

Тогда Джай поднялся на ноги и положил руку ему на плечо.

– Пойдем, Лар,– тихо сказал он.– Сегодня мы убили уже достаточно врагов.

Эльф медленно, словно преодолевая собственное сопротивление, кивнул. А потом его напряжение схлынуло, как волна, оставив только усталость после трудного дня и досаду на собственную несдержанность. Он подхватил рубашку, лежавшую на земле, и пошел вслед за Джаем.

Они добрались до шатра, и снова ни один человек даже не посмотрел в их сторону. А Лар за все это время не произнес ни одного слова. Но когда молодой лорд уже лежал, завернувшись в свое одеяло, эльф неожиданно произнес:

– Я благодарю вас, милорд.

Джай только кивнул в ответ, не понимая, что сам сейчас чувствует: облегчение от того, что эльф это сказал, или разочарование от того, что тот сказал именно это.

На следующее утро Джай проснулся от странного шума. Несколько мгновений он смотрел на сужающийся кверху потолок их шатра, и только потом сообразил, что же происходит. Степняки сворачивали лагерь.

Он поднялся, надел рубашку и стал скручивать одеяло. Должно быть, это и разбудило эльфа, потому что он тоже поднялся.

– Доброе утро, милорд,– сказал Лар.

– Доброе утро,– кивнул Джай, отметив, что тот явно отошел после вчерашнего.

Они быстро собрали свои вещи (собственно, и собирать-то было почти нечего).

– Нужно проверить, как там остальные,– сказал Джай, и эльф кивнул ему в ответ.

Они оба выбрались из шатра.

Сначала Джай заметил Нима, а потом увидел и всех остальных.

Их маленький отряд был уже полностью собран и готов к походу. Фарм держал в руках поводья четырех оседланных лошадей. И по сравнению со вчерашним, он выглядел неплохо. Ним удерживал еще двоих, между которыми были закреплены носилки для сержанта Хула. Два оставшихся охранника в это время укладывали раненого в носилки.

Джай поздоровался со всеми, и они ответили нестройным хором.

– Как он?– спросил он, всматриваясь в бледное лицо сержанта, который все еще был без сознания.

– Спит,– ответил один из охранников.

– Шаман дал нам питье для него,– продолжил за него Ним,– от него он сразу засыпает.

– Хорошо,– кивнул Джай.– Когда вы отправляетесь?

– Сейчас и поедем,– сказал Ним.– Мы только вас и дожидались.

– Да, еще запасных наших приведут,– поддакнул охранник.

Джай подумал о том, что на обратной дороге у них будет очень много запасных лошадей.

Они действительно выехали почти сразу. Но Джай еще долго смотрел им вслед.

– С ними все будет в порядке, милорд,– уверенно сказал Лар, когда всадники скрылись из виду.

– Да, я знаю,– ответил Джай.

Они вернулись к своему шатру. Но оказалось, что за это время его уже успели разобрать. А на его месте их дожидалась куча сваленных вместе вещей. И Джай запоздало порадовался тому, что они успели заранее все сложить. В противном случае, их дожидалась бы такая же куча вещей, которые потом пришлось бы еще и разбирать. Потому что степняки, наврядли, стали бы дожидаться их возвращения.

Зато кто-то позаботился о том, чтобы привести их лошадей. Подойдя ближе, Джай с удивлением узнал вчерашнего мальчишку-насмешника. Он стоял с низко опущенной головой и сжимал в руке поводья их лошадей. У молодого степняка явно поубавилось гонору по сравнению со вчерашним. Впрочем, Джай сразу понял, почему.

В двух шагах от насмешника стоял Хейт, и выражение его лица не предвещало тому ничего хорошего.

– Доброе утро, рэм Хейт,– первым поздоровался Джай, как и полагалось младшему, пусть, даже и гостю.

– Приветствую вас, тэм Джай, тэри Лар,– ответил тот.

И сын герцога про себя отметил разницу в его обращении. Вообще-то и «тэм», и «тэри» имели одно значение – «уважаемый». Но у степняков ничего не бывало просто так. И если рэм по-разному обратился к ним, значит, это имело значение.

– Наша жизнь отличается от жизни в ваших городах,– продолжил Хейт.– И у вас появится много вопросов.

Юноша согласно кивнул в ответ. Вопросов, скорее всего, будет очень много. Слишком сильно отличались имперские законы от традиций Хаганата.

– Кроме меня, язык Империи хорошо знает только мой брат Хор,– Хейт повел подбородком в сторону мальчишки.

А Джай едва удержался от очередного кивка. В том, что мальчишка прекрасно говорит по-имперски, они с Ларом убедились еще вчера. Молодой лорд мельком взглянул на эльфа, но по лицу Лара ничего нельзя было определить (он как-то очень быстро перенял эту привычку герцога ар-Сантара).

– Он будет вас сопровождать,– подытожил Хейт.

Джай хотел было сказать, что он изучал язык степняков, но передумал. В любом случае, помощь мальчишки была бы совсем не лишней. Да и Лар успел выучить только несколько слов на языке Хаганата.

– Благодарю вас,– ответил юноша.

Рэм коротко кивнул ему, а потом повернулся к своему брату.

– Ты позаботишься о наших гостях,– сказал он, выделив последнее слово.

И голова мальчишки опустилась еще ниже.

– Да, рэм,– ответил он.

– С должным уважением,– резко добавил Хейт на родном языке.

Джай ни за что не поверил бы, что можно покраснеть еще сильнее, чем Хор до сих пор, пока не увидел это собственными глазами. Мальчишка стал просто багровым.

– Да, рэм,– повторил Хор.

Потом Хейт кивнул Джаю и Лару, и ушел, даже не взглянув на своего младшего брата.

Он успел отойти всего на несколько шагов, когда Хор неожиданно резко мотнул головой и посмотрел Лару прямо в глаза, а потом медленно и церемонно поклонился ему. Точно такой же поклон достался и Джаю. Степняк просил прощения (молча и как-то очень по-взрослому).

Не смотря на свой возраст, Хор уже считался полноправным членом отряда, настоящим воином. Мало того, он был братом рэма. А они были всего лишь чужаками. Но мальчишка заставил себя извиниться, и Джай не мог не уважать это. Поэтому юноша кивнул степняку, краем глаза заметив, что Лар повторил его движение.

Они едва успели оседлать лошадей, и подобрать свои вещи, как отряд степняков двинулся в путь. Отряд двигался так быстро, как только это было возможно. Наверное, если бы не груженые шатрами телеги, степняки гнали бы своих коней галопом до самой границы. По подсчетам Джая выходило, что если отряд все время будет ехать с такой скоростью, то они доберутся до границы с Хаганатом уже через два дня. Хейт действительно очень спешил.

Сначала Джай с Ларом ехали в самом начале колонны, в которую растянулся отряд степняков.

Все это время Хор не отъезжал от них далеко, но держался в стороне. Но заметив осторожный взгляд, который мальчишка бросил на рэма, Джай подумал о том, что возможно Хор сторонится кое-кого другого. Впрочем, сын герцога на его месте тоже старался бы не попадаться на глаза старшему брату. Особенно, когда у того было такое отвратительное настроение. Ему и самому быстро надоело смотреть на надменно выпрямленную спину Хейта, который ехал в нескольких шагах впереди. Но не меньше этого Джаю надоели взгляды окружавших рэма воинов, в которых угадывались настороженность, угроза, недоумение… И он никак не мог понять, чего же в них было больше.

Одно он знал наверняка – степняки были обеспокоены. Потому что, не смотря на их безразличные лица и нарочито расслабленные позы, Джай явственно ощущал их напряжение. Они чаще оглядывались по сторонам, всматривались в горизонт, словно старались различить там неведомого врага.

И Джай подумал о том, что точно так же вели себя его солдаты последние несколько дней. Они ожидали нападения, но не знали, когда и где оно может произойти. Поэтому находились в постоянной готовности. Вот и степняки были готовы к тому, что в любой момент им придется отражать удар.

Джай и сам не обратил внимания на то, что стал понемногу придерживать свою лошадь. И только когда спина Хейта оказалась далеко впереди, он заметил, что они с Ларом едут уже в середине отряда. Но теперь они оказались слишком близко к телегам, возле которых стоял сильный запах шкур. Так что Джай решил еще немного отстать. В итоге они с эльфом оказались в самом конце колонны, и ехали чуть ли не последними.

Казалось, что никто не обращал внимания на их маневры. Джай все еще периодически ловил на себе настороженные взгляды степняков. Но ни одна голова не повернулась в их сторону.

Правда, когда он снова попытался придержать свою лошадь, к ним все-таки подъехал Хор (все это время мальчишка старался держаться неподалеку, но вплотную не приближался).

– Не стоит отставать от отряда, тэм Джай,– сказал он.

Уважительно, как и требовал от него Хейт, но настойчиво. Так что сын герцога только пожал плечами в ответ, и подтолкнул лошадь каблуками, заставляя ее двигаться вровень с остальными.

Он ожидал, что мальчишка снова отъедет в сторону, но тот пристроился рядом с Ларом.

Похоже, что за прошедшие пару часов Хору все-таки удалось справиться со своей обиженной гордостью и смириться с наказанием, которое выбрал для него брат.

Потому что приказ Хейта был именно наказанием.

Ведь дело было даже не в том, что мальчишке пришлось извиняться за вчерашнюю шутку. Сама необходимость нянчиться с чужаками была для него унизительной. Теперь он не мог отойти от них ни на шаг, должен был объяснять им обычаи своего народа, которые они никогда не смогли бы понять, отвечать на их вопросы. Правда, ни Джай, ни Лар еще не успели задать ни одного, но это не означало, что их не последует в будущем. И при этом Хор обязан был быть с ними предельно вежливым.

Впрочем, внимательнее присмотревшись к мальчишке, Джай уже не был так уверен в своих рассуждениях. Теперь, когда рядом не было ни Хейта, ни старших воинов, Хор уже не старался подражать их нарочито расслабленным позам и безразличным выражениям лиц. Молодой лорд с интересом рассматривал его.

Смуглая кожа, карие глаза, темные волосы были собраны в хвост. Для степняка, у него была самая обычная внешность. Кожаная одежда, такая же, как и у всех остальных, пара кинжалов за поясом. Ножны с мечом Хор прикрепил к своему седлу так, чтобы в любой момент он мог обнажить клинок.

Понаблюдав еще некоторое время, Джай подумал о том, что ошибся, определяя возраст мальчишки. Гладкая кожа лица, чуть угловатая фигура. Наврядли, Хору было больше четырнадцати лет, хотя он и казался старше своего возраста. Маловато для того, чтобы мальчишку приняли в отряд, даже если он был братом рэма.

Но Джая заинтересовало кое-что другое. В отличие от остальных воинов, Хор еще не достаточно хорошо умел скрывать свои чувства. В том числе и любопытство, с которым он смотрел на Лара. Причем, его заинтересованность очень сильно отличалась от того, как обычно реагировали люди, впервые увидевшие эльфа. Хор не старался рассмотреть самого Лара, как делали все остальные. Он совсем не был шокирован тем, что видит перед собой представителя расы, которая считалась вымершей уже больше двух тысяч лет. Зато его очень заинтересовало оружие эльфа. Джай отметил то, с каким удивлением мальчишка смотрел на его меч и кинжалы. Не меньше внимания Хор уделил и одежде Лара. Словно он удивлялся не тому, что Лар – эльф, а тому, во что тот вырядился. Причем, любопытство Хора росло с каждым новым открытием. Но, хотя ему явно хотелось завести разговор, он молчал. Джай тоже решил не торопить события и просто понаблюдать за спутником.

В полдень отряд остановился на короткий привал, чтобы дать лошадям немного передохнуть. Все-таки степняки взяли очень высокий темп. Конечно, их лошади были привычны и к более долгим переходам, но не стоило лишний раз загонять животных.

О лошадях во время привала заботился Хор. Он первым соскочил на землю, и сразу же перехватил повод лошади Лара. А когда эльф попытался забрать его, то получил в ответ такой удивленный взгляд, что у него просто опустились руки. Словно он только что оскорбил мальчишку в лучших чувствах, а не попытался заняться своими привычными обязанностями.

Потом Хор увел лошадей. А Лар с недоумением оглянулся на Джая, которому никак не удавалось побороть рвущийся из него смех. Причем выражение лица у эльфа при этом было точно таким же, как и у Хора несколько мгновений назад.

Это стало последней каплей, и Джай расхохотался уже в полный голос. И в этот момент ему было все равно, что несколько стоящих неподалеку степняков обернулись и с удивлением посмотрели на него. Он смеялся легко и свободно, как не смеялся уже давно. Потому что с очень похожим выражением лица Лар смотрел на него два года назад, когда впервые увидел Джая, пытающегося навести порядок в своей комнате. Потом таких моментов было много, но этот особенно запомнился сыну герцога.

И теперь эльф сам смог побывать на его месте.

А еще Джай подумал о том, что ни за что не расскажет Лару о причине своего смеха. Даже если тот обидится на него всерьез. Впрочем, эльф совершенно не умел обижаться. Вот и теперь сын герцога ощущал только его удивление, к которому примешивались нотки любопытства и обеспокоенности.

К тому моменту, когда вернулся Хор, Джай уже успокоился. Поэтому смог подавить очередную улыбку, и вежливо поблагодарить мальчишку за принесенную им еду. Обед был очень кстати, учитывая, что завтрак они с Ларом благополучно прогуляли, когда провожали солдат.

Они ехали весь день до заката. И Джай уже начал подумывать о том, что Хейт вообще не собирался останавливаться на ночлег. Когда прозвучал долгожданный сигнал, и колонна замедлила движение.

Только когда юноша, наконец, слез с лошади, он почувствовал, как устал за этот день. Не меньше, чем после вчерашнего боя. Джай думал, что за последнюю декаду, проведенную в седле, он уже «вошел в ритм». Но оказалось, что это совсем не так.

Степняки, привыкшие месяцами не вылезать из седла, целый день держали высокий темп. И они не собирались делать никаких скидок для своих гостей. Джай старался не подавать виду, как он устал, хотя бы из гордости. И пока они ехали, это ему еще удавалось. Но стоило ему вылезти из седла и взяться за вещи, как усталость навалилась на него с новой силой.

Оглядевшись по сторонам, он понял, что степняки не собираются устраивать лагерь. Они просто подкатили телеги друг к другу. Вокруг них разожгли несколько костров, и воины стали устраиваться на ночлег. Они расстилали соху (короткие шкуры, которые заменяли им одеяла) прямо на земле. И Джай порадовался тому, что последние пару дней не было дождя. Потому что в отличие от этих шкур, их собственные одеяла очень даже промокали.

На то, чтобы устроиться на ночлег потребовалось совсем немного времени.

А потом Джай, наконец, смог растянуться на своем одеяле. И в этот момент его совершенно не волновало то, что ему придется провести ночь под открытым небом, и спать прямо на земле. Главное, что ему больше не нужно было трястись в седле, постоянно заставляя себя держать спину прямо.

Рядом с ним устраивался на своем одеяле Лар. И по его немного замедленным движениям, сын герцога понял, что эльф тоже очень устал. Этот день вымотал их обоих.

На следующий день Джай проснулся последним.

Вчера вечером его память решила преподать ему очередной урок (первый за всю прошедшую декаду). Но заклинание огненного кольца оказалось ужасно длинным и отвратительно нудным. И теперь у него болела голова.

Он еще не успел толком проснуться, как Лар сразу же сунул ему в руки тарелку с завтраком.

– Нужно спешить, милорд,– сказал он,– все уже почти собрались.

– Похоже, рэм Хейт очень торопится,– пробормотал Джай, пытаясь справиться с головной болью.

Лар только кивнул в ответ. Потом Хор привел лошадей (это начинало входить в привычку). Но, уже взявшись за седло, Джай неожиданно заметил короткую алую ленточку, вплетенную в гриву его лошади. Возможно, если бы у него перед глазами до сих пор не плясали алые искры, он ни за что не обратил бы на нее внимания. На первый взгляд ленточка казалась совершенно обыкновенной, но когда Джай коснулся ее, она засветилась в его руках.

– Не нужно снимать оберег, тэм Джай,– неожиданно сказал Хор.

Весь прошлый день мальчишка не проронил ни одного слова, а тут вдруг решил заговорить.

– Оберег?– переспросил сын герцога.

– Он защищает от неприятностей в дороге,– пожал плечами степняк с таким видом, как будто говорил самые очевидные вещи. И Джаю ничего не оставалось, кроме как оставить лоскуток на том же месте, где он его нашел, и взобраться в седло. Потом во время езды он присмотрелся к лошадям степняков, и заметил, что у большинства были такие же обереги. И Джай подумал о том, что кое-какие рассказы о Хаганате все-таки были преувеличением.

Еще на первых занятиях мастер Риам рассказывал Джаю о природе магии. Тогда ученик мало понял из его рассказа. Теория магии совершенно не интересовала его, и он слишком невнимательно слушал своего учителя. Зато кое-что показалось ему любопытным. В том числе новость о том, что магия действовала не на всей территории материка. Например, проклятые земли были закрыты для магов (впрочем, как и для всех остальных людей). Многие заклинания не действовали в Ванаане. А на землях Хаганата магия не действовала вообще.

Вот почему степнякам так долго удавалось сохранять свои границы. А императорам приходилось морочить себе голову, выискивая компромиссы на переговорах с очередным хаганом.

Но после утреннего открытия, Джай засомневался в том, что рассказывал ему мастер Риам. Потому что для людей, которые совершенно не признавали магию, у степняков ее было слишком много.

Несмотря на скорость, с которой передвигался отряд, к вечеру стало ясно, что в этот день они не успеют пересечь границу с Хаганатом. И Хейт приказал разбить лагерь.

У Джая весь день болела голова, и ему никак не удавалось ни унять эту боль, ни отгородиться от нее. Казалось, что где-то за его правым ухом поселился пульсирующий огненный шар, реагирующий на каждый громкий звук, на каждое неосторожное движение.

К вечеру он так измучился, что его раздражало уже все на свете: слишком громкое ржание лошадей, скрип колес, сосредоточенные лица степняков, сочувствующие взгляды Лара, которые к концу дня превратились в откровенно обеспокоенные. Джай едва сдерживался, чтобы не наорать на него.

В этот раз тоже пришлось ночевать на земле, но даже просто лежать было уже невыносимо. Тихие голоса степняков отдавались для него рокотом, так что хотелось заткнуть уши. Пламя костров слепило глаза. Но стоило их закрыть, как вокруг него стеной начинали плясать алые искры, а за ними клубилась серая мгла, и она медленно приближалась. Поэтому Джай старался смотреть вверх на звезды.

У него в ногах сидел эльф, и сын герцога чувствовал его беспокойство, но у него не было сил, хоть как-нибудь отреагировать на это.

А Лар действительно очень волновался. Джаю становилось все хуже с каждым часом этого отвратительно долгого дня. Но беспокоило его не только это. Он чувствовал угрозу. Ощущение появилось еще утром, но окончательно разобраться, что происходит, Лару удалось только ближе к обеду. Что-то приближалось. По-видимому, это почувствовали и степняки, потому что весь день они выглядели непривычно хмурыми и сосредоточенными, и постоянно подгоняли коней. Если бы не телеги, они наверняка погнали бы лошадей галопом. Да те и сами все время порывались ускорить шаг. Животные тоже ощущали опасность.

И даже мальчишка-степняк, сидевший в двух шагах от Лара, постоянно оглядывался по сторонам. Потом он неожиданно поднялся, и Лар увидел подходившего к ним Хейта. Эльф коротко кивнул степняку, краем глаза заметив, что Джай все еще продолжает лежать, глядя куда-то вверх. Молодой лорд даже не заметил появления рэма. Хейт постоял рядом несколько мгновений, хмуро разглядывая гостей, а потом резко развернулся и ушел.

А Лар подумал о том, что в эту ночь рэму не помешало бы удвоить дозоры.

Когда Джай глухо застонал и обхватил голову руками, Лар все-таки наклонился к нему. Он отвел руки сына герцога, прикоснулся к его вискам, и золотистые искры сорвались с его пальцев. Это не было исцелением (для настоящего лечения у эльфа не хватало ни знаний, ни опыта), но это было единственное, чем он мог помочь сыну герцога.

Что-то прохладное коснулось висков Джая и заставило боль немного отступить. Перед глазами прояснилось, и он узнал склонившегося над ним Лара. И ему совсем не нужно было прислушиваться к чужим ощущениям, чтобы узнать, почему ему стало легче.

Но он знал, что облегчение будет недолгим, и очень скоро перед его глазами снова будет клубиться серая мгла. Но эта короткая передышка дала ему возможность собраться с силами, и память услужливо преподнесла ему ответ, который он просил.

То, что он узнал, заставило Джая содрогнуться. Потому что новый враг уже шел по их следу. Сын герцога никогда не видел этого врага, но он узнал его имя. Вернее, их имена.

– Позови Хейта,– резко сказал он. Нельзя было терять ни минуты.

Лар мотнул головой, и Хор тут же сорвался с места.

Потом Джай протянул руку, и эльф помог ему подняться. Его шатало, и он с трудом держался на ногах.

– На нас натравили ванаанских псов,– сказал он.

Но Лар ответил ему непонимающим взглядом. Это название ничего не говорило ему.

Он ведь никогда не читал ванаанских легенд о проклятье, пришедшем из древних веков. И у него не было мудрого учителя, который рассказал бы ему, что эти сказки не имеют ничего общего с реальностью. Потому что на самом деле никакого проклятья не существовало. Только гений мстительного безумца, который, к сожалению, оказался еще и магом. Он жил очень давно, и история не сохранила его имени. Зато его творения оставили глубокий след в памяти людей.

Потому что о том, как погиб прекрасный и величественный город Лидий, помнили до сих пор. Такой кровавой резни не устраивал никто и никогда. Твари, созданные сумасшедшим магом, уничтожали все живое на своем пути, не разбирая, были ли это люди или животные. За один день погибли все жители Лидия, включая стариков и новорожденных младенцев. И их смерть была ужасной.

Когда произошли эти события, было неизвестно. Точная дата не сохранилась. Но учитывая то, что у этого врага было имя даже на эльвандаре – времена должны были быть очень древними.

Ванаанских псов (как их называли в легенде) уничтожили совместными усилиями нескольких десятков магов через два дня после гибели Лидия. К тому времени твари уже успели добраться до четырех поселков и небольшого городка, которым не посчастливилось располагаться слишком близко от несчастного Лидия. Наверное, если бы маги не остановили их, они так и продолжали бы убивать, пока не уничтожили бы все живое, до чего могли дотянуться.

Считалось, что ванаанских псов перебили всех до одного. Та же участь постигла и их создателя. Осталась только легенда, как напоминание о том, какой разрушительной может стать магия в руках безумца. Но теперь эта легенда ожила, и следовала за ними по пятам.

Джай не знал, как ему удалось определить, какой враг преследовал их на этот раз. Было ли это наследством мастера Риама, или чем-то другим. Но в том, что их догоняют именно ванаанские псы, он был убежден. Впрочем, у творений сумасшедшего мага было множество имен: «проклятье ночи», «творение зла»…

– Кэр Тавар,– коротко сказал Джай. И подумал о том, что эльфы не зря назвали этих тварей «рождающими слезы», потому что тех, кто вставал у них на пути, можно было только оплакать.

По тому, как вздрогнул и побледнел Лар, сын герцога понял, что это название знакомо эльфу. Впрочем, уже через мгновение оказалось, что его знает не только он.

Как раз в этот момент к ним подошел Хейт, и он слышал последние слова Джая.

– Как далеко?– коротко спросил рэм.

Степняк почему-то сразу поверил ему и не стал задавать лишних вопросов.

– Близко,– ответил Джай.

– Где?

– Идут с севера.

– Сколько?

– Много,– ответил Джай, сжимая зубы, потому что в глазах снова начинало темнеть.

Лар, который все еще поддерживал его, до боли сжал плечо сына герцога, и от этого ему почему-то стало немного легче.

– Пока они нас не видят,– продолжил Джай,– но ваша защита слабеет.

– Сможешь держаться в седле?– только и спросил Хейт.

– Да,– выдохнул Джай.

Он не был уверен в том, что сказал правду. Но сейчас у него не было другого выбора.

– Приведи их лошадей,– коротко приказал рэм, а потом развернулся и почти бегом направился к своему костру.

Уже через несколько мгновений весь отряд был на ногах. Степняки седлали лошадей. Они ничего не брали с собой. Причем, это касалось не только телег с шатрами, к которым так никто и не подошел, но даже личных вещей. Например, их соху (шкуры-одеяла) так и оставались лежать на земле, как и походные котелки, и многие другие мелочи, собирать которые, теперь не было времени.

Несколько мгновений степняки потратили на то, чтобы затушить костры. Но не более того.

Джай как-то отрешенно отмечал все эти детали. Он покорно позволил Лару оседлать свою лошадь. Только обратил внимание на то, что эльф тоже не стал складывать их вещи. Немного поколебавшись, Лар все-таки пристегнул к своему седлу футляр с подарком для хагана. Но это единственное, что он взял с собой, кроме оружия.

Впрочем, сейчас все это совершенно не волновало Джая. Ему опять становилось хуже. Наверное, поэтому он не сопротивлялся, когда Лар помог ему забраться в седло.

А потом отряд двинулся вперед. И сын герцога вообще перестал обращать внимание на то, что происходило по сторонам, сосредоточившись на том, чтобы удержаться в седле. Потому что степняки гнали лошадей галопом, и те охотно неслись вперед, даже не смотря на усталость после дневного перехода. Животным тоже хотелось бежать как можно дальше, и как можно быстрее.

Как долго продолжалась эта скачка (несколько минут, или несколько часов) Джай не знал. Ему казалось, что они едут уже целую вечность. У него постоянно темнело в глазах. И вместо скачущих впереди воинов он видел зыбкую серую пелену, которая подобралась так близко, что были видны отдельные тени, скользящие по ее поверхности. Джаю хотелось их рассмотреть, но алые искры, кружащиеся вокруг, мешали сделать это. Иногда ему начинало казать, что он попал в огненный водоворот. Но потом алые точки стали гаснуть – серая пелена поглощала их одну за другой.

Это зрелище так захватило Джая, что он даже не замечал того, что едет, не видя дороги. И только смутное ощущение тревоги, идущее от Лара, позволяло ему придерживаться правильного направления.

Он даже не догадывался о том, что в этот момент он ехал, слепо глядя перед собой, и его лицо больше напоминало застывшую маску. Так, что не только Лар, но и ближайшие к нему степняки поминутно оглядывались на него.

Они не успели.

Джай понял это, когда откуда-то сбоку донесся многоголосый вой. А уже через мгновение последние искры защитного заклинания погасли. И серая мгла взволновано заколыхалась, ощущая близкую добычу.

Но как только оборвался вибрирующий вопль, у сына герцога почему-то перестала болеть голова. Это произошло так резко, что Джай не сразу осознал, что вместо приближающегося серого нечто снова видит спины скачущих впереди степняков.

А потом появились они.

И сын герцога подумал о том, что автор легенды о ванаанских псах ошибался в своих описаниях. Потому что преследовавшие их твари ничем не напоминали собак. Впрочем, они вообще не походили ни на одно из известных Джаю животных.

Приплюснутая голова с плотно прижатыми ушами казалась маленькой по сравнению с сильно выдающейся вперед пастью. Именно она бросалась в глаза прежде всего. Вернее, сначала внимание привлекали длинные клыки, блестевшие в слабом лунном свете. Широкая грудь, и мощные лапы, снабженные огромными когтями. Короткий хвост. Густая шерсть переливалась всеми оттенками серого, и только на шее виднелась черная полоса в виде широкого ошейника.

Твари были большими. Когда-то в императорском зверинце Джай видел настоящего леопарда. Так вот, эти создания были раза в два крупнее него. Но в их движениях угадывалось что-то от грации дикой кошки. И эта гибкость, помноженная на мощь, делала их совершенными орудиями убийства.

Но самым отвратительным было не это. И даже не то, что твари были защищены от большинства видов магии (Джай и сам не знал, почему он был уверен в этом). А то, что неизвестный создатель наделил их зачатками разума. Они не просто исполняли приказ, а получали удовольствие от того, что забирали чужие жизни. Делая это изобретательно. Как будто, играли в придуманную ими самими игру.

Вот и теперь они играли. Твари, подобравшиеся уже почти вплотную, не спешили нападать. Несколько мгновений они просто бежали рядом, позволяя своим жертвам хорошенько рассмотреть себя. И только изредка вызывающе клацали зубами, подгоняя перепуганных лошадей. Но те и так неслись во весь опор.

Даже если бы сын герцога захотел развернуть свою лошадь, он не смог бы этого сделать. Потому что животное обезумело от страха и больше не слушалось своего седока. Оно просто бежало вперед. Так что Джаю оставалось только вцепиться в луку седла в попытке сохранить равновесие. Правда, теперь он уже не знал, что для него лучше: погибнуть под копытами коней несущихся позади, или достаться на растерзание порождениям извращенной фантазией безумного мага.

Джай больше не смотрел на них. Зачем, если он и так ощущал присутствие каждой. Он знал, что слева от отряда движутся около десяти тварей, а справа пристроились не меньше дюжины. Как знал и то, что это только треть спущенной на них своры. А все остальные уже поджидают их впереди. Он чувствовал их радость и предвкушение. И даже эти едва уловимые отголоски чужих эмоций заставляли его содрогаться от отвращения.

А потом юноша увидел то, к чему так стремился Хейт. Больше всего это напоминало стену, целиком состоящую из алого света. Того самого, отблески которого до последнего защищали отряд. И Джай был уверен в том, что если подъедет ближе, то сможет рассмотреть знакомые алые искры, свивающиеся в единое полотно. Он еще успел подумать о том, кому и зачем понадобилось устанавливать такое мощное защитное заклинание, для поддержания которого понадобились бы усилия не менее десяти высших магов. Не говоря уже о том, кому вообще оказалось под силу его создать. Но потом у него не осталось времени на размышления, потому что впереди показалась остальная часть своры.

Джай, чья лошадь неслась где-то в середине отряда, не видел поджидавших их тварей, но он чувствовал их приближение. В это мгновение сын герцога каким-то непостижимым образом знал, что происходит вокруг. Он почувствовал, что один из загонщиков, разгоряченный преследованием, бросился вперед. И Джая затошнило, когда он ощутил восторг твари, только что разорвавшей молодого воина.

Через несколько мгновений скачущие впереди лошади увидели поджидавшую их свору. Они уже не могли остановиться, и стали шарахаться в стороны. Скачущие позади них, еще не подозревали о новой опасности, поэтому продолжали нестись вперед, но потом и они начинали метаться из стороны в сторону. В итоге все смешалось в невообразимом хаосе. Лошади натыкались друг на друга, взвивались на дыбы. Так что даже степняки, считавшиеся просто прирожденными наездниками, с трудом удерживались в седлах.

А потом свора бросилась вперед. И Джай понял, что им не им ни за что не спастись.

Твари, созданные для того, чтобы убивать, наконец, настигли свою добычу.

Их слишком давно не выпускали на охоту. Так давно, что брошенное в миску мясо перестало казаться пресным и безвкусным, и они стали забывать это будоражащее чувство погони, эту нетерпеливую сладость предвкушения…

Поэтому, в этот раз они не спешили доводить дело до конца, наслаждаясь каждым мгновением погони. Подпуская жертву к заветной черте, чтобы она еще успела рвануться вперед в последней надежде на спасение. Совершенно бесполезной надежде.

Потому что тварей было слишком много. И обычные клинки не могли их остановить. Потому что обезумевшие лошади не слушались своих седоков. А до защитной границы оставались целых две сотни шагов. Потому что свора уже бросилась вперед.

Самые быстрые первыми настигали своих жертв. И люди, и лошади падали под ударами их когтей. А потом твари рвали их еще живыми. Сын герцога видел это собственными глазами. Потому что его лошадь оказалась в наружном кругу толпы, в которую сбился отряд. Защитная стена пылала теперь прямо перед ним. Но от спасения его отделяло не меньше десятка тварей. И вот ближайшая из них бросилась к нему.

Она двигалась очень быстро, но для Джая время привычно замедлило бег. И стремительный рывок врага превратился для него в плавный прыжок. Он в мельчайших подробностях видел, как напряглись мускулы твари, как она с какой-то ленивой грацией оторвалась от земли. Как ее лапы вытянулись вперед, и когти выдвинулись на всю длину, целясь в шею его лошади. На фоне алого света, ее шерсть казалась почти черной. И только клыки сверкали неестественной белизной.

Джай смотрел на приближающегося врага и понимал, что не сможет его остановить. Просто не дотянется до него. И тогда он сделал единственное, что ему оставалось – выбросил руку вперед и произнес заклинание огненного кольца, подкрепляя его соответствующим усилием воли.

Наверное, это было ошибкой. Это было глупостью наверняка. Потому что огненное кольцо нельзя выпускать просто в воздух, не прикрепляя его к конкретному объекту.

Но в тот момент Джаю было на это наплевать. В его арсенале было слишком мало сильных заклинаний (память не торопилась отдавать ему свои сокровища). И он не был уверен в том, что смог бы сейчас воспроизвести хоть одно из них. Он и это вспомнил только потому, что заучивал его еще сегодня утром. Впрочем, то, что у него получилось, очень отличалось от того, что в его представлении должно было произойти.

Потому что заклинания третьего порядка не произносят на одном дыхании, без соблюдения ритма и последовательности. По сути, Джай не вложил в произнесенные им слова никакого смысла, а просто вызвал стихию огня и выпустил ее.

Что случилось потом, сын герцога так и не понял до конца.

Сначала от его пальцев протянулся огненный луч, который ударил прямо в морду летящей на него твари. Та отпрянула в сторону. Но ее вопль и запах паленой шерсти явно указывали на то, что удар Джая достиг цели. К сожалению, остальные успели увернуться. А потом его заклинание натолкнулось на защитную стену, и та неожиданно вспыхнула в ответ.

В это мгновение Джаю показалось, что его основательно стукнули по голове. Потому что у него все поплыло перед глазами, и по телу стала разливаться противная слабость.

Он еще успел заметить, что его луч слился с пылающей стеной, а потом стал расходиться в стороны. Причем, так быстро, что он задел нескольких тварей, которые не успели вовремя отскочить. И огненная завеса стала, как будто, немного ближе. А потом события окончательно вышли из-под контроля Джая. Потому что его лошадь неожиданно рванулась вперед.

Бедное животное не понимало, что происходит. Но когда хищник, который уже почти дотянулся до него, неожиданно отлетел в сторону, и впереди открылся свободный проход, лошадь в последней надежде на спасение бросилась туда. Следом за ней понеслись несколько других.

Джай не видел этого, потому что алая завеса резко приблизилась, и он зажмурился от яркого света, который слепил глаза. Правда, пламя, окружившее его со всех сторон, оказалось просто ледяным. Но это уже не волновало сына герцога. Потому что ощущение присутствия чего-то злобного и отвратительного наконец-то пропало. Осталась только усталость, и еще чувство тревоги, идущее от Лара. Но на этот раз Джай обрадовался ему. Если эльф чего-то боялся, значит, он был еще жив.

Позади него раздавался топот лошадей, и всего одно мгновение сыну герцога понадобилось для того, чтобы ощутить, что Лар тоже преодолел защитную стену.

Только после этого Джай позволил себе облегченно вздохнуть. Он рванул поводья, и лошадь послушно остановилась. Животное перестало чувствовать угрозу и снова стало слушаться своего седока. Джай хотел оглянуться на остальных спасшихся. Но стоило ему повернуть голову, как в глазах опять потемнело, а ставшее непослушным тело стало заваливаться на бок.

Чьи-то руки подхватили его, но этого юноша уже не ощутил.

Просыпаться не хотелось. По всему телу разлилось приятное тепло, и веки казались неподъемно-тяжелыми. Но поблизости раздавались чьи-то голоса, и он невольно прислушался к чужому разговору. Один из голосов принадлежал Лару. Впрочем, второй тоже казался очень знакомым.

Джай открыл глаза и осмотрелся. Увидев над собой знакомую сужающуюся крышу, он понял, что находится в шатре. Возле противоположной стены лежали куртка и оружие Лара.

Отбросив шкуру, которой был укрыт, сын герцога понял, что его раздели. Должно быть, хотели убедиться в том, что он не ранен. Гораздо больше его удивило, зачем кому-то понадобилось заплетать его волосы в косу. Наверное, нужно было снова завязать их хвост. Но у Джая не было никакого желания этим заниматься. К тому же, кто-то завязал его шнурок для волос очень хитрым узлом. Юноша никогда не видел такого, он несколько раз подергал за свободные концы, но узел и не собирался развязываться. А резать шнурок ему не хотелось. Так что пока он решил оставить все, как есть.

Его вещи были аккуратно сложены и лежали у него в ногах. Там же обнаружились и его гайны.

Джай быстро оделся. Потом положил руку на клинки, и те привычно отозвались ощущением тепла. Но он не стал одевать перевязи. Если бы существовала малейшая опасность, то Лар взял бы свое оружие с собой, а не оставил его рядом со спящим.

Разговор за стенкой шатра уже прекратился. И шкура, прикрывавшая вход, отодвинулась в сторону, и Лар заглянул внутрь.

А Джай подумал о том, что никогда не видел, чтобы эльф так улыбался. Не растягивал губы из вежливости, и не ухмылялся коротко и зло. А именно улыбался, открыто и от всей души.

Эльф выглядел не лучшим образом. Он был бледен, с кругами под глазами. Впрочем, учитывая то, сколько ему пришлось пережить, он выглядел неплохо. Странным было скорее то, что сам Джай чувствовал себя прекрасно отдохнувшим и полным сил.

– Доброе утро, милорд,– сказал Лар, и в его голосе явно угадывалось облегчение.

А у Джая появилось смутное подозрение, которое только усилилось, когда он заметил обеспокоенную физиономию Хора, выглядывавшего из-за плеча эльфа.

– Доброе утро,– ответил сын герцога, а потом коротко кивнул степняку.

Тот автоматически кивнул в ответ, но потом почему-то смущенно покраснел и отступил в сторону. Джай отметил странное поведение мальчишки, но в этот момент его гораздо больше занимали совершенно другие вопросы.

– Где мы?– спросил он.

– Возле лагеря сторожевого отряда степняков,– ответил эльф,– в двух днях пути от границы.

Должно быть, Лар совсем не собирался произносить последние слова, потому, что он неожиданно запнулся и замолчал. Но сказанное уже нельзя было вернуть назад.

– Я был без сознания два дня?– с удивлением спросил Джай.

Он подозревал, что проспал не меньше суток, но два дня – это было уже чересчур.

Лар явно не хотел отвечать на его вопрос. Но потом все-таки, признался:

– Восемь дней.

– Восемь дней,– с недоумением повторил Джай.

Нет, он сразу поверил эльфу, понимая, что Лару просто незачем ему лгать. Но ему не верилось, что он столько времени провалялся в беспамятстве. Такое уже однажды происходило с ним, когда Дерен ранил его. Но ведь на этот раз Джай не получил ни одной царапины.

Впрочем, все это можно было обдумать и позже. Он махнул рукой Лару, и тот тоже забрался в шатер.

– Что там произошло?– спросил Джай.

И эльфу совсем не нужно было уточнять, какие именно события его интересуют.

– Мы пересекли границу,– ответил Лар.

Сыну герцога очень не понравилось то, как тщательно эльф подбирал слова. Словно боялся сказать что-нибудь лишнее.

– Что со сворой?– нетерпеливо спросил Джай.

Сейчас ему было не до того, чтобы вытягивать из Лара каждое слово.

– Их накрыло огненной завесой,– ответил эльф.

Джай требовательно посмотрел на него, и Лар стал рассказывать уже более подробно:

– После того, как мы пересекли границу, Кер Тавар попытались добраться до нас. Первые сразу же сгорели, но остальные вовремя сообразили, что к чему.

После этих слов, по спине сына герцога пробежал холодок. Стоило ему представить, что могла сотворить такая огромная свора с приграничными поселками. А от мысли, что за восемь дней эти твари вполне могли добраться и до замка, Джая начало подташнивать.

Должно быть, эльф почувствовал его состояние, потому что он отрицательно помотал головой.

– Их не осталось,– сказал он, а потом стал торопливо объяснять.– Едва мы пересекли черту, как стена качнулась вперед. Она сожгла их всех.

– Ты уверен, что не осталось ни одного?

– Да,– кивнул Лар.

Голос эльфа звучал убежденно, но Джаю казалось, что он, все-таки, что-то не договаривает. Он вопросительно посмотрел на него, и Лар неохотно объяснил:

– Там на шесть сотен шагов – выжженная земля.

Сын герцога представил себе эту картину и содрогнулся. Нет, он был рад, что твари были уничтожены. Но ведь кроме них, по ту сторону черты оставались еще и степняки. А выпущенная на волю стихия смела все живое на своем пути без разбора.

– Сколько спаслись?– тихо спросил Джай.

– Кроме нас, еще семеро,– ответил Лар.

И это все, что осталось от отряда из пятидесяти человек.

– Хейт?– коротко бросил молодой лорд, но эльф только отрицательно покачал головой.

Джай вспомнил степняка, гордого и неустрашимого. Такого, каким и полагалось быть воину, главе воинов. И подумал о том, кто был виноват в смерти рэма: напавшие на отряд твари, или он сам.

– Что было потом?– продолжил свои расспросы Джай, отметив, что теперь Лар отвечает на них уже более охотно.

– Неподалеку находился один из сторожевых постов, и Лиам вывел нас прямо к нему.

В ответ на вопросительный взгляд Джая, Лар объяснил:

– Он теперь старший вместо Хейта.

Молодой лорд кивнул в ответ, и эльф продолжил:

– Нам выделили проводника, и тот довел нас до лагеря сторожевого отряда. Здесь мы уже шесть дней.

– Что-то происходило?

– Как будто бы нет,– пожал плечами Лар,– только в первый день… Нас хотели разместить в лагере, но Лиам категорически отказался. Я не понял, о чем он говорил с рэмом этого отряда. Но в итоге мы расположились отдельно. Правда, нам выделили вещи и еду, но в остальном делают вид, что нас нет.

Джай хотел спросить о чем-то еще, но в это мгновение шкура прикрывавшая вход в их шатер отъехала в сторону, и внутрь заглянул какой-то степняк.

Юноша узнал его без труда. Невысокий воин с приметным шрамом на правой щеке, который обычно ехал слева от Хейта, и изредка перебрасывался с рэмом парой слов. Наверняка, он был одним из ветеранов в отряде, учитывая его возраст (ему было уже за сорок), и количество шрамов. И Джай понял, что перед ним тот самый Лиам, о котором только что рассказывал Лар.

Должно быть, Хор рассказал ему, что чужак уже пришел в себя. И новый рэм пришел, чтобы убедиться в этом лично. Джай ожидал его прихода, правда, он надеялся перед этим поговорить с Ларом, чтобы разобраться в сложившейся ситуации.

Молодой лорд уже начал вставать, чтобы поприветствовать вошедшего, но Лиам поклонился ему первым. Причем поклонился как старшему. Это так удивило Джая, что он снова опустился на свое место и непонимающе посмотрел на степняка.

– Приветствую тебя, мой рэм,– коротко сказал Лиам.

После чего недоумение молодого лорда только возросло. Но он быстро взял себя в руки. В конце концов, нужно было ответить на приветствие, поэтому он кивнул и произнес:

– Приветствую тебя,– и только потом сообразил, что ответил на родном языке степняка.

Если это и удивило Лиама, то он не подал виду. А просто заговорил с Джаем так, как разговаривал бы со степняком.

– Мальчик сказал, что ты пришел в себя.

– Да, мне лучше.

Лиам некоторое время напряженно рассматривал его, а потом произнес:

– Я пришел сказать, что отряд готов выехать в любой момент.

После чего степняк коротко поклонился и вернул шкуру, закрывавшую вход в шатер на прежнее место. Джай вопросительно посмотрел на Лара, но тот ответил ему таким же непонимающим взглядом. Если сын герцога хотя бы поверхностно разбирался в традициях степняков, то эльф не мог похвастаться даже этим.

– Я позову Хора?– предложил Лар.

Эльф выбрался из шатра, и вернулся через несколько мгновений вместе с мальчишкой.

– Проходи,– кивнул Джай на место возле Лара.

Несколько мгновений молодой лорд рассматривал сидящего перед ним мальчишку, не зная с чего начать разговор. Хор тоже сидел молча. Сначала он упорно смотрел вниз, но потом все-таки поднял глаза.

– Почему Лиам назвал меня рэмом?

Джай решил, что вести разговор лучше всего на этом языке, чтобы и Лар понимал его.

– Потому что вы теперь наш рэм,– ответил мальчишка, и в его голосе явно угадывалось удивление.

Он не ожидал, что придется объяснять такие очевидные для него самого вещи.

– Вы – внук великого хагана,– ответил Хор.

Но Джай достаточно знал о степняках, чтобы не поверить такому объяснению.

Он был внуком хагана и декаду назад, но это не мешало всему отряду считать его чужаком. К тому же, у степняков было не достаточно просто родиться сыном вождя для того, чтобы самому стать вождем. Нужно было еще доказать, что ты имеешь на это право.

– Меня больше не считают чужаком?

– Вам подчинилась Сейн Ашаль,– пожал плечами Хор.

– Огненная завеса,– перевел с эльвандара Джай.

– Она защищает только детей степи,– кивнул мальчишка.– Но вы позвали ее, и она спасла всех нас.

Такое объяснение тоже звучало не слишком убедительно, по крайней мере, для Джая. Он достаточно долго изучал теорию магии, чтобы знать, что к любому заклинанию можно было найти подход. Все зависело от количества затраченных на это сил и изобретательности мага. Впрочем, кому-то могло просто повезти. Как, например, ему.

Но в том то и дело, что Хор никогда не изучал теорию магии. Он жил в совершенно другом мире, слишком отличающемся от того, в котором вырос Джай. В этом мире не было места для закона сохранения, распределения и преобразования магии. Зато существовало бессчетное количество верований и ритуалов. И то, что Сейн Ашаль защищала только степняков, было догмой, не подвергавшейся обсуждению.

Поэтому Джай мог быть трижды внуком хагана, или не быть им вообще. Он мог носить какую угодно одежду, и разговаривать на любом языке. Но для семерых оставшихся в живых воинов он был степняком. Мало того, теперь он был их рэмом, если не по праву рождения, то согласно долгу крови. Потому что он спас их жизни. И то, что Джай не собирался никого спасать, не имело никакого значения. Для них было достаточно того, что он оказался там, где был нужен больше всего, и сделал то, что сделал.

Джай несколько мгновений размышлял над тем, как ему теперь поступить, но так и не принял никакого решения. В любом случае, сначала ему нужно было явиться к хагану. А после этого он собирался как можно быстрее вернуться назад в родовой замок. И то, что семеро степняков несколько дней будут называть его рэмом, ничего не меняло.

Они действительно расположились неподалеку от большого лагеря. Джай сразу же увидел его, как только выбрался из своего временного жилища.

Только со своей стороны он насчитал почти два десятка шатров. По сравнению с этим лагерем, их собственная стоянка выглядела более чем скромно. Шатер, в котором разместили Джая и Лара, оказался единственным. Так что все остальные ночевали под открытым небом. Молодой лорд убедился в этом, когда заметил несколько разостланных на земле соху.

Джай не знал, почему Лиам и остальные не захотели остановиться в лагере сторожевого отряда. Но сейчас он был даже рад, что они поступили именно так. Потому что теперь ему меньше всего хотелось оказаться среди степняков, которым уж точно никогда не придет в голову, назвать его рэмом.

Не смотря на раннее утро, все воины были уже на ногах. И у каждого было дело, которым он занимался. Кто-то готовил завтрак, несколько человек укладывали вещи, еще двое занимались лошадьми. Все обязанности были распределены, как и полагалось в настоящем отряде.

Степняки приветствовали Джая короткими кивками, а потом опять возвращались к своим занятиям. И по их безразличным лицам сын герцога так и не смог определить, рады они его возвращению к жизни или нет.

Осмотрев теперь уже свой маленький отряд, юноша отметил, что не было раненых. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Потому что тех, до кого успели дотянуться напавшие на отряд твари, уже невозможно было спасти.

Неожиданно раздавшийся голос Лиама заставил Джая вернуться из воспоминаний.

– С воинами все в порядке,– сказал степняк, верно истолковавший взгляд сына герцога.

Тот кивнул в ответ, стараясь за этим движением скрыть свою досаду. Он ведь даже не заметил того, как степняк подошел к нему. А это было плохим признаком.

За время короткой беседы с Ларом, а потом и с Хором юноша уже успел более-менее разобраться в том, что произошло в ночь нападения на отряд. Когда его заклинание столкнулось с огненной завесой степняков, ему повезло, по крайней мере, дважды. Причем, просто невероятно повезло.

Потому что когда сталкиваются заклинания высшего порядка, последствия невозможно предугадать. Слишком много законов магии и природы нарушались в этот момент. Так что это было смертельно опасно и для мага, и для всех окружающих.

Джаю повезло в том, что оба заклинания основывались на единой стихии огня. И его огненный луч (который уж точно никак не мог быть кольцом) просто влился в защитное заклинание степняков. Но в суматохе прошедшей ночи он совершил ошибку непростительную для любого мага, вне зависимости был ли он умудренным опытом учителем, или начинающим учеником. Потому что любой новичок первогодка знал не писаный закон: «заклинание, которое не можешь погасить, нельзя замыкать на себя». На артефакты, на амулеты-накопители – на что угодно, только не на себя.

А Джай мало того, что вызвал неконтролируемую стихию, так еще и замкнул ее на свой внутренний источник. Хотя нужно признать, что у него не было другого выхода. Он просто использовал единственный шанс на спасение.

Но когда его заклинание соединилось огненной завесой, у него вообще не осталось никаких шансов. Потому что защитная стена была способна поглотить силы всего Высшего совета магов и не заметить этого. Резервы Джая были опустошены практически мгновенно. Так что не было ничего удивительного в том, что он столько времени провалялся без сознания.

Об экспериментах с магией теперь можно было забыть на несколько месяцев, если не лет.

Сначала Джай даже подумал о том, что лишился своих способностей навсегда. Но сохранившаяся мысленная связь с Ларом убедила его в обратном.

Словно в насмешку, огненная завеса, отнявшая у него всю магию, даже не коснулась проклятого поводка, от которого юноша избавился бы с большим удовольствием. Впрочем, если действовала магическая связь, то и все остальное должно было постепенно восстановиться.

Но, судя по тому, что он вообще перестал замечать что-либо вокруг себя, проклятое заклинание не только высосало из него всю магию, но и добралось до жизненных сил.

Правда, как ему удалось выжить после этого, было загадкой.

– Когда мы сможем выехать?– спросил Джай.

Он не был уверен в том, что продержится в седле весь дневной переход, учитывая последние восемь дней, проведенные без сознания. Но и задерживаться на месте еще дольше он не собирался.

В конце концов, чем быстрее он доберется к хагану, тем быстрее сможет вернуться домой.

– Все готово,– пожал плечами Лиам.

– Тогда выезжаем сразу после завтрака,– подытожил Джай, и Лиам согласно кивнул в ответ.

Ему тоже нетерпелось побыстрее двинуться в путь. Остальные степняки, слышавшие весь разговор, заметно оживились. Шесть дней вынужденного ожидания – долгий срок для тех, кто хотел вернуться домой.

Но отправиться в путь сразу после завтрака им не удалось.

Они еще не успели оседлать лошадей, когда из лагеря сторожевого отряда выехали несколько воинов и двинулись прямо к их стоянке. А Джай подумал о том, что разделявшее их расстояние вполне можно было пройти пешком. Но уже через мгновение, он получил ответ на этот вопрос.

Стоявший рядом с ним Лар присмотрелся к всадникам, а потом уверенно произнес:

– Это рэм сторожевого отряда.

А главе воинов не пристало являться к кому бы то ни было пешком, как простому мальчишке.

– С дружеским визитом?– хмыкнул Джай.

– С ним только два воина,– пожал плечами эльф.

Сын герцога согласно кивнул в ответ. Но они оба понимали, что даже если бы рэм приехал один, это ничего бы не изменило. Потому что стоило им сделать хоть один неверный шаг, как уже через мгновение сотня воинов стерла бы их маленький отряд с лица земли.

Окончательно Джай убедился в этом, когда к нему подошел Лиам.

– Рэм Барг хотел поговорить с тобой,– хмуро сказал он.

– Со мной?– удивленно переспросил Джай.

– С нашим рэмом,– неохотно объяснил степняк.

И хотя, Лиам больше ничего не сказал, Джай уловил его сомнение. Впрочем, у степняка был повод сомневаться. Слишком сильно мальчишка-чужак отличался от того, каким по его представлениям должен был быть настоящий рэм, от того, каким был Хейт. Точно такое же сомнение читалось на лицах всех остальных воинов. И это разозлило Джая.

В конце концов, он к ним в рэмы не напрашивался. Степняки сами признали его таковым.

А потом у него появилось смутное подозрение. Может быть, они и признали его рэмом только потому, что считали, что он уже никогда не придет в себя. Почему бы не отдать дань традиции, если при этом даже не придется исполнять какие-либо обязательства. Но толком обдумать эту мысль он не успел, потому, что всадники уже подъехали.

Джай без труда определил, кто из этих троих был рэмом. Ему хватило одного взгляда на воина, ехавшего впереди, чтобы понять, что это и есть Барг. Юноша внимательнее присмотрелся к этому человеку. Барг совсем не походил на Хейта. Невысокого роста и плотного телосложения, он был намного старше погибшего рэма. И в отличие от Хейта, Барг даже не пытался казаться вежливым по отношению к чужаку, которым был для него Джай. Он должен был спешиться не менее чем в пятидесяти шагах от стоянки и дождаться приглашения. Но рэм Барг решил не соблюдать эти условности.

Возможно, молодой лорд и стерпел бы все это. Сейчас ему меньше всего хотелось выяснять отношения со степняком, которого до этого он ни разу не видел. Если бы он не был так зол. Что именно разозлило его, Джай и сам не знал. Должно быть, последствия его эксперимента со стихией огня давали о себе знать. Да еще и поведение Лиама и остальных внесло свою лепту. Конечно, даже не смотря на все это, Джаю нужно было держать себя в руках. Но Баргу тоже не стоило так откровенно грубить.

Он подъехал к сыну герцога практически вплотную, даже не подумав о том, чтобы спешиться. Вместо приветствия он слегка поклонился Лару, потом коротко кивнул Джаю, и сделал вид, что не замечает Лиама и всех остальных. Причем, именно в такой последовательности.

Но окончательно юношу вывело из себя даже не это. Последней каплей стал презрительный взгляд, которым один из сопровождавших Барга воинов одарил Лиама и остальных. Словно, ему было противно находиться в присутствии соплеменников, признавших рэмом какого-то чужака.

Поэтому Джай и не подумал отвечать на «приветствие» степняка. Его спина была надменно выпрямлена, и он смотрел Баргу прямо в глаза. Причем, властности в его взгляде хватило бы на десяток рэмов. Это было грубостью, опасно граничащей с оскорблением. Но Джай имел на это право. Сын герцога и племянник императора не должен был склоняться перед дикарем. А рэму и внуку хагана не пристало терпеть оскорбления от кого бы то ни было. По положению он был выше Барга и по имперским законам, и по обычаям Хаганата, и степняк сам напомнил ему об этом.

Сам рэм даже не пошевелился, но сопровождавшие его воины схватились за рукояти своих мечей, готовые обнажить оружие в любой момент.

Краем глаза Джай заметил, как Лиам сделал шаг вперед. Остальные степняки тоже напряженно ожидали дальнейшего развития событий. И даже Лар, хотя и оставался внешне совершенно спокойным, все-таки сместился немного в сторону, выбирая для себя более удобную позицию. Правда, было не совсем понятно, чем он собирался отражать нападение, если его оружие до сих пор лежало в шатре.

Молчание затянулось. А всеобщее напряжение казалось почти осязаемым. Барг и Джай застыли друг напротив друга. Но в сложившейся ситуации угадывалось что-то неправильное. Слишком уж нарочитым было поведения Барга. Он как-будто специально провоцировал Джая, чтобы посмотреть на его реакцию. Да и высокомерие рэма выглядело немного наигранным. По крайней мере, для сына герцога, который за годы, проведенные при дворе, видел достаточно прирожденных актеров, чтобы распознать чужую игру. Короткая усмешка, скользнувшая по губам степняка, подтвердила эту догадку.

Джай ответил ему такой же усмешкой, и только после этого кивнул Баргу.

Этот разговор без слов наблюдали все присутствующее. Но, пожалуй, только Лар смог его понять. Так что даже Лиам не смог скрыть своего удивления, когда рэм сторожевого отряда неожиданно рассмеялся, а потом соскочил со своей лошади.

– Неплохо, мальчик,– сказал степняк по-имперски.

– Что именно?– уточнил Джай, решив не обращать внимания на «мальчика».

– Выглядишь неплохо. По сравнению с тем, что я видел шесть дней назад,– ответил Барг.

Потом он внимательно оглядел их маленькую стоянку. Оценивающе посмотрел на Лиама. Коротко взглянул на Лара, и снова повернулся к Джаю.

– Когда выезжаете?– спросил он, и на этот раз в его взгляде не было насмешки.

– Сейчас.

– Хорошо,– кивнул в ответ степняк.– С вами пойдет проводник.

Это было не предложение, а констатация факта. Так что Джай только пожал плечами в ответ. Зато Лиам после этих слов напряженно уставился на Барга.

А сын герцога подумал о том, что, похоже, половина степняков знает язык Империи. Во всяком случае, половина тех, с кем ему приходилось общаться.

– Он догонит вас к концу дня,– продолжил Барг.– И вам лучше не задерживаться.

Молодой лорд прекрасно понимал, что ему советуют как можно быстрее убраться подальше. Но это полностью соответствовало его планам, так что он не имел ничего против такого развития событий.

Потом Барг взобрался в седло и еще раз коротко кивнул ему:

– До встречи,– сказал он, и, не дожидаясь ответа, развернул своего коня.

Правда, потом он все-таки обернулся, для того, чтобы коротко бросить через плечо:

– Береги своего рэма, Лиам.

Причем, было не понятно, что это: пожелание, или угроза.

В любом случае, им стоило как можно быстрее отправляться в путь. Поэтому, как только Барг и его воины отъехали на достаточное расстояние, Джай повернулся к Лиаму и сказал:

– Заканчивайте сборы, и выезжаем.

– Да, рэм,– ответил степняк, и посмотрел на сына герцога с какой-то странной смесью уважения и удивления. А Джай подумал о том, что, наверное, никогда в жизни он не сможет понять степняков.

Казалось бы, что Барг произнес только несколько общих фраз, но Джай, уже давно знакомый с искусством беседы между слов, интуитивно чувствовал, что в словах степняка был еще один скрытый смысл. Вот только для того, что бы уловить этот смысл, нужно было примерно представлять себе, как думает собеседник. А логика степняков не поддавалась анализу. Во всяком случае, для Джая. Зато, Лиам, похоже, понял из этого разговора достаточно многое. Но не расспрашивать же было его об этом.

На то, что бы собрать свои вещи Джаю понадобилось всего несколько минут.

Хор привел его лошадь, которая была уже оседлана. Сыну герцога осталось только сложить свой соху и привязать его к седлу. Ну, еще надеть перевязи с гайнами.

Об остальных походных мелочах уже успел позаботиться Лар.

Так что очень скоро отряд из девяти человек двинулся в путь. Лагерь сторожевого отряда остался позади. Как и маленький шатер – все, что осталось от их стоянки.

Отряд двигался на восток. Направление указывал Лиам. А Джай и остальные следовали за ним, растянувшись неровной цепочкой.

Вообще-то, вести отряд должен был рэм. Но по обоюдному молчаливому согласию Джай переложил эту почетную обязанность на плечи Лиама. Впрочем, не только эту…

По сути, степняк руководил всей жизнью отряда: он распределял обязанности, назначал часовых, выбирал места для стоянок. Вобщем, делал все то, чем и должен был заниматься командир. Так что сыну герцога оставалось только недоумевать, почему степняк с таким упорством продолжает называть его рэмом.

Отряд двигался не слишком быстро, и первые пару часов Джай уверенно держался в седле. Но последние восемь дней, которые он провалялся в беспамятстве, не могли не оставить свой след, и уставать он начал задолго до полудня. Джай старался не показывать этого, но Лиаму хватило всего нескольких взглядов, чтобы понять, что с ним происходит.

Поэтому, на привал они остановились намного раньше, чем рассчитывал Джай. Но хотя ему было немного досадно, что из-за его слабости они не могли ехать достаточно быстро, он понимал, что степняк был прав. Если бы он вывалился из седла от усталости, то отряду пришлось бы задержаться намного дольше.

Привал растянулся на несколько часов, но Джай не возражал и против этого. Он с удобством расположился на своем соху и сделал вид, что задремал, хотя, на самом деле все это время продолжал наблюдать за теперь уже «своиими» степняками. Ему даже удалось кое-что о них узнать.

Например, теперь он знал, что высокого хмурого воина с длинными шрамами на обеих предплечьях звали Зим. Он был еще молод (наврядли старше двадцати пяти лет), но, судя по тому, с каким уважением к нему относились все остальные степняки, включая Лиама, он был далеко не последним человеком в отряде Хейта. Молодого воина с рыжеватыми волосами, ясно указывающими на то, что не все его предки принадлежали к славному народу детей степи, звали Мааюн. Он был всего на пару лет старше Хора, и, скорее всего, был новичком. Оставшиеся трое, чьих имен Джай пока не знал, определенно были ветеранами. Но старшинство Лиама признавали все.

Впрочем, сына герцога гораздо больше интересовало, как эти люди относились к нему самому. Лиам был с ним подчеркнуто вежлив и называл Джая своим рэмом. Зим и остальные следовали его примеру. Но хотя по каменно-безразличным лицам степняков трудно было что-либо разобрать, сыну герцога было достаточно понаблюдать за Хором, чтобы понять, что не все в отряде разделяли мнение Лиама. В отличие от своих соплеменников, мальчишка еще не научился полностью скрывать свои эмоции, так что Джаю было нетрудно понять, что его что-то тревожит. Хор постоянно о чем-то напряженно размышлял. Он выглядел обеспокоенным и неуверенным в себе. И сын герцога не раз ловил на себе его настороженные взгляды.

Вспомнив о Хоре, Джай посмотрел в ту сторону, куда увели лошадей (мальчишка был обязан присматривать за животными, поэтому большую часть времени он проводил возле них). Вот и теперь он был там.

Рядом со степняком Джай заметил Лара. Эти двое о чем-то разговаривали, но слишком тихо, чтобы Джай мог что-то разобрать. Но он и не старался их услышать, просто немного понаблюдал за ними со стороны. А разговор между эльфом и степняком завязался оживленный (это даже немного удивило Джая). Потому что обычно Лар плохо сходился с людьми. Эльф был слишком замкнутым, и завоевать его доверие было практически не возможно (Джаю это было известно лучше, чем кому бы то ни было другому). Но, похоже, что мальчишка-степняк стал исключением. Чем-то он все-таки понравился эльфу, если тот уделял ему столько внимания.

Присмотревшись к Лару, юноша отметил, что эльф выглядел неважно. Бледный, с кругами под глазами Лар казался измученным. И несколько часов утренней скачки здесь были явно не при чем. Эльф, похоже, не спал целую декаду. Ведь последние восемь дней ему приходилось присматривать за Джаем, что называется, и днем, и ночью. А тот ни мгновения не сомневался в том, что именно Лар заботился о нем все это время. Он уже достаточно хорошо изучил эльфа, чтобы понять, что тот ни за что не подпустил бы к нему людей, которым он не доверял. А степнякам Лар не доверял.

Чем еще можно было объяснить его постоянную сосредоточенность? Хотя внешне Лар выглядел совершенно спокойным, это не могло обмануть Джая (он ощущал его напряжение). Нужно было выяснить, что именно так беспокоило эльфа. Но для разговора по душам пока не было ни времени, ни возможности. А использовать другой доступный ему способ, узнать правду, сын герцога не хотел. Слишком много времени и сил он потратил на то, чтобы создать барьер между своим и чужим сознаниями, чтобы теперь ослаблять его.

Мысль о проклятом поводке натолкнула Джая на еще одну догадку, которая ему очень не понравилась. Настолько, что его сонливость как рукой сняло. Уже не стараясь казаться спящим, юноша рассматривал Лара. И словно почувствовав его взгляд, эльф мгновенно оглянулся. Потом он что-то сказал Хору и направился к Джаю.

– Что-то случилось, милорд?– обеспокоено спросил он.

– Нет, все в порядке,– ответил молодой лорд, а потом резко спросил.– Она дотянулась и до тебя?

Он не хотел, чтобы кто-нибудь кроме эльфа, понял его (а степняки не могли не слышать его слов), поэтому говорил на эльвандаре.

– Кто?– удивленно переспросил Лар (тоже на древнем языке).

Вопрос Джая явно застал его врасплох.

– Сейн Ашаль,– ответил сын герцога.

Эльф медлил с ответом, но Джай понял его без слов. Понял, что его догадка оказалась верной, и в очередной раз мысленно обругал себя. Потому что последствия его магического эксперимента были еще хуже, чем он предполагал. Мало того, что он сам едва не погиб из-за собственной глупости, так еще и чуть было не убил Лара.

Потому что после того, как были опустошены магические резервы Джая, огненная завеса степняков дотянулась и до эльфа. Для которого наложенный на него поводок стал смертельной ловушкой.

Лар сразу же догадался, о чем подумал Джай.

– Нет-нет, даан,– поспешно произнес он, а сыну герцога снова захотелось выругаться, только на этот раз уже вслух. Потому что ему совсем не понравилось то, как назвал его Лар.

Вообще-то, слово «даан» можно было перевести по-разному, в зависимости от того, какой смысл вкладывал в него говоривший. Оно переводилось, как «владыка», «правитель», «имеющий право повелевать» – достаточно лестный титул, если не считать нескольких «но».

Во-первых, Джай всегда недолюбливал громкие титулы, потому что слишком хорошо знал, что собой представляет большая часть их обладателей. А во-вторых, это «даан» еще можно было перевести, как «господин» или «хозяин». А хозяином Джай не хотел быть никому и никогда.

Вот только в случае с эльфом его желание или нежелание не имели никакого значения. Проклятый магический поводок надежно связывал их обоих.

– Ничего страшного не случилось,– тем временем продолжил Лар.

– Так она дотянулась до тебя?

– Почти,– признался эльф,– но вы вовремя разорвали связь.

– Я?– удивился Джая.

Насколько он помнил, у него не оставалось сил даже на то, чтобы держаться в седле, не говоря уже о том, чтобы бороться с заклинанием (справиться с которым, по его представлениям, не смог бы даже высший маг).

– Перед тем, как потеряли сознание,– ответил Лар.

– Тогда, что с тобой?

Лар явно не хотел отвечать, но сын герцога умел быть настойчивым.

– Рассказывай,– сказал он, и эльф не осмелился ослушаться.

– Вы потеряли слишком много сил. Вы умирали…

– И ты,– начал было Джай, но потом замолчал.

Потому что догадался, что именно сделал Лар – ту же глупость, что и он сам. Вот только в отличие от сына герцога, эльф прекрасно осознавал последствия своего поступка. Он просто не мог не знать о том, что, замыкая источник своей жизненной силы на умирающего, он имеет все шансы отправиться вслед за ним. Да любой целитель на его месте…

– Я не целитель, даан,– смущенно пожал плечами эльф.

Джаю очень хотелось сказать ему, кто он на самом деле, но он не произнес ни одного слова. Потому что знал, что Лар не мог поступить по-другому. Проклятый поводок не только заставлял эльфа подчиняться, но еще и накладывал на него обязанности. Например, по защите хозяина. И сын герцога просто не посмел сказать что-нибудь еще. У него не было права даже на то, чтобы поморщиться от очередного «даан». Поэтому он только кивнул эльфу в знак благодарности.

Уловив перемену в настроении Джая, Лар снова обеспокоено посмотрел на него.

– Все в порядке,– успокаивающе ответил молодой лорд, а потом снова улегся на свой соху и закрыл глаза. Чтобы не видеть удивленных взглядов степняков, которые вслушивались в каждое слово этого разговора. Джай снова (уже в который раз) пообещал себе, что разорвет поводок, чего бы ему это не стоило.

То ли отдых пошел сыну герцога на пользу, то ли его задумчивость сыграла свою роль, и он просто не обращал внимания на усталость. Но в итоге отряд в этот день проехал даже больше, чем рассчитывал Джай – почти половину дневного перехода. И за все это время сын герцога не увидел ни одного поселка (даже издали), мало того, они не встретили ни одного путника.

Лиам уже начал подыскивать подходящее место для стоянки, когда Зим вдруг приподнялся на стременах, всматриваясь куда-то вдаль.

– По правую руку всадник,– сообщил он.

Джай посмотрел в том направлении, но различил только неясный силуэт.

На таком расстоянии рассмотреть незнакомца смог только эльф.

– Он один и едет в нашу сторону,– сказал Лар.

– Рэм Барг обещал, что проводник нагонит нас к концу дня,– напомнил Джай, а потом повернулся к Лиаму.– Ты выбрал место для стоянки?

– Да,– ответил степняк, махнув рукой куда-то вправо,– там должен быть ручей.

К тому времени, когда незнакомец добрался до их стоянки, отряд уже устроился на ночлег. Лошади были расседланы и стреножены (о них позаботились Хор и Сиг – степняк, имя которого Джай узнал совсем недавно). Мааюн занимался ужином. Для всех остальных тоже нашлась работа. И только Джай не участвовал ни в чем. Он уже успел вволю напиться из ручейка, а заодно и смыть с лица дорожную грязь, и теперь сидел на своем соху и наблюдал за тем, как Лиам отдает последние распоряжения по обустройству стоянки. Когда Зим (который в этот раз был дозорным) сообщил, что всадник подъехал уже достаточно близко.

Лиам вышел вперед, чтобы встретить незнакомца. А через несколько мгновений к нему присоединился Джай. Хоть и формально, но он считался рэмом отряда, а кому, как не рэму, следовало встречать гостей…

Лар по привычке встал за плечом Джая, отступив на один шаг.

В сотне шагов от стоянки незнакомец остановил коня и спешился (согласно традиции степняков, оставшееся расстояние он должен был пройти пешком).

Эта традиция зародилась еще во времена войн между родами. Тогда воевали все и против всех. Поэтому любой чужак изначально воспринимался, как враг. А гость (званый или незваный) должен был соблюдать определенные правила предосторожности, если не хотел быть застреленным без предупреждения. И хотя уже много времени прошло с тех пор, как роды объединились под властью хагана, эта традиция сохранилась.

Гость приближался неторопливым шагом. Впрочем, сейчас Джай был даже рад этой неожиданной задержке. За это время он успел хорошо рассмотреть чужака. А рассматривал его сын герцога очень внимательно. Все-таки не каждый день он всречал настоящих эльфов.

В том, к какой именно расе принадлежал незнакомец, не было никаких сомнений (достаточно было один раз взглянуть на заостренные кончики его ушей, выступающие из-под волос).

Джай, конечно, понимал, что Лар не мог быть единственным эльфом на континенте. Но он никогда не предполагал, что встретит кого-то из его соплеменников именно в Хаганате.

Полтора года назад молодой лорд потратил много времени и сил на то, чтобы выяснить, где же находится этот загадочный Валиан, о котором рассказывал Лар. Он замучил эльфа своими расспросами, пересмотрел половину книг в библиотеке, но его поиски так и не увенчались успехом. Потому что ни страны, ни острова с таким названием не существовало. Во всяком случае, в изученной части мира.

Но в том то и дело, что карт Хаганата никто никогда не составлял, а восточное побережье материка никогда не исследовалось. Так что там вполне мог находиться остров… но на этом Джай решил пока остановиться и не делать поспешных выводов. Для начала нужно было получше присмотреться к незнакомцу.

По человеческим меркам тому можно было дать чуть больше двадцати лет. Но, учитывая то, как медленно взрослели эльфы, незнакомец должен был быть старше этого возраста раз в десять.

Внешне он напоминал Лара: то же изящное телосложение, такие же идеально-правильные черты лица. Но, присмотревшись к нему внимательнее, Джай понял, что этих двоих вообще нельзя было сравнивать. И дело было вовсе не в их внешности. Они были совершенно разными. Уже хотя бы в том, что в отличие от Лара, который всегда старался быть как можно незаметнее. У этого эльфа никогда не было необходимости скрывать, кто он на самом деле. Он уверенно смотрел прямо перед собой, а его спина была надменно выпрямлена, как и полагалось представителю древней расы, одному из любимых и самых совершенных созданий творца.

Юноша с интересом рассматривал этого такого непохожего на Лара эльфа, отмечая все новые детали. Незнакомец был не слишком высоким (всего на полголовы выше Джая). Сложенный по-эльфийски изящно, он казался почти хрупким. Но сын герцога прекрасно знал, насколько обманчивым было это впечатление. Лар, например, не смотря на то, что выглядел, как шестнадцатилетний мальчишка, по силе не уступал большинству взрослых мужчин. А уж по выносливости он дал бы фору любому из солдат гарнизона замка, включая самого мастера Дара.

Темно-каштановые волосы чужака были гладко зачесаны назад. Так что Джай хорошо рассмотрел его лицо: высокий лоб, миндалевидные глаза цвета молодой листвы, идеальная линия носа, тонкие губы – само совершенство. Именно такими Джай всегда представлял себе эльфов (по крайней мере, до тех пор, пока не встретил Лара).

Правда, он не предполагал, что когда-нибудь увидит эльфа, одетого на манер степняков. А охотничья куртка и штаны незнакомца напоминали традиционные кожаные одежды степняков-воинов, хотя и не повторяли их в точности.

Но это была далеко не единственная странность, на которую обратил внимание Джай. В облике незнакомца угадывалось еще какое-то несоответствие. Эта неправильность не бросалась в глаза. Джай и заметил то ее только потому, что ощутил безмерное удивление Лара. Удивление, в котором угадывались неприятные презрительные, почти брезгливые нотки. До этого Джай и не подозревал, что Лар, лишенный даже зачатков высокомерия, вообще был способен кого-то презирать. Тем более незнакомца, которого он видел впервые в жизни. Но, наверное, было в этом чужаке что-то, заставившее Лара смотреть на него именно так.

Эльф остановился в двух шагах от Джая и остальных и коротко поклонился. Как и полагалось рэму, молодой лорд кивнул ему в ответ. Краем глаза он заметил, что Лиам ответил эльфу уважительным поклоном. Но даже если Джай и сделал что-то не так, незнакомец никак не отреагировал на это.

– Приветствую вас,– произнес он на языке степняков.

Эльф не обращался ни к кому конкретно, но смотрел при этом только на Джая.

– Мое имя – Натаэль,– представился он (первым, как и полагалось вежливому гостю).

Эльф строго соблюдал все правила и традиции. Так что Джаю не оставалось ничего другого, кроме как последовать его примеру.

– Рэм Барг прислал сообщение о том, что вам нужен проводник,– продолжил эльф, и Джай кивнул ему в ответ.

– Куда вы направляетесь?– спросил Натаэль.

Скрывать цель их путешествия все равно не было никакого смысла, так что Джай честно ответил:

– В Итиль Шер.

Эльф задумался на несколько мгновений, а потом произнес:

– Я смогу провести вас до Караша.

Это название ни о чем не говорило Джаю, поэтому он замешкался с ответом. Зато вместо него ответил Лиам.

– Мы благодарим за помощь, тэри Натаэль,– сказал степняк.

Наверное, на этом официальная часть знакомства с проводником закончилась. Потому что эльф только кивнул в ответ и, не дожидаясь официального приглашения, повел свою лошадь к лошадям степняков.

Джай наблюдал за ним с некоторым недоумением. Зато степняки, похоже, не видели в поведении эльфа ничего странного. Уже само появление одного из древних должно было вызвать у них удивление, или, по крайней мере, любопытство. Но воины всего лишь приветствовали Натаэля уважительными кивками, а потом опять возвращались к своим занятиям. Новый проводник не заинтересовал даже Хора. А это могло означать только одно – эльфов мальчишка уже видел, причем, не один раз, если уже успел на них насмотреться. Вот только где и когда?

Очередной вопрос, на который не было ответа. Но, вспомнив о стоявшем рядом с ним степняке, Джай решил, что кое-какие ответы можно было получить.

– Лиам, нам нужно поговорить,– сказал он.

– Да, рэм,– кивнул степняк.

Джай снова расположился на своем соху и указал Лиаму на место напротив него. Конечно, это было не лучшее место для серьезного разговора, который сын герцога предпочел бы вести без посторонних ушей. Но особого выбора не было.

А разговор предстоял долгий. За прошедший день у Джая накопилось так много вопросов, что теперь он не мог решить, с чего же начать. Слишком многое оставалось невыясненым: зачем Хейт пересек границу? что случилось за последние восемь дней? откуда в Хаганате эльфы? И все эти вопросы были слишком важными, чтобы выбрать из них какой-нибудь один. Поэтому Джай решил начать с уточнения более мелких подробностей.

Он посмотрел на застывшего напротив него Лиама и спросил:

– Что произошло между тобой и Баргом?

Степняк явно не ожидал такого вопроса. Причем настолько, что он даже решил изменить своей привычной невозмутимости, и с недоумением посмотрел на Джая.

– Почему ты отказался остаться в лагере?

– Тогда мне пришлось бы отвечать на его вопросы,– пожал плечами степняк, справившийся, наконец, со своим удивлением.– Я должен был остаться?

Вот чего Джай не ожиадал от Лиама, так это ехидства. Но он понимал, что сам напросился на такой ответ. Если уж не додумался до такой простой вещи. Ведь если бы их отряд принял помощь и защиту рэма Барга, то тем самым они признали бы и его главенство. А значит, Лиаму пришлось бы не только рассказать ему обо всем, что произошло на границе, но и выполнять его распоряжения. Для Джая было неприемлемо как первое, так и второе (похоже как и для Лиама).

А так, каждый остался при своем. Их маленький отряд всего лишь временно находился на землях Барга (причем, согласно распоряжению самого хагана). И если им пришлось немного задержаться в пути, то это никак не касалось местного рэма. Как и то, чем именно занимался этот отряд, и что с ним произошло. Так что Баргу проще было сделать вид, что он вообще не видел ни Лиама, ни его воинов, ни тем более странных чужаков. Он даже не обязан был им помогать (хотя Джай был благодарен ему за то, что тот все-таки отступил от некоторых правила).

– Ты поступил правильно.

– Я подумал, что ты не захочешь отвечать на его вопросы,– продолжил степняк.

– А о чем ему не хотел рассказывать ты?– спросил молодой лорд и испытывающе посмотрел на Лиама.

Тот явно не хотел отвечать отвечать. В конце концов, что бы не случилось там на границе, сын герцога все еще оставался если не чужаком, то, по крайней мере, посторонним для них человеком. И теперь Лиам не знал, стоило ли доверять свои (и не только свои) секреты мальчишке, которого он впервые увидел всего декаду назад.

Но на этот раз степняк сам загнал себя в ловушку. После того, как он признал Джая своим рэмом, он обязан был ответить на его вопрос.

– Никто не должен был узнать, что мы пересекали границу.

– Почему?– удивился Джай.

Насколько он знал, степняки частенько нарушали границу. Потому что герцогу постоянно приходилось решать конфликты, возникающие между жителями приграничных поселков и их не слишком миролюбивыми соседями.

– Вы же нарушаете границу чуть ли не раз в декаду.

– Это местные ходят, куда хотят,– покачал головой Лиам.– А мы – не имели права. Хаган запретил воинским отрядам бывать по ту сторону Сейн Ашаль.

– Но вы пересекли ее по его приказу,– начал Джай.

А степняк закончил вместо него:

– И поэтому никто не должен об этом знать.

Теперь поведение Лиама уже не казалось Джаю удивительным. Странным, скорее, было то, что рэм сторожевого отряда согласился поддержать его игру. Ему ничего не стоило, настоять на своем. Но он не стал этого делать. Почему? Может быть потому, что и так обо всем уже знал, и только продолжал делать вид, что ему ничего не известно?

– Как тебе удалось его уговорить?– спросил Джай.

– Сказал, что не могу принять такое решение без разрешения своего рэма,– пожал плечами степняк.

– Так ты назвал меня рэмом для того, чтобы избавиться от Барга?

– Нет,– выдохнул степняк, и одарил Джая просто испепеляющим взглядом (словно сын герцога только что смертельно оскорбил его, а не задал простой вопрос).

Но уже через мгновение Лиам справился с собой.

– Ты – наш рэм,– произнес он, выделяя каждое слово.

Впрочем, все эти подробности можно было уточнить и потом. И Джай решил перейти к более серьезным вопросам.

– Какое именно задание вы получили?

– Мы должны были встретить тебя и проводить в Итиль Шер,– произнес степняк.

Джай и не ожидал от него другого ответа. Потому что если и были еще какие-нибудь дополнительные приказы, то, скорее всего, о них знал только Хейт. Но его интересовало кое-что другое.

– Ты сам смог бы провести отряд?

– Да.

– Тогда зачем Барг навязал нам проводника? И можно ли ему доверять?

– Ему можно доверять, мой рэм,– сказал степняк.– К тому же его помощь будет очень кстати.

Джай вопросительно посмотрел на него, и Лиам объянил уже более подробно:

– В нашем отряде на тропу могли выводить только Хейт и Ратар (это наш шаман), но они оба погибли. Так что если бы Барг не дал нам проводника, то до столицы мы добрались бы месяца через три, а то и больше. А с помощью тэри Натаэля мы будем там намного быстрее.

Что такое «тропа» Джай уточнять не стал (и сам догадался). А ведь он даже не предполагал, что в Хаганате использовали пространственные переходы. И сын герцога в очередной раз задумался над тем, какие еще тайны скрывает Хаганат. События последних десяти дней перевернули все его представления о жизни народа детей степи. Шаманы, Сейн Ашаль, эльфы… Не слишком ли много для страны «диких варваров»?

Наверное, нужно было расспросить степняка об этом более подробно, но Джай слишком устал за этот день. Так что сейчас ему больше всего хотелось просто улечься на свой соху и не думать ни о чем. К тому же, он и не собирался расспрашивать Лиама про все сразу.

Но на всякий случай Джай задал еще один вопрос:

– Может быть, мне нужно узнать о чем-то еще, Лиам?

Степняк помолчал несколько мгновений, а потом произнес:

– Мальчик… он не из нашего отряда.

– Хор?– уточнил Джай (потому что на роль «мальчика» с некоторой натяжкой мог претендовать еще и Мааюн).

– Да,– кивнул степняк.– Он с двумя воинами нагнал нас через день после того, как мы выехали из Итиль Шер. Не знаю, зачем Хейт взял его с собой.

– Хор его брат.

– Может быть,– пожал плечами Лиам.– Хейт не рассказывал о своей семье.

Степняк не собирался заниматься проблемами Хора. Так что разбираться с мальчишкой Джаю, скорее всего, прийдется самому. Мало ему было собственных проблем, так теперь придется решать еще и чужие…

– Хорошо. Я поговорю с ним,– наконец произнес Джай.– Больше ничего?

– Срочного – ничего,– ответил степняк.

– Тогда, я благодарю тебя за этот разговор,– сказал Джай (такой фразой степняки обычно заканчивали беседу).

Лиам коротко поклонился в ответ. Но перед тем как уйти, он все-таки задержался на мгновенье. Должно быть, он тоже хотел о чем-то спросить, но, взглянув на утомленное лицо Джая, передумал. Когда степняк отошел подальше, сын герцога коротко пересказал Лару их разговор.

– Что ты скажешь?– спросил он.

– Вы не спросили его о нашем проводнике…

– Не думаю, что он знает что-нибудь о нем. В любом случае, до Караша не один день пути. У нас еще есть время.

– Да, милорд,– согласно кивнул эльф, а потом спросил.– Мне поговорить с Хором?

– Пока не стоит. Сейчас главное – убраться от границы.

Лар снова согласно кивнул в ответ. Они действительно прекрасно понимали друг друга. Как понимали и то, что их преследователи (кем бы они не были), продолжат свои попытки. И даже такое огненная завеса степняков, наврядли сможет их удержать. Единственное, что им оставалось – уйти от границы как можно дальше.

На следующий день отряд рано оправился в путь (впрочем, как и всегда). Ехали в том же порядке, что и раньше, с той только разницей, что теперь впереди ехал Натаэль, а за ним уже все остальные. Двигались, как и прежде, на восток.

Джай рассеянно наблюдал за линией горизонта, размышляя о своем. Правда, изредка он все-таки бросал короткие взгляды в сторону нового проводника. Непонятный чужак то и дело привлекал его внимание, и Джай сам не мог понять почему. Была в нем какая-то неправильность, несоответствие, которое никак не удавалось уловить. Или все дело в том, что Натаэль был эльфом?

Сын герцога покосился на ехавшего рядом с ним Лара. Тот выглядел безмятежно спокойным, но Джай знал, что Лар сейчас предельно сосредочен. Словно им вот-вот придется отражать нападение неизвестного врага. Впрочем, последние пару часов сын герцога и сам ощущал какую-то смутную тревогу. Он оглянулся на остальных членов своего отряда. Но по лицам степняков, как всегда, трудно было что-либо определить. И только Хор в этот раз казался непривычно тихим. Он даже не пытался заговорить ни с Ларом, ни с Мааюном, как вчера. А еще он почему-то все время старался держаться поближе к Джаю (немного позади, но все-таки рядом). Словно перенял привычку Лара вечно маячить за плечом, как тень.

Когда Зим, ехавший в конце цепочки, неожиданно нагнал их.

– За нами наблюдают,– сообщил он.

– Сколько их?– спросил Лиам.

– Я видел двоих, но может быть и больше,– ответил Зим.– Думаю, это местные, похожи на охотников.

Лиам кивнул ему в ответ, и Зим придержал свою лошадь, чтобы снова занять свое место в цепочке.

– У нас неприятности?– спросил Джай.

– Еще не знаю,– покачал головой Лиам.– Сейчас мы на чужой земле и без разрешения.

– Но мы же договорились с Баргом…

– Он контролирует только приграничную полосу. А мы уже в трех днях пути от Сейн Ашаль,– произнес степняк.– Я не знаю, чья это территория.

Неожиданно ехавший впереди Натаэль обернулся и произнес:

– Это земля рода Шааз. Они достаточно миролюбивы и не станут трогать путников.

А Джай отметил, что эльф, оказывается, прислушивался к их разговору (может быть, он не так уж безразличен ко всему происходящему, каким хочет казаться).

– Нам все равно лучше быть настороже,– пробормотал Лиам и махнул Сигу, который ехал следом за ним. А тот передал предупредительный знак всем остальным.

Лиам просто лишний раз перестраховывался, но очень скоро выяснилось, что он был не так уж неправ.

Хотя до полудня было еще далеко, Джай уже всерьез стал подумывать о том, чтобы объявить привал. Он устал, и прекрасно понимал, что если сейчас отряд не сделает остановку, то потом он просто не сможет держаться в седле. К тому же, Лиам уже несколько раз оглядывался на него. Явно намекая на то, что если в ближайшее время Джай не объявит привал, то он сделает это вместо него. Причем, со всем уважением к своему молодому, а потому совершенно бестолковому рэму.

Сын герцога уже хотел окликнуть Натаэля, чтобы сообщить ему о привале, он эльф неожиданно обернулся сам.

– Впереди несколько всадников,– сообщил он.

Его голос, как всегда, звучал ровно и невыразительно. Словно, ему было совершенно все равно, что это за всадники показались там впереди.

Первым на его слова отреагировал Лиам.

– Кто они?– спросил степняк.

– Думаю, они из рода Шааз,– ответил проводник.

– Сколько их?

– Я вижу семерых, но на самом деле их больше,– ответил эльф.– Может быть, дюжина или около того.

Джай все это время старался рассмотреть всадников, о которых говорил Натаэль. Но те были слишком далеко, чтобы можно было различить хоть что-нибудь, кроме их силуэтов.

– Что будем делать, рэм?– спросил степняк, на это раз обращаясь уже к Джаю.

– А у нас есть выбор?

Лиам кивнул в ответ, а потом хмуро посмотрел на приближающихся всадников.

Выбора у них действительно не было. Отряд должен был двигаться вперед (возвращаться к границе было бессмысленно и очень опасно). Так что встречи с хозяевами этих земель нельзя было избежать. А рассчитывать на то, что их никто не заметит, было бы просто глупо. Так что единственное, что им оставалось – это попробовать договориться с этими людьми. В конце концов, времена войн между родами давно прошли. По крайней мере, так говорил Джаю мастер Риам. Хотя сейчас сын герцога был уже не так уверен в словах учителя. К тому же, Лиаму явно не нравились приближающиеся незнакомцы. Иначе, почему он подал сигнал не просто быть настороже, но готовиться к отражению возможной атаки.

– Сначала попытаемся просто поговорить с ними,– на всякий случай сказал ему Джай.

– Да, рэм,– ответил степняк, но все-таки передвинул рукоять своего меча так, чтобы она удобнее ложилась в ладонь.

Джай оглянулся на остальных воинов своего отряда. Степняки выглядели невозмутимыми, как всегда. И только Хор с трудом скрывал свое волнение. Он нервно перебирал поводья, и его рука то и дело касалась рукояти кинжала, словно ему все время хотелось проверить, на месте ли его оружие.

Джай заметил его жест, поэтому произнес:

– Если что, старайся держаться ближе к Лару.

В конце концов, он ведь отвечал за этого мальчишку.

– Да, рэм,– ответил Хор, глядя при этом куда-то в сторону (словно не хотел смотреть сыну герцога в глаза). Но сейчас Джаю было не до него.

– Сколько у нас времени?– спросил он у Лиама.

– Если они будут двигаться с той же скоростью, то меньше часа,– ответил степняк.

– Тогда не будем спешить.

В идеале, он предпочел бы вообще остановиться на привал и потратить этот час на отдых. Но решил, что не стоит лишний раз сердить чужаков, по-хозяйски располагаясь на их земле.

Через полчаса чужаки приблизились настолько, что даже Джай смог их хорошо рассмотреть.

Эльф ошибся в своих подсчетах, потому что незнакомцев оказалось больше дюжины. Их было почти два десятка. Достаточно много, чтобы начинать беспокоиться, но все-таки не настолько, чтобы впадать в панику.

– Одни воины,– отметил Лар, также не отрывавший глаз от приближающихся незнакомцев.

– Приготовили нам теплый прием,– сказал Джай.– Интересно, долго готовились?

Лару не нужно было объяснять, что имел в виду Джай. Он давно изучил его манеру общения между слов. Вот и теперь эльф прекрасно понял, что интересовало сына герцога. А именно, была ли эта неожиданная встреча с воинским отрядом продолжением той охоты, в которой они играли роль загоняемого зверя. Или это всего лишь обычное совпадение.

– Не похоже,– медленно протянул Лар,– иначе их было бы больше…

– А ты уверен, что это все?– спросил Джай, а потом добавил.– В любом случае, скоро мы это проверим.

Эльф согласно кивнул в ответ, а потом хмуро посмотрел в спину их проводника.

– «Миролюбивы и не станут трогать путников»,– пробормотал он, повторяя недавние слова Натаэля, но так тихо, что даже Джай с трудом расслышал его.

А еще через полчаса долгожданная встреча, наконец, состоялась.

Отряды замерли друг напротив друга на расстоянии полета стрелы.

Джай не знал, почему медлил рэм чужого отряда (может быть, потому, что никак не мог определить, кто перед ним: враги или просто незнакомцы). Во всяком случае, он сам отдал приказ Лиаму не двигаться с места именно поэтому.

Как гости они должны были представиться первыми. А потом ожидать, какое решение примут хозяева: разрешить им оставаться на своей земле или нет. Но в этот раз Джай решил отступить от традиции. В конце концов, у него были все основания для того, чтобы стать подозрительным.

Сын герцога напряженно всматривался в лица незнакомых воинов, решая, как ему поступить. Когда почувствовал чей-то взгляд. Джаю понадобилось мгновение для того, чтобы определить, кто именно смотрел на него. И он с недоумением уставился на молодого воина, стоявшего с краю. Собственно, он обратил на него внимание еще в тот момент, когда чужаки подъехали достаточно близко для того, чтобы их можно было рассмотреть. Не часто ему приходилось встречать таких огненно-рыжих людей.

Волосы незнакомца попеременно отдавали то медью, то золотом. Так что начинало казаться, будто на его голове развели небольшой костер. Этот воин по определению не мог быть одним из детей степи. Такой цвет волос был редкостью даже для Империи, не говоря уже о Хаганате, где почти все население было темноволосым.

Кроме того, обращали на себя внимание и другие детали. Даже не смотря на загар, его кожа была намного светлее, чем у его спутников. А еще у него были очень необычные темно-зеленые глаза, того странного бутылочного оттенка, который иногда появляется у очень старого стекла.

И сын герцога подумал о том, что еще никогда он не встречал такой испепеляющей ненависти, как во взгляде этого чужака. Но почему этот незнакомец так ненавидел его?

Джай был уверен, что видит этого странного воина впервые в жизни.

На вид тому можно было дать не больше восемнадцати лет. И если бы не его необычная внешность, он ничем не выделялся бы среди остальных членов своего отряда. Он был одет в такой же кожаный наряд, как и все остальные воины, и вооружение у него было точно таким же. Впрочем, Джай отметил одну деталь, которая отличала этого чужака от остальных. На его шее был завязан тонкий шнурок, подозрительно напоминавший удавку. Странное украшение для воина.

Должно быть, Джай слишком увлекся, рассматривая непонятного незнакомца, потому что он упустил момент, когда рэм чужого отряда, наконец, сделал свой выбор. И сделал он его не в пользу чужаков, которые незваными явились на его землю.

Потом юноша много раз прокручивал в голове произошедшие события, с каждым разом все больше убеждаясь, что ему просто несказанно, немыслимо повезло. Что если бы в том другом отряде было еще хотя бы пару стрелков, если бы они целились чуть точнее, если бы воины не промедлили, если бы он успел отдать приказ, и еще несколько таких «если бы» – то все сложилось бы совсем по-другому. Но все это было потом.

А в тот момент, когда просвистела первая стрела, Джай просто растерялся. Ему повезло, что стрелок метил не в него, а в Натаэля, иначе это путешествие закончилось бы для сына герцога намного раньше, чем он рассчитывал. А так, он еще успел повернуться к эльфу-проводнику, даже заметил недоумение, промелькнувшее в его глазах (когда Натаэль посмотрел на стрелу, которую поймал у самой своей груди).

Этого короткого мгновения сыну герцога хватило, чтобы прийти в себя. Очень вовремя, потому что следующая стрела предназначалась уже ему. Джай разрубил ее в полете (не самый сложный трюк из тех, которым обучал его мастер Аран). Потому что остановить вторую стрелу, метившую в Хора, было намного сложнее. Он еще не полностью пришел в себя после знакомства с Сейн Ашаль, и пока не мог двигаться так быстро, как раньше. Он справился, но с трудом.

Кажется, мимо него просвистели еще несколько стрел. А потом отряд нападавших качнулся вперед. И Джай уже поднял руку с зажатым в ней гайном, подавая своим воинам универсальный для всех стран и народов знак «в атаку». Он даже успел подумать о том, как глупо все получилось. Но тут оказалось, что судьба в этот день приготовила ему еще один сюрприз.

Тот самый рыжий воин, на которого обратил внимание Джай, неожиданно вырвался вперед.

– Нет, Дайр, остановись,– закричал он кому-то позади себя, а потом соскочил с лошади.

Ему повезло, что остальные воины его отряда двинулись вперед не слишком решительно, иначе они просто затоптали бы его. Но степняки успели вовремя остановить лошадей. Впрочем, рыжий даже не заметил этого, он бежал вперед.

– Охотник, прошу тебя, не делай этого,– закричал он.

А Джай замер прямо на середине движения – с гайном в поднятой руке (он так и не отдал приказ к атаке). Потому что слова, которые только что произнес этот рыжий воин смог понять, наверное, только он один. Или мир сошел с ума, и степняки стали разговаривать на ванаанском?

Рыжему хватило нескольких мгновений для того, чтобы преодолеть большую часть разделявшего их расстояния (бегал он действительно быстро). Ему оставалось пробежать еще шагов двадцать, когда его рука неожиданно потянулась к рукояти клинка.

Джай даже успел удивиться его поведению. Неужели, этот сумасшедший еще на что-то рассчитывал?

Краем глаза он заметил, как Лиам качнулся вперед. Но первым все-таки отреагировал Лар.

Одним плавным движением эльф соскочил с лошади и тенью скользнул к незнакомцу (при желании, Лар мог двигаться очень быстро). А уже через мгновение его меч замер у горла чужака, почти касаясь загорелой кожи прямо над полоской шнурка.

– Не двигайся,– произнес Лар (эти слова на языке степняков он уже выучил).

Рыжий послушно замер на месте. И его рука нарочито медленно опустилась на пояс, заканчивая начатое движение. Короткий щелчок – и перевязь с висящим на ней оружием оказались на земле. Причем, все это время незнакомец смотрел только на Джая. Казалось, что он вообще не замечает ни Лара, ни клинка, который касался его горла.

– Не трогай их,– произнес он,– тебе же нужен только я.

Джай, стараясь скрыть свое удивление, перевел глаза на тех, кого его практически умоляли «не трогать». Их же два десятка воинов, готовых броситься в бой. Правда, они почему-то до сих пор остаются на месте. Но наврядли это продлится долго. Потому что сейчас они придут в себя и продолжат атаку. И это их он должен был «не трогать»?

Но рыжий по-своему истолковал его взгляд.

– Они не будут отнимать твое время, охотник,– сказал он, и в его голосе явно угадывались просительные нотки, а потом он громко прокричал,– Дайр, ты обещал, что не будешь вмешиваться.

Джай не поверил своим глазам, но рэм того второго отряда подал знак своим воинам. Медленно и неохотно, но они все-таки опускали свои мечи и убирали их в ножны. Они отступали. Вот только сын герцога, почему-то, совсем не радовался такой победе (если, конечно, это можно было назвать победой). Для начала, нужно было попробовать разобраться в происходящем.

Джай спешился и подошел к своему неожиданному и практически добровольному пленнику.

– Как твое имя?– спросил он на ванаанском, и получил в ответ полный ненависти взгляд.

Впрочем, рыжий быстро справился с собой, и огонь в его глазах превратился в едва тлеющие угли.

– Илар Шадан,– ответил он.

– Откуда ты родом?– продолжил расспросы Джай, вспоминая нужные слова. Все-таки он уже несколько лет не разговаривал на ванаанском (с тех пор, как умер мастер Риам).

– Из города Ирн, провинции Даная,– покорно ответил незнакомец, а потом произнес,– Зачем ты задаешь вопросы, на которые уже знаешь ответ, охотник?

– Охотник?– переспросил Джай, стараясь, чтобы в его голосе при этом угадывалась только тень заинтересованности (такую игру сын герцога мог вести сколько угодно долго – слишком хорошие учителя в свое время попались ему).

Но похоже, на это раз он все-таки перестарался. Потому что реакция его собеседника оказалась совершенно непредсказуемой. Он неожиданно качнулся вперед, и если бы Лар не повернул руку с мечом, то рыжий сам располосовал бы себе горло. Правда, довольно глубокую царапину на шее он все-таки получил.

– Тебе мало просто взять мою жизнь,– задыхаясь от ненависти, процедил он.– Тебе нужно еще и мое унижение?

Его рука вцепилась в непонятный шнурок с такой силой, что побелели костяшки пальцев, но удавка не поддалась. Шелковая петля надежно охватывала шею пленника, и не позволяла себя снять. Рыжий боролся с ней еще несколько мгновений, но потом его рука безвольно опустилась.

– Делай то, что должен, охотник. И давай уже покончим с этим,– каким-то безмерно-усталым голосом произнес он (словно все его силы ушли на эту последнюю вспышку гнева).

Вот только Джай и сам не знал, что ему теперь делать. Ну не убивать же, в самом деле, этого сумасшедшего? Он протянул руку и коснулся шнурка, стягивавшего шею незнакомца (за последний два года у него развилась очень стойкая неприязнь ко всякого рода ошейникам и поводкам). Шелковая прядь оказалась гладкой и прохладной на ощупь, но Джаю показалось, что он прикоснулся к чему-то мерзкому, и ему тут же нестерпимо захотелось избавиться от этого. Словно почувствовав его желание, удавка мелко задрожала под его пальцами, а потом неожиданно легко поддалась, рассыпаясь на отдельные нити. Так что Джай даже не почувствовал, как разорвал ее.

Жаль, что не от всех цепей можно было избавиться так просто.

Молодой лорд задумчиво посмотрел на своего пленника, который побледнел так, что веснушки проступили черными точками даже сквозь загар. А потом произнес (старательно выделяя при этом каждое слово):

– Мое имя Джай ар-Сантар, и я рэм этого отряда. Мы пришли сюда не за тобой.

Пленник посмотрел на него глазами человека, уже ощутившего на себе дыхание смерти, но еще не до конца поверившего в то, что ее удалось избежать. Разговаривать с ним сейчас было бесполезно. Поэтому Джай просто махнул рукой и направился к своей лошади.

– Отпусти его,– сказал он Лару, и тот послушно убрал меч.

Он отошел от рыжего на несколько шагов (мало ли что мог вытворить этот сумасшедший в следующий момент), а потом помахал рукой рэму другого отряда (во всяком случае, он надеялся, что воин, выехавший немного вперед, и есть их рэм). Но ему не нужно было привлекать его внимание – в этот момент все и так смотрели только на него.

– Может быть, все-таки поговорим?– прокричал Джай, и степняк медленно кивнул ему в ответ.

Они ехали уже часа три, а злополучного поселка до сих пор не было видно. Джай с трудом держался в седле. Он даже перестал обращать внимание на то, что Лиам ежеминутно оглядывается на него. И его уже не раздражало, что Лар все время старается держаться к нему, как можно ближе (они ехали, практически касаясь стременами).

Зато проклятый степняк продолжал скакать вперед с таким невозмутимым видом, словно он собрался провести в седле всю следующую декаду. И Джай поймал себя на мысли, что он начинает тихо ненавидеть этого Дайра. Впрочем, они не поладили с самого начала. Чего стоил только тот их первый разговор…

Они встретились, как враги. Джай понял это сразу. Потому что, если то, что ни один из них не спешился, еще можно было считать просто отступлением от традиции. Да и о каком ритуале знакомства могла идти речь после того, что произошло? То сыну герцога достаточно было увидеть, как степняк демонстративным движением положил руку на перевязь (очень близко от рукояти меча), чтобы понять, как именно Дайр относится к незнакомцам, вторгшимся в его владения.

Продолжение было не лучше. Степняк наградил Джая тяжелым взглядом и произнес:

– Кто ты, и зачем ты здесь?

Джай спокойно выдержал его взгляд (все-таки высокомерию степняка было еще очень далеко до того ледяного величия, которое мастерски демонстрировал герцог ар-Сантар).

– Мое имя Джай ар-Сантар, и я – рэм этого отряда,– невозмутимо ответил он.

А про себя подумал о том, сколько же еще раз ему придется повторять одно и то же для того, чтобы ему, наконец, поверили…

– Мы едем на восток,– продолжил Джай.– На вашей земле мы оказались случайно, просто шли мимо.

Сын герцога старался, чтобы его слова звучали как можно убедительнее. Но, судя по тому, как упрямо вздернул подбородок Дайр, старался он зря – степняк ему не поверил. Но даже в этом случае он был вынужден соблюдать традиции.

– Я Дайр из рода Шааз,– представился он,– и сейчас ты на земле моего рода, чужеземец.

«Чужеземец», то есть практически «чужак». А слово «чужак» на языке степняков означало то же самое, что и «враг». Но у Дайра были все основания называть его именно так.

Ведь молодой лорд даже не походил на степняка. Его внешность, одежда, оружие, манера поведения – все выдавало в нем чужеземца. То есть человека, которому в принципе не стоило доверять. И вот, этот чужеземец заявляет, что он рэм отряда воинов, причем истинных детей степи. Что само по себе было не просто не возможно, но даже мысль о таком казалась святотатством. Не удивительно, что Дайр не верил ему. И Джай опять с досадой подумал о том, сколько же неприятностей свалилось на его голову после того, как семеро степняков решили назвать его своим рэмом. Насколько все было бы проще, если бы Рэмом стал Лиам. Вернее, если бы он перестал делать вид, что Джай руководит отрядом, когда все и так знают, кто на самом деле этим занимается. Вот Лиам, наверняка, сразу нашел бы общий язык с этим Дайром. И с Баргом не было бы никаких проблем…

Но ничего уже нельзя было изменить, и сыну герцога опять приходилось выкручиваться самому.

– Мы никому не причиним вреда,– произнес он.– Разреши нам пройти, и мы покинем вашу землю так быстро, как только возможно.

Дайр не спешил с ответом. И Джай его не торопил, понимая, что степняк сейчас стоит перед выбором: прислушаться к тому, что подсказывает ему интуиция, и прогнать незнакомцев прочь; или поступить так, как велит закон.

– Я не смогу принять такое решение сам,– наконец сказал степняк (он все-таки нашел компромиссный вариант).– Поэтому ты и твои люди отправитесь с нами.

Такой поворот событий совсем не понравился Джаю. Он не доверял Дайру, который вполне мог завести их всех в ловушку (раз уж не получилось прямое столкновение). К тому же, ему не хотелось терять время. Ведь после нападения Кер Тавар прошла уже целая декада, а они так и не отъехали от границы.

– Зачем?– спросил сын герцога, уже зная, какой ответ он получит.

– Ты расскажешь свою историю главе нашего рода. Решение примет он,– произнес степняк, а потом добавил категорическим тоном.– Или вы едете вместе с нами, или возвращаетесь туда, откуда пришли.

Конечно, Джай мог бы добавить к его списку еще одно «или». Но ему не хотелось доводить дело до драки.

– Хорошо, мы поедем с вами,– согласился он.– Если ты нас приглашаешь.

Степняки свято чтили закон гостеприимства. Согласно которому, любой человек (даже кровный враг) становился неприкосновенным после того, как получал статус гостя.

Джай решил воспользоваться этим, чтобы хоть немного обезопасить себя и остальных.

Дайр зло сверкнул на него глазами, но потом все-таки произнес:

– Я приглашаю тебя.

– И моих людей?

– И твоих людей,– кивнул степняк, а потом развернул коня и направился к своим воинам.

Джай последовал его примеру, и тоже вернулся к своему отряду.

– Рэм Дайр пригласил нас некоторое время погостить у него,– сообщил он.– Я согласился.

Никто и не подумал оспаривать это решение. Только Лиам подъехал ближе к Джаю и едва слышно произнес:

– Они все равно не смогли бы нас задержать.

– Не все в нашем отряде – опытные воины,– пожал плечами Джай.

Он имел в виду Хора и Мааюна. Хотя Лиам вполне мог причислить к новичкам еще и его самого. Но свое мнение степняк, конечно же, оставил при себе.

– А наш проводник не вооружен,– добавил сын герцога, вспомнив о том, что единственным оружием Натаэля, которое он заметил, были охотничий нож и короткий лук, сейчас притороченный к седлу.

– Я не хотел рисковать,– подвел итог Джай.

Лиам кивнул и снова вернулся на свое место в цепочке. Дальше ехали молча.

Причем, ехали уже три часа, а проклятого поселка до сих пор не было видно.

Поселок показался совершенно неожиданно. Джай даже заподозрил, что степняки использовали магию (что-нибудь вроде купола невидимости), и только через несколько мгновений сообразил, что никакой магии не было и в помине. Просто последние полчаса он не обращал внимание на то, что происходило вокруг. Но даже появление долгожданного поселка не обрадовало его (на радость уже не было сил). Поэтому Джай только с удивлением подумал: «неужели, добрались», а потом покрепче ухватился за луку седла, уговаривая себя, что ехать им осталось совсем недолго. Наверно, он сказал об этом вслух, потому что Лар ответил ему.

– Держитесь, милорд, мы почти приехали.

Для Джая последние минуты скачки тянулись мучительно долго. Ему показалось, что их встречали какие-то люди. Наверное, они приветствовали Дайра и его воинов. Впрочем, один старик все-таки обратился лично к нему. И сын герцога заставил себя сосредоточиться и ответить ему. Он назвал свое имя и поклонился старику. Хотя из-за того, что Лар все это время крепко держал его за плечо, поклон вышел немного кривоватым. Старик поклонился ему в ответ и тоже назвал свое имя, но Джай не запомнил его. А потом его отвели в один из шатров и, наконец, оставили в покое.

Он еще успел снять куртку, стащил сапоги, по привычке дернул шнурок, до сих пор удерживающий его волосы в косе (тот упорно не желал развязываться уже второй день). Но на этот раз непослушный огрызок подчинился удивительно быстро: узел мгновенно развязался. И Джай с недоумением посмотрел на плетеную полоску, оставшуюся в его руке. А потом шнурок полетел в кучу сваленных вместе вещей, и юноша опустился на шкуры. Уснул он мгновенно, и никто не тревожил его сон.

Солнечный зайчик пробился из-за неплотно задвинутой занавески и скользнул по лицу Джая: затерялся в спутанных прядях волос, на мгновение задержался на щеке, проказливо коснулся ресниц. Сын герцога попытался игнорировать его, но тот настойчиво напоминал, что новый день уже наступил, а значит, пора вставать.

Они ведь так и не остановились на привал, а потом Дайр решил отвести их к главе своего рода как можно быстрее (то есть остановок тоже не делали). Так что не удивительно, что прибытие в поселок степняков Джай помнил смутно. Скорее, удивляло, что он вообще до него доехал, и даже смог потом передвигаться на собственных ногах. Но в этом была заслуга Лара, который дотащил его до шатра.

Настырный солнечный зайчик снова принялся за свое дело, и Джаю все-таки пришлось открыть глаза.

Шатер, в котором он находился, был очень большим. Гостю в нем предоставили уголок, отгороженный от остальной части (словно комната в доме, только вместо стен здесь были завесы из шкур). Такое уединение было, в лучшем случае, сомнительным. Потому что эта преграда не давала видеть, но прекрасно позволяла слышать все, что происходит за импровизированной стеной. Но это было лучшее, что могли предоставить степняки, принимая гостя в своем доме. И Джай совсем не возражал такого гостеприимства (даже такое укрытие было лучше ночлега под открытым небом).

Из-за завесы, отделявшей его «комнату» от остальной части шатра раздавались приглушенные шаги, но голосов не было слышно. Юноша прислушивался несколько мгновений, а потом потянулся за своей одеждой, сложенной аккуратной стопкой у его ног.

Оделся он быстро. Зато с волосами пришлось повозиться. Непослушные пряди никак не хотели укладываться в хвост без расчески. Так что Джай даже пожалел, что заклинание, удерживавшее его шнурок для волос последние два дня, перестало действовать. Все-таки с косой ему было намного удобнее, и не нужно было постоянно вывязывать все эти традиционные узлы. Они, конечно, выглядели красиво, но отнимали ужасно много времени. Закончив с прической, сын герцога отодвинул занавеску, отделявшую его уголок от остальной части шатра и осмотрелся.

Как он и предполагал, шатер оказался действительно большим. Перегородка из шкур разделяла его на две части: мужскую и женскую половины.

Мужская половина, где он сейчас находился, была пуста, и Джай мог спокойно осмотреться. Правда, смотреть, как оказалось, было особенно не на что. Обстановка в шатре была предельно простой. Пол был застелен грубыми шкурами. Точно такие же шкуры, но более аккуратной выделки, служили в качестве лежанок. Единственной мебелью здесь был низенький деревянный столик, стоявший у самой стены. На нем теснились глиняный кувшин и несколько плошек. На стенах было развешено оружие. Правда, в основном охотничьи ножи и луки (меч был только один). Но весь арсенал выглядел ухоженно. Причем, чувствовалось, что служили все эти вещи не только для красоты, но и согласно своему прямому назначению.

Именно так, по представлениям степняков, и должно было выглядеть жилище настоящего воина: ничего лишнего и ненужного. Воин должен обходиться малым. А окружать себя яркими, но бесполезными вещами – женский удел. Но сын герцога больше склонялся к тому, что окружающая простота была, скорее проявлением бедности, а не результатом следования традиции.

Джай вышел из шатра, и первым, кого он увидел, был, конечно же, Лар. Эльф сидел у самого входа, и, кажется, даже не шевелился. Он смотрел куда-то поверх голов проходящих мимо людей. Но сын герцога знал, что Лар при этом прекрасно видел и слышал все, что происходило вокруг.

В шаге от эльфа сидел Зим. Но ни Лиама, ни остальных степняков из его отряда не было видно.

Первым на появление Джая отреагировал Лар. Он сразу же поднялся на ноги и привычно поклонился Джаю. Зим тоже встал, но ограничился коротким кивком. Сын герцога кивнул им в ответ.

Оглядевшись по сторонам, Джай понял, что шатер, в котором он ночевал, располагался в центре поселка (причем, поселка немаленького). Со всех сторон виднелись точно такие же шатры. Их было много – не меньше четырех десятков. И судя по размерам, каждый из них мог свободно вместить полтора-два десятка человек. Похоже, род Шааз был многочисленным. По подсчетам Джая выходило, что в распоряжении местного рэма было около двух сотен воинов – серьезная сила для небольшого приграничного рода. Правда, сейчас в поселке находились в основном женщины и дети. Мужчин оказалось совсем немного, в основном старики. Но это как раз было вполне объяснимо. День уже давно был в разгаре, поэтому большая часть степняков, занимались своими прямыми обязанностями: охотой, охраной, да мало ли чем еще. А вот следить за домом считалось исконно женской работой.

– Где все остальные?– поинтересовался Джай.

– Лиам, Сиг, Имар, Ваг и Мааюн утром ушли вместе с охотниками,– ответил Зим.

Лиам уже предупреждал сына герцога, что у них заканчиваются припасы. Поэтому отряду все равно пришлось бы сделать остановку для того, чтобы поохотиться. И степняк, похоже, решил использовать неожиданную задержку с пользой.

– А Хор?– продолжил расспросы Джай.

Наврядли, мальчишке что-либо угрожало, но уточнить, где он, все-таки стоило.

– Он где-то в поселке,– пожал плечами Зим, которого мало заботило то, где пропадал вполне взрослый, а потому полностью отвечающий за свои поступки Хор.

И предупреждая следующий вопрос сына герцога, воин продолжил:

– Наш проводник – гость в шатре главы этого рода. Сегодня я его еще не видел.

Что ж, учитывая особое отношение степняков к эльфам, этого вполне следовало ожидать. И Джай сделал себе зарубку в памяти: постараться выяснить, почему сородичи Лара пользуются среди детей степи таким почетом и уважением.

– Похоже, все при деле,– пробормотал он, а потом повернулся к Лару и спросил,– ничего необычного не происходило?

– Как будто бы, нет,– пожал плечами эльф, и Джай понял, что кое-какие странности все-таки были. Но в тот момент Лар не хотел о них рассказывать, предпочитая дождаться более удобного случая.

– Хорошо,– кивнул сын герцога, принимая его игру,– тогда, у нас есть немного времени. Надеюсь, мне оставили завтрак?

– Конечно, милорд,– хмыкнул эльф и исчез за занавеской, прикрывавшей вход в шатер.

Он вернулся с глиняным кувшином в руках, тем самым, который заметил Джай. В кувшине оказалась обыкновенная вода, и он с удовольствием умылся, прогоняя последние остатки сна. Новый день начинался не так уж плохо.

Его завтрак обнаружился в одной из накрытых плошек, стоявших на том же столике, что и кувшин. Конечно, он уже давно остыл. Но Джай проглотил еду, даже не заметив этого. Не удивительно, ведь он ничего не ел со вчерашнего утра.

Опустошив свою плошку, Джай поставил ее обратно на столик и произнес:

– Ну что ж, поблагодарим гостеприимных хозяев за кров и пищу.

А сидящий напротив него Лар едва слышно хмыкнул в ответ. Учитывая то, что в шатре они сейчас находились совершенно одни (по крайне мере, на мужской половине больше никого не было) традиционная фраза благодарности хозяевам прозвучала, скорее, как насмешка. Дайр (а сын герцога ни мгновения не сомневался в том, в чьем шатре они находились) даже не пытался изображать радушного и гостеприимного хозяина.

Большинство степняков посчитали бы его поведение оскорбительным. Тот же Лиам, наверняка, не стал бы терпеть подобное обращение (а может быть, Дайр и рассчитывал именно на это). Вот только Джай не был степняком. Он воспитывался и жил по законам другого народа (то есть практически другого мира). Так что поведение степняка только позабавило его. На самом деле, Джай даже обрадовался тому, что его оставили в покое.

Из-за завесы, разделявшей шатер, снова раздались чьи-то шаги. А Джаю хотелось поговорить с Ларом без свидетелей, поэтому он предложил:

– Как на счет небольшой прогулки?

И эльф согласно кивнул в ответ.

Идея с прогулкой оказалась удачной. После многодневной скачки было невероятно приятно просто пройтись, зная, что не придется забираться в седло уже через несколько минут. К тому же, Джай никогда не видел настоящего поселка степняков, а теперь у него была возможность осмотреться. Он то и дело оглядывался по сторонам, рассматривая местных жителей, пытаясь понять, чем они занимаются.

Сын герцога так долго изучал обычаи и традиции степняков, что почти перестал воспринимать этих людей, как живых существ из плоти и крови (для него они превратились в очередную иллюзию, которую ему показывал мастер Риам). Но теперь, когда эта иллюзия ожила, у Джая появилось какое-то странное двойственное отношение к происходящему.

С одной стороны, он совсем как в детстве, с удивлением и восхищением смотрел на этот новый, чужой для него мир. На этих людей, живших по совершенно другим законам, таких необычных и интересных. Людей, не принимавших достижений цивилизации и живших согласно традициям предков, превыше всего ценивших свою честь и исполнение долга. Но в то же время юноша трезво оценивал сложившуюся ситуацию. И что же он видел перед собой? А видел он людей, которые не могли или не хотели заставить себя измениться, когда весь мир стал совсем другим. Людей, живущих прошлым и для прошлого. Людей, у которых не было будущего.

Джай тряхнул головой, прогоняя непрошенные мысли. Сейчас у него было слишком много проблем, чтобы задумываться еще и о таких глобальных вопросах, как будущее степняков. И сын герцога попытался сосредоточиться на том, что ему рассказывал Лар.

– Мне не нравится это место, даан,– тихо сказал Лар, когда они отошли от шатра достаточно далеко (чтобы избежать посторонних ушей, говорили на эльвандаре).

– Почему?– поинтересовался Джай.

В том, что эльфа не устраивала неожиданная задержка, не было ничего удивительного. Особенно учитывая сомнительное гостеприимство местных жителей. Но Джая удивило то, как именно эльф выразил свое беспокойство. Лар редко позволял себе выказывать собственные предпочтения. Так что слышать от него такие слова, как «мне не нравится» было немного странно (и это настораживало).

– Такое чувство, словно на меня набросили паутину,– объяснил Лар, и Джай ответил ему удивленным взглядом.

Сыну герцога не нужно было объяснять, что представляет собой заклинание, которое эльф называл «паутиной». После того, как ему несколько месяцев подряд снились чужие кошмары, он узнал очень много такого, о чем раньше и не подозревал. В том числе и о том, как можно обезвредить мага, лишив его магических способностей (не навсегда, но достаточно надолго).

Это заклинание относилось к разряду той особой, запретной магии, о которой очень мало упоминалось в книгах мастера Риама. Может быть потому, что даже писать о ней, было запрещено. Но зато в загадочном Валиане ее, похоже, использовали, чуть ли, не на каждом шагу.

– Ты думаешь, что кто-то из местных…– начал было Джай, но не договорил, потому что Лар отрицательно покачал головой в ответ.

– Ни один из них не применял заклинания,– убежденно произнес эльф.

– Тогда почему?..

– Я не знаю, даан,– ответил Лар.– Само это место… оно какое-то странное…

– Мой учитель рассказывал мне, что в Хаганате не действует магия,– задумчиво произнес Джай.

Хотя за последнюю декаду сын герцога уже не раз убеждался в том, что многое из рассказов мастера Риама о Хаганате не соответствовало действительности. Но это не означало, что его учитель был не прав совершенно во всем.

– Как давно начались эти странности?

– Я заметил только после того, как мы въехали в поселок,– ответил Лар.– Особых изменений в ощущениях нет. Разница проявляется только, когда пытаешься действовать.

Джай кивнул ему в ответ, догадавшись какие именно «действия» Лар имел в виду. Наверняка, эльф опять пытался его лечить. А что еще тому оставалось делать, после того, как сын герцога практически свалился ему на руки? Вот только на этот раз у Лара ничего не получилось… А потом выяснилось, что и его простенькие, но вполне действенные, бытовые заклинания перестали действовать. Причем, без видимой причины. Так что не было ничего удивительного в том, что «это место» совершенно «не нравилось» Лару.

Нарастающий шум привлек внимание Джая, заставив отвлечься от размышлений. Он доносился откуда-то спереди. Судя по отдельным выкрикам, которые сыну герцога удалось разобрать, там затевалась драка. Джай уже собирался повернуть куда-нибудь в сторону, чтобы избежать неприятного зрелища (а заодно и возможных неприятностей). Но, прислушавшись к доносившимся голосам, сын герцога передумал. Мало того, он даже ускорил шаги, чтобы побыстрее добраться до «поля боя». Потому что среди выкриков, которыми обменивались степняки, он ясно расслышал слово «чужак». А, учитывая то, что Лиама и большей части его воинов сейчас не было в поселке, кандидатур на роль чужака, было не так уж много…

– Похоже, у Хора неприятности,– произнес Джай в ответ на вопросительный взгляд Лара.

Шум неожиданно стих, и Джай ускорил шаги. Обогнув очередной шатер, он буквально вылетел на открытую площадку. Судя по развешанным повсюду мишеням, здесь местные мальчишки тренировались в стрельбе из лука. И действительно, в центре площадки сгрудились не меньше десятка молодых степняков с луками в руках (наврядли, хоть одному из них исполнилось больше пятнадцати лет). Правда, на этот раз, их мало заботило оттачивание собственного мастерства – у них нашлось занятие поинтересней.

Тех, кто занимал сейчас внимание молодых степняков, Джай рассмотрел сразу. Их было трудно не заметить. Две сцепившихся фигуры катались по земле, нанося друг другу не слишком прицельные, но все-таки болезненные удары. И Джай совсем не удивился, узнав в одном из драчунов Хора (как будто были другие кандидатуры). Его противника сын герцога не смог толком рассмотреть. Впрочем, Джай особенно и не старался, отметил только, что соперник Хора был его одногодкой.

Вообще-то, в сложившейся ситуации не было ничего страшного. Мало ли из-за чего подрались пара мальчишек. В их возрасте свойственно разрешать любые проблемы с помощью кулаков. Тем более что оружия у них не было, так что серьезных травм они друг другу не нанесли бы (если бы умели – уже давно бы это сделали). Но Джая насторожила тишина, царившая вокруг. Как-то уж слишком внимательно молодые степняки следили за дракой. Они были так увлечены этим зрелищем, что не сразу заметили приближение чужаков. Так что Джай успел подойти к ним почти вплотную (Лар шел сразу за ним, привычно отставая на шаг). Но вот один из мальчишек обернулся, чтобы тут же встретиться взглядом с человеком, которого он совсем не ожидал здесь увидеть. На его лице промелькнуло растерянное выражение, но реакция у молодого степняка оказалась отменной. Он тут же ухватил за плечо своего соседа. Так что уже через несколько мгновений все мальчишки смотрели только на Джая… Еще бы, ведь не каждый день они могли увидеть чужака, к тому же рэма настоящего воинского отряда, который выглядел их ровесником.

Но сейчас Джая мало волновало то, какое впечатление он произвел на молодых степняков (по-правде, ему вообще не было до них никакого дела). Потому что клубок из тел, наконец, распался – соперники откатились в стороны друг от друга. Вернее, откатился Хор (отброшенный удачным пинком), а его противник просто поднялся на ноги и замер на месте в ожидании следующей атаки. Выражение лица этого мальчишки очень не понравилось Джаю. Слишком уж серьезно выглядел молодой степняк. Словно участвовал не в обычной драке, а как минимум в битве не на жизнь, а на смерть. Он напряженно следил за каждым движением своего противника, готовясь к отражению очередной атаки. Но сам пока не спешил нападать. Осторожничал? Или может, боялся? Наврядли, учитывая то, что этот мальчишка был, по крайней мере, на полголовы выше Хора, и пошире в плечах. Тогда почему он с такой опаской следил за каждым его движением?

Но уже через мгновение Джай получил ответ на свой вопрос. Потому что Хор поднялся на ноги и медленно повернулся к своему врагу. Именно врагу, потому что с такой испепеляющей яростью можно смотреть только на того, кого действительно ненавидишь каждой клеточкой своего тела. На того, кто не может, просто не имеет права жить, каждым своим вздохом, каждым биением своего сердца отравляя твое существование. На того, кого нужно убить и без промедления, уничтожить, стереть с лица земли…

Но что заставило его вести себя так? Что здесь произошло несколько минут назад? Впрочем, выяснить это можно было и позже. А сейчас нужно было утихомирить мальчишку, и как можно быстрее.

Сын герцога окликнул его по имени, но Хор никак не отреагировал на это. Должно быть, он даже не слышал его. Потому что сейчас в целом мире для него существовал только один человек – его враг, и он шагнул ему навстречу…

И тогда Джай понял, что медлить больше нельзя. Потому что если Хор доберется до своего противника, то, как минимум, тот изобьет его до потери сознания (потому что сейчас он был в таком состоянии, что остановить его могло только это). А как максимум, на него набросятся остальные мальчишки, и тогда Хору тем более несдобровать.

Несколько быстрых шагов (главное было успеть до того, как мальчишка снова бросится в атаку), и Джай ухватил Хора за плечо, с силой надавив на болевую точку в основании шеи. Мальчишка дернулся, пытаясь избавиться от удерживавшей его руки, рефлекторно попытался достать Джая локтем. Но сын герцога легко уклонился, сместившись в сторону, а потом перехватил руку Хора, заставляя его замереть на месте. Он выдержал ровно один вздох, позволяя мальчишке прийти в себя, а потом едва слышно произнес (так, чтобы его слова услышал только тот, кому они предназначались):

– Ты уверен в том, что хочешь сделать именно это?

Он постарался, чтобы его голос прозвучал как можно нейтральнее: ни тени поощрения или запрета, ни намека на любопытство – никаких эмоций. Как если бы ему было безразлично, каким будет ответ.

Потому что этот ответ имел значение только для одного человека – для самого Хора.

На то, чтобы прийти в себя, и начать мыслить более-менее разумно, мальчишке потребовалось не меньше минуты. Потому что яростное безумие, охватившее его, отступало очень медленно и неохотно. Но вот его плечи расслабились, а дыхание стало ровнее. Он медленно повернулся к Джаю, потом снова посмотрел на своего недавнего врага, и предательская краска стыда стала заливать его щеки.

– Нет, рэм,– тихо произнес Хор, и только после этого сын герцога отпустил его.

Честно говоря, мальчишка заслуживал хорошей трепки, но не начинать же отчитывать его прямо перед сверстниками. Это окончательно унизило бы Хора, а Джай не хотел его унижать. Но поговорить с ним по душам все-таки стоило (только не здесь и не сейчас).

– Надеюсь, на этом ваш спор исчерпан?– спросил молодой лорд, ясно давая понять, что не потерпит продолжения драки.

– Да, рэм,– ответил Хор, и на этот раз его голос прозвучал уже более твердо.

– Тогда, тебе лучше попрощаться с твоими новыми знакомыми,– произнес Джай,– приведи себя в порядок, а потом возвращайся в шатер. Тебе больше не стоит гулять по поселку.

Мальчишка покорно кивнул в ответ и, не поднимая головы, побрел вдоль линии шатров. Но отпускать его одного все-таки не стоило, поэтому Джай отыскал глазами Зима. Воин все это время следовал за ним по пятам (ну не мог же Лиам оставить своего молодого и неопытного рэма в таком негостеприимном месте совсем без охраны). Тот понятливо кивнул в ответ, и направился за Хором. После чего, словно по команде, остальные мальчишки, включая участника сегодняшней драки разбежались кто куда.

Пару мгновений юноша смотрел им вслед, а потом повернулся к Лару и произнес:

– Ты был прав. Это место действительно странное…

И в ответ услышал:

– Вы даже не представляете, насколько,– причем этот голос принадлежал вовсе не эльфу.

– Приветствую тебя, тэм Илар,– произнес Джай, поворачиваясь к ванаанцу (а говорил именно он).

– Рэм Джай, тэри,– церемонно поклонился рыжий.– Решили осмотреть достопримечательности?

Его слова прозвучали несколько двусмысленно (учитывая последние события).

– У вас есть на что посмотреть,– осторожно ответил сын герцога.

– Но ведь гораздо интереснее то, что остается невидимым,– хмыкнул ванаанец.

Он словно намекал на какую-то тайну, известную им обоим. Вот только Джай даже не догадывался, что тот имел в виду. Впрочем, уже через мгновение Илар сам все объяснил.

– Вам лучше присматривать за мальчиком все время, пока вы здесь,– сказал он, переходя на ванаанский (и на этот раз в его тоне не было и намека на улыбку),– наш поселок находиться слишком близко к точке фокуса, и здесь воздействие негаторного поля очень сильное. А маленький маг слишком плохо обучен и не умеет держать контроль. Не известно, как он отреагирует в следующий раз.

– За ним проследят,– согласно кивнул Джай, старательно делая вид, что магические способности Хора для него совсем не новость. Об этом можно было позаботиться позже.

Собственно, он уже поручил Зиму присмотреть за Хором. Так что за мальчишку можно было не переживать. Зато разговор с ванаанцем не стоило откладывать надолго.

Сын герцога еще раз взглянул на своего собеседника, решая, как ему поступить: поддержать игру Илара или признаться в том, что он понятия не имеет, что происходит вокруг. Второй вариант не нравился Джаю (так он полностью терял преимущество в разговоре с ванаанцем). Но и продолжать игру дальше он тоже не мог. Делать вид, что он знает то, о чем на самом деле даже не догадывается, просто не имело смысла.

– О каком воздействии идет речь?– прямо спросил Джай.

Но оказалось, что колебался он напрасно. Потому что ванаанец просто не поверил в его неведение. Впрочем если бы Джай сам оказался на его месте, он тоже не поверил бы себе.

Слишком много совпадений произошло… Какова вероятность встретить в Хаганате чужака, да еще и разговаривающего на ванаанском? А ведь было еще и странное происшествие с удавкой, смысл которого понял, наверное, только один Илар. И сегодняшний случай с Хором…

Поэтому не было ничего удивительного в том, что рыжий только пожал плечами в ответ, ясно давая понять, что если его собеседник желает и дальше вести свою игру, то он согласен немного подыграть ему.

– Негаторное поле класса Б, скорее всего, естественного происхождения,– не меняя интонации (словно повторяя старый хорошо заученный урок) произнес ванаанец,– оно исключает почти все виды магических воздействий. Точный процент подавления сказать не смогу, но наверняка больше девяти десятых, хотя и не сто процентов…

Наверное, Илару казалось, что он рассказывает о самых очевидных вещах. Но для Джая его слова не говорили ничего. Не смотря на то, что сын герцога потратил на изучение теории магии очень много времени и сил (мастер Риам уделял этому предмету особое внимание, да и после смерти учителя Джай не прекращал занятий), о негаторных полях он слышал впервые. Поэтому из всего сказанного сын герцога вынес для себя одно – рыжий «степняк» разбирался в магии намного лучше него самого. А из этого, в свою очередь, можно было сделать еще один вывод…

– Ты – маг?– спросил Джай и мысленно поморщился.

Его раздражало, что приходилось обращаться к Илару на «ты». Такая манера обращения требовала соответствующей манеры поведения, а значит, ограничивала его возможности в ведении игры. Но и поступить по-другому, он тоже не мог. Теперь было слишком поздно менять правила. И Джаю волей-неволей приходилось соответствовать роли рэма.

– Я – ученик третьей ступени,– ответил ванаанец.

И снова поставил Джая в тупик. На сколько ему было известно, в Империи ученики магов были просто учениками, и ни на какие ступени не делились.

Впрочем в Ванаане все могло быть совсем иначе. Ванаан был закрытой страной. Горный хребет надежно отгораживал его от остальной части мира, и ванаанцы строго следили за тем, чтобы ни один посторонний не смог проникнуть через единственный действующий перевал. Потому что на всем остальном протяжении горный массив, заслуженно носивший название Хребет Мира, был непреодолимой преградой не только для людей, но даже для гномов. Было доподлинно известно, что ни один из представителей горного народа даже близко не подошел бы к этим горам. Поэтому, что на самом деле творилось на землях по ту сторону гор, толком никто не знал.

Но тогда напрашивался вполне закономерный вопрос: как Илар оказался в Хаганате? И почему он согласился жить в месте, где совсем не действовала магия? Ведь для любого мага (и то, что Илар был пока только учеником, не имело никакого значения) такое ограничение возможностей было просто мучительным: при этом он не просто не мог использовать свое могущество, он словно терял часть самого себя. Ведь магия – это не просто инструмент, доступным немногим избранным. Она – неотъемлемая часть сущности мага.

Но что могло заставить Илара добровольно отказаться от части собственной души?

– Как ты здесь оказался?– на всякий случай спросил Джай, сомневаясь, что рыжий станет отвечать. Но к удивлению сына герцога ванаанец почти сразу ответил ему:

– Думаю, вы имеете право это знать,– задумчиво произнес он.– Мне исполнилось десять лет, но я достиг уже третьей ступени обучения – хороший результат для безродного сироты, пригретого учителем только из жалости…

При этих словах Илар болезненно скривился, словно вспомнил о чем-то очень неприятном.

– Тогда я получил доступ в большую библиотеку,– продолжил он,– и мне в руки попала книга о пространственных переходах. Ученикам третьей ступени запрещено использовать магию высшего порядка, но разве я мог удержаться… Только обычные порталы можно легко отследить. И чтобы избежать неприятностей, я немного изменил заклинание: добавил фактор максимальной защиты, но увлекся и напутал с векторами… В результате портал, который я построил, не имел выхода. Но понял я это только после того, как шагнул в него.

Джай слышал о том, к чему может привести неправильное применение магии перемещения. В лучшем случае портал откроется куда-нибудь не туда. И незадачливому магу просто несказанно повезет, если его переход не завершиться где-нибудь в воздухе (например, прямо над бездонной пропастью) или на дне океана. А то случаи уже бывали… Правда, эти истории больше напоминали обычные байки, но кто поручится за то, что в их основу не легли реальные события?

О магах, чьи порталы не имели выхода, особенно нечего было рассказывать. Потому что их истории не имели ни красочных подробностей, ни смешных (или трагических) завершений. Эти люди просто однажды исчезали с лица земли, так тихо и незаметно, словно их никогда не существовало.

Поэтому в рассказ ванаанца верилось с трудом, слишком невероятным он казался. Но с другой стороны, Джай понимал, что если бы Илар на самом деле хотел его обмануть, то придумал бы что-нибудь более правдоподобное.

– Я тогда так и не понял, где оказался,– признался ванаанец.– Но мне показалось, что то место было вне нашего мира. Оно было какое-то неправильное… чужое… или это я был для него чужим… А потом появилось такое странное ощущение: не было ни мыслей, ни желаний – только полное безразличие. Наверное, я умирал…

– Тогда как тебе удалось спастись?

– Мне помогли,– хмыкнул Илар, и, предупреждая следующий вопрос Джая, продолжил,– не знаю, кто это был: маг или высшая сила. Я не видел его, просто чувствовал, что рядом есть кто-то еще. А потом этот кто-то просто взял меня за шкирку и вышвырнул прочь. Очнулся я уже в Хаганате.

– Хорошо,– протянул Джай, обдумывая услышанное.– А как ты попал к Шааз?

– Меня подобрали охотники и принесли в поселок,– ответил Илар,– потом мне объяснили, что я пролежал без сознания несколько дней. Проснувшись, я понял, что не знаю, где нахожусь. Все вокруг разговаривали на неизвестном мне языке, и никто не знал ни ванаанского, ни имперского. Воздействие поля мучило меня, но я был прикован к постели и не мог никуда уйти. А потом понял, что мне просто некуда идти…

– Ты не пытался вернуться домой?

– Теперь это мой дом,– как-то очень сурово произнес ванаанец и провел пальцами по шее (словно хотел коснуться несуществующей удавки – привычка, выработанная годами).

Вот только на этот раз его рука не нащупала злополучного шнурка… И осознав это, ванаанец едва заметно вздрогнул.

– Если бы я вышел за пределы поля – то тварь, висевшая у меня на шее, активировалась бы,– произнес рыжий, а потом добавил.– Впрочем, кому, как не вам знать об этом?

– Откуда мне об этом знать? Я же не маг,– пожал плечами Джай, чем вызвал у Илара нервный смешок.

– Как вам будет угодно.

Джай хотел, было, ему возразить, но не успел, потому что к ним неожиданно подбежал кто-то из местных мальчишек.

– Илар… там рэм Дайр… вернулся…– задыхаясь после быстрого бега, произнес он,– хочет тебя видеть…

– Сейчас приду,– кивнул ему ванаанец, и малолетний гонец тут же помчался назад.

– Прошу простить меня, рэм Джай,– явно выделяя «титул» Джая произнес ванаанец теперь уже на языке степняков,– но мой рэм зовет меня…

Сын герцога кивнул ему в ответ, и рыжий ушел вслед за убежавшим мальчишкой. А Джай так и остался стоять на том же месте. Из задумчивости его вывел Лар.

– Милорд, нам лучше вернуться в поселок,– напомнил эльф.

– Да, конечно,– согласно кивнул Джай, а потом спросил.– Лар, что ты думаешь об этом человеке?

– Он – маг,– пожал плечами Лар с таким видом, словно этим все было сказано.

Кем бы ни был Илар: ванаанцем или степняком (место рождения в данном случае было неважно), какими бы человеческими достоинствами он не обладал – это не имело значения. Потому что, прежде всего, рыжий был магом, и именно это определяло его суть.

Ведь маг – это уже не совсем человек, он живет по своим законам морали и справедливости. И зачастую эти законы сильно отличаются от общечеловеческих.

– Ты думаешь, он лгал мне?

– Не знаю, милорд. Мне не знаком язык, на котором вы разговаривали,– снова пожал плечами эльф.

Джай помолчал несколько мгновений, а потом произнес:

– Наверное, ты прав… но даже если он говорил правду, наверняка, многого не договаривал.

В поселок они возвращались молча. Вернее молчал Джай, а Лар только не нарушал тишину. И сын герцога был благодарен ему за это – ему действительно было о чем подумать.

Он разучился верить в совпадения очень давно, потому что уже не раз убеждался в том, что в этом мире не бывает ничего случайного (особенно если в дело замешана магия). И если связь между двумя явлениями на первый взгляд не видна, это еще не означает, что ее действительно нет.

Ну что, казалось бы, общего между случившимся на границе, и неожиданным визитом в поселок местного рода? Совсем ничего, если бы не одно «но»… после нападения ванаанских псов прошла всего декада, а на пути Джая уже появился беглый ученик мага, который «совершенно случайно» оказался ванаанцем…

Они бродили по поселку еще часа полтора, прежде чем Джай окончательно сдался. Его попытки объяснить необъяснимое так и не увенчались успехом. К тому же, за это время и он, и Лар основательно проголодались. Поэтому они решили вернуться к шатру их «гостеприимного» хозяина…

Но стоило им подойти к нему поближе, как Джай уже пожалел о том, что решил закончить прогулку. Потому что Дайр действительно вернулся и, судя по доносившимся голосам, степняк был в отвратительном настроении. Но отступать было поздно, потому что их заметили.

– Рэм Джай,– подчеркнуто-уважительно поклонился Дайр.

– Приветствую тебя, рэм Дайр,– юноша ответил ему таким же поклоном, прекрасно понимая, что, не смотря на показную вежливость, степняк не перестал считать его своим врагом.

Потом Джай кивнул сидевшему у дальней стены Илару.

Судя по выражению лица ванаанца, рэм уже успел основательно испортить ему настроение (еще бы, ведь целых полтора часа старался). И хотя Илару еще удавалось держать себя в руках, заветная черта была уже близка. Причем в его взгляде не было и намека на почтительность, с которой воин должен был смотреть на своего рэма.

– Это все, что ты хотел мне сказать?– тихо спросил рыжий, и Джаю показалось, что где-то рядом с ним зашипела огромная змея.

– Мы договорим позже,– с явной угрозой в голосе ответил Дайр.

– Я подожду снаружи,– кивнул Илар.

Но подумать о странностях взаимоотношений этих двоих Джай не успел, потому что в этот момент из-за занавески, отгораживавшей уголок шатра, предназначенный для гостей, выглянул Зим. Он успокаивающе помахал рукой, давая понять, что все в порядке, а потом снова скрылся за занавеской. И Джай позволил себе облегченно вздохнуть – по крайней мере, за Хора можно было не волноваться. Узнать бы еще, где пропадали Лиам и остальные…

Краем глаза сын герцога заметил, что Илар проследил за их короткой пантомимой с совершенно необъяснимым выражением лица, а потом быстро вышел из шатра.

– Прошу прощения, что прервал ваш разговор,– посчитал нужным извиниться Джай.

– Ты пришел вовремя,– хмуро ответил степняк (а что ему еще оставалось – долг гостеприимства не позволял откровенно грубить гостю, даже если очень хотелось).– Ашан просил передать, что ждет тебя в своем шатре.

Похоже, глава рода Шааз, наконец-то, решил уделить внимание незваным гостям. И Джай стал мысленно настраиваться на долгий и утомительный разговор.

– Как мне его найти?– спросил он.

– Илар покажет тебе дорогу,– ответил Дайр, а потом обвиняющее произнес,– сегодня твои воины самовольно ушли из поселка. Они отказались вернуться.

– Они выполняли мой приказ,– безразлично пожал плечами Джай.

Он лгал без зазрения совести, но степняку не стоило знать о необычных взаимоотношениях, установившихся в их маленьком отряде. К тому же, молодому лорду очень не понравилось то, как вел себя Дайр. Степняк отчитывал его словно провинившегося мальчишку, а такое обращение сын герцога мог стерпеть только от одного человека (от своего отца).

– Или моим воинам запрещено выходить за линию шатров?– не меняя интонации, добавил Джай.

Услышав этот вопрос Дайр буквально побагровел от ярости, но у него хватило ума не отвечать (вернее, он просто проглотил все, что хотел сказать). Потому что любой ответ поставил бы степняка в очень неудобное положение. Если бы он отказался, то тем самым признал необоснованность собственных заявлений. А если бы согласился, то опозорил бы свой дом тем, что поставил гостей в положение пленников. Несколько мгновений Джай выдерживал паузу, наблюдая за переливами лица степняка, а потом, сжалившись, произнес:

– Я благодарю тебя за этот разговор, рэм Дайр.

Наверное, степняк посчитал его слова очередной насмешкой, потому что его глаза сверкнули настоящим бешенством, но у Дайра хватило сил на короткий кивок.

И уже выходя из шатра, Джай подумал о том, что снова нажил себе очередного врага…

Подозрительно повеселевший Илар дожидался в двух шагах от шатра.

– У вас настоящий талант,– хмыкнул рыжий (правда, разговаривал он при этом на ванаанском),– мне еще ни разу не удавалось так быстро довести Дайра до белого каления…

– Ты часто выводишь его из себя?– скорее для того, чтобы просто поддержать беседу, спросил Джай (сейчас его больше занимал предстоящий разговор с главой рода Шааз, чем слова рыжего).

– В последнее время не очень,– пожал плечами Илар.– Но раньше – частенько…

– И он терпит такое отношение?

Учитывая взрывной темперамент Дайра, как-то слабо верилось, что он станет терпеть подобные выходки от кого бы то ни было.

– А что ему еще остается?– снова хмыкнул Илар.

Джай вопросительно посмотрел на него, и рыжий, наконец, объяснил, что он имел в виду:

– Дайр – мой брат,– сказал он.

Вот теперь сын герцога действительно удивился. Как ванаанец мог оказаться братом степняка?

– Так получилось, что я спас ему жизнь,– немного смущенно пожал плечами Илар.– А потом оказалось, что у степняков на этот случай есть особая традиция. Правда, до сих пор не понимаю, почему Ашан тогда настоял на том, чтобы ритуал провели по всем правилам. Все-таки я был для них чужаком, и на меня их законы не распространялись. Но все случилось так, как случилось, и я стал считаться братом Дайра. Думаю, только поэтому мне и разрешили остаться в поселке.

Джай хотел расспросить ванаанца поподробнее, но оказалось, что они уже пришли.

– Ашан живет здесь,– сказал Илар, указывая на небольшой шатер, стоявший в стороне от остальных.

– Рэм Джай, тэри Лар, прошу вас, заходите,– раздалось из шатра.

Джай послушно шагнул внутрь, и Лар последовал за ним.

Первое, на что обратил внимание сын герцога, это что шатер главы рода Шааз мало напоминал жилище Дайра. Если дом рэма (по крайней мере, его мужская половина) отличался аскетической простотой убранства, и полностью соответствовал представлениям степняков относительно того, каким должно было быть жилище воина. То в доме главы рода, похоже, допускались некоторые отступления от правил. Обстановка здесь была очень простой: пара низеньких столиков у стены, возле которых примостился большой сундук, несколько подушек для сидения, разбросанных прямо на полу, в дальнем углу – широкое ложе, рядом еще один ворох покрывал… Но здесь эта простота не казалась такой демонстративной. Стены шатра были завешены разноцветными коврами, ложе застлано плетеным покрывалом, тут и там лежали разные бытовые мелочи – все это делало обстановку более уютной и какой-то домашней. Осмотревшись, Джай решил, что Ашан жил один.

– Приветствую тебя, тэм Ашан,– уважительно поклонился сын герцога, и к его огромному удивлению глава рода Шааз ответил ему таким же глубоким поклоном.

Он был стар (лет восьмидесяти), но хотя от его былой силы остались разве что воспоминания, Ашан умудрился сохранить гордую осанку настоящего воина. Высокий, из-за старческой худобы, которую не скрывал даже широкий халат, он казался немного нескладным. Но движения степняка сохранили свою легкость и гибкость, так что сразу становилось понятно, что, даже не смотря на почтенный возраст, дряхлость еще не скоро завладеет его телом. А, взглянув в лицо главы рода Шааз, Джай подумал о том, что теперь он знает, каким станет Дайр через полвека (если, конечно, вспыльчивый степняк доживет до того времени), когда его лицо избороздят глубокие морщины, а волосы покроются пеплом седины.

Но, поймав на себе проницательный взгляд старика, юноша понял, что таким, как его отец (или дед – сходство между ними было слишком сильным, чтобы считать его простым совпадением) Дайр не станет никогда. Недюжинный ум Ашана, данный ему от рождения, прожитые годы отточили до смертоносной остроты клинка, закалив его в горниле опыта так, что даже время не сумело его сломать.

Джаю даже стало немного не по себе от испытывающего взгляда старика.

– Устраивайтесь удобнее,– махнул в сторону подушек старик, а потом плотно задвинул занавеску, прикрывавшую вход в шатер.– Разговор будет долгим…

Сын герцога кивнул ему в ответ и, выбрав ближайшую подушку, уселся на нее, скрестив ноги на манер степняков. Лар устроился в шаге от него прямо на полу, подогнув ноги и сев на собственные пятки (как во время тренировки).

Увидев это, Ашан едва слышно хмыкнул, а потом снял с одного из столиков глиняный кувшин и три чаши. Все это он поставил перед Джаем и сел на подушку напротив него.

– Кровь земли хороша тем, что веселит душу, но не мутит разум,– произнес он, разливая в чаши вино, а потом протянул одну из них сыну герцога, а вторую Лару.

Джай из вежливости пригубил вино, оказавшееся непривычно терпким на вкус. Степняк же задумчиво повертел свою чашу в руках, а потом отставил ее в сторону, так и не сделав ни одного глотка (небольшое отступление от правил, которое, однако, говорило о многом). На языке жестов и недомолвок, который использовали степняки, это обозначало, что Ашан пока не был расположен верить словам своего собеседника – не лучшее начало разговора. Но будет гораздо хуже, если к концу беседы старик так и не сделает ни одного глотка (это будет обозначать полное недоверие).

То есть в случае неудачи, Джай серьезно рисковал из не совсем званого гостя рэма Дайра превратиться во врага всего рода Шааз.

– Расскажи мне о том, что произошло на границе,– сказал степняк.

Джай даже вздрогнул от неожиданности, едва не расплескав вино из своей чаши. Он не сразу сообразил, что Ашан имеет в виду совсем другую границу, и совсем другие события.

– Мы направлялись на восток, и так случилось, что наш путь пролег через ваши земли,– собравшись с мыслями, начал свой рассказ сын герцога.– Мне жаль, если рэм Дайр принял нас за врагов, но ни я, ни мои люди не давали для этого повода, мы просто шли мимо.

– Кажется, там был еще случай с кем-то из воинов?– лукаво прищурившись, спросил Ашан.

Все он знал, этот старый лис, и то, что произошло, и то, что только могло случиться. Наверняка, ведь Дайр уже доложил ему обо всем. И свое решение старик, тоже уже принял.

Только зачем ему понадобилось разыгрывать эту комедию?

– Тэм Илар принял меня за кого-то другого,– пожал плечами молодой лорд, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, а то этот разговор начинал его раздражать,– но мы прояснили это недоразумение.

– Дайр принял тебя за врага, Илар принял тебя за кого-то другого,– задумчиво повторил старик.

Как будто Джай и сам не понимал, что его рассказ звучал совсем неубедительно.

– Но ты говоришь, что они оба ошиблись,– продолжил свою мысль Ашан.– Ты не похож на детей степи. Твоя внешность, одежда, даже оружие – все говорит о том, что ты чужак. Но семь воинов утверждают, что ты их рэм. Кто же ты на самом деле?

– Мое имя Джай ар-Сантар, и я действительно рэм этих людей,– произнес сын герцога, не собираясь больше ничего объяснять.

Ашану не стоило говорить о том, где Джай встретил Лиама и остальных, и как стал рэмом отряда. И даже о том, куда они направлялись, на всякий случай стоило умолчать.

Можно было попробовать сочинить какую-нибудь историю поправдоподобнее. Но Джай давно убедился в том, что быстро сочинить что-нибудь толковое ему, как правило, не удается. К тому же, чем дольше плелась паутина лжи, тем больше была вероятность запутаться в ней самому.

Джай почти физически ощущал, как истекают драгоценные секунды, отмеренные ему на то, чтобы убедить главу рода Шааз пропустить его отряд. А потом неожиданно осознал, что бы он не произнес, в чем бы не признался, это никак не повлияет на итог разговора. Потому что Ашан уже принял свое решение, причем явно не в пользу незваных гостей. Слишком уж нарочито спокойно он себя вел. И то, как степняк задавал вопросы, только подтверждало догадку Джая.

– Ты больше ничего не хочешь мне сказать?– нарушил тишину Ашан.

– Я больше ничего не могу тебе сказать.

Джай уже приготовился к тому, что через мгновение старик велит ему убираться с земли своего рода, и как можно быстрее. Но Ашан не спешил…

Он задумчиво смотрел на сидевшего напротив него молодого чужака, на замершего в обманчиво-расслабленной позе эльфа, и по его лицу ничего невозможно было прочитать. А потом глава рода Шаан медленно поднял свою чашу и в несколько глотков осушил ее до дна.

Удивление Джая было настолько сильным, что ему так и не удалось скрыть его до конца. Сын герцога понял это, по тому, как насмешливо улыбнулся его собеседник. Впрочем, в этой улыбке не было ничего обидного. Просто на какое-то мгновение глаза старика сверкнули озорными искрами (совсем, как у малолетнего хулигана, которому только что удалось в тайне от родителей совершить очередную пакость). Сходство было настолько сильным, что Джай и сам едва удержался от улыбки.

– Ты знаешь, что ты очень похож на своего деда?– неожиданно спросил Ашан.

И на это раз Джай даже не пытался скрыть свое удивление.

– Мне никогда не говорили об этом,– осторожно ответил он.

– Ты действительно похож на него,– задумчиво произнес старик, и по выражению его лица Джай понял, что Ашан имел в виду не только (или вернее, не столько) внешнее сходство.– Правда, я видел хагана лет тридцать назад и с тех пор он, наверняка, сильно изменился. Но в тот момент, когда ты въехал в поселок, мне показалось, что не было этих тридцати лет.

Наверняка, степняк что-то напутал в своих подсчетах. Потому что если в этом году хагану исполнялось семьдесят, то тридцать лет назад ему было не меньше сорока. А перепутать сорокалетнего мужчину с шестнадцатилетним мальчишкой (ведь за последние два года Джаю так и не удалось хоть немного повзрослеть) было бы трудно. Но сын герцога не стал говорить об этом степняку.

– Ты еще вчера знал, что пропустишь нас?– произнес Джай, и его слова прозвучали скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Конечно,– пожал плечами старик,– такое сходство… К тому же ты сам сказал, что едешь на восток. А это могло обозначать только одно – что тебя ждут в Итиль Шер.

– Тогда зачем было разыгрывать меня?– поинтересовался сын герцога.

Теперь, когда выяснилось, что им не придется возвращаться назад к границе, он смог немного расслабиться, и снова включился в игру. Правда на этот раз приходилось действовать осторожнее – старик уже один раз обыграл его, и сын герцога больше не собирался предоставлять ему еще одну возможность.

– Не смог удержаться,– снова пожал плечами степняк,– но ведь ты сразу понял, что к чему.

– Не сразу,– признался Джай.

– Ты отправляешься завтра?– старик поднялся на ноги и направился к тому самому сундуку, который привлек внимание Джая.

– Да, завтра утром.

– Тогда, думаю, они тебе пригодятся,– произнес Ашан и протянул сыну герцога его гайны.

Еще вчера Джай вынужден был отдать их ему, тем самым, давая понять, что выполнит любое решение, которое примет глава рода Шааз. Во всяком случае, так сын герцога представлял себе вчерашние события, потому что сам момент передачи он не помнил. В памяти сохранились воспоминания только о том, как Лар дотащил его до шатра.

– Благодарю,– ответил Джай, сжимая шероховатые рукояти, и те привычно отозвались на его прикосновение едва ощутимым теплом.

Не то, чтобы он скучал по своим клинкам (у сына герцога никогда не было особого пристрастия к оружию), но в окружении степняков без своих гайнов он чувствовал себя неуютно.

– Дайр проводит тебя до границы,– подвел итог степняк.

Сначала Джай хотел отказаться, уже предчувствуя «радость» от предстоящего путешествия в компании местного рэма, но потом передумал. В конце концов, его взаимоотношения с Дайром были его личной проблемой, и ему не хотелось рассказывать о ней Ашану (а причину своего отказа пришлось бы объяснять). К тому же, путешествовать в составе большого отряда было безопаснее.

Поэтому Джай только согласно кивнул, но заминка с ответом не ускользнула от внимания старика. Или все дело было в том, что Ашан просто очень хорошо знал Дайра?

– Моему внуку уже давно пора научиться держать себя в руках,– проворчал глава рода.– Нужно будет еще раз с ним поговорить. Понимаю, что это все не вовремя, но… я хотел попросить тебя об одолжении.

– О каком?– невольно насторожился Джай.

– Это трудно объяснить. Так что, наверное, мне лучше начать с самого начала,– устало вздохнул глава рода, и впервые с начала их разговора Джай осознал насколько тот стар.– Десять лет назад охотники нашли в степи мальчишку-чужака. Его ранила арктум – дикая кошка. Мальчишка истекал кровью, так что охотники сначала даже побоялись его трогать – думали, что он умрет на месте. Они перевязали его, а потом пошли по следу зверя (испробовав человеческой крови, арктум продолжила бы нападать на людей – поэтому ее нужно было убить). Они нашли ее – кошка не успела уйти далеко, но оказалось, что спешили они зря, потому что арктум была уже мертва – ее морду покрывала тонкая серебристая сетка, край которой перерезал зверю горло. Охотники побоялись к ней прикасаться…

А Джай подумал о том, что эти охотники поступили очень мудро. Потому что сетка, которую описал ему Ашан, очень напоминала одну из вариаций заклинания ловчей сети – одного из самых действенных и смертоносных заклинаний в арсенале магов (на его построение требовалось не много сил, и выпустить его можно было простым движением кисти). И если сеть оставалась видимой, это означало, что она все еще действовала.

– Когда охотники вернулись к мальчишке, тот потерял сознание,– продолжил свой рассказ Ашан.– Они уже хотели возвращаться, но тут один из них заметил еще одни следы. Он пошел по ним, и нашел двух человек: это были Дайр и еще один разведчик. До них добралась та же арктум. Разведчик был мертв, а Дайр только ранен в ногу, но он не мог ходить и сильно ослабел от потери крови (охотникам пришлось нести его на руках). Он даже разговаривал с большим трудом, но все-таки настоял, чтобы охотники забрали с собой и мальчишку.

Старик помолчал несколько мгновений, словно, вспоминая подробности того далекого дня.

– Когда они добрались до поселка, Дайр рассказал, что на самом деле произошло. Арктум увязалась за ними с Тарвом с самого утра. Они решили, что им удалось сбить ее со следа. Но арктум просто затаилась, она выждала удобный момент, а потом напала. Тарв погиб сразу – кошка прыгнула прямо на него, а Дайру удалось отскочить в сторону. Он швырнул в нее кинжал, но только ранил ее, и это еще больше рассердило арктум.

Наверное, трудно было бы придумать большую глупость, чем та, которую совершил Дайр. Но с другой стороны, Джай должен был признать, что не знал, как сам поступил бы в подобной ситуации.

– Она располосовала ему ногу,– продолжил старик,– и уже готова была вцепиться в горло, как вдруг появился какой-то мальчишка-чужак. Он громко закричал, а потом побежал прочь, и это отвлекло внимание зверя. Арктум бросилась за новой добычей. Она догнала его очень быстро. Тогда мальчишка развернулся и бросил что-то прямо в морду зверя, но кошка закончила прыжок – она разодрала ему грудь, а потом стала кататься по земле и бить себя лапами по морде. С диким воем, она вскочила и убежала прочь.

Из рассказа степняка выходило, что Илар (а неизвестным мальчишкой-чужаком был именно он – больше просто некому) повел себя очень по-геройски, отвлекая на себя внимание зверя. Но Джаю слабо верилось, что рыжий был способен на подобные подвиги (вернее, подобную глупость). Просто Дайру невероятно повезло, что портал ванаанца открылся в нужное время и в нужном месте.

А вот реакция десятилетнего мальчишки на несущегося прямо на него огромного зверя оказалась вполне закономерной: закричать и убежать. Он даже не сразу сообразил применить сеть – поэтому кошка и успела прыгнуть.

– Илар был тяжело ранен, так что никто не верил, что он выживет. Но через две декады стало понятно, что мальчишка не собирался умирать.

Живучести ванаанца можно было позавидовать. Застрять в пространственном переходе (если, конечно, Илар не сочинил ту историю), потом попасть в лапы к арктум и после этого остаться в живых – не каждый мог бы похвастаться такими приключениями.

Впрочем, Илар и не хвастался, а скорее, умалчивал события своего «героического» прошлого. Может быть, потому что считал свои поступки не такими уж героическими?

– Зачем ты настоял на ритуале?– спросил Джай, и на этот раз уже Ашан не смог скрыть своего удивления. Старик явно не ожидал от сына герцога такой осведомленности.

– Мальчишка хотел остаться в поселке,– пожал плечами Ашан, но потом признался,– честно говоря, я больше думал о Дайре. У него всегда был отвратительный характер: слишком вспыльчивый, слишком бескомпромиссный… А этот случай с Иларом оказался очень кстати…

Скорее всего, старик решил воспользоваться тем, что мальчишка был при смерти. Иначе, он ни за что не стал бы связывать узами кровного родства своего внука с неизвестным чужаком.

Словно прочитав его мысли, Ашан с нажимом произнес:

– Я рад, что он выжил. Как брат, Дайр присматривал за ним все это время. Правда, больше всего забот на него свалилось уже после того, как мальчишка пришел в себя,– хмыкнул старик.

Похоже, Ашан был даже рад огромному количеству проблем, которые обрушились на голову несчастного Дайра по вине его «братца».

Старик замолчал, и Джай подождал несколько минут (вдруг у его рассказа будет продолжение?). Но продолжения не последовало, и тогда сын герцога спросил:

– Тэм Ашан, о чем ты хотел попросить меня?

– После ритуала Илар стал Шааз по крови, но по духу он так и остался чужаком. И однажды он уйдет от нас,– произнес степняк.

Сыну герцога хотелось добавить, что это может произойти очень скоро. Насколько он понял, Илар вынужден был оставаться «в точке фокуса негаторного поля» (как он сам называл это место) из-за удавки, висевшей на его шее. Но теперь, когда сын герцога разорвал злополучный шнурок, уже ничто не удерживало ванаанца в таком неблагоприятном для мага месте. Так что рыжий должен был сбежать при первой же возможности.

– Я не смогу забрать его с собой,– сказал Джай, сообразив, к чему клонит старик.

Как будто ему до этого было мало неприятностей с эльфами и степняками, так теперь ему пытались навязать еще и ванаанца. Но в глубине души, Джай понимал, что если Ашан станет настаивать, то он не сможет ему отказать. Ведь именно он снял с Илара удавку. А благие намерения, как известно, наказуемы. Вмешавшись в жизнь ванаанца, он сам взвалил на свои плечи ответственность за его судьбу.

– Я прошу не об этом,– покачал головой Ашан.– Не думаю, что он захочет уйти от нас прямо сейчас. Но потом, когда это случится, ему некуда будет пойти.

Джай мысленно с ним согласился. Наврядли, тот, кто повесил Илару на шею такое экзотическое «украшение», ожидал его возвращения. И, скорее всего, только поэтому ванаанец был до сих пор жив. Так что рыжему ни в коем случае нельзя было появляться в родном Ванаане. В Хаганате с его природными (или не совсем) аномалиями Илару тоже нечего было делать. А учитывая то, что кроме ванаанского, Илар знал только имперский – у него был не такой уж большой выбор.

– Ты занимаешь высокое положение в своей стране?– спросил степняк, и Джай кивнул ему в ответ.– Тогда тебе будет нетрудно ему помочь.

В принципе, сыну герцога действительно не составило бы большого труда куда-нибудь пристроить ванаанца, если бы не одно «но»… Илар был магом, а это в корне меняло ситуацию.

Рано или поздно, но он проявит свои способности не перед теми людьми, и тогда, как минимум, Джаю придется разбираться с советом магов. А о том, что будет в худшем случае, даже думать не хотелось. Наврядли, «сеть» была единственным заклинанием в арсенале ванаанца, хотя уже и ее хватало с лихвой.

Единственный выход – найти Илару учителя. Но с волшебниками у сына герцога, как правило, складывались не самые хорошие отношения, поэтому уговорить кого-нибудь из них взять рыжего к себе в ученики будет довольно проблематично. Последняя надежда оставалась на леди Тамину, но она сейчас жила в их родовом замке. А Джай очень сомневался, что его отец согласится принять в своем доме неизвестного мага, к тому же ванаанца. Но может быть, леди Тамина посоветует ему, к какому магу можно будет обратиться с такой просьбой…

Сын герцога медлил с ответом, и тогда Ашан нанес решающий удар:

– Я знаю Илара уже десять лет, но мне так и не удалось узнать, откуда он и как оказался в Хаганате,– признался степняк, а потом добавил,– но тебе он поверил сразу…

На это Джаю нечего было сказать. Впрочем, Ашан и не ждал от него ответа, он и так знал, что гость согласится… уже согласился… иначе, он не стал бы обдумывать возможные варианты решения проблем.

– Мое имя Джай ар-Сантар, я – сын герцога ар-Сантара,– наконец, произнес Джай,– он сможет найти меня в родовом замке, это недалеко от границы Хаганата.

– Я передам ему это, когда придет время,– кивнул Ашан, и сын герцога едва не расхохотался в ответ.

Он только теперь осознал, что степняк снова обыграл его. Не имея никакого преимущества в разговоре, Ашан умудрился добиться от него добровольного согласия (практически обещания) позаботиться об Иларе, если тот появится в Империи. Причем, старик не просто уговорил Джая, он обставил все так, чтобы тот самостоятельно принял необходимое ему решение. Пожалуй, в мастерстве ведения игры, степняк не уступал большинству имперских придворных интриганов.

Юноша не удержался от улыбки, и, заметивший это, Ашан едва слышно вздохнул.

– Ты действительно очень похож на своего деда,– сказал старик.

Джай не понял, что именно степняк имел в виду, но уточнять не стал. Гораздо больше его интересовало кое-что другое.

– Если с этим разобрались, то у меня тоже есть вопрос.

– Какой?– насторожился степняк.

– Не подскажешь, куда делся мой проводник?

Они с Ларом обошли весь поселок, но эльфа так и не увидели, а сын герцога не хотел бы надолго выпускать его из вида.

– Тэри Натаэль?– уточнил Ашан (и Джаю показалось, что голос степняка прозвучал немного удивленно). Получив утвердительный ответ, старик продолжил:

– Он расположился на краю поселка.

– Мне сказали, что ты пригласил его к себе,– задумчиво произнес Джай.

– Принимать в нашем поселке тэри Натаэля – это большая честь для всех нас,– осторожно ответил Ашан.– Я предложил ему остановиться в моем доме, но он отказался.

Отказ от такого приглашения степняки считали оскорблением, равносильным объявлению кровной вражды. Но, похоже, к эльфам в Хаганате относились намного терпимее. И то, что было непозволительно для рэма Джая, тэри Натаэлю спокойно сходило с рук.

– Древние всегда держались в стороне от людей,– пожал плечами Ашан (словно отказ Натаэля был чем-то само собой разумеющимся), а потом с любопытством посмотрел на Лара, который явно не вписывался в его представления об эльфах.

И хотя степняк не стал задавать никаких вопросов, Джай решил, что пора заканчивать затянувшийся разговор, пока Ашан не заинтересовался чужими тайнами всерьез, а заодно не вытребовал у него еще какого-нибудь обещания.

Они коротко попрощались, и уже выходя из шатра, Джай подумал, что давно не встречал такого странного человека, как этот степняк. И дело было вовсе не в том, что Ашан обыграл его как минимум два раза. Сын герцога никогда не считал себя непобедимым мастером в ведении игры. Потому что всегда находились люди, намного умнее и талантливее его самого. Например, герцог ар-Тан, его могущество Барус и даже собственный отец так и оставались для Джая недостижимой величиной.

Но все эти люди родились и выросли в мире, где умение разбираться в хитросплетении чужих интриг (а самое главное – плести собственные) было жизненно важной необходимостью. Они годами оттачивали свое мастерство, доводя его до немыслимых высот.

А где всему этому смог научиться Ашан?

Судя по тому, что Джай увидел в поселке, жизнь Шааз была простой и неприхотливой: бытовые заботы, семейные неприятности – вот и все проблемы, которые был вынужден решать глава этого рода. Потому что всеми остальными вопросами, по идее, должен был заниматься рэм: обучение воинов, организация отрядов, охрана границ – все это было заботой Дайра.

А из всего этого напрашивался только один вывод – Ашан был не так прост, каким хотел казаться на первый взгляд. Но кто знал, чем степняк занимался до того, как стал главой рода Шааз? Все-таки этот старик прожил достаточно долгую жизнь, чтобы успеть в ней очень и очень многое…

– Что-то не так, даан?– спросил Лар, когда они отошли от шатра главы рода Шааз. Эльф ощутил растерянность Джая, и это обеспокоило его.

– Здесь все не так,– ответил сын герцога (они разговаривали на эльвандаре, поэтому не было особого смысла таиться).

– Этот человек не показался мне опасным,– задумчиво протянул Лар, но в его тоне угадывались вопросительные нотки. Эльф знал на языке степняков только несколько слов, поэтому был вынужден делать свои выводы только на основании общего впечатления о человеке, его интонациях, жестах и других мелочах, которые не могли посвятить его в подробности произносимых фраз.

Джай коротко пересказал ему свой разговор с Ашаном, отметив, что к концу его рассказа Лар встревожился еще больше.

– Что ты думаешь обо всем этом?– спросил сын герцога.

– Молодой маг может быть опасен,– ответил эльф.

– От него, наверняка, будут неприятности. Придется подыскивать ему учителя,– пожал плечами Джай, но, ощутив обеспокоенность Лара, он насторожился.– Или дело не в этом?

– Вещь, которая висела у него на шее, это какой-то артефакт подчинения…

– Ты хочешь сказать, что мне не стоит связываться с теми, кто повесил ему на шею эту удавку?– поинтересовался Джай.

– Эта вещь может быть не единственной,– ответил Лар, глядя сыну герцога прямо в глаза.

Вот об этом сын герцога действительно не подумал.

Он ничего не знал о свойствах злополучного шнурка. Джай предполагал, что тот был чем-то вроде поводка, ограничивавшего передвижения Илара (когда маг выходил за границу определенной зоны, удавка активировалась). Но кто сказал, что его предположения на самом деле соответствовали действительности?

К тому же, для того, чтобы по-настоящему «приручить» мага, нужно было сделать нечто большее, чем просто ограничить его передвижения. Потому что ни одна привязь не смогла бы достаточно долго удерживать того, кто одним усилием воли способен изменить облик мира по своему усмотрению. И хотя «изменять облик мира» на самом деле были способны только высшие маги. Но кто поручится за то, что однажды Илар не станет высшим? Насколько мог судить Джай, задатки у него были очень даже хорошие – не каждый ученик смог бы построить настоящий портал (а ведь рыжему тогда было всего десять лет).

Но для того, чтобы стать магом, мало просто иметь способности. Нужно было долго и прилежно учиться – и Илар учился. Вернее, его учили. Причем, очень старательно, пытаясь максимально развить способности мальчишки, который еще даже не подозревал, какими силами он наделен. Потому что его «хозяину» нужны были не неумехи и недоучки, а опытные и преданные слуги… или рабы?

И этот «хозяин» (если, конечно, ему была дорога собственная жизнь) обязан был обезопасить себя от малейшей возможности неповиновения или неудовольствия со стороны таких могущественных слуг. А для того, чтобы добиться этого только удавки было недостаточно. Нужно было что-то более сильное, способное подчинить волю…

– Ты прав,– произнес Джай,– этот шнурок был слишком демонстративно выставлен напоказ. Словно, его повесили специально для того, чтобы он бросался в глаза.

– Как клеймо,– кивнул Лар.

Дальше они шли молча. Джай размышлял о том, как ему поступить с Иларом. Потому что если и можно было что-то изменить, то делать это было нужно прямо сейчас, пока они еще не ушли из поселка Шааз. О чем думал Лар, сын герцога не знал. Но ощущение тревоги, идущее от эльфа, было красноречивее слов…

Когда они вернулись к шатру Дайра, у входа их встретил привычно невозмутимый Зим.

– Как там мальчишка?– поинтересовался у него Джай.

– Спит,– ответил степняк.

Он скользнул глазами по перевязям с гайнами, которые сын герцога не стал надевать, а просто повесил через плечо. Но что-то спрашивать Зим, конечно же, не стал – воину не подобало задавать вопросы своему рэму (удобное правило для Джая).

– С ним не было неприятностей?– продолжил расспросы молодой лорд.

– Нет,– пожал плечами Зим.

– Все равно, присматривай за ним, пока мы не выехали из поселка. Лиам и остальные еще не возвращались?

– Нет, рэм.

А Джай подумал о том, что за прошедшие несколько дней он слышал от Зима всего несколько коротких фраз, и те были произнесены только по необходимости (когда степняк предупреждал о приближении чужаков или отвечал на вопросы Лиама). Наверное, если бы это было возможно, Зим ограничивался бы только короткими «да» и «нет», или вообще перешел бы на язык жестов. Впрочем, в этом были и свои преимущества – приказ Джая степняк выполнил, не задавая никаких вопросов.

Но все-таки он был немного странным этот молодой воин с длинными шрамами на обоих предплечьях и хмурым выражением лица. Хотя уже то, что Лиам решил оставить с Джаем именно его, говорило о многом.

Остаток дня прошел относительно спокойно, если не сказать, скучно. Джаю просто нечем было заняться. Хор спал, Зим неподвижной статуей замер у входа в шатер, остальные воины все не возвращали, Натаэль не появлялся.

Дайр, увидев, что «его гость» обосновался в его шатре, резко развернулся и ушел куда-то в сторону шатра главы рода Шааз, причем выражение лица в этот момент у него было очень воинственное (должно быть, заметил гайны). Так что Ашана ожидал не самый приятный разговор.

Впрочем, вспомнив, что старик и сам «давно собирался поговорить со своим внуком», сын герцога решил, что неприятный разговор предстоял скорее Дайру. Но даже это не смогло поднять ему настроение, потому что он так и не придумал, что делать с Иларом.

Конечно, проще всего было бы пустить все на самотек (в конце концов, у рыжего могли быть собственные планы, и не обязательно в Империи). Но в глубине души Джай уже не сомневался, что ответственность за ванаанца ляжет на его плечи.

Наверное, это начинало входить в привычку. Сначала Лар с его ненавистным поводком, потом степняки, решившие сделать его своим рэмом (причем, их совершенно не волновало, хотел ли этого он сам), Хор с ворохом пока неизвестных проблем, теперь Илар и его заботы… Это не говоря о том, что в ближайшем будущем на него вполне могла свалиться ответственность еще и за всю Империю… Все вокруг как будто специально сговорились для того чтобы доставить Джаю как можно больше проблем.

И подумав об этом, сын герцога как-то очень остро осознал, что ему не хватает старшего брата. За последние два года он часто вспоминал о нем (наверное, даже чаще, чем в те времена, когда Терех был еще жив), и ему было невыразимо стыдно за свои глупые детские обиды, не позволявшие ему по-настоящему узнать своего брата. Который все-таки пришел к нему на помощь в ту страшную ночь. И разве он мог не прийти, его большой и сильный старший брат, такой уверенный, такой надежный, настоящая опора дома? Разве он мог оставить в беде своего глупого младшего, вечно нуждавшегося в защите и поддержке (совсем как тогда во дворце, когда Джай так бездарно подставился под удар Дерена ар-Тана)? Он всегда был рядом, всегда был готов помочь. Но для того, чтобы понять это, Джаю нужно было сначала его потерять.

Насколько все было проще, когда Терех был жив. Когда именно ему приходилось быть наследником герцога ар-Сантара и племянником императора, а Джаю достаточно было оставаться просто младшим. А он – глупец, вместо того, чтобы радоваться, еще и был недоволен этим. Тогда он еще не знал, что означает остаться совсем одному.

Но, оглянувшись на Лара, Джай подумал о том, что по-настоящему одиноким он не был никогда. Сын герцога и сам не понимал, кем на самом деле был для него этот странный эльф, появившийся неизвестно откуда: уже не враг, но еще не друг, не раб, не слуга, но и не равный (хотя, наверное, в этом была вина самого Лара). Он всегда был рядом, как тень следовал за Джаем по пятам, привычно отставая на один шаг. Но именно его молчаливая поддержка зачастую была той единственной спасительной соломинкой, заставлявшей сына герцога не согнуться под очередным ворохом проблем, а продолжать двигаться вперед.

Вот и теперь спокойный взгляд Лара подействовал на Джая отрезвляюще, заставив его вынырнуть из водоворота тяжелых воспоминаний и сосредоточиться на сегодняшних заботах. И очень вовремя, потому что охотники, наконец, вернулись.

Впереди шел донельзя уставший и злой Лиам, за ним – все остальные. Их лица тоже отнюдь не светились радостью, и Джаю хватило одного взгляда, для того, чтобы понять, почему.

– Ну, как поохотились?– подлил масла в огонь их раздражения сын герцога (Лиаму не стоило отправлять весь отряд на охоту без его ведома, к тому же, он разозлил Дайра).

– Прекрасно,– процедил сквозь зубы степняк.

Наверное, если бы они были одни, Лиам использовал бы более крепкие выражения. Но когда вокруг было так много посторонних ушей, и он не мог позволить себе неуважительное обращение к собственному рэму (даже если тот его заслуживал).

– Наша добыча,– произнес степняк, показывая Джаю пару уток, а потом кивнул на тушку какого-то хорька, которого достал из своего мешка Мааюн.

– Значит, вы все-таки что-то поймали,– ехидно заметил Джай, и Лиам едва не задохнулся от возмущения. Да чтобы мальчишка-чужак учил его охотиться…

– Если бы рэм Дайр не приставил к каждому из нас по своему охотнику,– начал он, но мгновенно замолчал, натолкнувшись на насмешливый взгляд мальчишки… нет уже рэма… своего рэма…

– Ты на его месте поступил бы по другому?– на этот раз совершенно серьезно спросил Джай.

Степняк задумался на несколько мгновений, а потом согласно кивнул в ответ.

Сын герцога дал Лиаму еще пару мгновений на то, чтобы успокоиться, а потом произнес:

– Я договорился с тэмом Ашаном. Завтра утром мы поблагодарим род Шааз за гостеприимство и продолжим свое путешествие.

Лиам понял намек (не связываться с местными, и в первую очередь с Дайром), и еще раз кивнул. А остальные степняки явно оживились.

– Рэм Дайр проводит нас до границы земель своего рода,– предупредил Джай, и это немного умерило их воодушевление.– Пусть кто-нибудь найдет нашего проводника и передаст ему все это.

– Да, рэм,– ответил Лиам и дал всем остальным (включая Зима) знак расходиться.

Проследив за тем, как они разбредаются в разные стороны (Дайр постарался расселить их как можно дальше друг от друга), степняк тихо произнес:

– Нам действительно нужно убираться отсюда,– и в ответ на вопросительный взгляд Джая он Юноша благодарно кивнул ему в ответ, и Лиам направился куда-то к восточной границе поселка. Джай смотрел ему вслед, раздумывая над предостережением степняка. Их уже выследили? Или пока только обследуют возможный район поисков? В любом случае, нужно было быть настороже.

– Ищут нас?– едва слышно произнес Лар.

– А ты веришь в такие совпадения?– одними губами ответил Джай.

Эльф промолчал, но сын герцога и так знал его ответ. Потому что они оба давно перестали верить в совпадения.

Казалось бы, этот день уже преподнес все возможные неприятности, но очень скоро Джай убедился в том, что расслабляться было еще рано. Потому что впереди его ожидал ужин в компании Дайра. Сын герцога был гостем в его шатре, а согласно традиции, гость должен был сидеть за тем же столом и принимать ту же пищу, что и хозяин дома. И то, что эта обязанность была обременительна для обоих, не имело никакого значения.

За столом (если, конечно, этим словом можно было назвать скатерть, расстеленную посреди шатра прямо на полу) собрались шесть человек: сам Дайр, Илар, Джай, Лар, недавно проснувшийся Хор и мальчик лет семи, которого хозяин дома представил, как своего сына. Но толком поужинать в этот вечер удалось, наверное, только мальчишке.

Впрочем, начиналось все относительно мирно.

Две женщины, закутанные в покрывала с головы до пят так, что видны были только глаза, расстелили посреди шатра узорчатую скатерть и расставили на ней плошки с едой, а потом, повинуясь повелительному жесту Дайра, скрылись на женской половине шатра. Впрочем, на их месте Джай тоже сбежал бы от Дайра при первой же возможности, потому что хозяин шатра был явно не в духе, и собравшаяся компания совсем не способствовала улучшению его настроения.

Сын герцога решил, что не стоит напрашиваться на неприятности, пытаясь завести никому ненужный разговор. Лар и Хор тоже ели молча, поэтому некоторое время в шатре стояла тишина (что вполне устраивало большинство присутствующих). Но разве мог выдержать такую идиллию Илар?

– Как прошел твой разговор с Ашаном?– ехидно поинтересовался он.

И хотя ванаанец не обращался ни к кому конкретному, по его насмешливой интонации сразу становилось понятно, чей именно разговор с главой рода он имел в виду.

– Прекрасно,– хмуро ответил Дайр, стараясь даже не смотреть в его сторону (словно рыжий уже самим своим видом выводил его из себя).

– Кажется, вы повздорили?– продолжил Илар, и незаметно подмигнул Джаю.

– Подслушивал?– резко повернулся к нему Дайр.

– Зачем,– пожал плечами ванаанец,– вы так громко разговаривали, что мне и снаружи было все прекрасно слышно.

Похоже, что подобная выходка была вполне в духе Илара, потому что степняк отреагировал на нее намного спокойнее, чем предполагал Джай. Для того чтобы взять себя в руки, Дайру понадобилось всего два вдоха, после чего он, выделяя каждое слово, произнес:

– Мой разговор с главой рода тебя не касается.

– А мне показалось, что вы говорили об очень интересных вещах,– продолжил рыжий.

Он словно задался целью вывести Дайра из себя, и это у него неплохо получалось – степняк был в ярости. Он даже забыл о гостях, полностью сосредоточив свое внимание на бесцеремонном рыжем создании, которое каждым своим вздохом отравляло его существование.

– Так что же ты не зашел?– прошипел Дайр.– Тебе тоже не помешало бы послушать.

– Нравоучения Ашана?– ухмыльнулся Илар.– Нет, спасибо, это только твоя привилегия. К тому же, ты забыл: я и так все слышал.

– Все?– уточнил степняк, и на этот раз его голос прозвучал подозрительно тихо и вкрадчиво.

– Ну, почти,– признался рыжий,– вы же не сразу стали орать друг на друга.

– Если ты сейчас же не замолчишь,– с явной угрозой произнес Дайр.

– То что?– заинтересовался Илар.

– То я повторю каждое слово Ашана специально для тебя,– ответил степняк.

Рыжий скорчил недовольную гримасу, но промолчал. Угроза Дайра все-таки подействовала, но ненадолго. Потому что уже через несколько минут Илар снова нарушил восстановившуюся было тишину. Правда, теперь он обращался уже к Джаю и говорил в полголоса.

– Он ведь действительно может заставить меня второй раз слушать эту чушь,– словно оправдываясь за неожиданно прерванное представление, произнес Илар на ванаанском,– они спорили почти полтора часа, но у Дайра такая память, что он повторит весь разговор слово в слово.

Услышав свое имя (единственное слово, которое он понял из всей речи Илара), степняк одарил рыжего хмурым взглядом, но к огромному удивлению Джая, так ничего и не сказал. Словно разговор на неизвестном языке его совершенно не интересовал.

– Иногда он бывает таким смешным,– продолжил ванаанец, а потом вздохнул,– я буду по нему скучать.

– Разве ты собираешься куда-то уходить?– осторожно спросил Джай.

– И очень скоро,– хмыкнул Илар, а потом стыдливо добавил,– я слышал и ваш разговор с Ашаном.

Наверное, этого следовало ожидать, но Джай все-таки с большим трудом подавил тяжелый вздох.

– Ты уверен, что тебе стоит выходить за пределы поля?– спросил он.

Но сын герцога понималл, что попытка переубедить ванаанца ничего не даст. Разве это возможно – убедить человека отказаться от мечты, когда он всего в одном шаге от ее исполнения?

– Метка висела на змейке,– беспечно пожал плечами Илар, и коснулся своей шеи в том месте, где раньше была удавка.

А Джай краем глаза заметил, как в этот момент резко выпрямился Дайр (оказывается, степняк внимательно следил за их разговором, хотя и делал вил, что он совершенно не интересует его). Так что сын герцога даже засомневался в том, что Дайр не знает ванаанский.

– Но теперь уже никто не сможет ее отследить,– продолжил ванаанец.– К тому же, я не собираюсь возвращаться в Ванаан, а в Империи меня никто не знает.

Джаю ничего не оставалось, кроме как пожать плечами в ответ. Если Илар принял окончательное решение, то кто он такой, чтобы указывать рыжему, как ему поступать?

– Мне тяжело здесь находиться,– признался Илар, а потом оглянулся на Хора.

Мальчишка на самом деле выглядел неважно: он казался уставшим (и это после того, как проспал почти полдня), жевал с явной неохотой, через силу заставляя себя проглотить очередной кусок. Но больше всего Джаю не понравилось безразличное выражение его лица. Казалось, что мальчишке было все равно: где он находится, что ест, и даже то, чем занимались окружавшие его люди, не интересовало его.

– Это место словно отнимает часть меня самого,– продолжил ванаанец.– Разве вы не чувствуете того же?

– Я не маг,– пожал плечами Джай, не особенно рассчитывая на то, что Илар ему поверит.

Тот и не поверил.

– Вы не степняк – но воины называют вас рэмом, не маг – но на шее вашего… спутника… магический поводок,– задумчиво протянул ванаанец, и сын герцога отметил небольшую заминку, когда он подбирал подходящее слово, чтобы назвать Лара.

– Между прочим, его невозможно передать кому-то другому,– продолжил Илар.

– Ты уверен в этом?– хмуро поинтересовался Джай, причем, не для того, чтобы переубедить ванаанца, а чтобы самому разузнать о злополучном поводке.

– Я уже видел такие заклинания.

О том, где и когда рыжий мог видеть заклинание, которое высший маг и советник императора Барус считал давно потерянным, Джай спрашивать не стал. Гораздо больше его интересовало кое-что другое.

– Его можно разорвать?– прямо спросил сын герцога.

– Мысленным приказом,– пожал плечами Илар.

– А если не получается?– продолжил свои расспросы Джай.

Об этом способе он знал уже давно – прочитал о нем в одной из книг мастера Риама. Но все дело было в том, что проклятый поводок не отзывался ни на какие приказы. Так что все попытки сына герцога избавиться от него таким способом ничего не дали, если не считать головной боли от перенапряжения.

Вот теперь Илар действительно удивился и… заинтересовался. Несколько мгновений он напряженно всматривался во что-то видимое только ему одному, а потом произнес:

– Вообще-то связующее звено выглядит немного необычно. Общая направленность сохранена, но контур двойной – элемент подчинения чем-то усилен. Причем вторая компонента переплетается с ним очень плотно. Он даже здесь в негаторном поле функционирует в полную силу. Не удивительно, что вам не удалось его разорвать,– добавил ванаанец.

Наверное, он считал, что говорит об очевидных вещах. Но Джай ничего не понял из его объяснения. Мастер Риам никогда не рассказывал ему о структуре заклинаний, поэтому такие слова, как «направленность» или «компонента» ни о чем ему не говорили.

– Структура этого заклинания изменена,– на этот раз уже более доходчиво объяснил ванаанец, а потом признался,– я не знаю, как его разорвать.

И Джай с трудом подавил разочарованный вздох. Хотя он особенно и не рассчитывал на то, что Илар сумеет ему помочь, но понимать, что очередная попытка не увенчалась успехом, было досадно.

Ощутив резкую перемену в его настроении, Лар вопросительно посмотрел на Джая, и тот успокаивающе кивнул ему в ответ, давая понять, что все в порядке.

Пронаблюдав за этим разговором без слов, Илар задумчиво произнес:

– Не понимаю, почему вы хотите от него избавиться. Соответствие констант почти идеальное и вы полностью контролируете…

Но что именно «контролирует» Джай, Илар так и не договорил.

Должно быть, было в этот момент во взгляде сына герцога что-то, заставившее ванаанца замолчать. Из-за чего Дайр даже перестал притворяться, что его не интересует их разговор, и теперь напряженно следил за каждым движением Джая.

Но сын герцога имел право на раздражение – это ему пришлось несколько месяцев подряд слушать чужие мысли и смотреть чужие кошмары. Поэтому Илару не стоило рассуждать о том, о чем он не имел не малейшего представления.

Остаток ужина прошел относительно спокойно. Дайр и Джай обменялись парой ничего не значащих, но обязательных фраз. Илар, к всеобщему удивлению, не произнес больше ни одного слова (наверное, в этом и заключалась основная причина мирного завершения ужина). Остальные, тем более, не пытались завязать разговор. Но когда этот затянувшийся ужин закончился, Джай все-таки вздохнул с облегчением – наконец, он смог расслабиться и немного отдохнуть.

Хотя этот день и не был самым тяжелым днем в его жизни, но и легким его тоже нельзя было назвать. Неприятности Хора, откровения Илара, Ашан со своей просьбой, а ведь были еще Дайр, Лиам и остальные, которых тоже приходилось уговаривать, успокаивать, убеждать… Не слишком ли много для него одного? Но, оглянувшись на Лара, Джай понял, что не слишком.

Их сборы были короткими – собирать им попросту было нечего. Сиг и Мааюн привели уже оседланных лошадей.

Джая беспокоило отсутствие Натаэля, но эльф как-то совершенно незаметно появился уже перед самым отъездом. Только что его не было – и вот он уже здесь, невозмутимо привязывает к седлу свой дорожный мешок.

Но отряд все не отправлялся в путь. В основном, по вине Дайра. Степняк долго отбирал людей, которые должны были отправиться вместе с ним в качестве сопровождающего эскорта (или скорее конвоя) для гостей. Джаю не оставалось ничего другого, кроме как набраться терпения и ждать, когда рэм, наконец, закончит свои сборы.

Он устроился у шатра, наслаждаясь последними мгновениями отдыха. Ведь уже через несколько минут ему придется снова забираться в ненавистное седло, чтобы трястись в нем весь день до заката. Но спокойно посидеть ему не удалось. Сначала к сыну герцога подошел глава рода Шааз. Похоже, старик решил поучаствовать в проводах «дорогих гостей».

– Благодарю тебя, за гостеприимство, тэм Ашан,– церемонно поклонился Джай,– я сохраню в своем сердце память о твоем доме.

Не то, чтобы сыну герцога очень хотелось это сказать, но это была единственная традиционная фраза, подходившая для такого случая, которую он смог вспомнить.

– Кажется, рэм Дайр уже выбрал воинов для отряда?– как можно нейтральнее поинтересовался он.

– Почти,– ответил Ашан.

Несколько мгновений они молча наблюдали за тем, как Илар препирается с Дайром из-за того, что тот решил оставить его в поселке. Конечно, на глазах у остальных воинов рыжий не мог показать себя во всей красе (неуважительное отношение к рэму непозволительно даже для его брата). Но это не помешало ему проявить чудеса изобретательности, и вывести Дайра из себя, используя при этом исключительно вежливые фразы. Так что Джаю стало немного жаль рэма Шааз, которому приходилось общаться с таким «братцем» каждый день (отчасти, это даже оправдывало его отвратительный характер). Но вспомнив о своем обещании Ашану, сын герцога подумал о том, что очень скоро впору будет жалеть его самого.

– Спасибо, что согласился присмотреть за Иларом,– словно прочитав его мысли, добавил Ашан.

– Ты так уверен, что я справлюсь с этим?

– Уверен,– убежденно произнес степняк.

Джай посмотрел на него с явным удивлением, и тогда Ашан объяснил:

– В твоем отряде двое древних и пять опытных воинов. Но все они признают твое старшинство. Причем, не формально, а на самом деле.

Джаю было, что сказать по поводу того, как Лиам и остальные «признают его старшинство», но он промолчал – спорить с главой рода Шааз ему не хотелось. Но, похоже, степняк сумел что-то прочитать по выражению его лица.

– Они могут спорить с тобой по мелочам, но когда ты принимаешь решение – безоговорочно исполняют его,– улыбнулся старик.– Когда воин признает кого-то своим рэмом, он доверяет ему свою жизнь. Думаешь, он (Ашан кивнул на Лиама) доверил бы свою жизнь шестнадцатилетнему мальчишке-чужаку только потому, что ты – внук хагана?

– Мне восемнадцать,– ответил Джай, скорее потому, что ему больше нечего было сказать.

За это время спор между Дайром и Иларом явно перешел на другой уровень, так что теперь Джай даже мог различить отдельные слова. И он непроизвольно поморщился, представив себя на месте рэма Шааз.

– Иногда мне кажется, что Илар просто не хочет становиться взрослым,– признался Ашан.

– Он никогда не был ребенком,– покачал головой Джай.

Да и какое детство могло быть у «безродного сироты» (как сам себя называл Илар) и ученика мага, если уже в десять лет ему повесили удавку на шею?

– Наверное, ты прав,– задумчиво произнес степняк, а потом снова улыбнулся,– ты знаешь Илара всего два дня, но понимаешь его лучше любого из нас.

Как раз в этот момент Дайр в очередной раз высказал рыжему свое категорическое «нет», и раздосадованный Илар, наконец, оставил его в покое.

– Мне жаль, что он уезжает,– произнес Ашан.

– Даже так?– слегка удивился Джай.

– Без него здесь станет ужасно скучно,– признался степняк, и его улыбка была немного лукавой.

Они попрощались, и Ашан направился к Дайру, который в этот момент отдавал последние распоряжения по сборам своего отряда. Они уже вот-вот должны были трогаться в путь. А к Джаю подошел Илар.

– Дайр решил, что мне лучше оставаться в поселке,– хмуро сообщил он.

– Неподалеку видели чужаков,– ответил сын герцога,– тебе лучше не попадаться им на глаза.

– Ищут же не меня,– пожал плечами ванаанец.

«Ищут меня»,– мог бы ответить Джай, но промолчал (некоторые ответы лучше было держать в тайне). Но рыжий все понял и без его слов. Он внимательнее присмотрелся к сыну герцога, а потом неожиданно произнес:

– А ведь на вас метка.

– Ты уверен?– мгновенно насторожился Джай.

– Хорошо замаскирована – я даже не сразу понял, что это такое, только теперь рассмотрел…

Не то чтобы молодой лорд сразу же поверил ванаанцу. Но с другой стороны, зачем Илару было ему лгать? К тому же, если на нем действительно висел маячок, это объясняло очень многое. Например, почему чужаки смогли отыскать его отряд (во время дождя любой магический поиск сильно ограничен, а в тот день был настоящий ливень). Да и нападение Кер Тавар представало теперь в совершенно другом свете. А то Джай никак не мог понять, почему эти твари так упорно преследовали их отряд, даже не смотря на защиту. Объяснение оказалось очень простым – их натравили, причем натравили именно на него. А для удобства еще и повесили метку, чтобы зверушки отыскали его уже наверняка. Вот только кто мог это сделать? И когда?

Казалось бы, что ответ на первый вопрос, был довольно простым – поставить метку смог бы любой маг. Вот замаскировать ее так, чтобы другие не поняли, что это такое, смог бы не каждый. Поэтому нужно было искать достаточно сильного волшебника. К тому же, чтобы прикрепить маячок, обязательно было видеть объект. А в последнее время Джай встречал не так уж много магов. Точнее, всего двоих, и оба они жили в замке. Но Тибуса сразу можно было исключить. После ночи нападения на замок он лишился половины своих способностей, которые и так были невелики. Поэтому теперь его возможности ограничивались только погодной магией и мыслепочтой. Но тогда вывод оставался только один – метку могла поставить леди Тамина.

Вот только между «могла поставить» и «поставила» была очень большая разница.

За эти два года Джай хорошо изучил леди Тамину. Он был уверен, что магичка не могла этого сделать. Нет, незаметно поставить метку она могла (чтобы отследить его передвижения), но натравить на него Кер Тавар – это уже слишком. К тому же, чтобы убить его, ей достаточно было просто подстроить несчастный случай в замке (и проще, и быстрее).

Но если это сделала не она, тогда кто? И когда?

Метку не могли поставить до того, как он покинул замок, иначе Тамина наверняка бы ее заметила. Значит, неизвестный маг должен был подстеречь его уже после отъезда. Где-то поблизости от замка?.. или может быть, в деревне, в которой они останавливались на ночлег?.. или все-таки Тамина?..

Так и не придя ни к какому выводу, сын герцога повернулся к Лару и произнес.

– Он говорит, что на мне метка,– чтобы никто не мог подслушать его, Джай говорил на эльвандаре.

– Я не вижу ее, даан,– ответил эльф.

Но они оба знали, что Лар был не таким уж сильным магом, причем его знания и умения ограничивались одной специфической областью, весьма далекой от поисковой или защитной магии. Поэтому, если метка была хорошо замаскирована, эльф мог ее попросту не видеть.

– Ваш эльф не сможет ее увидеть,– произнес Илар.

Может быть, он тоже говорил на эльвандаре? Впрочем, теперь Джай уже ничему не удивился бы.

– Тот, кто ее поставил, спрятал ее с расчетом именно на него,– добавил ванаанец.

То есть неизвестный маг знал о поводке? Неужели, действительно Тамина?

– Здесь ее смогут отследить?– спросил Джай.

– Нет, пока вы в зоне действия поля,– ответил ванаанец и ехидно добавил,– может быть, останетесь?

Но они оба знали, что если сын герцога на самом деле останется в поселке (чего он совсем не собирался делать), то чужакам достаточно будет просто обыскать этот район, чтобы найти его. Чем они, собственно, уже и занимались. Поэтому, предложение Илара было всего лишь шуточным ответом на точно такое же предложение со стороны Джая.

– На восток поле тянется еще на два дня пути,– на этот раз предельно серьезно произнес ванаанец,– но вам лучше уничтожить метку, как только это будет возможно.

Юноша и сам прекрасно понимал это, поэтому обязательно поступил бы именно так, если бы не одно «но»… Лар не видел маячка, а сам Джай после знакомства с огненной завесой вообще остался без магии… Но в очередной раз убеждать Илара в том, что он не маг, у сына герцога не было ни времени, ни желания. Поэтому Джай просто кивнул ему в ответ, а потом произнес:

– У тебя есть тай?

Так называли витой разноцветный шнурок, с помощью которого степняки передавали друг другу сообщения. У них не было бумаги, поэтому вместо нее дети степи использовали специально выделанные шкуры. Но таким образом сохранялись только очень важные тексты: описание традиций или каких-то исторических событий. А в повседневной жизни для передачи информации, степняки использовали специальные шнурки, которые и назывались «тай». Из них вывязывался ряд узлов, каждый из которых имел свое определенное значение. Таким образом, получалось послание.

Когда-то Джая заинтересовал этот необычный способ «письма», и он даже выучил несколько основных узлов. Но потом оказалось, что важны были не только сами узлы, но и их последовательность, цвет и размер. Кроме того, была еще масса других мелочей, которые тоже имели свое значение. Поэтому Джай решил, что по-настоящему научится пользоваться тай, может только степняк, и то если будет усиленно заниматься этим несколько лет (именно тогда он и увлекся эльвандаром).

Впрочем, для сообщения, которое собирался отправить Джай, его умений хватало с лихвой. Потому что когда удивленный Илар протянул ему желто-красный тай (сочетание цветов говорило о том, кому принадлежит послание), сын герцога завязал на нем всего один узел. Тот самый, который он вывязывал каждое утро на своем шнурке для волос.

– Мой родовой замок – недалеко от границы Хаганата, ты сможешь легко его отыскать,– произнес Джай и протянул ванаанцу свое творение,– если меня не будет на месте, передашь это моему отцу. Он поможет тебе.

О том, что сначала герцог обязательно устроит ванаанцу настоящий допрос, Джай не стал ему говорить. Все равно, у него не было возможности составить настоящее послание. А так, его отец, по крайней мере, будет знать, что он все еще жив (этот узел герцог узнает наверняка).

К тому же, юноша не был уверен в том, что в ближайшее время ему удастся вернуть домой (если он вообще сможет туда вернуться) и выполнить обещание, данное Ашану. Охота на него все еще продолжалась, и в любой момент могло произойти все, что угодно. А так у Илара был хотя бы шанс убедить герцога ар-Сантара помочь ему.

– Благодарю,– кивнул ванаанец, рассматривая необычный узел.

Кажется, он хотел сказать что-то еще, но в этот момент Дайр отдал сигнал к отправлению, и Мааюн подвел Джаю его коня. Поэтому Илар только поклонился сыну герцога, рассеянно кивнул Лару и произнес на неплохом имперском:

– До скорой встречи, милорд.

Джай кивнул ему в ответ, потом оглянулся на свой отряд (проверяя, все ли на месте). На месте были все, и сын герцога махнул рукой Дайру, давая понять, что они могут отправляться.

Отряд из двадцати человек двинулся в путь, оставляя за спиной поселок рода Шааз.

Дайр как глава ведущего отряда, определял направление движения. Он сразу же взял высокий темп, словно ему не терпелось поскорее избавиться от непонятного чужака, приносившего ему одни неприятности. Но на привал они остановились все-таки раньше полудня. А вечером Джай с удивлением обнаружил, что выдержал целый дневной переход. Правда, когда Дайр, наконец, выбрал место для ночной стоянки, Лару пришлось буквально вынимать сына герцога из седла. Но в тот момент Джаю было уже совершенно все равно, что о нем подумают рэм рода Шааз и его люди.

К концу второго дня они выехали за пределы негаторного поля. Об этом сыну герцога сообщил Лар, когда снова начала действовать магия эльфа. Но отряд Дайра сопровождал их еще два дня (должно быть до границы рода Шааз).

Вообще-то, их совместное путешествие прошло не так уж плохо. Оба отряда демонстративно не замечали друг друга на привалах, но когда приходило время снова отправляться в путь, все они дружно выстраивались в единую колонну. Между Джаем и Дайром тоже не было никаких разногласий. Впрочем, их в принципе не могло быть. Утром отряд очень рано отправлялся в путь, так что на разговоры не было времени. А вечером у Джая просто не хватало сил на что-либо реагировать. Так что в эти четыре дня все распоряжения Дайра выполнялись безоговорочно.

Хотя в таком положении вещей были и свои плюсы. В случае непредвиденной ситуации гораздо безопаснее было иметь одного рэма, а не двух.

Но ничего непредвиденного так и не произошло. Неизвестный враг то ли затаился, то ли не смог их отыскать. Правда, в последнем Джай очень сомневался. Ведь они уже давно выехали из зоны действия негаторного поля, а значит, метку снова можно было отследить.

К концу четвертого дня Дайр сообщил, что утром его отряд отправляется обратно. На что Джай только пожал плечами в ответ. В этот момент ему было совершенно все равно, что собирается делать рэм Шааз, если только для этого ему не нужно будет шевелиться в ближайшие восемь часов.

Похоже, Дайр тоже понял это. Он постоял рядом с Джаем несколько мгновений, явно собираясь сказать ему что-то еще, но потом передумал и ушел к своим воинам.

Но утром он все-таки подошел к Джаю.

– Мы отправляемся назад,– сообщил Дайр с таким видом, словно сын герцога все это время делал все что угодно, лишь бы его задержать.

– Благодарю тебя за помощь и гостеприимство,– как можно вежливее ответил Джай.

Ему совсем не хотелось напоследок ссориться со степняком. Зато Дайр был настроен не слишком дружелюбно. Он хмуро кивнул сыну герцога в ответ и опять отвернулся.

А Джай с недоумением посмотрел на рэма Шааз. Чем еще тот был недоволен? Их отряд покидал земли его рода, чтобы больше никогда сюда не возвращаться. Так что ему пора бы уже было и успокоиться.

– Ашан сказал, что мой брат скоро уйдет от нас, и что он просил тебя позаботиться о нем,– произнес Дайр, и Джай с запозданием понял, что именно так беспокоило степняка.

– Это правда,– ответил он.

– Почему он попросил об этом именно тебя?

– У меня высокое положение в моей стране, и он решил, что я сумею помочь Илару,– осторожно ответил Джай.

– Но ты так не считаешь?– нахмурился степняк.

Молодой лорд посмотрел на него с явным удивлением – оказалось, что рэм Шааз умеет не только слушать, но еще и делать правильные выводы из услышанного (кое-что из способностей деда он все-таки унаследовал).

– Я не уверен в этом,– честно ответил Джай.

Лгать степняку просто не было смысла. К тому же, если все правильно объяснить Дайру, возможно, тот сумеет переубедить Илара…

Но еще до того, как эта мысль окончательно сформировалась в его голове. Сын герцога понял, что никто на свете не сумеет переубедить ванаанца оставаться у Шааз, даже Дайр.

– Илар – маг, а это создает определенные сложности.

– И все-таки ты обещал Ашану,– начал было степняк, но Джай перебил его.

– Да, я обещал, и сделаю все возможное, чтобы исполнить свое обещание. Но я не знаю, когда я смогу вернуться домой. К тому же, очень многое будет зависеть от самого Илара.

– И я должен тебе поверить?– произнес степняк, и в его голосе прозвучала неприкрытая угроза.

Но Джаю уже надоело убеждать всех вокруг, что на самом деле он не тот, кем его считают все остальные. Поэтому он просто пожал плечами в ответ, давая понять степняку, что тот может верить во что угодно. И тут же пожалел об этом. Потому что Дайр разозлился не на шутку.

– Я не верю ни одному твоему слову, чужак,– почти прорычал он.

В этот момент Джай заметил, как Лар передвинулся ближе к нему и положил ладонь на рукоять своего меча. Остальные степняки тоже подозрительно притихли. И в воздухе, что называется «запахло грозой». Поэтому срочно нужно было как-то разрядить ситуацию.

– Ты можешь верить во что угодно,– безразлично произнес Джай.

Сейчас с Дайром было бесполезно разговаривать. Он был разъярен и любые доводы были бессмысленны. Зато вот такой тон: спокойный до безразличия, мог заставить его прислушаться. И Дайр действительно прислушася. Несколько мгновений он сверлил Джая глазами, но потом все-таки спросил:

– Что будет с моим братом?

– Ему прийдется закончить обучение, чтобы стать полноправным магом,– ответил сын герцога.

– Он – воин, зачем ему становиться кем-то еще?– на это раз уже намного спокойнее спросил Дайр.

– Прежде всего, он – маг. Он родился для того, чтобы стать магом, поэтому будет стремиться к этому всю свою жизнь,– ответил Джай.– Но пока Илар остается в вашем поселке, это невозможно.

– Тогда почему он не ушел от нас еще раньше?– задал вполне закономерный (с его точки зрения) вопрос Дайр. А Джай подумал о том, рассказывал ли Илар хоть кому-нибудь о своем прошлом, если даже его «брат» задает ему такие вопросы.

– Он не мог уйти, потому что если бы он отошел от поселка достаточно далеко – это убило бы его.

– Шнурок, висевший у него на шее,– догадался степняк, а потом добавил,– но теперь, когда ты разорвал его, уже больше ничто не удерживает его у нас…

– Если бы его ничего не удерживало, то он ушел бы в тот же день,– быстро произнес Джай, прежде чем Дайр додумается до того, что на самом деле его «брат» всего лишь неблагодарная… (дальше уже шли эпитеты на усмотрение степняка).– Для мага мучительно каждое мгновение, если он не может использовать свои способности, но Илар все-таки остался с вами.

Несколько мновений Дайр смотрел на сына герцога с совершенно непонятным выражением лица, а потом произнес:

– Ты действительно присмотришь за ним?

Причем неприкрытая угроза в его голосе мешалась с такой трогательной заботой, что Джай едва удержался от улыбки.

– Если я отвечу «да» – ты мне поверишь?– спросил он.

– Наверное, нет,– ненадолго задумавшись, ответил степняк,– но я хочу это услышать.

– Хорошо,– согласился сын герцога, а потом, выделяя каждое слово и глядя при этом Дайру прямо в глаза, произнес,– я постараюсь сделать все возможное, чтобы с твоим братом ничего не случилось.

Степняк кивнул ему в ответ, и в это мгновение к ним подошел Лиам.

– Мой рэм, у нас все готово,– сообщил он.– Мы можем оправляться.

– Да, Лиам,– ответил ему Джай, а потом опять повернулся к Дайру.

– Рэм Дайр,– уважительно поклонился он,– я сохраню в своем сердце память о нашей встрече.

Как ни странно, но на этот раз традиционная фраза уже не казалась насмешкой. Джай произнес ее предельно серьезно, и почти от души (в том, что он еще долго будет вспоминать вспыльчивого степняка, юноша нисколько не сомневался – особенно когда придет время разбираться с проблемами его «братца»).

– Рэм Джай,– ответил ему таким же уважительным поклоном Дайр.

Он не стал больше ничего говорить. Просто стоял и смотрел, как они садились на лошадей, как Лиам оглянулся на Джая и тот повелительно взмахнул рукой, отдавая приказ трогаться в путь.

Но если бы в этот момент сын герцога смог прочитать мысли Дайра, то его очень заинтересовало бы то, о чем думал рэм рода Шааз.

А Дайр смотрел им вслед и думал о том, что еще никогда не встречал такого опасного человека, как этот чужак. Мальчишка, но уже воин и рэм – его боялся сам Ашан. Старик не показывал этого, но Дайр видел его страх… страх, спрятанный за улыбкой. Потому что еще никогда гордый и неустрашимый глава рода Шааз не опускался до того, чтобы просить. С его уст могли слетать только приказы. Но этого мальчишку он просил, не осмеливаясь на большее…

И дело было не только в Ашане.

Дайр видел, как относились к чужаку его воины. Как они мгновенно выполняли любой приказ, иногда еще до того, как нужные слова сорвутся с его губ. Причем, его слушались все: начиная от молодого степняка (почти мальчика) с чуть рыжеватыми волосами, имени которого Дайр не знал, и заканчивая этим Лиамом, рядом с которым рэм рода Шааз чувствовал себя неопытным юнцом, впервые взявшим в руки клинок. Даже воин с глазами убийцы, который как послушный пес просидел весь день возле его шатра, беспрекословно подчинялся этому мальчишке.

В его отряде были двое древних. Представителей этого народа Дайр никогда не видел, но, как и любой из детей степи, много слышал о них. Сильные и неустрашимые, они считались непревзойденными воинами, и при этом были по-настоящему мудры. Они жили очень долго, намного дольше людей (их память хранила тайны тысячелетий), и всегда сторонились детей степи. Но рядом с этим мальчишкой, даже древние забыли о своем величии…

Один из них был обычным проводником. А второй… кем именно был светловолосый незнакомец с непривычно коротким для его народа именем – Лар, Дайр так и не понял. Не воин… не друг… может быть, слуга? Но чтобы древний прислуживал человеку – это было просто немыслимо. И все-таки это было…

И поэтому он был по-настоящему опасен, этот непонятный чужак с глазами цвета осеннего неба.

С одинаковым мастерством владея и клинком, и словом, он разил ими наповал. Настоящий воин, настоящий рэм, настоящий… кто? Враг? Наврядли, иначе он не отдал бы с такой легкостью свое оружие (Дайр видел, как чужак не глядя швырнул свои клинки в руки Ашану).

Чего он добивался? Зачем явился в их дом? Действительно шел мимо? Или ему нужен был Илар?

Мальчишка… Зачем он рванулся тогда к этому чужаку? Зачем потребовал исполнения обещания, данного столько лет назад? Не вмешиваться… стоять и смотреть… Разве Дайр смог бы просто стоять и смотреть? Если бы не клинок у горла Илара…

Илар… даже он поверил незнакомцу… тот, который не верил никому и никогда. Дайр был его братом, но до сих пор ничего не знал о нем: кто он, откуда, как попал в эти края? А этому чужаку Илар рассказал обо всем. Это не была ревность, нет. Просто непонимание…

Он был действительно опасен, этот чужак, так хорошо знавший традиции его народа, опасен настолько, что даже Дайр начинал его бояться… Не как воина, нет. Рэм рода Шааз уже давно разучился благоговеть перед теми, кто владел клинком лучше него самого (в этом мастерстве невозможно было достичь совершенства, только совершенствоваться). Дайр боялся его и не как рэма. Сам рэм, сын рэма и внук рэма, он прекрасно знал, что означало вести за собой…

Тогда почему неустрашимый Дайр – рэм рода Шааз боялся мальчишки? Может быть, потому что и сам начинал верить ему? Верить настолько, что ему даже захотелось рассказать ему о том далеком дне, когда он впервые повстречал Илара, рассказать все до самого конца. Даже то, о чем он никогда не говорил Ашану. Открыть свою тайну мальчишке-чужаку, которого он знал всего два дня, и считал врагом.

В тот день Дайр и еще один разведчик заметили каких-то чужаков. Тарв остался за ними проследить, а Дайр отправился, чтобы передать сообщение. Именно тогда он и наткнулся на арктум. Кошка была ранена (Дайр хорошо рассмотрел глубокую рану на ее боку), она лежала совершенно неподвижно, и казалась легкой добычей. И хотя Дайр прекрасно знал о том, что даже раненая арктум смертельно опасна, он все-таки решил рискнуть. Он был еще слишком молод (почти мальчишка) и не мог просто пройти мимо такого трофея. Подходить близко Дайр не решился, но пусть стрелу с такого расстояния было проще простого, тем более что будущий рэм был очень хорошим стрелком. Главное было попасть в особое место на шее (конечно, лучше было бы стрелять в глаз, но как назло, кошка повернула голову в другую сторону). Тщательно прицелившись, Дайр выпустил стрелу. Но в последний момент, кошка словно почувствовала опасность, и резко дернулась в сторону.

Стрела Дайра все-таки поразила цель, но не ту, на которую он рассчитывал. Он надеялся убить кошку, а вместо этого попал в котенка. Арктум прикрывала его своим телом, но когда она дернулась в сторону, смертоносное жало нашло малыша. Тот пронзительно запищал, и арктум бросилась к нему (она была не так уж тяжело ранена, как показалось Дайру вначале, просто сильно измотана, но появившаяся угроза ее детенышу придала ей сил).

Наверное, только потому, что она отвлеклась на котенка, будущему рэму удалось тогда сбежать. Но везло ему недолго. Потому что арктум выследила его через два дня. Она была одна (должно быть, котенок все-таки умер), ранена и измучена, но упорно продолжала преследовать убийцу своего малыша. Тарв был опытным разведчиком и хорошим охотником, поэтому несколько раз ему удавалось сбить кошку со следа. Но арктум продолжала погоню, а потом подстерегла их в засаде…

Тарв умер сразу, и Дайр приготовился к тому, что тоже вот-вот умрет. Он даже успел смириться с этим. В конце концов, во всем происходящем была только его вина. Арктум охотилась за ним – остальные были случайными жертвами, поэтому только он был виновен в смерти Тарва.

А воин обязан нести ответственность за свои поступки, и соответственно принимать должное наказание (этому учил Дайра его отец). Будущий рэм решил, что наказание вполне соответствовало его вине, поэтому приготовился принять смерть так, как и полагалось воину.

И тут неожиданно появился этот мальчишка. Маленький, бледный, одетый в странную одежду, он возник из ниоткуда в нескольких шагах от арктум. Конечно, мальчишка испугался и побежал.

Если бы он сделал это молча, возможно, кошка не обратила бы на него внимания. Все ее внимание сосредоточилось на добыче, которая так долго убегала от нее. Но мальчишка закричал, и это отвлекло арктум. Она настигла его за несколько прыжков.

А потом почему-то стала кататься по земле и бить себя лапам по морде, вскочила и убежала.

Мальчишка был тяжело ранен, но все еще жив. Он пытался куда-то ползти. Дайр хотел посмотреть, что с ним, но стоило ему попытаться подняться, как в глазах у него тут же потемнело, и он потерял сознание. В чувство его привели охотники. Они сообщили, что арктум мертва, и уже хотели нести его в поселок. Но тут Дайр вспомнил о мальчишке. Тогда и выяснилось, что тот был все еще жив.

Охотники не хотели брать его с собой, говорили, что тот умрет еще до того, как они доберутся на место. Но после того как по его вине погиб Тарв, Дайр не мог так просто оставить на верную смерть еще одного человека, который умирал тоже по его вине.

Именно поэтому, Дайр, как никто другой, хотел, чтобы мальчишка выжил. А когда тот все-таки выжил, он согласился признать его братом. Именно поэтому он все эти годы терпел несносные выходки Илара. Потому что воин обязан нести ответственность за свои поступки, и соответственно принимать должное наказание (даже если он назначил его себе сам). И именно поэтому Дайр никогда и никому не рассказывал об этом.

Но тогда почему, сегодня ему так нестерпимо захотелось открыть свой секрет неизвестному мальчишке-чужаку? Может быть потому, что чувствовал, что он сможет его понять?

Поэтому, глядя вслед удаляющемуся отряду, Дайр радовался тому, что этот непонятный и, несомненно, опасный чужак, наконец, исчезнет из его жизни. Но к его радости примешивались горькие нотки сожаления.

Но откуда Джаю было знать об этом? Он размеренно покачивался в седле и тихо радовался тому, что земли Шааз (а главное, рэм этого рода), наконец-то, остались позади.

В отряде постепенно восстановился былой порядок. Натаэль определял направление движения и вел отряд. Лиам занимался организацией стоянок и распределял обязанности. У остальных тоже были свои заботы. И только Джай снова ни в чем не участвовал (но это вполне его устраивало).

Во время привала сын герцога устроился на своем соху и рассеянно наблюдал за тем, как Мааюн возится с костром. Вообще-то, это время можно было использовать и с большей пользой. Например, наконец, поговорить с Хором. Но мальчишка как-то очень медленно приходил в себя после посещения поселка Шааз. Поэтому Джая решил отложить разговор с ним на некоторое время.

Наблюдая за степняками, он обратил внимание на то, как Лар прошел мимо Натаэля, демонстративно не замечая его. Проводник никак не отреагировал на это (он вообще практически не замечал остальных членов отряда – и степняки, почему-то, воспринимали это, как должное). И хотя сейчас Джаю совсем не хотелось думать о непонятном эльфе, зачем-то навязанном ему Баргом (хватало и других забот). Но поведение Лара заинтересовало его.

Юноша подождал, пока эльф устроится рядом с ним и спросил:

– Чем тебе так не нравится наш проводник?

Зная, что у эльфов прекрасный слух: и у того, который сидел рядом с ним, и у другого (на противоположном конце стоянки), сын герцога говорил едва слышно, практически одними губами.

– Это так заметно?– так же тихо произнес Лар.

– Ты обеспокоен, и я не понимаю почему. Он твой соплеменник, и возможно, стоило бы расспросить его…

– Но ведь он – отступник,– начал было Лар, но потом осекся и спросил,– разве вы не чувствуете?

И Джай, наконец, понял, почему в облике Натаэля угадывалась какая-то неправильность.

Об отступниках Джай знал не так уж много. Только то, что во время войны магов, когда едва не погиб весь мир, король эльфов выступил на стороне одного из враждующих. Но не все подданные поддержали его. Часть эльфов отказались участвовать в войне, и тогда собственный король проклял их. Правда, в чем именно заключалось это проклятье, никто не знал. Было известно только то, что эти эльфы навсегда покинули священный лес. Куда именно они делись, так и оставалось загадкой (по крайней мере, до сегодняшнего дня). Автор книги, в которой описывались эти события, утверждал, что судьба отступников была по-настоящему ужасной – все они исчезли с лица земли. Впрочем, их более послушных соплеменников ожидала не менее печальная участь. Почти все они погибли во время войны.

– Он – второй эльф, которого я вижу в жизни,– пожал плечами сын герцога, отвечая на вопрос Лара,– я чувствую, что с ним что-то не так, но не могу понять, что именно.

– Он лишен защиты священного леса,– объяснил Лар и Джай кивнул в ответ.

В той же книге он прочитал, что священный лес являлся источником жизни для эльфов. Это было по-настоящему заповедное место, куда не допускался ни один человек или гном (конечно, кроме особых случаев). Магия этого леса была основной составляющей магии эльфов. Считалось, что именно она дарила им молодость и долголетие. Впрочем, глядя на Натаэля, Джай засомневался в правдивости этого утверждения. Эльф выглядел молодым и здоровым, даже не смотря на то, что был «отступником», как назвал его Лар.

– Я думал, что вы не можете жить без вашего леса,– произнес Джай.

На самом деле, он всегда считал, что священный лес вообще исчез с лица земли во время катаклизма, которым завершилась война магов. Тогда большая часть суши ушла под воду, включая земли, принадлежавшие эльфам. Но в последнее время Джай слишком часто сталкивался с тем, чего просто не могло существовать по определению.

Так почему бы где-нибудь в Хаганате или Ванаане (да мало ли еще плохо исследованных земель) не расти священному лесу?

– Этот лес – наш дом,– ответил Лар.

Он никак не мог подобрать нужные слова для того, чтобы объяснить Джаю то, что он чувствовал. Но сейчас сыну герцога не нужны были его слова. Переживания Лара были достаточно сильными для того, чтобы он ощутил то, что чувствовал эльф, тем более что тот сидел всего в шаге от него.

Юноша как будто собственными глазами видел зеленые кроны и льющиеся сквозь них потоки света, сверкающие капли росы на изумрудной листве, слышал пение невидимых птиц, ощущал ароматы цветов. Этот лес был поистине великолепен. Но главным было даже не то, каким его видел Лар, а то, каким он его ощущал. Величественный и бесконечно мудрый, этот лес был по-настоящему живым. Он радовался и грустил, сердился и обижался, прощал и надеялся. А еще он ждал… ждал своих непослушных, но все-таки любимых детей, терпеливо и не теряя надежды… он ждал их возвращения домой. И Джай мотнул головой, прогоняя видение до того, как чужие мысли в его голове из едва различимого шепота опять превратятся в непрекращающийся гул.

Ощущение присутствия рядом чего-то невыразимо прекрасного было совсем мимолетным. Но Джай ощутил острое сожаление, когда оно пропало. Так что теперь он приблизительно представлял себе, что чувствовали изгнанники, когда их лишили надежды на возвращение домой.

Да, они выжили, но лишились при этом слишком многого.

Наверное, больше всего жалости заслуживали эльфы, рожденные уже после «изгнания». Потому что в отличие от своих предков, Натаэль и его сверстники даже не подозревали о том, что такое их настоящий дом. Они уже родились слепыми и глухими к магии священного леса.

Но, может быть, именно в этом и было их спасение. Когда не знаешь, чего лишился, потеря уже не кажется такой невосполнимой.

На следующий день отряд снова двигался на восток. Все было как всегда. Но странное чувство неправильности происходящего беспокоило Джая с того момента, как они тронулись в путь. Он часто оглядывался по сторонам, стараясь сообразить, что же все-таки происходит. Но вокруг была все та же степь. Джай постарался успокоиться, но добился только того, что его смутная тревога переросла в настоящую уверенность. Что-то было не так.

Причем, это «что-то» было связано с магией.

Если бы Сейн Ашаль не лишила сына герцога магических сил, можно было бы хотя бы осмотреться вокруг с помощью того особого зрения, позволявшего ему видеть источники силы, в том числе и заклинания. Но сейчас Джаю приходилось рассчитывать только на собственные глаза и уши. Впрочем, почему только на собственные?

Он немного придержал своего коня, чтобы тот поравнялся с лошадью Лара.

– Ты ничего не чувствуешь?

– Что именно, милорд?

– Что-то происходит…

Сын герцога опять огляделся по сторонам. Но вокруг был только привычный унылый пейзаж, так что к тревоге Джая добавилась еще и досада. Ему казалось, что он ослеп и оглох одновременно.

Зато Лар, похоже, сразу понял, что именно беспокоило сына герцога.

– Мы идем по малой тропе,– произнес он, но Джай только непонимающе посмотрел на него.

Эти слова ничего не говорили ему.

– Это когда шагаешь не прямо, а сквозь… так можно сократить путь,– попытался объяснить эльф.

Похоже, понятие «малая тропа» было настолько простым для него, что у Лара просто не хватало слов для того, чтобы его объяснить. Как если бы Джай попросил его ответить, что такое солнце или небо. Впрочем, юноша уже начинал понимать, что эльф имел в виду.

– Ступенчатый пространственный переход?– спросил он.

Но на этот раз уже Лар непонимающе хлопал глазами. И Джай подумал о том, что после возвращения в замок нужно будет подыскать для него какой-нибудь учебник по теории магии. По крайней мере, тогда они смогут более-менее понимать друг друга.

Сын герцога благодарно кивнул Лару и снова занял свое место в цепочке.

Ступенчатый переход был не таким уж сложным приемом. Его мог исполнить любой ученик-первогодник. Так что некоторые невежды считали его чем-то вроде магического фокуса. Но Джай знал, что на самом деле все совсем не так. Да, это заклинание было достаточно простым, и однократный переход не требовал больших затрат, потому что совершался на короткие расстояния, чаще всего в пределах видимости. Но в том то и дело, что такой переход не мог быть однократным. Он потому и назывался ступенчатым, что состоял из множества последовательных прыжков. И для его выполнения требовалась идеальная концентрация внимания. Промежутки между прыжками составляли всего несколько мгновений. А за это время маг должен был уничтожить след, оставшийся после предыдущего прыжка, выбрать новый ориентир и проконтролировать направление движения.

Такой способ перемещения позволял намного быстрее добраться до цели, но отнимал слишком много сил. Поэтому маги не любили его, предпочитая порталы. А ступенчатым переходом чаще пользовались ученики.

Но в исполнении Натаэля «малую тропу», как назвал это заклинание Лар, свободно можно было приравнять к заклинаниям второго порядка. Эльф без видимых усилий поддерживал ступенчатый переход в течение нескольких часов, причем прыжки были выполнены так виртуозно, что Джай их даже не замечал. А ведь Натаэлю приходилось вести за собой целый отряд.

Так что был этот эльф отступником или нет, это не мешало ему быть сильным магом.

Но, похоже, что ни для кого в их отряде это не было тайной.

Джай не сразу обратил внимание на то, что все это время Лиам и остальные степняки старались держаться плотной группой: никто не пытался отъехать в сторону или нарушить строй. Даже дозорные теперь ехали в основной группе, а не сбоку, как раньше. Как если бы степняки прекрасно знали о том, что стоит кому-нибудь из них отбиться от остальных, и он может просто не попасть в очередной контур переноса, и останется стоять на месте, в то время как остальные будут уже далеко.

А, вспомнив о разговоре с Лиамом, Джай, наконец, понял, что именно имел в виду степняк, когда говорил, что с помощью эльфа-проводника они доберутся до Караша намного быстрее.

Ранним утром он оседлал коня и улизнул из замка на прогулку. Последние две декады в царстве вечной сырости тянулись слишком долго, чтобы не воспользоваться первой же возможностью вырваться из четырех стен. Конечно, глупо было выехать вот так, без сопровождения, но вокруг него в последнее время было слишком много людей: слуг, охранников. А ведь еще оставались постоянное внимание леди Тамины, опека отца.

Они действительно добрались туда очень быстро. Три дня Натаэль вел отряд по малой тропе. Потом еще два дня путешествовали обычным способом (об этом Джаю сообщил Лар). Отряд двигался без лишних остановок (Ашан приказал снабдить их запасом еды – поэтому охотиться не приходилось). А на шестой день пути, когда солнце уже поднялось достаточно высоко, и Джай стал подумывать о привале, Натаэль, ехавший во главе отряда, неожиданно обернулся и произнес:

– Впереди Караш.