"Петрович" - читать интересную книгу автора (Антонов Сергей Петрович)

8

Луна была на ущербе. Темный лес стоял неподвижно. Людмила Сергеевна шла проселком, надеясь встретить попутную машину. Это были ее родные места. Километрах в тридцати отсюда, в Воскресенском, она родилась. Но ни радости, ни умиления не было в ее душе. После того как девчонкой по глупости связалась с учителем и его арестовали, не любила она вспоминать Воскресенское. Здесь жизнь ее пошла под откос. Здесь она вызывающе вела себя у следователя, здесь ее уволили из школы. Ей пришлось уехать за тридевять земель. С трудом она устроилась работать в Казахстане, но и там ее обвинили, что она скрыла связь с врагом народа, исключили из комсомола и уволили.

К тому времени беременность ее стала заметна, и ее никуда не принимали. На нее напала апатия. Она вся окоченела. Если бы не дочь, она бы пропала. Но как только родилась Светланка, Людмилу Сергеевну словно подменили. У нее появилась изворотливость, наглость и удивительная, звериная цепкость. Ей удалось даже, как она любила говорить, «упорядочить свою личную жизнь» — выйти замуж за актера-манипулятора, и дочь стала носить звучную фамилию — Задунайская. Муж любил Людмилу Сергеевну, ревновал, рыдал, просил прощения, но перед самой войной ему стало известно, что Светлана — плод связи Людмилы Сергеевны с репрессированным, и влюбленный манипулятор сбежал торопливо и позорно, позабыв даже лакированный ящик, в котором зайцы превращались в голубей.

Так в начале войны Людмила Сергеевна осталась с четырехлетней дочерью совершенно одинокая, без денег и без работы. Каким-то чудом ей удалось устроиться в военторговскую столовую. Там она подружилась с штабным парикмахером, которому сообщила под страшным секретом, что отец Светланы — известный в то время генерал. Парикмахер был толстый и гордый. Он тоже любил Людмилу Сергеевну, кормил ее офицерским пайком, но хвастал приятелям не тем, что победил ее сердце, а тем, что у нее дочь от генерала. Он сильно выпивал и, опохмелившись, приказывал Людмиле Сергеевне массировать ему затылок. В конце войны к нему нагрянула законная жена, и Людмиле Сергеевне пришлось уходить…

Когда жизнь прижала ее к стенке окончательно, она вспомнила про массаж. Она устроилась работать в привокзальную парикмахерскую и пошла в гору. К ней стали записываться на очередь. Теперь она живет в областном центре, ездит в трамваях и троллейбусах, работает в салоне и ее знает весь город. Ее добиваются, а некоторые клиенты — культурные, эрудированные дамы — ходят к ней на дом.

Когда Светлана кончила сельскохозяйственный техникум, мать посоветовала ей отрабатывать срок в Воскресенском районе, где сама не была уже лет двадцать. Впрочем, Людмила Сергеевна предчувствовала, что ничего путного из работы дочери не получится. Так и оказалось. Светлана писала: глушь, бескультурье, председатель ненормальный, из арестантов. В довершение всего вчера пришла непонятная телеграмма: «Правление колхоза „Заря“ просит срочно прибыть по поводу дочери».

Вот она и прибыла.

Людмила Сергеевна шла и шла, а машин не было. Ей стало казаться, что она заплуталась, но тут встретился сухонький старичок с фонарем и котомкой и объяснил, как идти. Старичок был колхозником и даже членом ревизионной комиссии колхоза «Прогресс». Колхоз крепкий, выполняет все обязательства и с прошлого года начал давать деньги на трудодни. А приходил старичок к московскому скорому поезду. Племяш его проживает в Москве и работает проводником в мягком вагоне. Проезжая «Елочки», племяш на ходу скидывает на свет фонаря сумку с белыми булками. Вот по какому вопросу дедушка приходил на железную дорогу.

Людмиле Сергеевне было приятно, что старичок признал в ней городскую и разговаривал уважительно. Он сказал, что автобусов тут сроду не было, да и пустить их навряд ли возможно, поскольку в сырое время по здешним суглинистым проселкам и пеший не пройдет, не то что автобус.

Лучше всего добраться до развилки, с версту отсюда, за березовым колком, и подождать эмтээсовскую летучку. Если, конечно, гражданка не поскупится на пол-литра, летучка подбросит хоть не до «Зари», а в ту сторону.

Людмила Сергеевна поблагодарила и собралась идти. Старичок спросил, есть ли у нее спички. Бывает, ночами тут волчиха бегает. А спичку запалишь, она уйдет.

— Я, дедушка, людей не боюсь, не то что волков, — сказала Людмила Сергеевна и пошла березовой рощицей. Тонкие стволы белели в темноте. Тогда, в ее девичьи годы, здесь росли такие же молоденькие березки, и кора у них была тонкая, пачкала, как мелок.

Что-то далекое, забытое тронуло сердце Людмилы Сергеевны. Она остановилась и погладила березку.

Примерно через полчаса ей удалось поймать машину. Это была действительно эмтээсовская летучка. Людмилу Сергеевну провезли двенадцать километров и высадили в пустынном ночном поле. До деревни, где жила дочь, было еще километров девять. Людмила Сергеевна пошла пешком, ужасно устала и решила заночевать в деревне Поповке у колхозников второй бригады. Шел первый час ночи, когда она постучала в окно крайней избы.