"Южная звезда" - читать интересную книгу автора (Верн Жюль)

Глава десятая ПО ТРАНСВААЛЮ

По прибытии в Почефстрем наши четверо путешественников узнали, что молодой кафр, приметы которого были вполне сходны с внешностью Матакита, проехал через город накануне. Это было счастливое обстоятельство для предстоявшей им экспедиции, хотя она, по-видимому, должна была сделаться очень продолжительной вследствие того, что беглец достал для себя кабриолет, запряженный страусом. Птица эта бежит быстрее всех животных и необыкновенно вынослива. Надо прибавить к этому, что упряжные страусы очень редки, так как их трудно приучать к езде; несмотря на все старания Сиприена и его спутников, они не могли найти для себя упряжных страусов. Таким образом, оказалось, что Матакит отправился к северу в экипаже, за которым не могли угнаться и десять лошадей. Оставалось следовать за ним как можно быстрее, с расчетом на то, что страус устанет, Матакит вынужден будет остановиться и, может быть, благодаря этому потерять время; в крайнем случае можно было надеяться нагнать его в самом конце путешествия. Сиприену вскоре пришлось убедиться в том, как разумно он поступил, взяв с собой Бардика и Ли. Выбрать вещи для такого длинного и трудного путешествия было делом далеко не легким, и тут нужен большой опыт; Сиприен, как известно, не обладал этим опытом: он знал в совершенстве интегралы и дифференциалы, но не имел понятия о том, как надо жить в степи Трансвааля. Попутчики его не только не оказывали ему помощи в сборах к этой экспедиции, но всеми силами старались ввести его в заблуждение. Что касалось повозки, запряженной быками, то ее выбрали добросовестно, так как каждый из путешественников в отдельности был заинтересован в этой покупке; выбрали себе также и верховых лошадей. Сиприену достался старый, но крепкий серый конь по кличке Тамплиер.

Наконец все приготовления были сделаны и можно было двинуться в путь. Решено было взять направление к истоку Лимпопо: все указывало на то, что Матакит поехал именно этой дорогой.

Выехав из Почефстрема, города, находящегося в Банкен-Вельде, путешественникам предстояло проехать сначала по диагонали через значительную часть этой области, прежде чем достигнуть Буш-Вельда, и уже оттуда ехать дальше к северу, к берегам Лимпопо.

Эта часть Трансвааля была, без сомнения, самая удобная для путешествия. Край был только чуть тронут цивилизацией, и самыми серьезными дорожными приключениями наших путников были сломанное колесо или заболевший бык. По пути встречалось бесчисленное множество дичи, и они готовили себе из нее обеды и ужины. Ночи наши путники обыкновенно проводили под кровом какой-нибудь фермы, хозяева которой, живя по целым месяцам вдали от всего света, с большой радостью встречали гостей. Буры были всюду одинаковы: они выказывали приезжим широкое, бескорыстное гостеприимство. Законы страны обязывали их, правда, требовать денежного вознаграждения в случае, если они принимают у себя людей и кормят их, а также лошадей и быков; но они не только отказывались от вознаграждения, но еще просили путешественников принять в подарок немного муки, апельсинов или сушеных персиков; и если те в свою очередь дарили им какую-нибудь охотничью принадлежность, кнут или уздечку, они были в восторге, как бы ни была мала стоимость даримых вещей.

Эти добрые люди живут в своих обширных степных равнинах вполне безбедно; жизнь у них семейная; они владеют собственными стадами и обрабатывают поля с помощью своих помощников — готтентотов и кафров. Дома их построены очень просто; это в большинстве случаев глиняные хижины, покрытые толстым слоем соломы. Когда дождь пробивает трещину в их стенах, что случается часто, буры употребляют для починки материал, всегда находящийся у них под рукой: взяв небольшое количество глины, вся семья домовладельца начинает усердно месить ее, а потом дети начинают наперебой друг перед другом швырять пригоршнями эту глиняную массу в места, пробитые дождем, — и повреждение исправлено.

Внутри этих домиков вы найдете мебель, состоящую из деревянных скамеек, столов грубой работы и кровати для взрослых членов семьи, дети же довольствуются подстилками из бараньей шкуры.

Но в этом первобытном существовании буров, однако же, искусство играет не последнюю роль: почти все буры музыканты; они играют на скрипке и на флейте. Кроме того, они страстно любят танцевать, и если речь зайдет о том, чтобы пойти потанцевать за двадцать верст от того места, где они находятся, никакая усталость, никакие препятствия не могут помешать им отправиться туда к назначенному времени и предаться любимому развлечению.

Дочери буров скромны и часто очень хороши собой; их не портит простой наряд голландских крестьянок. Они выходят замуж рано и приносят с собой в приданое только дюжину быков или такое же число коз, тележку, или что-нибудь в этом роде. Жених со своей стороны обязуется построить дом, обработать известное пространство земли — и таким образом создается хозяйство молодых.

Буры живут очень долго, и нигде в свете не насчитывают столько столетних стариков, сколько у них.

В зрелом возрасте буры обыкновенно чрезвычайно тучны, и это странное явление пока еще ничем не объяснено. Впрочем, они очень высокого роста, отчего толщина их не безобразна; все колонисты — что немцы, что голландцы, что французы — отличаются также очень высоким ростом.

Мало-помалу путешественники прибыли в Буш-Вельд. Шесть пар здоровых быков легко везли фуру по Вельду. Фермы стали попадаться все реже и вскоре исчезли окончательно. Здесь была граница цивилизованного мира. С этого времени нашим путешественникам приходилось каждый вечер разжигать большой костер, чтобы обеспечить спокойный сон людям и животным, и, кроме того, необходимо было ставить на всю ночь сторожей. Местность приняла постепенно совершенно дикий характер: зеленые долины Банкен-Вельда сменились бесконечными равнинами желтого песка, чащами колючих кустарников; изредка виднелись ручьи, окаймленные болотами. Приходилось часто делать объезды, чтобы избежать настоящего леса из колючих деревьев: это были кусты высотой до пяти метров со множеством ветвей, снабженных колючками от двух до четырех дюймов длины, твердых и острых, как кинжал.

Однажды к вечеру караван приблизился к берегу Лимпопо. Было решено переночевать здесь. Тут Фриделу пришла мысль половить рыбы. Джеймс Гильтон старался отговорить его от этого.

— Это очень повредит вашему здоровью, сударь, — сказал он ему. — Знаете, ведь в Буш-Вельде нельзя после заката солнца сидеть на берегу реки…

— Вот вздор какой! — воскликнул немец со свойственным представителям этой нации упрямством.

Фридел ушел, не желая слушать никого, и так долго ловил рыбу, что пришел назад только ночью. Тут наш любитель рыбной ловли поужинал с аппетитом вместе с другими принесенной им рыбой; но когда лег спать в фургон, то стал жаловаться на сильный озноб.

Когда на рассвете весь караван поднялся, чтобы продолжить путь, Фридел лежал в страшном жару и не мог встать. Тем не менее он попросил остальных ехать дальше, уверяя, что ему очень хорошо лежать на соломенной подстилке в фургоне. Сделали так, как он хотел.

В три часа он умер от лихорадки.

Караван остановился, чтобы похоронить мертвеца, нельзя же было оставить его на съедение хищным зверям.

На другой день после печальной церемонии лошадь Фридела, шедшая привязанной позади фургона, захворала местной болезнью, распространенной в Вельде, и ее пришлось пристрелить. Несчастное животное пережило своего хозяина лишь на несколько часов.