"Лагерь" - читать интересную книгу автора (Смит Гай Ньюман)

Глава 8

Днем время для Джеффа Биби тянулось бесконечно долго. Он утратил способность расслабляться, стал нервным, раздражительным. Он бы хотел, чтобы его отпуск проходил так: скорее бы пролетал день и наступала бы ночь. Потому что внезапно Энн Стэкхауз полностью завладела его мыслями. Он не мог дождаться наступления темноты, когда она проскальзывала в его шале как какая-то тайная любовница.

Он лежал на небольшом скалистом пляже лагеря, не замечая визга детей, не слыша шуршания волн о гальку. Воспоминания о прошлой ночи все еще были сильны в нем; они вновь и вновь отдавались друг другу, пока, наконец, Энн не согласилась остаться на ночь. А когда музыка радиобудильника разбудила их, они обнялись и опять любили друг друга. Он опасался, что все это лишь эротический сон, от которого он очнулся, что единственной реальностью было его возбуждение.

Отныне дни станут лишь перерывом, временем для отдыха и приготовления к ночам страсти. Мысль о том, что он снова влюбляется, опьяняла его. Дверь Джеммы закрылась, дверь Энн открылась для него. Как будто так и должно было случиться, так быстро, что для сердечных мук не осталось времени. Рай в «Раю», и ни он, ни она не хотели, чтобы этот праздник кончился. И все же в глубине души его терзало глухое чувство беспокойства, что что-то не так. Энн что-то скрывает от него, это точно. Он почти убедил себя, что она не изменяет ему. Хорошо, у нее есть проблемы, у нее была связь с боссом, и она хотела ее прекратить, но не хотела бросать работу. Это было понятно. Но он чувствовал, что дело куда сложнее. Вот почему его причудливым эротическим мыслям мешали гнетущее сомнение, страх, что сегодня все будет кончено. Для него это был бы удар, который никогда бы не смогла нанести ему Джемма.

Он перевернулся на живот, взглянул на часы. 13. 35. Как раз время ленча в ресторане, он едва успевает. Нет, он не хотел туда идти; во-первых, он не голоден. Он собирался заказать сегодня обед в шале, подготовить все к приходу Энн. И еще купить пару бутылок «Блу Нан», ее любимого вина. Будет почти так же хорошо, как и в том ресторане, где они ужинали.

Он встал, медленно пошел прочь с пляжа, осторожно ступая по гальке, пока не добрался до песка. Маленький паровозик тащил три открытых вагончика вдоль побережья. На поезд была очередь. Ему не хотелось ждать, да он и не спешил никуда. Он пошел по стальным рельсам, готовый отпрыгнуть в сторону, как только заслышит шум возвращающегося поезда.

Дневные любовники уединились в кустарнике, подростки обнимались и целовались; он позавидовал им, у них нет жизненных осложнений, они могут быть вместе весь день и всю ночь. Никаких тайн, никаких загадок. Нет, он не завидует им, решил он, потому что ни у одного из этих парней нет Энн Стэкхауз. Он оказался счастливчиком, и в конце концов все будет хорошо.

Джефф дошел до конца пляжа и ушел с берега, направившись к большому озеру для лодочных прогулок с таинственным островом, поросшим деревьями. Дикие утки и нырки на воде не обращали внимания на гребцов, большая стая канадских гусей паслась на траве между озером и первым рядом двойных шале. Люди закусывали, сидя на траве, бросали крошки гусям, которые Торопились подобрать их, вытянув шеи, предупреждающе шипя на случай, если это уловка. Они не доверяли людям, а лишь терпели их присутствие, брали то, что им предлагали, но соблюдали осторожность.

Джефф слышал шум, доносящийся из парка аттракционов, видел, как медленно поворачивалось чертово колесо; отдыхающие визжали на американских горках, получая удовольствие от того, что внутри у них все переворачивалось. Энн была права: это место не для него, но сейчас он бы не согласился поменять его даже на Багамские острова. Его отпуск, не суливший ничего хорошего, превратился в самый великолепный в его жизни.

Он начал размышлять, что будет делать, когда эти две недели подойдут к концу. Он должен будет вернуться на работу, это несомненно: пристройка майора Бриггса ждать не станет, еще есть множество мелких дел. Энн останется здесь; может быть, ему удастся освобождаться на уик-энд, приезжать сюда в пятницу вечером и оставаться до воскресенья. Хотя бы два месяца, пока лагерь не закроется. Он попытался сообразить, легко ли будет ему добираться из дома до Кембриджа.

Галерея игровых автоматов тоже не для него, эти устройства заряжены таким образом, чтобы ограбить тебя, в щель бросаешь монеты по 2 и 10 пенсов, которые не особенно жалко, пока не оказывается, что уже поздно. Некоторые становились просто одержимыми этими автоматами, тратили весь свой недельный заработок, отдавали все деньги однорукому бандиту в местном парке аттракционов. Они привыкали к этой игре, как к наркотику. Джефф считал все эти игры скучными, они вообще не стоили того, чтобы рисковать.

Его взгляд невольно задержался на парне, стоящем у входа в главную галерею. Сомбреро низко надвинуто на глаза, чтобы оставить в тени черты лица, несмотря на густые, свисающие усы видна усмешка на его тонких губах. Полы кожаного жакета откинуты назад, правая рука покоится на кобуре пистолета 45-миллиметрового калибра. Но особенно выделялись глаза: осколки холодного голубого цвета, вставленные в пластмассовые впадины таким образом, что где бы ты ни стоял, они все равно тебя видели. Бросали вызов.

И если ты не мог узнать его, то надпись над его оцепленной канатом кабинкой сообщала тебе, что он — СТРЕЛОК. «Испытайте быстроту вашей реакции, сразившись с ним», — было написано более мелкими буквами, а к стойке прикреплена еще одна копия пистолета, под которой находилось отверстие для монеты. Подбежал мальчишка, вытащил пистолет из кобуры, не опустив в щель монету, и тут же загорелась неоновая надпись, сообщившая ему, что он «обманщик». Мальчишка сунул пистолет обратно в кобуру и дал деру, словно боялся наказания. Казалось, больше не было охотников принять вызов.

Джефф Биби невольно загляделся на эту фигуру, так похожую на живого человека. Он поиграл в кармане десятипенсовой монетой, раздумывая, поводил ногтем большого пальца по ее зубчатому краю. Это всего лишь проверка ловкости, приз не предусмотрен. Победишь этого парня в стрельбе или потеряешь свои деньги — это, по крайней мере, честно. Электронное оружие, более реалистичное, чем воздушный пистолет. Он пожал плечами, бросил монету в щель, и голова стрелка дернулась кверху.

— Когда я скажу «бери пушку», приятель, то бери ее. Или мотай отсюда!

Трескучая запись с этой угрозой, произносимой с нарочитым американским выговором, доносилась из спрятанного микрофона. Джефф напрягся, сжал рукоятку пистолета на стойке, пристально посмотрел в ненавистные глаза и вдруг подумал, как выглядит любовник Энн. Босс, морщинистый и седой, безжалостный, получающий все, что хочет. Его сексуальная привлекательность в том, что он стар и опытен, что он всего добился. Парень, я ненавижу тебя, я разнесу тебе башку! — Бери пушку!

Джефф схватился за пистолет, вытащил его из кобуры. Внезапно им овладела паника: кто первым выстрелит, тот и будет жить. Мальчишечья игра в ковбоев с игрушечным пистолетом с одним пистоном, если пистонов больше не было, ты орал «бах!». Он нажал на курок, увидел, как замигал свет над трясущейся фигурой стрелка, который держал теперь пистолет на уровне бедра. ПРОМАХ.

— Не повезло, приятель. Давай, попробуй еще разок, или мотай отсюда! — запись была неразборчивая, полустертая. Может быть, стрелок пил.

Джефф положил пистолет в кобуру, держа руку на прикладе. Свет опять погас. Он весь напрягся и дрожал. Идиот, впавший в детство! Он быстро огляделся. Никто не смотрит, все увлечены бросанием денег в автоматы.

— Бери пушку!

Джефф не торопился, он аккуратно вынул оружие из псевдокожаной кобуры. Стрелок не так ловок, как он думал. Механизм был устроен так, что эту игру ты должен выиграть, потому что деньги обратно не получишь. Джефф поднял пистолет, прицелился в грудь мишени. Джефф затаил дыхание, нажал на курок и на сей раз услышал слабое «клик».

Фигура стрелка дернулась, раздалось какое-то мычание, как будто он испугался, голова его упала на грудь, а рука с пистолетом опустилась. Мертвый, он держался на ногах. Попал!

ПОПАДАНИЕ. Неоновая надпись стала зеленой, затем исчезла. Пистолет стрелка опять был в кобуре, он выпрямился и вновь принял первоначальную позу, словно зомби, только его нарисованные голубые глаза видели все вокруг, высматривали следующего, кто бросит ему вызов. Бывший любовник Энн, ее босс; пуля прошла через сердце. Так сказать, 10 пенсов за удовольствие от садистской фантазии.

Джефф положил пистолет в кобуру, снова огляделся и вздрогнул, потому что в дверях стояла девушка и внимательно смотрела на него. Небольшого роста, темноволосая, обшарпанные джинсы и блузка, грязная и рваная. Их взгляды на секунду встретились, и он в замешательстве покачал головой. Я и на самом деле большой ребенок, играю дома в ковбоев и индейцев в свободное время. Господи, да я это сделал лишь для того, чтобы избавиться от скуки, это ведь лучше, чем однорукие бандиты. Я только что застрелил бывшего любовника моей девушки. Господи, он чувствовал себя круглым идиотом.

Девушка все еще неотрывно смотрела на него. Он опустил глаза, но понял, что не может не смотреть на нее. Она выглядела настоящей бродяжкой, из тех, которые околачиваются на автобусной станции после наступления сумерек и, прячась в темноте, просят у тебя дать прикурить, когда ты быстро проходишь мимо. Кто-то ее здорово избил, судя по ее лицу. Левый глаз посинел и заплыл, нижняя губа разбита. Бедняга, но это не мое дело, она, видимо, повздорила со своим парнем. Заведи-ка этого стрелка, милая, и отведи душу. Тебе это здорово поможет, могу поклясться.

Боже, ну и духота здесь, даже голова кружится. Столько времени он тут зря потерял. Джефф быстро пошел к крутящимся дверям.

— Извините!

Ее голос был на удивление культурным, а в том, как она вышла ему навстречу, поднесла к губам самокрутку, чувствовались манеры. Из смятой бумажки торчал табак. Он остановился, вновь почувствовал растерянность.

— Извините, у вас случайно не найдется огонька?

— Конечно, найдется, — он невольно начал шарить в карманах, пока не нащупал цилиндрическую автоматическую зажигалку, затерявшуюся в куче мелочи.

Он вынул ее и зажег для девушки. Теперь он близко видел ее лицо; девушка была настоящей красавицей, вернее, была бы, если бы кто-то не избил ее. Пострадавший глаз почти закрыт, губа перестала кровоточить совсем недавно, на подбородке остался след крови.

— Благодарю, — она глубоко затянулась, наполнила дымом легкие. — Вы, наверное, не согласитесь мне помочь, ведь нет?

Джефф Биби насторожился, виновато огляделся по сторонам, испугавшись вдруг, что здесь может оказаться Энн. Он положил зажигалку в карман, опустил глаза.

— Смотря в чем. — Зависит от многих вещей, я не собираюсь вмешиваться в какую-нибудь историю.

— Здесь рядом есть чайная. — Она подошла совсем близко к нему. — Может быть, мы могли бы там поговорить.

Ему бы надо было сразу уйти, ускорить шаг и затеряться в толпе, снующей вокруг сувенирных магазинов. Вместо этого он позволил девушке пойти рядом с ним, и теперь вот они сидели за угловым столиком переполненного бара, а, перед ними стояли кружки с чаем. Так вот начинаются отпускные романы. Он смотрел на густую коричневую жидкость и думал, как ему теперь из всего этого выбраться. Можно встать И уйти. Попозже, пусть она сначала расскажет свою историю.

— Так вы победили Дикого Билла? — она растянула в улыбке разбитую губу.

— Только со второго раза. Да я просто время хотел убить. — Черт, я проговорился, что не спешу. О Боже! — Так в чем ваша проблема?

— В этом, — она потрогала пальцем рану на губе. — Меня между прочим, звать Синди.

— Привет, я — Джефф.

— Я проститутка, — она говорила без всякого выражения, просто констатировала факт. Так же точно она могла бы сказать: «Я продавщица».

— А..? — он вздрогнул от удивления, подумал, что, может быть, ослышался.

— Проститутка, я продаю свое тело, — девушка говорила медленно, как-то невнятно, но очень спокойно, как воспитательница детсада, объясняющая что-то малым детям. — Я беру тридцать фунтов, но должен быть презерватив. Это ведь разумно в наши дни, правда, Джефф? И еще — оргазм может быть только один раз.

— Нет, спасибо, — он почти поднялся со стула, но она схватила его за руку, твердо, но по-доброму, словно извинялась, а на лице ее было умоляющее выражение.

— Простите, я вовсе не пристаю к вам, мне не нужно было так говорить. Я просто пыталась объяснить, кто я такая. Вы ведь понимаете, да?

— Слишком хорошо понимаю, — он снова сел, разозлившись на себя, что не ушел. — Я этим не увлекаюсь. У меня есть девушка. — По крайней мере, я так думаю.

— О, прекрасно, — она улыбнулась. — Да я бы и не хотела, чтобы вы стали делать что-то против желания. Но если вы передумаете, я готова. Я наблюдала, как вы стреляли. Видите ли, здесь не так-то много одиноких мужчин, только подростки. А мне надо с кем-то поговорить, потому что я влипла в историю. И здорово влипла.

Ну вот, начинается, подумал он. Несмотря на ее культурную речь, она вела себя по-детски. Неудачница из среднего класса, может быть, чуть простовата. Нет, она наркоманка, он был теперь в этом уверен. Она накачалась, мысли ее перепутались, она стала чересчур сексуальна, и ее приятель бросил ее. От этого она в отчаянии. Но его это не волнует.

— Я боюсь возвращаться в шале, потому что мой парень меня снова изобьет, — ее настроение резко изменилось, в здоровом глазу светился ужас, поврежденный был закрыт. И ее ладонь, лежащая на его руке, дрожала.

— Зачем же тогда возвращаться? — он говорил резко, потому что сочувствие могло его далеко завести. — Вы можете уехать. Или пойти и пожаловаться администрации лагеря, даже обратиться в полицию, если он вас бьет.

— О, я не могу этого сделать! — она была в ужасе. — Я не могу бросить Алана, я ему нужна.

— Он это как-то странно демонстрирует.

— Думаю, это все из-за наркотиков, — она говорила шепотом. — И ему многое пришлось пережить. У него галлюцинации. Он думает, что я — это не я, называет меня Донной, держит меня взаперти в шале, чтобы я не пошла в полицию. Я бы этого и так не сделала. Но мне пришлось выскользнуть за куревом, а теперь я боюсь возвращаться. Он будет думать, что я была в полиции, и он на все способен!

— Но в том случае, вам постоянно придется искать защиты!

— Я хочу, чтобы вы защитили меня, Джефф!

У Джеффа голова пошла кругом. Все это напоминало какой-то кошмар. Он лениво бродил по галерее игровых автоматов, его привлекла игра в стрельбу, и вот теперь он сидит и пьет чай с девицей, которая утверждает, что она проститутка и хочет, чтобы он защитил ее от взбесившегося любовника.

— Нет, спасибо. Я для этой роли сильной руки не гожусь, — он попытался оттолкнуть ее руку, но она вцепилась ему в запястье.

— Вам не придется применять силу, — в ее шепоте теперь звучало подлинное отчаяние. — Послушаете, все, о чем я хочу вас попросить, это проводить меня до шале. Вы постоите и посмотрите, пока я не войду, а если дело будет плохо, я закричу.

— И в этом случае я сразу же вызываю людей из службы безопасности и исчезаю. — Господи, я опять ей потворствую.

— Хорошо, — она кивнула, снова улыбнулась. — Это подходит. Проводите меня домой, постойте немного, и если ничего не услышите, можете идти. Пожалуйста!

— Ладно, пошли и покончим с этим, — он встал, и она пошла за ним, так и не выпустив его руку. — Но на большее я не согласен. Я бы для любого это сделал, не только для вас, ясно?

Он бы хотел, чтобы она отпустила его руку, когда они шли по главной улице по направлению к Зеленому лагерю. Он очень боялся, что они могут повстречать Энн. Или, что было бы еще хуже, что она незаметно увидит их. Это могло бы привести к ужасным последствиям. В любом случае, он расскажет Энн все, чтобы обезопасить себя.

— Вот здесь, — она остановилась, как будто отпрянув в ужасе, и на секунду ему показалось, что она собирается убежать. — Номер 24. Шторы в гостиной задвинуты неплотно, может быть, мы сначала заглянем внутрь.

Джефф вовсе не был расположен этого делать, но она уже остановилась на боковой дорожке у шале. Они проверили номера на дверях, проходя мимо. 26… 25… 24.

Это было глупо; она заставила его прижаться к стене, сама стала осторожно продвигаться вперед, как в наигранной сцене из какого-нибудь довоенного шпионского фильма. Они остановились у окна, заглянули через стекло в темную комнату. Он чувствовал, как она дрожит, услышал, как она с огромным облегчением вздохнула.

— Он спит! — выдохнула она. — Алан угомонился. Посмотрите, Джефф.

Джефф не хотел смотреть, но все же глянул и увидел огромного мужчину, развалившегося на диване. Его густая черная борода сливалась с волосатой грудью, которая ритмично поднималась и опускалась в глубоком сне.

— Ну вот, он вас теперь не будет беспокоить, — на этот раз Джеффу удалось стряхнуть руку девушки. — Вы просто тихонько откройте дверь, а я вам обещаю, что когда он проснется, то ничего и не вспомнит. Идите, пока он спит.

— Я просто не знаю, как вас благодарить, Джефф.

Она хотела было поцеловать его, но он попятился, повернулся и поспешил прочь. Он даже не оглянулся. Что бы ни случилось, это не его дело.

Только оказавшись в шумной атмосфере центра лагеря, он снова подумал об Энн.

Энн опоздала более чем на час. Джефф уже начал волноваться, и все его пустяковые тревоги дня собрались в одну большую. Она обманула и бросила его, избрала самый простой выход, оставив ему самому делать выводы: мне необходимо заботиться о своей работе, не так ли, Джефф? Лагерь «Рай» — место не для тебя, не так ли? Да, я видела тебя сегодня с той девушкой, я заметила вас в чайной и шла следом до Зеленого лагеря, видела, как вы держались за руки. Что ж, если ты хочешь переспать со шлюхой, дело твое. Но я не хочу рисковать после того, как ты был с ней, не в наши дни.

О Боже! Он уже целый час держал тушеное мясо, приправленное кэрри под грилем, оно, конечно, высохло. И «Блу Нан» кажется кислее, если пьешь один. Так, если она сегодня не придет, он завтра же уедет, отправится домой, пусть они оставят себе эти чертовы деньги. Эта идея поехать в лагерь отдыха с самого начала была обречена на провал, Джемма была права. Но он не собирался вновь перебирать все эти мысли. 23. 20, а ее все нет; она не придет.

И в это время он услышал ее стук в дверь. Его отчаяние тут же сменилось восторгом, он едва удержался, чтобы не броситься бегом к двери. Изобрази спокойствие, ты в последнее время потакал слишком многим женщинам. Остается уповать на Бога, что она не видела меня сегодня днем с той девушкой.

— Привет, — Энн выглядела всклокоченной, усталой, но, как всегда, улыбалась. — Боже, ну и денек выдался!

— Что-то случилось? — ему не удалось скрыть облегчения в голосе.

— Да у нас вечно что-то случается, — она повесила жакет на спинку стула. — Чем-то вкусным пахнет, Джефф!

— Это тушеное мясо с кэрри из ресторана, — он стал раскладывать еду на тарелки, мясо не так уж и высохло, а он боялся.

— Прости, что опоздала, — она поцеловала его. — Я не виновата, правда.

— Я тебе верю, — он налил им вина. — Но должен признаться, я уже слегка забеспокоился.

Внезапно все встало на свои места, как будто он вдруг перестал биться головой о стену.

— У меня тоже был довольно утомительный день. — Тарелки уже стояли в раковине, и он решил рассказать ей о Синди. Лучше объяснить все сразу, чем потом, если она сама каким-то образом узнает.

— Да? Вот не думала, что у отдыхающих есть какие-то проблемы!

— Я и сам не думал до сегодняшнего дня, — он рассмеялся, но смех получился немного нервным. — Видишь ли, я гулял себе, никого не трогал, мечтал о сегодняшнем вечере. Вдруг откуда ни возьмись появилась эта грязная, но складно говорящая птичка…

Он рассказал ей все, и его немного встревожило выражение ее лица, ее глубокий интерес, то, как она наморщила лоб и слегка побледнела. И когда она пила вино, ее пальцы, держащие ножку бокала, так сильно дрожали, что вино чуть не выплескивалось.

— Как она выглядела? — в ее вопросе прозвучала настоятельность.

— Темноволосая, небольшого роста, но по виду как из-под забора. И, конечно, подбитый глаз и разбитая губа красоты не прибавляют, так?

— Синди, говоришь, ее звать? — Энн словно говорила сама с собой. Затем она посмотрела ему прямо в глаза и резко спросила: Ты запомнил номер их шале?

— Да. Двадцать четыре.

Она была явно взволнована. Черт, надо ему было смолчать, но почему вдруг Энн так завелась? Это его разозлило, их вечер шел насмарку.

— Вообще-то, — сказал он, — хотя меня это и не касается, я подумал, что мой моральный долг сообщить об этом.

— Сообщить об этом?! — она поставила бокал на стол. — Ты ведь никому об этом не говорил?

— Пока нет.

— И не говори!

— Эй, перестань, Энн. Если этот подонок бьет ее, он может ее покалечить, даже убить, тогда это останется на моей совести, потому что я ничего не предпринял. Я, знаешь ли, не из тех, кто отворачивается и проходит мимо, когда кого-то избивают на другой стороне дороги.

— Дело… не в этом, — она отвела глаза в сторону. — Уверяю тебя. Ноты не должен сообщать об этом, понимаешь?

— Нет, ни черта я не понимаю. Тебе об этом что-то известно. Эта девушка, Синди, ты ее знаешь? В чем дело?

Она помолачала, глубоко вздохнула, как будто хотела успокоить нервы.

— Джефф, я хочу, чтобы ты мне абсолютно доверял. Я хотела бы рассказать тебе все, поверь мне, это так. Но я Не могу. Хорошо, если тебе от этого легче, я сама сообщу об этом случае. Но прошу тебя, пожалуйста, доверяй мне и не задавай мне вопросы, на которые я не смогу ответить! — ее руки обвили его шею, она спрятала лицо у него на груди, он чувствовал, как она борется со слезами. — Джефф, как ты не понимаешь, я же люблю тебя!

Эти слова стоили всех его терзаний. Они эхом звучали у него в голове, заставляли его крепко прижимать к себе Энн. Им овладела эйфория, он не мог и мечтать об этом. Но все равно оставался факт, что в «Раю» происходит что-то зловещее.

— Хорошо, — пробормотал он, — я никому не скажу ни слова, но только потому, что тоже люблю тебя, Энн. Но я знаю, что что-то случилось, и ты с этим связана. Если я смогу помочь, я это сделаю. Если ты захочешь мне рассказать, я тебя выслушаю. Дорогая моя, я так о тебе беспокоюсь.

Внезапно Энн Стэкхауз не смогла больше сдержать слезы.