"Чубо из села Туртурика" - читать интересную книгу автора (Вангели Спиридон Степанович)Спиридон ВАНГЕЛИ ЧУБО ИЗ СЕЛА ТУРТУРИКА Повесть-сказкаКАК ПОЯВИЛИСЬ У ЧУБО ДЕДУШКА И БАБУШКАРостом он был чуть выше сапога, и его прозвали — Чубоцел[1]. Если перевести это слово на русский язык, получится — Мальчик-Сапожок. Но мы будем звать его Чубо. Так ласково называет его мама — Чубо! — Чубо! Чубо! Чубоцел! Где ты? — Чубо! Чубо! Куда ты пропал? Он и вправду пропадал где-то каждый день, и мама видела его только по вечерам, когда он являлся домой. А днём только чубоцеле знали, где Чубоцел. Вчера мать искала его целый день. И нашла! Вот он, милый, сидит в курятнике! — Чубо! Ты что здесь делаешь? — Сижу. — Где сидишь? Господи, прости нас и помилуй! — Где да где? В курином гнезде! — Зачем? Чубо прищурился и посмотрел на мать в узенькую щёлочку между век, — странное дело, неужто она не знает, зачем приличному человеку сидеть в курином гнезде? — Согреваю гнездо, чтоб цыплёнок не простыл. — Какой цыплёнок? — Тот самый, из яйца. Сейчас придёт курица и снесёт яйцо… И верно, в курятник пришла курица, снесла яйцо, и цыплёнок даже не кашлянул. И Чубо почти не кашлял — ну раз, ну другой, ну чихнул, ну из носу… короче, мать поставила ему банки. А на другой день Чубо пропал вместе с банками. Вечером пришёл человек с большой рукой. В руке у человека рука поменьше, это рука Чубо. Но не про его руки сейчас идёт речь, а про ноги. Ноги-то у Чубо были — моооооооооооокрые. И они были найдены далеко за селом. — А куда ж ты направлялся? А? Куда? — Посмотреть, где зима кончается. Хотел принести тебе подснежников. Весь вечер мать вздыхала и плакала, а когда Чубо уснул, сказала мужу: — Вот увидишь, мы его потеряем… заберётся в сугроб… и найдём весной только его чубо… чубо… сапоги… — Ладно! — сказал отец и стукнул кулаком по столу. Стукнув, он лёг спать, а утром встал пораньше, приделал к калитке здоровый замок и пошёл на работу со спокойным сердцем. Попозже встал Чубо, увидел замок и увидел снег на дворе. Много-много снегу, а больше ничего на дворе не было. Даже смешно как-то. Смотришь и ничего не видишь — только снег и замок, замок и снег. А снегом замок не откроешь. А Чубо и не стал его открывать. Возле забора — а забор был высокий и весь каменный — Чубо слепил снежную бабу. Потом взобрался к ней на плечо — и через забор. — Чубоцел! Ты куда? — крикнула соседка. — Искать снежного деда, — ответил Чубо. — Баба просит. Вернулся Чубо домой, а калитка-то заперта. Он быстро слепил снеговика, забрался к нему на плечо — и через забор. — Не бойся, бабушка, — сказал Чубо снежной бабе. — Твой дед за забором. К вечеру вернулись отец с матерью. Чубо сидел дома. Отец позвенел ключами от калитки и сказал: — Вот оно — верное средство! Здорово я придумал. Он лёг спать, а ключи положил под подушку. Утром отец снова пошёл на работу в столярку с трубкой в зубах и с ключами в кармане. Мать ушла на ферму. Ну а Чубо вышел во двор. Вдруг видит: снежная старушка подмигивает ему и манит к себе белым пальцем. — Кажется, мой старик без шапки, — сказала она на снежном языке[2], который Чубо понимал. — Посмотри, пожалуйста. Ночью кто-то дрожал за забором. — Тий! — воскликнул Чубо. — Это он дрожал! Чубоцел сбегал домой и принёс старую отцовскую шляпу. — Это тебе от твоей старухи, — сказал он снеговику и нахлобучил шляпу на старую снежную голову. А вечером, возвращаясь из села, угостил снежную бабушку конфетой. — Старик тебе послал. Кланяться велел, — сказал Чубо и задумался. А думал он о том, что нет у него в селе ни бабушки, ни дедушки — обидно. — Слушай, — сказал он, — хочешь быть моей бабушкой? — Мока, нока, чуку, бу, — ответила старушка, что на снежном языке означает: хочу, почему бы и нет? — Вот здорово, — обрадовался Чубо. — Я буду звать тебя бабушка Далба. Ну а дедушку назову — Далбу[3]. С тех пор не проходило дня, чтобы бабушка Далба не посылала что-нибудь своему старику: то варежки, то палку, ведь на улице холодно, да и злые собаки ходят. — А старуха что там делает? — спрашивал дедушка Далбу. — А то я — були, тули, цока, мок! — Ага, понял, — ответил Чубо. — Обязательно передам. И передавал: — Старик сказал, что он зажёг луну на небе, чтобы тебе ночью не было скучно. Однажды мать увидела на снежной старушке свою шаль, а отец нашёл свою потерянную трубку у снежного старика во рту. — Ладно, хоть из дому не уходит, — говорил отец. — Хорошая штука — замок на калитке. Верное средство! А снежные люди, конечно, помогали Чубо выбираться со двора и молчали как рыбы. Как-то раз на ферму прибежала соседка. Мать Чубо доила корову. — Кончай доить! — Что ещё такое? — Чубо запряг в сани старого пса Фараона. Перебрался на ту сторону речки — и прямо к горе Петуха! — Батюшки! Ведь там три колодца! — Да ещё прицепил к саням пропеллер! — тараторила соседка. — И прямо на гору! А гора-то громадная! Ужас! Мать бросилась к отцу в столярку: — Что делать, мэй?! Отец выскочил во двор, а тут как раз по дороге ехали сани, груженные мешками с мукой. — Тпррру! — отец мигом остановил коня, распряг его, вскочил верхом и помчался к горе Петуха. Хозяин мешков разинул рот. Но сколько он мог стоять с разинутым ртом? Он спрыгнул на землю, кое-как запрягся в сани и потащил воз дальше, а мать Чубо подталкивала сани сзади. Подталкивала, а сама глядела в небо — не видно ли Чубо? Ведь если у него санки с пропеллером, может, и пролетит сейчас над селом. А бабушка Далба спрашивала деда: — Ники, мики? Не видать внука? Надо сказать, что ещё утром бабушка заметила, что санки у Чубо с пропеллером. — Как бы и вправду не улетел куда-нибудь, — подумала она и привязала к саням нитку. А нитка эта тянулась из её кофты, и пока Чубо мчался к горе Петуха, кофта потихоньку распускалась. И теперь осталось полрукава. — И ты за нитку ухватись! — крикнула она деду. — Вдвоём удержим! Мать с дороги услыхала: «Муки, мури, рики, ми!», но ничего не могла понять. А когда подошла к дому, увидела, что снежные старик и баба ухватились вдвоём за какую-то нитку и тянут изо всех сил. Мать тронула нитку — ага, кто-то сидит на том конце. Не Чубо ли? Хоть бы нитка не порвалась! Тянули они, тянули и притащили небольшой сапог. — Чубо! Бедный Чубо! Где он? Прибежали две соседки, стали причитать над сапогом. — Бедненький! Его сожрали дикие звери! Волки! Так они кричали и охали, целовали сапог, пока не явился отец. Чубо сидел у него на руках, засунув одну ногу отцу за пазуху. Совсем уже поздно вечером пришёл по следам и старый пёс Фараон, запряжённый в сани. Да, так уж получилось, что бабушка Далба впопыхах привязала нитку не к санкам, а к сапогу Чубо. — Придётся надписать ему сапог, — сказал отец. — Как это? — А так. Напишу на сапоге, что это Чубо из Туртурики. Если уйдёт далеко — мы его по сапогу найдём, ведь народ сегодня грамоту знает. На другой день бабушка Далба спросила Чубо, что это написано на его сапоге. — Чу-бо! — прочёл по складам старый умный пёс Фараон. — Чу-бо из села Тур-ту-ри-ка![4] — Слышь, дед! — крикнула бабушка Далба. — И мы с тобой из этого села. Не думай, что ты какой-нибудь бродяга, хоть и стоишь на дороге. |
||
|