"Полет лошади" - читать интересную книгу автора (Нивен Ларри)

Левиафан [1]

Двое мужчин стояли перед толстой стеклянной стеной.

— Вы сможете оторваться от земли, — говорил Свецу его босс, человек с полным красным лицом. — Пока вы лежали в больнице, нами была разработана усовершенствованная модель малой кабины перелетов. Используя ее, вы будете иметь возможность перемещаться со скоростью до пятидесяти миль в час. Есть там и автоматическое управление. Корпус кабины мы решили сделать абсолютно прозрачным.

По другую сторону толстого стекла металось нечто, пытавшееся наброситься на них. Существо было длинным, сорок футов от носа до кончика хвоста; на его спине находились перепончатые крылья, очень похожие на крылья летучей мыши. Если бы не это, создание напоминало бы изящную ящерицу. Оно рычало и взвизгивало, царапая стекло огромными острыми когтями, способными распороть живот человека.

Надпись на табличке, прикрепленной к стене, гласила:

— Держитесь от него на недосягаемом расстоянии, — посоветовал Ра-Чен.

— Да, сэр. — Свец поеживался как будто в ознобе. Его отправляли за самым большим существом из всех живших когда-либо животных, а Свец боялся любых животных без исключения.

— Во имя Науки! Чего вы переживаете, Свец? Это ведь всего-навсего крупная рыба!

— Да, сэр. Вы уже рассказывали мне о Джильском чудовище — называли его просто вымершей ящерицей.

— Картинка в детской книжке — это все, чем мы располагали. Откуда же нам было знать, что оно окажется таким громадным?

Джильское чудовище отпрянуло от стекла. Шумно вздохнув и прицелившись, оно выпустило в их сторону несколько языков желтовато-оранжевого пламени, которое вырвалось из его ноздрей. Свец вскрикнул и отскочил в угол комнаты.

— Через стену у него ничего не выйдет, — заметил Ра-Чен.

Свец сделал над собой усилие.

— Откуда же мне было знать, что оно дышит пламенем? — подражая директору, сказал он. — Эта ящерица чуть не кремировала меня заживо. Я провел в больнице четыре месяца, день в день. Но интереснее всего то, что каждый раз, когда я смотрю на нее, она все меньше и меньше напоминает мне изображенное на картинке существо. Иногда я даже сомневаюсь, то ли я привез.

— Какая разница, Свец? Генеральному Секретарю оно понравилось, а это все, что нам нужно.

— Все так, сэр. Кстати, о Генеральном Секретаре — зачем ему понадобился кашалот? У него есть лошадь, есть Джильское чудовище…

— Нам этого не понять, — Ра-Чен поморщился. — Дворцовая политика! Тут все так запутано… Как раз сейчас, Свец, во Дворце Объединенных Наций разрабатываются сотни заговоров. Каждый из них требует пристального внимания Генерального Секретаря. А удержать его внимание не легко.

Свец кивнул. Всем было известно, что из себя представлял Генеральный Секретарь.

Династия, представители которой вот уже семьсот лет стояли во главе правительства ОН, продолжала свое существование только за счет родственных браков.

Генеральному Секретарю было двадцать восемь лет. Он был, вероятно, одним из счастливейших людей на свете: любил животных, цветы, картинки и людей. Изображения планет и звезд приводили его в восторг — при виде их он начинал хлопать в ладоши и причмокивать губами от удовольствия, поэтому Институт Космических Исследований имел большой вес среди членов правительства Объединенных Наций. Но еще больше он радовался вымершим животным.

— Кому-то удалось убедить Генерального Секретаря в том, что ему хочется иметь самое большое на Земле животное. Вероятно, это сделали с целью поставить нас на место, — сказал Ра-Чен, — Скорее всего, кто-то считает, что на содержание нашего Института уходит чересчур большая часть бюджета. К тому времени, когда я был поставлен в известность о создавшейся ситуации, Генеральному Секретарю захотелось иметь бронтозавра. Мы никогда не смогли бы добыть его — ни одна из существующих кабин перелетов не может преодолеть такое огромное временное пространство.

— Так, значит, это вы подкинули ему идею пожелать кашалота, сэр?

— Угу. Убедить его оказалось не очень легкой задачей. Кашалоты исчезли так давно, что даже не сохранилось картинок с их изображением. У меня не было ничего, кроме хрустальной скульптуры, найденной при раскопках Стьюбекской галереи, Библии и энциклопедии — все это я и показал ему. Мне с трудом удалось доказать, что левиафан и кашалот — одно и то же существо.

— Это не совсем так. — Свец как-то читал на компьютере краткую Библию. — Этим именем можно обозначить любое чудовище, если оно большого размера и стирает все на своем пути.

— Только этого не хватало, Свец! Мы и без вас вконец запутались, обсуждая эту тему. Так или иначе, я обещал Генеральному Секретарю, что он станет обладателем самого огромного животного, из всех существовавших на земле. В справочнике написано, что это — кашалот. Стаи кашалотов нередко встречались в любом океане в первом веке доатомной эры. Найти одного кашалота — проще простого.

— И всего за двадцать минут?!

Ра-Чен изумленно посмотрел на него.

— Если большая кабина перелетов задержится в прошлом больше двадцати минут, путь назад будет для меня закрыт.

— Мне об этом известно.

— …Фактор изменчивости энергетических констант…

— Свец…

—…сотрет Институт с лица Земли.

— Мы думали об этом, Свец. Вы отправитесь в малой кабине перелетов. Когда найдете кашалота, вызовете большую.

— Каким образом я ее вызову?

— Мы нашли способ посылать простейший сигнал сквозь время. Давайте вернемся в Институт, и я вам все объясню.

Монстр за стеклом проводил их взглядом кровожадных золотисто-желтых глаз.

Кабина перелетов являлась основной составляющей частью машины времени. Она осуществляла важнейшую функцию — перемещение во временном пространстве. Ее корпус был прозрачным, и поэтому казалось, что Свец оседлал летающее кресло, впереди которого вмонтировано что-то наподобие столика, какими обычно снабжены места в салоне самолета Единственная разница была в том, что на столике в кабине горело множество лампочек, повсюду находились кнопки, рычаги и светящиеся зеленоватые полосы. Он приближался к восточному побережью Северной Америки, находясь в 100 году доатомной эры или 1845-м нашей эры. Инерционный календарь особой точностью не отличался.

Кабина летела, почти касаясь воды, напоминавшей по цвету свинец. Небо над ней было цвета графита. Он почти не управлял кабиной перелетов, и она свободно парила в двадцати метрах над уровнем воды, что позволяло ему внимательно следить за показаниями ИНА — Индикатора Нервной Активности.

Он ощущал какое-то неприятное чувство в животе. Сначала он подумал, что это его организм адаптируется к условиям возникшей гравитации, но потом решил, что это не так.

К счастью, ему не потребуется задерживаться здесь надолго.

В этот раз он охотился за самым большим из всех существовавших на земле животных. Такая громадина не останется незамеченной. Кроме того, теперь его экипировали прибором, который назывался ИНА, способным фиксировать присутствие живого существа на близком расстоянии.

Вдруг стрелка резко подскочила вверх и заколебалась.

Кашалот? Но она словно не могла решить, на чем остановиться. Значит, пересечение полей. Свец посмотрел в указанном направлении.

Внизу медленно и грациозно скользил по волнам стройный клиппер под белым парусом. Свец сообразил, что на нем находилось много людей, что, несомненно и вызвало такое странное поведение стрелки. Кашалот — центр сосредоточения нервной активности — оказал бы на нее более сильное воздействие.

Присутствие судна явно мешало нормальной работе прибора. Свец повернул кабину на восток и полетел прочь.

Свец чувствовал себя все хуже и хуже, хотя, по идее, его состояние должно было улучшаться.

Под летящим креслом Свеца волновалась серо-зеленая вода.

Вдруг его осенило: морская болезнь! Кабина автоматически дублировала колебания, поверхности, над которой она двигалась, а эта поверхность вздымалась огромными волнами.

Не удивительно, что ему нехорошо! Свец усмехнулся и потянулся к пульту ручного управления.

Стрелка ИНА подскочила вверх. «Кажется, клюнуло!» — подумал он и посмотрел направо.

Стрелка замерла на верхнем делении индикатора.

Свец нажал кнопку «вызов».

Источник столь сильного сигнала, принятого ИНА, двигался справа от кабины. Свец последовал за ним. Пройдет несколько минут, пока его запрос достигнет Института Времени. После этого большую кабину перелетов направят по указанным Свецем координатам. Она доставит нужное для захвата кашалота оружие.

Много лет назад Ра-Чен грезил идеей спасения библиотеки Александрии от пожара. Именно для этой цели и была создана большая кабина перелетов. В кабине, по всей видимости, можно было поместить вдвое больше томов, чем находилось в хранилищах древней библиотеки.

Большая кабина стоила правительству целого состояния. Однако перенестись в 400 год доатомной эры так и не удалось. Книги, сожженные в Александрии, все еще оставались потерянными для истории.

Такая неудача сломила бы кого угодно, но только не Ра-Чена. Он с честью выдержал столь сильный удар по своей репутации.

Директор Института разъяснил Свецу все существенные различия между модификациями кабины перелетов, когда они вернулись из зоопарка.

— Мы снабдили ее регуляторами мощности и антигравитационными стяжками, которые приводятся в действие с помощью дистанционного управления. Помните, прикасаться к стяжкам строго воспрещается. Учтите, что за несколько минут разряд такой мощности убивает даже кашалота Но, в принципе, эта кабина удобна в обращении.

Через некоторое время у Свеца заболел живот.

— Другим немаловажным новшеством является кнопка вызова. Ее значение состоит в том, чтобы передать нам ваш сигнал. По первому же требованию вам будет предоставлена большая кабина перелетов. Мы направим ее по указанным вами координатам и приземлим всего в нескольких минутах лета. Департамент финансов значительно увеличил наш бюджет на этот год, чтобы была возможность заполучить этого кашалота.

Свец кивнул.

— Удостоверьтесь в том, что нашли животное, прежде чем вызывать кабину.

Свец неотступно следовал за находящимся под водой источником импульсов. Сигнал такой силы мог исходить только от кашалота.

Справа от кабины возникла неясная тень. На глазах Свеца она обрела четкую форму: большая серо-зеленая сфера зависла прямо рядом с ним.

Противоположная стенка сферы не была видна — она просто-напросто растворилась в воздухе.

Это свойство машины времени пугало Свеца больше всего — любая из ее частей могла как будто скрыться за несуществующим углом.

Сигнал стал слабее. Свец с помощью дистанционного управления развернул антигравитационные стяжки и стал спускаться вниз.

Ограничив ими источник импульсов, он включил подъемное устройство.

Левиафан оказался тяжелым, намного тяжелее, чем ожидал Свец.

В том месте, где вода вздымалась под натиском антигравитационных стяжек, показалась еле заметная тень. Левиафан поднимался…

Прошло еще несколько секунд, и из воды показался дрожащий шарообразный пузырь, внутри которого был левиафан.

Но в оболочке была заключена только часть — он оказался настолько велик, что не поместился туда целиком, хотя, по всем подсчетам, этого не должно было случиться.

Он был в четыре раза тяжелее и в двенадцать раз длиннее кашалота У него не было ничего общего с хрустальной скульптурой, которую показывал Свецу Ра-Чен. Левиафан отдаленно напоминал змею, покрытую бронзовой чешуей; создавалось впечатление, что к нему прикреплены тысячи щитов. Его зубы были похожи на костяные копья. Треугольные челюсти распахивались будто в желании кого-нибудь проглотить.

Свец замер в нерешительности, оцепенев от страха. Он ни на минуту не сомневался, что перед ним действительно библейский левиафан, самое крупное животное, которое когда-либо обитало в океане, животное, именем которого называли все громадное и опасное.

В любом случае этот великан никак не мог поместиться в предназначенную для него кабину перелетов.

Все еще не зная, что делать дальше, Свец вообще отключился от происходящего. В этот момент он был замечен глазами, похожими на две огромные щели.

Левиафан пытался дотянуться до Свеца своей зияющей пастью.

Зубы, напоминавшие ряд слоновых бивней, составляли один непрерывный ряд. Свец безучастно наблюдал, как эти пики двигались сверху и снизу висящей в воздухе кабины.

В последний момент он крепко зажмурился.

Сообразив, что он еще жив, Свец открыл глаза. Свецу было слышно, как скребут челюсти по невидимому корпусу кабины, о существовании которого он напрочь забыл.

Свец глубоко вздохнул. Он возвратится домой с пустой кабиной и примет на себя всю ярость Ра-Чена. Однако такая участь его устраивала больше, чем смерть. Свец отстегнул антигравитационные стяжки от большой кабины перелетов.

Металл заскрежетал по металлу. Свец почувствовал запах горячего смазочного масла, и на контрольном табло зажглись красные лампочки. Он торопливо вернул стяжки в исходное положение.

Красные огоньки как-то неохотно погасли. Через прозрачный корпус проникал звук скрежета зубов. Левиафан пытался прогрызть кабину.

Под его огромным весом она уже почти отделилась от машины времени. Свец не сможет выбраться из прошлого, он останется в сотнях миль от суши, в сломанной кабине перелетов, а снаружи свою добычу будет поджидать морской монстр, Нет, убрать антигравитационные стяжки равносильно самоубийству.

Однако стяжки соединились с большой кабиной, а ее нельзя было задерживать больше пятнадцати минут. Когда она исчезнет, левиафан будет волен делать со Свецем все, что пожелает.

— Я оглушу его, — прошептал Свец.

Над ним было красное нёбо, под ним — красные десны и похожий на змеиный язык, и повсюду — кривые длинные клыки. Между двумя рядами зубов виднелась большая кабина перелетов, вокруг двери располагалась целая батарея глушителей. Он направил их прямо на левиафана.

— Похоже, я схожу с ума, — сказал Свец и привел глушители в прежнее положение. Произвести удар по левиафану, не покалечив себя, было невозможно.

Левиафан его в покое не оставит.

Настоящая западня.

Неожиданно он с облегчением вздохнул, сообразив, как можно спасти свою жизнь. Рычаг обратного полета освободит малую кабину из смертоносных челюстей левиафана, вернет ее во временной поток, доставит обратно в Институт. Задание он не выполнит, но его вины в этом не будет. Почему Ра-Чен не сообщил ему ничего о существовании морского змея, несоизмеримого с кашалотом?

— Он сам виноват, — рассуждал Свец, уже было потянувшись к рычагу, но засомневался.

— Я не смогу ему это сказать прямо в глаза, — рассуждал он. Ра-Чен наводил на него непреодолимый ужас. — Терпеть не могу бросать начатое дело, — сказал он. — Попробуем еще кое-что…

В щелях между зубов виднелись антигравитационные стяжки. Они были настроены на кабину перелетов. Если бы только удалось сосредоточить их на себе самом…

Свец тотчас ощутил разницу; он стал сильным и легкомысленным. Осталось только уменьшить фокус…

Казалось, морское чудовище начало еще громче скрежетать зубами.

Левиафан уже не парил в воздухе. Он висел прямо под кабиной перелетов, держась за нее зубами. Антигравитационные стяжки притягивали эту глыбу теперь уже непосредственно к кабине.

Монстру явно не нравилось находиться в подвешенном состоянии. Он неистово вращал желтыми глазами, кончик хвоста едва заметно подергивался, но челюсти оставались сомкнутыми…

— Давай, — говорил Свец, — проваливай, ты… чудовище.

Огромные зубы заскользили по прозрачному стеклу, и морской змей рухнул вниз.

Долей секунды позже Свец отстегнул стяжки. В кабину проник запах горелого мяса, и через мгновение одна за другой погасли красные лампочки на контрольной панели.

Левиафан, испустив истошный вопль, ушел под воду. Затем его длинное извивающееся тело показалось на поверхности, забилось в конвульсиях и больше не шевельнулось. Но Свец заметил, как пару раз дернулся кончик хвоста — левиафан был жив.

— А ведь я мог прикончить тебя, — сказал Свец. — Не отвел бы глушитель в сторону, и ты бы издох. Однако нечего терять время…

На поиски кашалота у него осталось еще десять минут. Этого, конечно, недостаточно, но если действовать с умом…

Морской змей ударил хвостом по воде и ушел в глубину.

— Минуточку, — хрипло сказал Свец. — И плевать мне на науку.

Он направил глушители на удаляющегося монстра.

В кабине перелетов была какая-то необычная гравитация. Свеца притянуло к неровной стене, и он с нетерпением ожидал окончания путешествия.

Морская болезнь была ничем по сравнению с ощущениями, возникавшими в процессе перемещения во времени.

Ощущение свободного падения, а потом — восстановление естественной гравитации давали себя знать. Свец, шатаясь, двинулся к двери.

Ра-Чен помог ему выбраться наружу.

— Нашли?

— Левиафана? Нет, сэр. — Свец смотрел будто бы сквозь босса. — А где большая кабина перелетов?

— Мы приближаем ее, но очень медленно, чтобы свести гравитацию к минимуму. Но если в ней нет кашалота…

— Я же сказал, что левиафана я не нашел.

— А что же вы тогда нашли? — поинтересовался Ра-Чен.

Услышав ответ, директор изумился:

— Не кит?

Когда Свец вкратце рассказал о случившемся, он спросил:

— Убили его? Но почему, Свец? Просто со злости?

— Нет, сэр. Это был мой самый осмысленный и умный поступок за весь рейс.

— Тогда почему же? Свец, прибыла большая кабина перелетов.

Серо-голубая тень в гнезде машины времени становилась все отчетливее.

— Похоже, в ней кто-то есть. Идиоты, введите в кабину антигравитационные стяжки! Вы что хотите, чтобы такая драгоценность разбилась?

Кабина приземлилась. Дверь открылась.

Нечто огромное металось по салону. Эта туша пыталась добраться до Ра-Чена, но не могла свободно передвигаться.

На месте одного глаза зияла пустотой темная дыра. Один из плавников был разорван. К спине животного рваными спутанными веревками был привязан труп одноногого мужчины с бородой.

— Не очень-то привлекательный у него вид, да? — заметил Ра-Чен.

— Осторожнее, сэр. Перед вами убийца. Я сам видел, как левиафан протаранил плывущий корабль и целиком проглотил этого человека, прежде чем я успел направить на чудовище глушители.

— Поразительнее всего, что вы умудрились найти его за те считанные минуты, которые у вас остались. Свец, вам действительно везет.

— Это не везение, сэр. Это самый разумный поступок за весь рейс.

— Вы уже говорили так об убийстве левиафана.

Свец торопливо объяснил:

— Морской змей перешел границы дозволенного. Я собирался прикончить его, но на это не хватило бы времени. Едва я решил отпустить его с миром, как он повернулся и защелкал зубами. Он ведь хищник. Мне следовало догадаться об этом раньше. Мне на ум пришло только единственное животное, которым можно насытить такую громаду.

— Великолепная мысль, Свец.

— У меня на этот счет даже не возникло сомнений. Наши ученые ни разу не встречали упоминаний о гигантском змее. Почему же так произошло?

— Только потому, что морской змей исчез двумя веками раньше того, как китобои совсем лишили их пищи.

— Так и есть. Я направил на левиафана глушители, пока он не успел уплыть, и отвел их только тогда, когда ИНА показал, что он мертв. По всему выходило, что раз в этих водах жил левиафан, то поблизости водятся кашалоты.

— Но сигналы, исходившие от левиафана, были намного сильнее, поэтому ИНА фиксировал только их.

— Как только левиафан испустил дух, ИНА принял другой импульс. Он привел меня к нему.

Через несколько дней двое стояли перед толстой стеклянной стеной.

— Мы произвели многократное клонирование, — говорил Ра-Чен, — а потом передали его в виварий Генерального Секретаря. Жаль только, что вы привезли альбиноса.

За стеклом из темной воды на Свеца смотрел одноглазый кит. Хирурги удалили из его тела почти все инородные предметы, но на боках остались многочисленные рубцы. Свец испытывал благоговейный страх перед эти животным. Думал о том, как долго оно воевало с Человеком. Века? Интересно, сколько живут кашалоты?

Ра-Чен понизил голос.

— Нам всем не поздоровится, если в один прекрасный день Генеральному Секретарю станет известно, что эта громадина — не самое крупное животное на земле. Вечно случается что-нибудь непредвиденное. Иногда я думаю…

«Надо тщательнее проводить исследования», мелькнуло в голове у Свеца.

— Вы знаете, что о путешествиях во времени стали думать только в первом веке доатомной эры? Вплоть до четвертого века постатомной эры эта машина жила только в смелых человеческих мечтах. Ее создание поставило под удар все общепринятые в то время законы природы, все теории, по которым время причислялось к константам. Теорию относительности, наконец.

— Меня поражает то, — продолжал он, — что каждый раз, когда мы отправляем кабину перелетов в один из четырех веков, она словно переносится в мир сказок. Вот откуда у нас появляются гигантские морские змеи, огнедышащие…

— Это нонсенс, — перебил его Свец. Он боялся своего босса, но все же есть разумные пределы.

— Вы правы, — неожиданно согласился Ра-Чен. Казалось, что эти слова даже принесли ему какое-то облегчение. — Даю вам отпуск на месяц, а потом — снова за работу. Генеральный Секретарь жить не может без птицы.

— Птицы? — Свец улыбнулся. — Не трудно догадаться, что он нашел ее в очередной детской книжке с картинками.

— Ну, конечно. Слыхали вы когда-нибудь о птице, которая называется рух [2]?