ХИТ СЕЗОНА НА ИГРЕ КАК НА ИГРЕ

«Разделяй и властвуй». Такой подход, может, и хорош для политики, но для кино все еще сомнителен.

Как ни странно, первый опыт в отечественной практике был еще давно, в годы нэпа, когда некоторые прокатчики разрезали пополам «Аэлиту» Якова Протазанова. Ничего хорошего не вышло, и экранизацию Толстого до сих пор смотрят целиком. И если в Голливуде, даже после примера Тарантино, «в двух актах» снимают, как правило, вторую-третью часть состоявшегося хита, то в России «режут наперед». Сначала «Параграф 78», затем «Обитаемый остров» и, наконец, два «уровня» боевика Павла Санаева «На игре».

Идея взять группу подростков, дать им в руки оружие и поставить перед взрослым выбором неизменно выигрышна. Будь то японские школьники, которые должны воевать друг с другом до последнего («Королевская битва»), или русские «черные следопыты», вынужденные вступить в бой с фашистами («Мы из будущего»). Правда, дилогия Санаева близка не к этим образцам, а к недавней «Черной молнии», вышедшей между двумя сериями. Обе ленты наглядно демонстрируют как достоинства, так и болезни отечественного жанрового кино. Радует то, что недуги более похожи на болезни роста.

Развитие отдельного жанра повторяет развитие кино вообще. Вперед уходят техника и спецэффекты, и потом за ними тянется все остальное. Только после того, как прибудет поезд Люмьеров и ракета Мельеса врежется в Луну, на экраны выйдет бродяга Чарли и превратит балаган в искусство. Громкие фантастические ленты последних лет, снятые в России, заявляют: технически мы догнали Запад. А что графика слабее, так и бюджеты пока не под сто миллионов. Картина «На игре» в этом плане достойна похвал и всевозможных технических наград. Операторская работа, монтаж, трюковые сцены — если бы в кадр не лезли российские детали, то случайный зритель мог бы подумать, что, по меньшей мере, попал на боевик от продюсера Люка Бессона.

Однако как с американской картошкой в свое время приехал колорадский жук, так и с лихим действием пришла основная проблема — сценарий. Вроде бы его создавали два писателя — автор оригинального романа «Игры в жизнь» Александр Чубарьян и сам Павел Санаев, окончивший сценарный факультет ВГИКа. Основная коллизия сохранена: подростки-геймеры неожиданно получили «в реале» те же способности, что и в компьютерных играх, в зависимости от того, кто во что играл — шутер, файтинг или автогонки. Но теперь и человеческая жизнь для пацанов значит не больше, чем жизнь фрага или бота в «стрелялке».

Расхождения с книгой только усиливают фабулу. В тексте Чубарьяна не было объяснения самому феномену, трансформация подростков распространялась по планете без всякой логики, как эпидемия. В фильме же она имеет четкий источник — некую компьютерную игру. Не было в книге и жесткого «идейного» противостояния в среде геймеров. Роман развивался как поэтапное превращение героев в антигероев, для которых перестает иметь значение не только чужая жизнь, но и собственные любовь и дружба. Массовое кино, разумеется, обязывало авторов к тому, чтобы кто-то из персонажей все-таки вызвал симпатию зрителя и заставил переживать за себя.

Тем не менее чем дальше, тем больше сюжет разваливается, и накапливаются вопросы без ответов. И все они сосредоточены именно во втором фильме, который, по идее, должен был расставить точки над «I». Что в итоге случилось с автором злополучной игры? Как сложилась судьба выживших геймеров? Появились ли еще им подобные, ведь какая-то часть дисков с игрой уцелела? Эпилог же, как верно подметил один из критиков, и вовсе повторяет финал «Боя с тенью».

От сюжета дефекты распространяются «по всей кинопленке». Драматическим актерам, кроме Вержбицкого, просто нечего играть. Фактически, в роли компьютерных «ботов» появляются в первом фильме Игорь Скляр или Михаил Трухин. А тем, кому дали побольше экранного времени, негде толком развернуться. В «На игре 2» разве что Александр Лыков и Сергей Газаров получили возможность создать пусть небольшие, но выпуклые образы. И здесь молодые актеры приняли удар на себя — четко вписались в типажи и сами выполнили многие трюки. Большего от них и не требовалось.

Получается так, что кинофантастика для подростков пока еще сама похожа на тинейджера. Нескладная, противоречивая, но энергичная и громкая. Пока еще не столько живет, сколько играет в жизнь. Что же, новый уровень не за горами.

Аркадий ШУШПАНОВ