"Сожженные мосты. Часть 3" - читать интересную книгу автора (Маркьянов Александр В.)

27 июня 2002 года Афганистан, провинция Баглан, дорога Ханабад — Пули-Хумри Операция «Литой свинец» Оперативное время минус девяносто два часа десять минут

Аллах свидетель, афганские дороги просто невыносимы.

Местные племена их специально портят, подрывают, устраивают рытвины — потому что на осле проедешь и так, а машины из караванов будут тратить на поездку больше бензина, больше ломаться, и больше тратить денег на починку и заправку. Медленно идущую колонну легче блокировать и ограбить. Кроме того — если нет нормальной дороги, остается больше шансов на то что не приедут посланцы властей Кабула, что они оставят племена в покое, что не появятся британцы и не заберут вооруженных мужчин. Дороги в Афганистане портили все, делали это с удовольствием и даже с азартом.

Но русские машины не пасуют и перед таким бездорожьем.

Русские машины, созданные в стране, где до сих пор не везде (особенно в Сибири) есть нормальные дороги, где за зиму цикл «разморозки-заморозки» бывает больше двухсот раз[83] и от этого не выдерживает даже преднапряженный бетон. Машины, созданные в стране ставшей родиной внедорожного «трак-триала»[84], в стране команды которой давно и прочно оккупировали пьедестал почета мирового чемпионата по внедорожным ралли-рейдам в классе «грузовики», серийные машины с подвеской от бронетранспортера — выдерживали даже такие дороги.

Тяжело груженый АМО с комбинированной подвеской — стойки от БТР и дополнительные рессоры — преодолевал неровности афганской дороги на Пули-Хумри со скоростью примерно сорок километров в час, уверенно, неторопливо и даже чуть презрительно к жалким потугам людей его остановить. Ярославский лицензионный (в оригинале римский Майбах, «половинка» от танкового) безнаддувный дизель степенно переваривал солярку, радовал мир сизым выхлопом, упорно крутил коленвал и тащил машину вперед через все неровности. Водитель одной рукой придерживал руль, второй — пластиковую бутылку с местным напитком, чаем из верблюжьей колючки, которую он купил во время остановки в Ханабаде и который хорошо утолял жажду. Было скучно.

Местной достопримечательностью была пыль. В Пули-Хумри ее было столько, что она лежала на всем настоящим ковром, достигавшим несколько сантиметров толщины. Человек ли пройдет, осел ли, машина ли проедет — пыль поднимается и не оседает очень долго, покрывая все сплошным пыльным туманом. А если идет караван — то становится понятно, почему опытные караванщики навешивают на задний борт своей машины дополнительные фары. Это своего рода «вежливость» фары включают, когда караван идет через пыль, чтобы водитель, едущий за тобой, мог ориентироваться по этим фарам и не свалиться в пропасть. Ты включишь фары для того кто едет за тобой — а кто-то, кто едет перед тобой включит их для тебя…

Как всегда неожиданно и некстати — хорошо, что в месте, где дорога позволяет обгон, у АМО заглох мотор. Видимо от пыли…

Перемигнувшись рубином стоп-сигналов, колонна встала.

Рамиль, который исполнял обязанности не только сменного водителя, но и механика, проснувшись от толчка в бок, выскочил из кабины, откинул капот — и отшатнулся от пахнувшего из-под него жара…

— Ну, что?

— Что-что! На полчаса встали! Мотор перегрелся, о Аллах помоги нам!

— С чего он перегрелся?

— Да с того, что я говорил тебе, надо фильтры сменить, а ты зажался. Вот теперь и будем куковать.

— Тебя слушать — грош ломаный в кармане после рейса останется!

— А движок запорем — с ремонтом неделю простоим!

Стоять прямо на дороге было смертельно опасно. В любой момент могли появиться душманы. Водители — здесь, на афганских дорогах все русские и впрямь были братьями, моментально сгрудились у вставшей машины.

— Что тут?

— Бочонок полетел.

— Бочонок? Запорол?

— Да не… Перегрел только.

— Да какое перегрел!

— Петро, у тебя такой же бочонок есть, по-моему. Запасной есть?

— Да был где-то…

— Ну и тащи!

— Слышь, Гусь, надо бы дозор выставить. Хлестанут по нам…

— Ага, вся обочина заминирована. Я лучше на крышу встану.

Принесли фильтр-бочонок, общими усилиями поставили вместо старого. Машина не завелась…

— Говорю же, перегрел. Подождать надо.

— А ты уверен, что не запорол? ТНВД[85] пыли хапнул — и здравствуй дядя, новый год.

— Сплюнь.

— Как ни крути — буксировать надо.

Занервничали афганцы — они принадлежали не к пуштунам, к узбекам и зарабатывали на жизнь тем, что проводили караваны. Оружия у них было достаточно — но только для того, чтобы прикрыть движущийся караван. Если же машины стоят — рано или поздно о стоящем караване узнают душманы…

— Если надо отбуксировать — я и отбуксирую.

— Один — справишься?

— Справимся. Всего-то до караван-сарая дойти. К вечеру догоним — подхватил водитель «захворавшей» машины.

Как бы то ни было — но стоять здесь было опасно, это понимали и водители. Решение проблемы — одна из машин каравана остается со сломавшейся, и если после того как движок остынет, она не заведется — возьмет ее на буксир и дотащит до караван-сарая, где можно сделать уже более серьезный ремонт. Такое решение устраивало всех — пожелав остающимся удачи, водители расселись по грузовикам — и через десять минут только потревоженная колесами пыль напоминала о прошедшем здесь караване.

— Здравия желаю, господин подполковник — по уставу поприветствовал своего инструктора (бывшими они не бывают), давшего ему дорогу в сумрачный мир спецназа Рамиль, бывший татарский хулиган, теперь же — лейтенант, боец группы ГРАД-1 (офицерская специальная группа, в подчинении оперативного штаба КСО, набираются только сироты, задания повышенного уровня риска) Рамиль Валеев по кличке Беспредел или Бес.

— За здравием дело не станет, а вот к пустой голове руку не прикладывают. Напарник мой — Владимиром зовут. Из десанта выходец.

Напарником у подполковника в отставке Тихонова был здоровый, бородатый мужик, похожий на вставшего на задние лапы медведя.

— Рамиль. Бес.

— Александр. Араб.

В этом мире представляться было принято не только именем — но и кличкой. На случай, если через пару секунд прогремит из засады очередь — и придется отбиваться, прикрывая друг друга.

— Володя. Быком прокликали… — сказал здоровяк.

Почему именно быком — понятно было и без пояснений.

— Сильно сломались то?

— Да думаю, постоим немного и заведемся.

— Как знаете — пожал плечами Тихонов, он хорошо знал этот мир и эти правила и даже сейчас, когда вокруг были только пыль и камни, не задал ни единого вопроса, ни о них самих, ни о задании, которое они выполняли — тогда мы наверху посидим, посмотрим…

— О, за это — спасибо!

Это было не патрулированием, патрулировать смысла не было, тем более двумя машинами. Они возвращались с задания, в этом случае путь эвакуации по воздуху был признан слишком опасным. В их распоряжении был обычный британский грузовик «Моррис», по сути артиллерийский тягач, бронированный от фугаса и используемый местным контингентом для того, чтобы закупать провизию у местных. Называлось это чудо — «Риджбек»,[86] специальное транспортное средство. Местные душманы знали этот грузовик и не стреляли по нему — потому что едущие в нем британцы приносили деньги тем, кто торгует в дуканах. А те, кто торгует в дуканах — отстегивал долю «на джихад». Вот и получалось — что колесил этот бронированный грузовичок по местным дорогам, то пустой, то полный — и странным образом ни разу не попадал под обстрел. Как заговоренный. Британцы тоже соблюдали правила игры, использовали его строго по назначению — но когда речь идет о безопасности принца королевской крови — тут все средства хороши.

Уорхол свалился на базе с дизентерией, жестокая, высасывающая человека болезнь, типичная для здешних мест. Остальные были на месте — МакДональд крутил баранку, МакКлюр сидел с принцем в бронированном кузове, О'Доннел стоял за пулеметом в бронированной кабинке, глотал афганскую дорожную пыль и чихал. Наученные горьким опытом долгой и жестокой войны, теперь британцы прикрывали пулеметчика на триста шестьдесят градусов и еще сверху листами брони и толстыми, способными противостоять пулям стеклоблоками. Но от пыли невозможно было прикрыться, поднимаемая бронеавтомобилем пыль просачивалась через стрелковые амбразуры, делая жизнь стрелка просто невыносимой. Некоторые башенные стрелки, ганнеры, спасаясь от пыли, на время движения надевали противогаз.

Принц уже привык к жестокой тряске — когда бронировали грузовик, в подвеску просто добавили два дополнительных листа в рессоры, отчего при движении в кузове трясло немилосердно. Как опытный боец, он уже знал, что перед движением, нужно подложить под пятую точку свернутый спальный мешок или коврик, чтобы не так трясло. С самого утра у принца было дурное настроение — МакКлюр не видел в этом ничего необычного, у всех кто приезжает сюда в первый раз в первые недели «ходки» бывает дурное настроение. Потом человек привыкает, и принимает все, здесь творящееся как норму и даже не хочет отсюда уезжать. МакКлюр знал, что всех вернувшихся из Афганистана на два года лишают избирательных прав — считается, что психика этих людей серьезно подорвана и им нужна реабилитация.[87]

— Зачем мы здесь, сэр? — вдруг спросил принц после того, как их тряхнуло особенно сильно, чуть не до пробоя подвески.

МакКлюр про себя выругался последними словами.

— В смысле, Ваше Высочество?

Он надеялся, что принц разгневается — он не любил обращения «Ваше Высочество» — но принц не обратил на это внимания.

— Ну, зачем мы здесь? Какого черта нам тут нужно, в Афганистане?

— Вообще-то это наша земля.

— Наша? Тогда почему она не в Содружестве?[88] Почему мы не пытаемся что-то изменить?

— А чем мы по-твоему здесь занимаемся, сынок?

— Не знаю, сэр. Мы просто сидим здесь, убиваем людей и умираем сами. Мы ведем войну и даже не пытаемся заключить мир.

— Почему не пытаемся? Пытаемся…

— Как пытаемся, сэр? Кто-то что-то сделал для этого мира? Хоть один человек попытался это сделать?

— Мы солдаты, и мы не знаем всего.

— Не знаем. Но видим. И лжем сами себе. Эта дорога — она изрыта минами и фугасами и никто не пытается ее восстановить. Здесь торгуют детьми, и мы не вмешиваемся! На земле британской короны люди живут как в Средние века.

— Это не земля Британской короны.

— А почему у русских живут нормально? Почему на русском Востоке нет того что есть здесь?

— Не суди, не побывав. Там не так уж и спокойно. И русские делают все, чтобы было неспокойно у нас.

И мы делаем все, чтобы там было неспокойно, у русских. Бейрут, Бейрут… страшно даже вспоминать.

— Здесь что-то неправильно — упрямо повторил принц — что-то очень неправильно. Надо или воевать — или нет.

Риджбек неожиданно остановился, заставив прервать не самый приятный разговор.

— Мак, что там?

— Русские. Две машины.

Черт…

Почему остановился МакДональд — майор прекрасно понял. Русские караванщики всегда везли что-то незаконное, чаще всего оружие как предмет первой необходимости в Афганистане. Но британцы старались с ними не связываться, они ходили в караванах, караваны были под прикрытием племенных ополчений. Это были племена, с которыми были заключены соглашения, и которые отвечали за свою землю, не пуская туда душманов и моджахедов.[89] Они зарабатывали на жизнь проводкой караванов и если отнять у них этот заработок — они встанут на джихад. Но вот две отставшие от каравана машины можно досмотреть.

И все-таки Мак сделал ошибку. Не следовало останавливаться, когда принц с ними. Мало ли что…

— Я пошел.

Принц снял с предохранителя винтовку, пересел туда, где сидел МакКлюр — там был стеклоблок — триплекс для наблюдения, и бойница.

— Я прикрою вас, сэр.

— Не вздумай высовываться!

Основной люк десантного отсека в Риджбеке был сзади, открыв его, МакКлюр выпрыгнул на землю. Передвинул автомат на груди так, чтобы его было легко схватить и стрелять, ослабил винт, фиксирующий в кобуре пистолет. Пошел навстречу русским.

— Господа, прошу документы.

Один из русских, стоявший у второй машины повернулся — и МакКлюр застыл на месте.

Перед ним стоял волк.

Он сам был волком — битым и стреляным волком, который давно выслужил себе повышенную пенсию, мотаясь по горячим точкам, он был бит в засадах и неоднократно ранен, он мог выстрелить в кусты просто так, опережая действия засады, он мог чувствовать фугас на дороге каким-то сверхъестественным, помогающим выжить чутьем. За время, пока они прошел до капрала-сверхсрочника до майора, он видел самых разных людей, храбрых и трусов, честных и подлецов, добрых и злых, опасных — и пушечное мясо. Как и любой офицер, тем более инструктор он научился мгновенно разбираться в людях, понимать из кого выйдет толк, а на кого не стоит тратить время, с ем нужно пожестче, а с кем жестко не стоит. Он был волком — королем подготовительных курсов САС, обучающим волчат становиться такими же, как он волками. Но сейчас перед ним был такой же как он волк в человеческом обличье.

Он не знал, как его зовут, кто он такой и как он здесь оказался. Просто это был волк. По возрасту даже чуть постарше его, одного с ним роста, одетый в запыленный русский камуфляж без погон и знаков различия. Разгрузка, но автомата нет. Широкий, кожаный офицерский ремень — и две кобуры на нем, под правую и левую руку. Обе кобуры открытые, выхватить оба пистолета и открыть огонь — секунда, даже меньше. Мак не был уверен в том, что успеет первым. Ни головного убора, ни очков — только чуть тронутые сединой короткие волосы.

Этот — и второй, на самом верху на машине. С оружием. О'Доннел держит его под прицелом, конечно — но может и не успеть.

Нужно было что-то говорить. Но они просто стояли и смотрели друг на друга, не отводя глаз…

— Что произошло?

МакКлюр скосил взгляд — и увидел еще одного волка. Молодого, намного моложе первого — но тоже волка, хотя бы потому как он двигается, в нем можно было опознать волка. Нет и тридцати, среднего роста, пропитанная потом футболка, грязные руки. У этого — кроме пистолета есть автомат, висит на боку, под рукой.

— What's happened? — спросил МакКлюр, нарушив тяжелое молчание.

— Our truck is broken — ответил молодой на английском.

— Need help?

— No thank you.[90]

Тяжелее всего сделать первый шаг. Оба волка караулят каждое движение глазами, умными и внимательными, такими, какие и бывают у волков. Ввязываться в перестрелку он не имеет права — он должен довезти принца до базы любой ценой.

— Buy.

— Buy-buy…

Нарочито медленно, не делая резких движений, МакКлюр повернулся и направился к машине. Повернулся спиной, чтобы показать, что он доверяет им и не намерен идти на конфликт. Волки провожали его взглядами, и успокоился он только тогда, когда лязгнул засов десантного люка, отделяя окружающий мир сантиметрами брони.

— Поехали.

— Что там? Ты их не досмотрел.

— Поехали! Следующий раз думай, где останавливаться, идиот!

Можно было, приехав на базу, выделить уже усиленный патруль, или вылететь с досмотровой группой. Но ни того ни другого МакКлюр делать не стал. Это только в Soldier[91] пишут истории про геройских лейтенантов и капралов, которые только и думают, как бы отправиться на прочесывание или боевое патрулирование и вернуться с него с притороченными к поясу скальпами. На самом деле на войне у любого нормального человека задача — выжить, и не более того. Лишнее боевое патрулирование могло привести к потерям. А если они наткнутся на этих… майор был уверен на сто процентов — потери будут.

Русские проводили взглядами удаляющийся от них бронированный грузовик.

— Что им было надо?

Подполковник в отставке Тихонов тряхнул головой, прогоняя наваждение.

— Не знаю. Это САС.

— САС? Уверены?

— Да. Тот, что говорил с нами — не из горных стрелков и не из морской пехоты. Он из САС.

— Может, они за поворотом заняли позицию — с пулеметом?

— Нет… Не знаю… Нет, они что-то везли, или куда-то ехали. Им не до нас.

Появился еще один русский, с серебряным полумесяцем на тонкой серебряной цепочке.

— Связь установлена. Они видели британцев. Новая точка рандеву обозначена.

Для получения разведывательной информации двое русских должны были встретиться с действующими в этом районе отрядами пуштунов, передать им десять цинков патронов в качестве платы и получить разведывательную информацию. Пуштуны, сыновья гор, целый век воюющие против британцев были в этих местах идеальными разведчиками. Собственно говоря — для этого они здесь и сломались. Появление британского патруля разрушило их планы — пуштуны не осмелились выйти к ним, опасаясь засады.

— Вы до Джелалабада, господин подполковник?

— До Кабула. Дальше не хожу — чтобы оборот быстрее был. Прикрыть?

— Не нужно. Спасибо.