"Знак розы" - читать интересную книгу автора (Арден Натали)

7

Его разбудил плач ребенка. Он вздрогнул, медленно перевернулся на другой бок и прислушался. Может, это приснилось ему? Но плач повторился, и теперь, окончательно проснувшись, он был уверен, что это происходит наяву.

Лежа в постели, он продолжал прислушиваться. Плач был громким и надрывным, и он чувствовал, как его охватывает странное беспокойство. Неужели это из-за того, что Оливия – его дочь?

Нет. Это просто невозможно. И все же…

Приподнявшись на локте, он посмотрел на настенные часы. Было два часа ночи. Около минуты он пролежал неподвижно, потом вдруг резко вскочил, потряс головой, будто пытаясь отогнать сон, и потянулся за рубахой и джинсами. Через несколько минут он уже стоял у двери в детскую и прислушивался, пытаясь понять, что происходит внутри.

Он слышал плач Оливии и нежный, щебечущий голос Лилиан. Только ребенок и она – значит, ничего страшного не случилось. Он тихонько постучался и, не дожидаясь разрешения, вошел.

Увидев его, Лилиан широко раскрыла глаза. Она стояла посреди комнаты и держала малышку на руках. Лицо девочки блестело от слез. Лилиан выглядела смертельно уставшей. Видимо, она уже долго бродила вот так из угла в угол.

– Мы разбудили тебя? – спросила она. – Извини.

– Не беда, – ответил он. – Разреши мне взять ее.

Он приблизился, протянул к малышке руки, и, увидев его, Оливия внезапно перестала плакать, выпростала ручонки из-под одеяльца и потянулась к нему. Детское личико, мокрое от слез, озарила слабая улыбка.

Лилиан осторожно переложила в его руки свой драгоценный груз – живое, теплое и милое чудо. Через несколько секунд малышка уже лепетала что-то радостное на своем, никому не понятном языке.

Он посмотрел на Лилиан. Она была в голубом халате, из-под которого выбивались кружева ночной сорочки. Ее волосы беспорядочно рассыпались по плечам, вокруг глаз были темные круги, и все же при тусклом свете ночника она была поразительно красива.

– Иди в постель, – сказал он ей. – Ты, наверное, смертельно хочешь спать. Не волнуйся, я присмотрю за Оливией.

– Присмотришь? – недоверчиво переспросила она.

– У меня получится, – заверил он. – Я буду ходить по комнате и качать ее. Видишь, она уже успокоилась, а когда она заснет, я уложу ее в постель и вернусь в свою комнату.

– Но… но что… если…

– Я разбужу тебя, – ответил он и жестом указал ей на ее кровать. – Давай, тебе нужно отдохнуть.

Ее лицо медленно расплывалось в улыбке.

– И с каких это пор ты превратился в идеальную няню? – спросила она.

Он склонил голову к малышке и ничего не ответил. Усталость просто косила Лилиан с ног, и, тяжело вздохнув, она направилась к желанной постели, сбросила халат и быстро скользнула под одеяло.

– Не знаю, насколько это возможно, – снова сказала она. – Я так взвинчена, что вряд ли смогу заснуть.

Он принялся ходить по комнате. Комната была довольно большой, и он подсчитал, что делает десять шагов, проходя из одного конца в другой. Оливия засыпать не собиралась. Равно как и Лилиан.

– Слушай, а почему бы нам ни поговорить немного? – предложил он. – Это поможет тебе расслабиться.

Она задумалась, уютно завернувшись в одеяло. Ее пышные волосы разметались по подушке.

– О чем?

– Не знаю, – сказал он и бросил на нее быстрый взгляд. – Расскажи о своем любимом фильме или о последней книге, которую ты читала. Или… вот что: почему ты так привязалась к этой малышке? Я подозреваю, что за этим что-то скрывается.

– Ладно, я попробую, – сказала она, глубоко вдохнула и начала: – Мне было пять лет, когда мы вынуждены были покинуть страну. По какой-то причине я отстала от своей семьи, и меня по ошибке посадили на другой пароход. Тогда чужие люди взяли на себя опеку надо мной. Они были добры, но все же я помню, как мне было одиноко и как не хватало любви, и как часто я боялась чего-то. Я хотела к маме, но никто не мог мне сказать, где она. Так я кочевала из одной семьи в другую. Родители отыскали меня только через восемь месяцев. – Ее голос стал тише. – Мне говорили, что к тому времени я совсем перестала разговаривать. И даже после того, как я нашла свою семью, я еще несколько месяцев не могла говорить.

– Бедняжка, – с грустью произнес он. – Мне очень жаль, что тебе пришлось все это пережить.

– Нам всем пришлось пережить много трудностей, – вздохнув, сказала она. – Истории других людей намного хуже моей. Ведь ты вообще потерял своих родителей. Это – настоящая трагедия. Шли годы, но я не могла забыть тех дней одиночества и отчуждения. И вот теперь, когда я увидела эту беспомощную малютку, брошенную на лужайке в саду… – Ее голос оборвался, и она несколько секунд молчала, пытаясь успокоиться. – Я просто хотела… Я должна была сделать все, что от меня зависит, чтобы с ней не случилось ничего плохого.

Девочка на руках у принца не спала, но он все же рискнул сесть в кресло-качалку и заметил, что она благосклонно восприняла это. Он очень хорошо понимал то, о чем ему только что рассказала Лилиан. Его собственные воспоминания о том страшном периоде никогда не покидали его.

– А теперь расскажи о себе, – сонным голосом попросила она. – Ты говорил, что Густав спас тебя. Что случилось, когда ты приехал в Штаты?

– Вначале мы тоже скитались с места на место, но мы жили у людей, которых хорошо знали, и это было не так уж плохо. Марк был старшим, и поэтому ему приходилось играть роль взрослого. Кроме того, он был коронованным принцем и уже тогда должен был посещать всякие собрания и вникать в проблемы, далекие от его детского понимания. Мелисса была совсем ребенком, и мне приходилось заботиться о ней.

Он на секунду прервался и улыбнулся. Забавно, что Повариха, напомнив ему о том, как он носился повсюду с Мелиссой на руках, заставила его снова перелистать ту главу его жизни, о которой он почти уже забыл. Теперь же воскресшие воспоминания, казалось, переполняли его.

– Мы с ней обычно прятались, когда не хотели есть овсянку, – продолжал он. – А потом двоюродный брат моего отца и его жена забрали Мелиссу к себе в Беверли Хиллз, а наш дядя Рудольф привез меня и Марка сюда, в Канзас.

– Понятно, – сказала она, зевая. – Я совсем забыла о твоем дяде. Кстати, где он сейчас?

– В прошлом году мы вместе поехали в Октавию, чтобы покончить с подпольем бунтовщиков. Потом я вернулся, а он остался там.

Она ничего не ответила, и он посмотрел на кровать. Ее дыхание было тихим и спокойным. Она уснула. Он продолжал сидеть в кресле и смотреть на нее. Ему нравилось слушать ее дыхание. Она стала такой близкой и нужной ему – почти незаменимой! Это то, чего он опасался всю свою жизнь. Ему не нравилось ощущать, что его жизнь переплетается с другой жизнью. Он всегда был сам себе господином, только он один держал свои связи в руках и контролировал их: когда хотел, он мог разорвать отношения и уйти. Но теперь что-то изменилось. Он чувствовал, что теряет контроль над ситуацией.

Может, наступил какой-то другой период в его жизни? Этого он понять не мог, но зато хорошо понимал, что не хочет терять ее. Но что он мог сделать для того, чтобы этого не случилось? Перед ним встал вопрос, на который у него не было ответа. Пока еще не было.

Наконец Оливия заснула, но он продолжал сидеть, боясь пошевельнуться и разбудить ее. Незаметно усталость одолела его и, глубоко погрузившись в кресло и прижимая к себе спящего ребенка, он сам заснул младенческим сном.

Лилиан проснулась с первыми лучами солнца и увидела Патрика в кресле с Оливией на руках. Тихонько посмеиваясь, она выскользнула из-под одеяла, на цыпочках подошла к принцу и, нежно поцеловав его в щеку, осторожно взяла из его рук девочку. Малышка продолжала спать. Она уложила ее в колыбель, а когда повернулась, чуть не вскрикнула от неожиданности. В лучах яркого утреннего солнца перед ней стоял принц.

– Доброе утро. Все в порядке? – спросил он, слегка прищурившись.

Она с нежностью посмотрела на него и кивнула. Он улыбнулся ей и провел пальцами по ее щеке.

– Мне хочется знать, что ты думаешь об Оливии? Ты считаешь, что она – моя дочь? – тихо спросил он.

Ее глаза затуманились. Она пожала плечами.

– Только ты можешь это знать, – ответила она.

– Я до сих пор не могу понять, как это могло случиться. Но слишком многое свидетельствует об этом, – сказал он, покачав головой.

Лилиан сделала глубокий вдох и сказала то, чего ей, вероятно, не следовало говорить.

– А может быть… может быть, это Марк – ее отец?

Он посмотрел на нее широко раскрытыми глазами.

– Ты пытаешься рассмешить меня? Марк – человек строгих правил. Он совсем не такой, как я.

– Я не думаю, что ты хуже Марка, – ответила она тоном защитницы.

Он удивленно посмотрел на нее. Интересно, что заставляет ее так думать?

– Ты тоже хороший, – упрямо сказала Лилиан.

– Нет. Во всяком случае, не такой, как Марк.

Он долго и пристально смотрел ей в глаза и постепенно осознавал, что, кроме влечения к ней, его переполняет невыразимая нежность и благодарность. Встретив ее, он почти поверил, что мир может существовать без лжи, предательства и вероломства. Почти поверил. Но еще не совсем.

Он приблизился к ней и, бережно взяв ее за подбородок, прикоснулся губами к ее губам. Ее губы приоткрылись, и он стал нежно ласкать их языком. Она вздрогнула и прикрыла глаза. Он тоже прикрыл глаза, но даже с закрытыми глазами продолжал видеть перед собой ее дивное лицо. Он запомнит ее, он запомнит ее запах и голос, прикосновение к ее коже, вкус ее губ. Может быть, совсем скоро он познает ее гибкое тело. От этой мысли все его тело в один миг охватило пламя. Ему так мучительно хотелось этого.

Но нет, не теперь. Теперь он был смертельно уставшим. С трудом оторвавшись от ее губ, он отступил.

– Прости, я дико устал. Мне нужно пойти к себе и немного поспать. Разбуди меня, если случится что-то срочное, – низким голосом сказал он, не в силах оторвать от нее глаз.

– Хорошо, – тихо проговорила она.

Провожая его взглядом до двери, она почувствовала, как тревожно забилось ее сердце. Ее охватило головокружительное волнение. Глупо отрицать очевидное. Она влюблена в него и, похоже, сильно.

Но ведь они знакомы всего два дня! И да, и нет. В каком-то смысле она знала его всю жизнь.

– Более того, – прошептала она. – Мы помолвлены…

Несколькими часами позже, сидя в детской, Лилиан услышала шум во дворе. Судя по всему, гости уезжали. Она слышала бормотание моторов и удаляющееся шуршание колес. Наконец в доме воцарилась тишина. Время близилось к полудню. Лилиан только что закончила пеленать Оливию, как послышался стук в дверь.

– Госпожа, – сказала Эмма, едва успев переступить порог комнаты. – Принц Марк желает вас видеть.

– Что? – удивленно спросила Лилиан. – Разве он здесь?

– Да, госпожа. Он в своем кабинете. Пожалуйста, пойдемте быстрее. И возьмите с собой малышку.

– Конечно, – растерянно пробормотала Лилиан.

От неожиданности у нее перехватило дыхание. Коронованный принц Марк был будущим королем Октавии и на сегодняшний день являлся верховной фигурой, представляющей власть в ее стране. Лилиан глубоко вздохнула. Ей нужно успокоиться и собраться с мыслями. Должно быть, Патрик рассказал ему о найденной девочке и о тех необычных знаках, которые свидетельствовали о ее принадлежности к королевскому семейству. Само собой разумеется, что принц Марк пожелал немедленно разобраться в этом.

– Что ж, Оливия, – сказала она, взяв малышку на руки. – Сейчас нам предстоит встреча с королем.

Когда Лилиан вошла в кабинет, принц Марк сидел за большим письменным столом. Увидев ее, он быстро встал, вежливо кивнул и подошел к ней.

– Так вот она – наша таинственная малышка, – сказал он и внимательно посмотрел на Оливию. – Какое красивое дитя.

Лилиан молчала, будто проглотила язык, что было очень не похоже на нее. Марк был полон поистине королевского достоинства и был так же красив, как его брат, хотя и мало похож на него. Черты его лица были утонченно-строгими, а глаза – не по возрасту суровыми. Он казался скрытным и не очень дружелюбным, и выражение его лица ясно говорило о том, что ему пришлось хлебнуть немало горя за свою относительно короткую жизнь. Лилиан казалось, что в глубине его глаз скрывается неизгладимая печаль утраты – ранней утраты родителей и недавней утраты молодой жены.

– Можно мне увидеть знак? – спросил он.

– Конечно, – ответила Лилиан и, развернув одеяльце, показала ему родимое пятно на теле Оливии.

Он кивнул, и внезапно Лилиан почувствовала на себе его строгий, требовательный взгляд, как будто он приказывал ей открыть ему правду. Она с трудом проглотила слюну, готовясь обнажить перед ним душу, если он потребует этого.

– Поскольку вы появились здесь в одно время с этим ребенком и сразу взяли на себя роль его ревностной защитницы, у нас сложилось мнение, что, возможно, между этими двумя событиями существует некая связь.

– Нет, Ваше Королевское Высочество, – с трудом проговорила она. – Боюсь, что это не так. Я понимаю, что заставило вас прийти к такому заключению, однако к реальности это не имеет никакого отношения.

Он долго смотрел на нее и наконец сдержанно улыбнулся.

– Я готов поверить вам. Но, согласитесь, все это выглядит довольно странно. Имя девочки, материя с гербом, родимое пятно – все это говорит о том, что ребенок принадлежит к королевской семье.

– Да, с этим я согласна.

– Что ж, – продолжал принц. – У нас есть возможность проверить это.

– Каким образом?

– Мы можем сделать анализ ДНК. Я привез с собой специалиста. Он возьмет мазок изо рта девочки и сравнит ДНК этого ребенка с ДНК королевской семьи. Результаты будут готовы через несколько дней, и тогда мы узнаем правду.

– Да, конечно.

Он повернулся и направился к своему письменному столу, и Лилиан поняла, что она свободна. Прижимая Оливию к груди, она шла по коридорам и залам, направляясь в детскую. Но на полпути ей в голову пришла другая мысль. Она резко изменила курс и пошла в библиотеку, где надеялась застать Эмму. Та охотно согласилась отнести Оливию в детскую и подождать возвращения Лилиан.

Тогда Лилиан решительно поднялась на третий этаж, нашла комнату Патрика и постучала в дверь.

Он быстро открыл, как будто ждал ее, и, не успев опомниться, она оказалась в его объятиях. Прижимая ее к себе, он упоительно, сладостно, горячо и жадно целовал ее – он целовал ее так, будто это была их последняя возможность, будто у них не будет никакого завтра. Наконец, освободившись от его объятий, она рассмеялась.

– Эй, подожди. Я не за этим сюда пришла. Нам нужно поговорить.

Он склонил голову набок. Его затуманенный взгляд блуждал по ее лицу, шее, груди.

– Ладно, – неохотно проговорил он. – Если ты настаиваешь, давай поговорим. А потом снова будем целоваться и потом…

Продолжая тихонько смеяться, она приложила ладонь к его щеке.

– Будь хорошим мальчиком, – сказала она. – Я только что разговаривала с твоим братом.

– С Марком? – спросил он, целуя ее ладошку. – Старина Марк. Я рассказал ему об Оливии. Он собирается делать анализ ДНК.

– Да, – кивнула Лилиан.

Она оглядела комнату. Слева вдоль стен тянулись книжные полки с книгами и музыкальной аппаратурой, огромная кровать занимала правую часть комнаты, а в центре была французская дверь, ведущая на террасу.

Лилиан пробежалась глазами по полкам и на одной из них заметила очень дорогой фотоаппарат.

– Хорошая вещица, – заметила она и, подойдя к полке, взяла фотоаппарат в руки. – Потрясающие линзы.

– Я не часто пользуюсь им. Если хочешь, можешь поснимать. Будет забавно, если ты сделаешь несколько снимков Оливии.

Она положила фотоаппарат и повернулась к нему.

– Я не очень хорошо умею снимать маленьких детей.

Он пожал плечами.

– А разве для этого нужны какие-то особые знания?

– Нет. Просто я специализируюсь на архитектуре. Знаешь, все эти небоскребы на фоне неба, интересные фасады и входы, трещины на домах, углы…

– Представляю, что с тобой будет, когда ты вернешься в Октавию. Уверен, ты будешь вести себя как ребенок в магазине сладостей.

Она подняла брови.

– Это почему же?

– Революция длилась всего несколько часов, а на последние бои с оппозицией у нас ушло всего несколько дней, так что здания в Октавии почти не пострадали. Ты будешь потрясена, уверяю тебя. Наша столица Кавалия очень напоминает европейский город девятнадцатого века. Благодаря тому, что последние двадцать лет мы были, практически, отрезаны от мира, о красоте наших городов мало что известно.

– Правда? Как интересно!

Она заметно оживилась. Мысль о том, что она будет одной из первых, кто сможет представить миру архитектуру недавно освободившейся от тирании страны, заинтриговала ее. Она в очередной раз поняла, что ей очень мало известно о своей маленькой родине.

Но зато ей хорошо было известно другое – она знала, что безумно влюблена в принца этой страны. Посмотрев на него, она почувствовала прилив безграничной нежности, смешанной с пламенным желанием. Ей стало трудно дышать. Но самым замечательным было то, что он тоже испытывал к ней такие же сильные чувства. По крайней мере, если верить тому, что она видела и чувствовала. Но теперь между ними стояла преграда – ее ложь. Как она сможет рассказать ему правду? И когда?

Он подошел к ней, обхватил ладонями ее лицо и заглянул ей в глаза.

– Я пытался понять, что мне так нравится в тебе, – мягко сказал он, разглядывая ее лицо.

– Трудно найти то, что может понравиться? – насмешливо спросила она. – Или я так переполнена достоинствами, что трудно выбрать главное из них?

Он улыбнулся.

– По правде говоря, я действительно растерялся – не могу определить, какое из твоих качеств мне нравится больше, – искренне ответил он. – Ты красивая. Ты добрая и любящая. Ты заботишься о людях. Но я думаю, что самое ценное в тебе – это твоя кристальная честность.

У нее дрогнуло – сердце, но на этот раз от испуга.

– О нет. Ты ошибаешься, – медленно проговорила она, покачивая головой.

– Почему?

– Потому что я все время лгу тебе, а ты и не догадываешься.

Он принял ее слова за очередную шутку и рассмеялся.

– А это еще одно из твоих положительных качеств, – сказал он, целуя ее в губы. – У тебя хорошо развито чувство юмора. Я уверен, что если бы ты попробовала солгать, у тебя ничего из этого не вышло бы.

– О, Патрик, – проговорила она, тяжело вздыхая. – Если бы ты…

Но он не позволил ей договорить. Его горячие, нетерпеливые губы впились в ее губы. Она попыталась оттолкнуть его. Она хотела сделать глубокий вдох, набраться смелости и рассказать ему правду.

Пришло время во всем ему сознаться. Было бы лучше, если бы она сделала это раньше… И вообще, ей не следовало лгать, не следовало затевать всю эту игру, не следовало скрывать от него, кем она была на самом деле и притворяться тем, кем она не была. Она должна была предвидеть, к чему все это приведет…

Но его поцелуи рассеяли ее страхи и сомнения, и очень быстро она забыла о том, что всего несколько секунд назад так беспокоило ее. Жизнь казалась слишком прекрасной, чтобы беспокоиться. В сильных руках этого потрясающего мужчины она чувствовала себя в безопасности, чувствовала, что она любима и желанна. Она жаждала его прикосновений, жадно тянулась к его губам. Вкус его губ опьянял ее, запах его кожи приводил в трепет, а хрипловатый голос, бормотавший милые глупости ей на ухо, сводил с ума. Каждый его поцелуй разжигал ее все больше и больше…

Когда он просунул руку ей под свитер и обхватил ладонью ее грудь, она почувствовала, как по всему ее телу прокатилась дрожь…

Она испуганно вздрогнула, резко отпрянула и уставилась на него широко раскрытыми глазами.

– Подожди, – тяжело дыша, сказала она. – Остановись… Я… я хочу понять, что происходит.

Не выпуская ее из своих объятий, он смотрел на нее смеющимися глазами.

– Я не знаю. Может, ты знаешь?

– Мне кажется, что мы играем в опасную игру, которая может закончиться постелью, – пролепетала она. – Мне казалось, что я была на краю пропасти. Еще немного, и я бы сорвалась и полетела…

Ее голос прервался. Не зная, что еще сказать, она только смущенно покачала головой. Он наклонился к ее лицу, нежно прикоснулся к губам, а потом потерся носом о ее ухо. Она чувствовала на своей шее его горячее дыхание.

– Ты права, Лилиан, – прошептал он. – Это все действительно закончится постелью. Не сегодня, так позже.

– Ты так думаешь? – спросила она, бессильно прильнув к нему.

– Я знаю.

Он взял в ладони ее лицо и пристально посмотрел ей в глаза. От насмешливости не осталось и следа.

– Это неизбежно, – закончил он очень серьезно.

– Неизбежно, – повторила она.

Интересно, какова будет его реакция, когда он узнает, насколько оказался прав?