"Неприятности в клубе «Беллона»" - читать интересную книгу автора (Сэйерс Дороти)

Глава XI Лорд Питер идет с козыря

Отчет «Детектив Инкорпорейтид», в свой срок предоставленный, сводился к следующему: «Ничего ровным счетом не происходит; майор Фентиман убежден, что ничего и не произойдет; „Детектив Инкорпорейтид“ к мнению присоединяется». Ответ лорда Питера был краток: «Продолжайте наблюдать; еще до конца недели что-нибудь да случится».

И его светлость не ошибся. На четвертый вечер из «Детектив Инкорпорейтид» снова перезвонили с отчетом. Данный конкретный детектив, будучи должным образом подменен майором Фентиманом ровно в шесть, отправился пообедать. По возвращении на пост час спустя, он получил записку, оставленную для него у контролера, дежурящего на верхней площаке лестницы. Записка гласила: «Только что видел, как Оливер садится в такси. Еду следом. Буду держать связь через буфет. Фентиман». Сыщику волей-неволей пришлось возвратиться в столовую и слоняться из угла в угол в ожидании очередного сообщения. «А тем временем, милорд, второй сыщик, нанятый по вашей указке, незамеченным следовал за майором». Очень скоро перезвонили с вокзала Ватерлоо. «Оливер сел в поезд на Саутгемптон. Мчусь за ним». Детектив поспешил на вокзал Ватерлоо, обнаружил, что поезд уже ушел, и поехал следующим. В Саутгемптоне он навел справки и выяснил, что джентльмен, соответствующий описанию майора Фентимана, устроил возмутительный скандал на борту корабля, отплывающего в Гавр, и был немедленно высажен на берег по просьбе престарелого джентльмена, которому досаждал — вплоть до оскорбления действием. В ходе дальнейшего расследования обстоятельств дела администрации порта удалось установить, что Фентиман преследовал старика по пятам, буянил в поезде, получил строгое предупреждение от кондуктора, снова настиг свою жертву уже на сходнях, схватил почтенного джентльмена за шиворот и попытался помешать ему отбыть за границу. Джентльмен предъявил паспорт и pieces d'identite[11], подтверждающие, что он — удалившийся от дел промышленник по имени Постлетуэйт, проживающий в Кью. Фентиман же, напротив, настаивал, что джентльмена зовут Оливер, адрес и род занятий неизвестны, и его свидетельские показания срочно требуются для урегулирования некоего семейного вопроса. Поскольку при Фентимане паспорта не оказалось, официальным правом задерживать и допрашивать путешественников он, как выяснилось, не обладал, история его звучала крайне невразумительно, а сам он пребывал в состоянии крайнего возбуждения, местная полиция решила задержать Фентимана. Постлетуэйту позволили продолжать путь, записав его английский адрес и и место назначения: по словам старика, направлялся он в Венецию, что подтверждалось его документами и корреспонденцией.

Детектив отправился в полицейский участок, где и обнаружил Фентимана, прямо-таки на грани апоплексического удара: бедняга кипел от бешенства, угрожая подать в суд за незаконное лишение свободы. Сыщику удалось добиться освобождения задержанного, после того, как он засвидетельствовал личность Фентимана и честность его намерений, а также убедил майора дать слово не нарушать общественного спокойствия. После того детектив напомнил Фентиману, что частные лица не правомочны совершать акты насилия в отношении мирных граждан, против которых не выдвинуто никаких обвинений; а также указал, что, после того, как Оливер назвался другим именем, надлежало незаметно продолжить слежку и по возможности связаться с Уимзи, или с мистером Мерблзом, или с «Детектив Инкорпорейтид». Сыщик добавил, что сам он намерен дожидаться в Саутгемптоне дальнейших инструкций от лорда Питера. Ехать ли ему в Венецию вслед за подозреваемым, или послать подчиненного, или возвращаться в Лондон? Учитывая явную искренность мистера Постлетуэйта и его открытую манеру держаться, казалось вполне вероятным, что майор и впрямь обознался; однако Фентиман твердил, что никакой ошибки быть не может.

Лорд Питер поразмыслил секунду-другую, не вешая трубки, а затем рассмеялся.

— А где сейчас майор Фентиман?

— Возвращается в Лондон, милорд. Я дал майору понять, что получил всю информацию, необходимую для дальнейших действий, а его присутствие в Венеции только стеснит меня — теперь, когда подозреваемый знает его в лицо.

— Все правильно. Ну что ж, можете на всякий случай отослать своего человека в Венецию: вдруг, паче чаяния, ключик подойдет! И послушайте… Уимзи продиктовал указания и закончил фразою: — И еще попросите майора Фентимана зайти ко мне сразу по приезде.

— Разумеется, милорд.

— Ну, и какова ныне цена гадалкиному предсказанию? — осведомился лорд Питер, пересказывая Бантеру последние новости.

Майор Фентиман явился к его светлости тем же вечером, рассыпаясь в извинениях и пылая праведным гневом.

— Тысячу раз прошу прощения, старина. Я повел себя, как распоследний идиот; просто сдержаться не смог. Вы представьте себе: слышать, как этот тип невозмутимо отрицает, что когда-либо видел меня и беднягу-деда, и оправдывается так гладко да бойко, — да у меня просто в глазах потемнело! Разумеется, теперь-то я вижу, какого дурака свалял! Я отлично понимаю, что надо было незаметно за ним проследить. Но откуда я знал, что негодяй не станет отзываться на собственное имя?

— Но когда он не отозвался, вам следовало догадаться, что либо вы ошиблись, либо у него есть веские причины скрываться.

— Но я ни в чем его не обвинял.

— Разумеется, нет, но он почему-то заподозрил самое худшее.

— Но с какой стати? В смысле, когда я к нему в первый раз обратился, я всего лишь спросил: «Мистер Оливер, полагаю?» А он мне: «Вы ошиблись». А я ему: «Быть того не может. Моя фамилия Фентиман, и вы знавали моего деда, покойного генерала Фентимана». А он в ответ: дескать, не имел такого удовольствия. Тут я принялся объяснять, что мы всего лишь хотим выяснить, где старикан провел последнюю ночь перед смертью, а этот тип вылупился на меня, как на помешанного. Ну, я разозлился и сказал, что, дескать, узнал в нем Оливера, как ни крути, и тогда он пожаловался кондуктору. Вижу: он и впрямь собирается улизнуть, словно ни в чем не бывало, так и не поспособствовав расследованию; и тут я вспомнил про полмиллиона — и так взъярился, что взял да и ухватил негодяя за шиворот. «Ну нет, не выйдет!» говорю; и тут-то и началась забава, понимаете?

— Отлично понимаю, — заверил Уимзи. — Но почему же у вас в голове не укладывается, что ежели он и в самом деле Оливер, ежели он так тщательно продумал и подготовил свой побег, обзавелся поддельными документами и все такое, так ему и вправду есть что скрывать!

У Фентимана отвисла челюсть.

— Вы ведь не хотите сказать… вы ведь никоим образом не хотите сказать, что с этой смертью дело обстоит нечисто? Ох! Не может того быть!

— Вот что до Оливера, тут дело и впрямь нечисто, так? Согласно вашим же показаниям.

— Но, если под таким углом посмотреть, наверное, вы правы. Вот что я вам скажу: может, у бедняги неприятности и он делает ноги. Из-за долгов, или женщины, или что-нибудь в этом роде. Наверняка так оно и есть! А тут я страшно некстати подвернулся. Вот он меня и осадил. Теперь все ясно, как день. Ну что ж, в таком случае, пусть себе улепетывает. Вернуть его нам уже не удастся, да, в конце-то концов, вряд ли мы бы от него узнали хоть что-нибудь новое.

— Возможно, что и так. Но ежели вспомнить, что Оливер перестал бывать у «Гатти», где вы его обычно встречали, почти сразу после смерти генерала, не создается ли впечатления, что нашему общему другу очень не желательно привлекать к себе внимание в связи с помянутым происшествием?

Фентиман неуютно заерзал в кресле.

— Ох, да гори оно все синим пламенем! Ну, какое еще отношение бедняга имеет к смерти старика?

— Не знаю. Но, думается мне, этот вопрос стоит выяснить.

— Как именно?

— Видите ли, можно затребовать ордер на эксгумацию.

— Как, откопать покойника! — воскликнул Фентиман, до глубины души шокированный.

— Ну да. Ведь вскрытие трупа не проводилось.

— Нет, но ведь Пенберти во всем разобрался и выписал свидетельство о смерти.

— Верно, но в тот момент не было причин заподозрить неладное.

— Их нет и сейчас.

— Есть целый ряд весьма, мягко говоря, необычных обстоятельств.

— Ну, разве что Оливер — а насчет него я, возможно, и ошибся.

— А мне казалось, вы были так уверены?

— Был. Но… Уимзи, это же бессмыслица! Вы только вообразите себе, какой разразится скандал!

— С какой стати? Вы — душеприказчик. Вы можете обратиться с заявлением в частном порядке, и все будет проделано с соблюдением строжайшей конфиденциальности.

— Да, но министерство внутренних дел ни за что не даст своего согласия — на этаких-то шатких основаниях!

— Даст — уж я позабочусь! Там знают, что если я этим делом заинтересовался — значит, основания отнюдь не шаткие. Промахи — это не по моей части.

— Ах, да перестаньте же паясничать! Ну, и на какие причины мы сошлемся?

— Даже если не считать Оливера, у нас есть отменный предлог. Мы скажем, что хотим изучить содержимое кишок, чтобы установить, много ли времени прошло от последней трапезы генерала до момента смерти. Это наверняка поможет нам решить вопрос с наследованием. А законники, в общем и целом, просто помешаны на том, что называется «правомерным переходом имущества из рук в руки».

— Постойте! Вы хотите сказать, что возможно установить, в котором часу парень отбросил копыта, всего лишь заглянув ему в брюхо?

— Не то, чтобы в точности. Но общее впечатление все-таки складывается. Скажем, если обнаружится, что покойный только сию минуту заглотил завтрак, можно сделать вывод, что скончался он вскорости после прихода в клуб.

— Боже милосердный! Для меня это — перспектива не из приятных.

— Но ведь возможен и иной расклад, верно?

— Уимзи, не нравится мне все это. Ужасно неприятная история! Господи, ну что бы нам не договориться полюбовно!

— Но дама на компромисс упорно не идет. И вы об этом знаете. Так что придется нам докапываться до фактов, так или иначе. Я непременно уговорю Мерблза предложить Притчарду эксгумацию.

— О Боже! Он-то что предпримет?

— Притчард? Если он честный человек, и если клиентка его — порядочная женщина, то запрос они поддержат. А если нет, я предположу, что им есть чего скрывать.

— Да эти на все способны! Мошенники, одно слово. Но ведь без моего согласия они ничего не смогут сделать, правда?

— Пожалуй, что и нет… а если попробуют, так проблем не оберутся, не говоря уже об огласке. Но если вы — человек честный, вы разрешение дадите. Уж вам-то скрывать нечего, верно?

— Разумеется, нечего. И все-таки, сдается мне…

— Они нас уже подозревают в нечестной игре, — настаивал Уимзи. — Этот невежа Притчард, можно сказать, объявил мне об этом открытым текстом. Я всякий день жду, что он предложит эксгумацию по собственному почину. Лучше нам успеть первыми.

— Ну, если дело обстоит так, то, наверное, так мы и поступим. Но, хоть убейте, не верю я, что мы с этого хоть что-нибудь выиграем, а ведь слухи разнесутся мгновенно, и шум поднимется страшный. Нет ли другого способа… вы ведь так чертовски умны…

— Послушайте, Фентиман. Вы хотите установить истину? Или стремитесь отыграть наследство всеми правдами и неправдами? Ну же, сознавайтесь, что вам ближе?

— Разумеется, я хочу установить истину.

— Отлично; каков будет наш следующий шаг, я уже объяснил.

— Тысяча чертей! — с досадой выругался Фентиман. — Похоже, выхода у нас и впрямь нет. Но я понятия не имею, как это делается и куда обращаться.

— Так садитесь, я продиктую вам письмо.

Видя, что отвертеться не удастся, Роберт Фентиман с ворчанием взялся за перо.

— Но ведь есть еще Джордж. Я должен посоветоваться с братом.

— Джорджа это никак не касается, разве что косвенно. Вот так, хорошо. Теперь напишите Мерблзу, расскажите, что собираетесь предпринять, и дайте указания уведомить противную сторону.

— А не следует ли сперва обсудить это дело с Мерблзом?

— Я уже все обсудил с Мерблзом, и он со мною согласился.

— Законники на что угодно согласятся, им только подавай гонорары да неприятности.

— Именно. И все-таки, адвокаты — это еще меньшее из зол. Написали?

— Да.

— Давайте сюда письма; я их сам отправлю. Ну вот, больше вам тревожиться не о чем. Мы с Мерблзом обо всем позаботимся, наш славный детективных дел мастер тем временем приглядит за Оливером, а вы резвитесь себе на досуге!

— Вы…

— Вы, наверное, хотите сказать, как это мило с моей стороны взять на себя все хлопоты… Ну что вы, мне это в удовольствие. Пустяки какие! Я со всей душой. Выпьете чего-нибудь?

Расстроенный майор от угощения категорически отказался и собрался уходить.

— Вы только не думайте, Уимзи, что я напрочь лишен благодарности, и тому подобное. Но уж больно непристойно все это выглядит.

— При вашем-то опыте — и так расчувствоваться из-за какого-то трупа! удивился Уимзи. — Право, мы с вами повидали немало всяческих непристойностей, да на порядок гаже, чем тихое, мирное извлечение покойничка из могилы на самом что ни на есть респектабельном кладбище.

— До трупа мне дела нет, — фыркнул майор, — но вся история выглядит преотвратно. Вот и все.

— А вы подумайте про деньги, — усмехнулся Уимзи, захлопывая за гостем дверь.

Его светлость возвратился в библиотеку, взвешивая на руке оба письма.

— А ведь сколько людей ныне оказались на улице, только потому, что не пошли с козырной карты. Бантер, будьте так добры, отнесите эти письма на почту. И еще: нынче вечером со мной ужинает мистер Паркер. Мы откушаем perdrix aux choux[12], пряные закуски, и еще можешь присовокупить пару бутылок шамбертена.

— Как скажете, милорд.

Следующим пунктом программы Уимзи набросал короткое конфиденциальное послание некоему высокопоставленному должностному лицу из министерства внутренних дел, своему хорошему знакомому. Поставив точку, он возвратился к телефону и назвал номер Пенберти.

— Это вы, Пенберти?.. Уимзи на проводе… Послушайте, старина, вы ведь в курсе дела Фентимана?.. Да, знаете, мы послали запрос на эксгумацию.

— На что?!

— На эксгумацию. Нет, ваше свидетельство о смерти тут ни при чем. Мы отлично знаем, что здесь все в порядке. Просто хотелось бы уточнить время смерти.

И лорд Питер в общих чертах обрисовал свой замысел.

— Думаете, что-нибудь из этого выйдет?

— Очень может быть, что и да.

— Рад слышать. В таких вопросах я — полный профан; но мне тут пришло в голову, что идея недурна.

— Очень оригинальный подход.

— Да я всегда был смышленым мальчонкой. Разумеется, потребуется и ваше присутствие.

— Аутопсию поручат мне?

— Если вы не против. А анализы проведет Лаббок.

— Анализы чего?

— Да содержимого! Надо же проверить, что старик покушал: почки с гренками или яичницу с ветчиной.

— А, понимаю. Сомневаюсь, впрочем, что будет толк: уж слишком много времени прошло.

— Пожалуй, что и не будет; но пусть уж Лаббок глянет профессиональным оком.

— Да, безусловно. А раз уж я выписывал свидетельство о смерти, лучше, чтобы мои выводы подтвердил кто-то другой.

— Именно. Я знал, что вы меня поймете. Никаких обид?

— Ни малейших. Разумеется, если бы мы только знали, что возникнет вся эта неразбериха, я бы провел вскрытие сразу.

— Естественно, провели бы. Ну что ж, дела уже не поправишь. Как вышло, так вышло. О дате я вас извещу. Полагаю, министерство внутренних дел кого-нибудь пришлет. Я просто подумал, что надо бы дать вам знать.

— Очень любезно с вашей стороны. Рад был пообщаться. Надеюсь, ничего неприятного в процессе вскрытия не всплывет.

— Это вы по поводу своего свидетельства?

— Ну, как вам сказать… нет… на этот счет я особо не тревожусь. Хотя, безусловно, никогда не знаешь, чего ждать. Я размышлял на предмет этого злосчастного трупного окоченения. Вы с капитаном Фентиманом давно виделись?

— Недавно. Но я ни о чем таком не упоминал…

— Лучше и не надо, разве что острая необходимость возникнет. Ну, так вы мне перезвоните насчет даты?

— Всенепременно. До свидания.

День выдался крайне событийный.

Около четырех часов, с трудом переводя дух, примчался посыльный от мистера Мерблза. (Мистер Мерблз наотрез отказывался осквернять свою контору мерзким изобретением века под названием «телефон».) Мистер Мерблз свидетельствует свое почтение, и не будет ли лорд Питер так любезен прочесть записку и немедленно отослать ответ?

В записке говорилось следующее:

«Дорогой лорд Питер,

По делу покойного Фентимана. Заходил мистер Притчард. Сообщил, что его клиентка готова пойти на компромисс и поделить деньги, если удастся получить разрешение суда. Прежде чем я посоветуюсь с моим клиентом, майором Фентиманом, я был бы весьма признателен, если бы вы сообщили свое мнение касательно хода расследования на данный момент.

Искренне Ваш,

Дж. Мерблз».

Лорд Питер не задержался с ответом:

«Дорогой мистер Мерблз,

По делу покойного Фентимана. Поздно идти на компромисс; разве что вы согласны участвовать в мошенничестве. Помните: я вас предупреждал. Роберт запросил ордер на эксгумацию. Вы не отужинаете со мною в восемь?

П.У».

Отослав записку, его светлость позвонил Бантеру.

— Бантер, как вам известно, шампанское я употребляю крайне редко. Но сейчас, в кои-то веки, я склонен изменить своим правилам. Захвати бокал и для себя тоже.

Пробка весело выстрелила в потолок, и лорд Питер поднялся на ноги.

— Бантер, — проговорил он, — я скажу тост. За победу Инстинкта над Разумом!