"Неприятности в клубе «Беллона»" - читать интересную книгу автора (Сэйерс Дороти)

Глава IX Игра по-крупному

— Послушайте, Уимзи, — вздохнул капитан Кульер, секретарь клуба «Беллона», — вы когда-нибудь закончите это расследование, или что бы это ни было? Члены клуба жалуются, да еще как, а я их не виню. Ваши бесконечные расспросы осточертели всем до смерти, старина; люди начинают думать, что за ними что-то кроется. Джентльмены возмущаются, что носильщиков и официантов ни за что не дозовешься: вечно вы отвлекаете их своей болтовней; а если и нет, так значит, ошиваетесь в буфете — и подслушиваете чужие разговоры. Если таков ваш способ тактично наводить справки, хотел бы я посмотреть на бестактный подход. Вся ситуация становится исключительно неприятной. А стоит закончить вам, как в игру вступает этот второй тип.

— Какой еще второй тип?

— Этот мерзкий маленький проныра, что вечно торчит у служебного входа и расспрашивает прислугу.

— О нем я ровным счетом ничего не знаю, — отозвался Уимзи. — В первый раз слышу, что называется. Извините, конечно, что надоел; хотя, ручаюсь, я — не худший из ваших образчиков по части занудства. Тут, видите ли, есть одна загвоздка. Это дельце, — шепну вам на ушко, дружище, — не настолько безобидно, как кажется на поверхностный взгляд. Парень по имени Оливер, о котором я поминал…

— Нам он неизвестен.

— Пусть так, но, возможно, он здесь бывал.

— Если никто его не видел, значит, его здесь не было.

— Хорошо, но тогда ответьте, пожалуйста, куда отправился генерал Фентиман в тот роковой вечер? И в котором часу покинул клуб? Вот что я хочу выяснить. Черт подери, Кульер, старикан — наша точка отсчета. Мы знаем, что генерал Фентиман вернулся в клуб вечером десятого ноября: водитель довез его до двери, Роджер видел, как он входил, и два члена клуба приметили его в курительной комнате за несколько минут до того, как пробило семь. У меня есть свидетельства тому, что генерал побывал в библиотеке. Но вряд ли задержался надолго: верхней одежды он не снимал. Просто быть того не может, чтобы никто не обратил внимания, как старик уходил. Нелепость какая-то! Слуги ведь не слепы! Неприятно мне об этом говорить, Кульер, но не могу избавиться от мысли, что кому-то недурно заплатили за молчание… Ну, конечно, так и знал, что вы надуетесь, но как еще объяснить подобную странность? И что еще за тип, вы говорите, отирается в кухне?

— Я с ним столкнулся однажды утром, когда спустился распорядиться насчет вина. Кстати, в один прекрасный день я хотел бы узнать ваше мнение насчет нового поступления «Марго». Так вот, этот парень разговаривал с Бэбкоком, нашим буфетчиком; и я спросил его, довольно резко, что, дескать, ему тут надо. А он извинился и сказал, что приехал от имени железнодорожной компании справиться насчет упаковочного ящика, куда-то не туда отосланного; но Бэбкок, — честнейших правил человек, — после рассказал мне, что этот тип усиленно выкачивал из него сведения насчет старика Фентимана; и я так понял, что и на наличные не скупился. Я подумал, это опять ваши штучки.

— А что, этот парень с виду — важная птица?

— Боже милосердный, нет! Смахивает на клерка из адвокатской конторы; этакий мерзкий «жучок».

— Хорошо, что вы мне рассказали. Не удивлюсь, если он — та самая загвоздка, что не дает мне покоя. Возможно, Оливер заметает следы.

— Вы подозреваете этого Оливера в чем-то нехорошем?

— Ну… пожалуй, что и да. Но черт меня побери, если представляю, в чем именно. Сдается мне, ему известно что-то про старика Фентимана, о чем не догадываемся мы. И, уж разумеется, Оливер знает, как генерал провел ночь; а как раз это я и пытаюсь выяснить.

— А за каким дьяволом понадобилось выяснять, как он провел ночь? Не думаю, чтобы он кутил напропалую — в его-то возрасте!

— Это могло бы пролить некоторый свет на то, в котором часу он явился поутру в клуб, разве нет?

— Ох… Ну, все, что могу сказать — молю Господа, чтобы вы поскорее покончили с этим делом. Этот клуб мало-помалу превращается в медвежий садок. Я уже начинаю думать, что предпочел бы полицию.

— Не теряйте надежды. У вас еще все впереди.

— Вы это серьезно?

— Я никогда не бываю серьезен. Именно это моим друзьям страшно во мне не нравится. Честное слово, я постараюсь производить по возможности поменьше шума. Но ежели Оливер подсылает своих наймитов, чтобы развращать ваших преданных слуг и ставить препоны моему расследованию, ситуация становится чертовски затруднительной. Если этот тип появится снова, будьте добры, известите меня. Мне бы чертовски хотелось на него взглянуть.

— Хорошо, извещу. А теперь, пожалуйста, очень вас прошу, сгиньте с глаз долой!

— Ухожу, — с достоинством отозвался Уимзи, — поджавши хвост к самому брюху, устрашенный и присмиревший, аки побитый пес. Да, кстати…

— Ну? (крайне раздраженным тоном).

— Когда вы в последний раз видели Джорджа Фентимана?

— Да уж сто лет как не видел. Со времен происшествия.

— Я так и думал. Ох, и кстати…

— Да?

— В то время Роберт Фентиман жил в клубе, верно?

— В какое еще время?

— На момент происшествия, непроходимый вы осел!

— Да, жил. Но теперь он переехал на генеральскую квартиру.

— Знаю, спасибо. Но я просто гадал… А где он обретается, когда не в столице?

— Где-то в Ричмонде, кажется. Вроде бы комнаты снимает.

— Да ну? Огромное спасибо. Да, я в самом деле ухожу. Собственно говоря, уже можно считать, что ушел.

Лорд Питер сдержал слово. И, ни разу не остановившись в пути, он добрался до Финсбери-Парк. Джорджа дома не оказалось, равно как и миссис Фентиман, но, по словам поденщицы, капитан вроде бы упоминал, что отправился на Грейт-Портлэнд-Стрит. Уимзи ринулся в погоню. Два часа его светлость потратил, слоняясь по демонстрационным залам и беседуя с торговцами автомобилями, — почти все они, так или иначе, приходились ему добрыми приятелями, — и в результате выяснил-таки, что Джордж Фентиман принят в фирму «Уолмисли-Хаббард» на испытательный трехнедельный срок: показать, на что способен.

— О, Джордж лицом в грязь не ударит! — заверил Уимзи. — Он первоклассный водитель, что и говорить. О да, еще бы! Джордж у нас молодчага!

— Уж больно нервный, — заметил один особенно добрый приятель, приставленный к залу «Уолмисли-Хаббарда». — Надо бы парню встряхнуться, э? Кстати, раз уж к слову пришлось. Как насчет пропустить стаканчик?

Уимзи снизошел до стаканчика чего-нибудь не слишком крепкого, а потом вернулся рассмотреть новый тип сцепления. Его светлость растягивал эту интереснейшую беседу до тех пор, пока в зал не въехал грузовой фургончик марки «Уолмисли-Хаббард». За рулем восседал Фентиман.

— Привет! — окликнул друга Уимзи. — Что, обкатываете машинку?

— Ага. Я ее в два счета освоил.

— Думаете, и продать сумеете? — осведомился добрый приятель.

— А то! Скоро научусь выставлять красотку в самом выгодном свете. Классная машина, что и говорить.

— Вот и славно. Ну что ж, сдается мне, пора вам пропустить глоток-другой. Вы как, Уимзи?

Глоток-другой пропустили все вместе. После того добрый старый приятель вдруг вспомнил, что ему пора бежать, поскольку он обещал повидаться с одним покупателем.

— Вы ведь завтра появитесь? — уточнил он у Джорджа. — Один стреляный воробей из Мэлдена хочет сделать пробную ездку. У меня другие дела, так что клиент — ваша добыча. Попробуйте свои силы, идет?

— Отлично.

— Значит, сговорились! Я подготовлю машину к одиннадцати. Всего самого что ни на есть чертовски хорошего. Пока-пока!

— Просто-таки свет в окошке для родной фирмы, э? — заметил лорд Питер.

— Есть за ним такое. Еще по глотку?

— А я вот думаю: как насчет ланча? Если более важных дел у вас не предвидится, может, составите мне компанию?

Джордж охотно согласился и назвал пару ресторанов.

— Нет, — возразил его светлость. — Сегодня мне взбрело в голову перекусить у «Гатти», если вы не против.

— Нисколько не против; отличное заведение. Кстати, я повидался-таки с Мерблзом, и он готов разобраться с этим сквалыгой Мак-Стюартом. Мерблз считает, что сможет связать ему руки до тех пор, пока все не утрясется… если, конечно, это случится хоть когда-нибудь.

— Отлично, отлично, — рассеянно отозвался Уимзи.

— И я чертовски рад, что эта работенка так кстати подвернулась, продолжал тем временем Джордж. — Ежели все хорошо сложится, так я вздохну с облегчением — в силу многих причин, знаете ли.

Уимзи от души заверил, что именно так все и будет, а потом погрузился в молчание, столь для него не характерное, и ни слова не проронил за всю дорогу до Стрэнда.

У «Гатти» его светлость усадил Джорджа в уголке, а сам отправился потолковать с метрдотелем. По завершении беседы лорд Питер имел вид настолько озадаченный, что даже у Джорджа, поглощенного своими заботами, разыгралось любопытство.

— Что такое? Неужто в меню не нашлось ничего съедобного?

— Все в полном порядке. Я просто размышлял, заказать ли moules marinieres[10] или нет.

— Недурная мысль.

Чело Уимзи прояснилось, и некоторое время сотрапезники поглощали мидии прямо с ракушек с бессловесным, хотя нельзя сказать, что беззвучным удовлетворением.

— Кстати, — вдруг проговорил Уимзи, — вы мне не рассказывали, что виделись с дедом в день накануне его смерти.

Джордж вспыхнул. Он сражался с особенно упругой мидией, намертво прилепившейся к раковине, и на секунду-другую задержался с ответом.

— Какого черта? — проклятие, Уимзи, неужто за этой инфернальной слежкой стоит никто иной как вы?

— Слежка?

— Да, я сказал «слежка». Отвратительная подлость, вот как я это называю. Мне и в голову не приходило, что ты к этому делу причастен.

— Никоим боком. А кто за вами следит?

— Да какой-то тип так и ходит за мной по пятам. Шпионит. Я его постоянно вижу. Не знаю, детектив он или кто. Смахивает на уголовника. Нынче утром ехал на одном со мною омнибусе прямо от Финсбери-Парк. И вчера весь день так и бегал за мной хвостом. Небось, и сейчас вокруг шныряет. Я этого не потерплю. Еще раз увижу — голову расшибу мерзавцу. А с какой стати за мной следить? Я ничего дурного не сделал. А теперь еще вы начинаете.

— Клянусь вам, к вашему преследователю я не имею ни малейшего отношения. Честное слово, не имею. В любом случае, я не стал бы нанимать идиота, который позволит объекту заметить слежку. Нет уж. Когда я сам за вас возьмусь, я буду действовать неслышно и скрытно — ни дать ни взять утечка газа. Ну, а на что похож этот горе-сыщик?

— На «жучка» смахивает. Маленький, тощенький, шляпа надвинута по самые брови, одет в старый плащ с поднятым воротником. И досиня выбрит.

— Ну прямо детектив из дешевой мелодрамы! В любом случае непроходимый осел.

— Он мне на нервы действует.

— Все понимаю. Еще раз увидите — врежьте ему хорошенько.

— Но чего он хочет?

— А я почем знаю? Что вы, собственно, натворили?

— Ровным счетом ничего. Говорю вам, Уимзи: это все похоже на настоящий заговор. Меня хотят втравить в беду, либо укокошить, либо уж не знаю, что. Невыносимо, одно слово. Черт знает что такое! А если этот парень вздумает ошиваться здесь, в зале «Уолмисли-Хаббарда»? Здорово выглядит, правда? продавец респектабельной фирмы с сыщиком на «хвосте»! А я-то только понадеялся, что жизнь, вроде бы, налаживается…

— Вздор! — отмахнулся Уимзи. — Только не надо терять головы. Наверняка у вас фантазия разыгралась — или просто совпадение!

— Ничего подобного. Готов поспорить, этот тип и сейчас дежурит снаружи.

— Ну, так мы выйдем и устроим негодяю веселую жизнь! Сдадим его полиции: скажем, что он вам досаждает. Послушайте, забудьте-ка про него на минутку! Расскажите мне лучше про старика-генерала. Как он вам в последний раз показался?

— О, здоровее не бывает. Разворчался, как всегда.

— Ах, разворчался? А из-за чего бы?

— Это наши личные дела, — нахмурился Джордж.

Уимзи мысленно выбранил себя за то, что начал с вопроса столь бестактного. Теперь приходилось спасать ситуацию.

— Сдается мне, — начал его светлость, — что родственников по достижении семидесятилетнего возраста следовало бы безболезненно усыплять. Или, по крайней мере, изолировать. Или хотя бы стерилизовать языки, чтобы не отравляли жизнь своим вмешательством.

— Правда ваша, — пробурчал Джордж. — Наш старик… черт подери, я отлично знаю, что дед воевал в Крыму, да только он все равно понятия не имеет, что такое настоящая война. Думает, все осталось так же, как полвека назад. Держу пари, того, что выпало мне на долю, ему пережить не довелось. По крайней мере, он-то отродясь не клянчил у жены деньги на карманные расходы, не говоря уж о выжженном газами нутре. Ишь, вздумал мне мораль читать — а я и словом возразить не могу, не спорить же с седым стариком, который одной ногою в могиле!

— Пренеприятное положение, — сочувственно согласился Уимзи.

— И главное, чертовски несправедливо выходит! — подхватил Джордж. — Вы представляете, — взорвался он. Острое ощущение обиды на миг заглушило в капитане оскорбленное самолюбие. — Старый черт аж пригрозил лишить меня той жалкой суммы, которую намеревался мне оставить, ежели я «не изменю своего отношения к жене». Вот прямо так и выразился. Можно подумать, я кручу интрижку с другой женщиной, или что-нибудь в этом роде. Признаю: я однажды и впрямь жутко поскандалил с Шейлой, но, разумеется, я не имел в виду и половины всего того, что наговорил. Шейла об этом отлично знает, а вот старик все воспринял всерьез.

— Минуточку, — перебил его Уимзи, — вот это все он вам и сказал в тот день в такси?

— Именно. Прочел мне длиннющую лекцию, и все о благородстве и мужестве достойной женщины, — пока мы катались вокруг Риджентс-Парка. Мне пришлось пообещать, что начну новую жизнь, и все такое. Точно в детском саду, право слово!

— А генерал, случайно, не упоминал про деньги, завещанные ему леди Дормер?

— Ни словечком. Думаю, просто не знал.

— А я могу поклясться, что знал. Он ведь только что повидался с сестрой; и я почти уверен, что именно тогда леди Дормер подробно объяснила генералу состояние дел.

— Ах, вот как? Ну, это многое объясняет. То-то я и подумал: откуда бы сей высокопарный, напыщенный слог! Старик все твердил, что деньги, дескать, это огромная ответственность, и ему хочется быть уверенным: то, что он мне завещает, не будет разбазарено по ветру, и далее в том же духе. Заладил, что я, дескать, не в состоянии сам о себе позаботиться, — это меня просто взбесило, — и еще насчет Шейлы. «Тебе следует больше ценить любовь этой достойной женщины, мальчик мой, ты должен беречь и лелеять супругу», — и все такое прочее. Можно подумать, я нуждаюсь в напоминаниях! Но если старик знал, что вот-вот унаследует полмиллиона… это, безусловно, в корне меняет дело. Ей-Богу, так и есть! Полагаю, дед и впрямь слегка тревожился при мысли о том, что оставит такую уйму деньжищ внуку, которого считал бездельником и мотом.

— Странно, что он не упомянул про деньги.

— Вы не знали деда. Держу пари, он прокручивал в голове, не лучше ли будет отдать мою долю Шейле, и прощупывал меня со всех сторон, выясняя, как я настроен. Вот ведь старый лис! Ну что ж, я попытался выставить себя в самом что ни на есть благоприятном свете, потому что в тот момент мне очень не хотелось упускать свои две тысячи. Впрочем, не думаю, что я ему угодил. Послушайте, — добавил Джордж со сконфуженным смешком, — пожалуй, может, оно и к лучшему, что старик сыграл в ящик. Чего доброго, и впрямь лишил бы меня наследства, э?

— В любом случае, ваш брат непременно вас бы поддержал.

— Да уж, наверное. Роберт — человек порядочный, честное слово, хотя на нервы действует — не могу сказать как.

— В самом деле?

— Уж больно толстокожий: типичный британец, напрочь лишенный воображения. Полагаю, Роберт с превеликим удовольствием повоевал бы еще лет пять: а что, отличная забава! Хладнокровие Роберта просто-таки в поговорку вошло. Помнится, в той кошмарной дыре в Кэренси, где земли не было видно за гниющими трупами, — бр-р-р! — Роберт отстреливал жирных, отъевшихся крыс по пенни за штуку и хохотал во весь голос. Крысы, вы подумайте! Живехонькие, разбухшие от этой своей вонючей жратвы. О да, Роберт считался первоклассным солдатом.

— К счастью для него самого, — заметил Уимзи.

— Согласен. Роберт из того же теста, что и дед. Так что друг другу они весьма симпатизировали. Однако генерал и ко мне неплохо относился. А уж в Шейле просто души не чаял.

— Шейлу невозможно не полюбить, — учтиво отозвался его светлость.

Ланч завершился на более оптимистичной ноте, нежели начался. Однако, когда друзья вышли на улицу, Джордж принялся встревоженно озираться по сторонам. Низкорослый человечек в наглухо застегнутом пальто и в мягкой шляпе, надвинутой до самых бровей, рассматривал витрину соседнего магазина.

Джордж решительно двинулся к нему.

— Эй, ты, послушай-ка! — рявкнул капитан. — Какого черта ты ходишь за мной по пятам? А ну, вали отсюда, слышал?

— Сдается мне, вы ошиблись, сэр, — отозвался незнакомец, не повышая голоса. — Я вас никогда прежде не видел.

— Да ну? А вот я сколько раз видел, как ты отираешься рядом; так что, ежели не уберешься, ты меня на всю жизнь запомнишь, уж я о том позабочусь. Ясно тебе?

— Эгей, это еще что такое? — воскликнул Уимзи, остановившийся поболтать со швейцаром. — Вы, там, задержитесь-ка на минуточку!

Но при виде Уимзи незнакомец скользнул, точно угорь, между машинами, и затерялся в ревущем потоке Стрэнда.

Джордж Фентиман торжествующе обернулся к своему спутнику.

— Видали? Экий грязный поганец! Стоило пригрозить — и только его и видели. Вот этот самый замухрышка уже три дня висит у меня на «хвосте».

— Мне очень жаль, — вздохнул Уимзи, — но ваша доблесть, Фентиман, здесь ни при чем. Негодяй обратился в бегство, устрашившись моего грозного вида. Интересно, почему? Может, зевсоподобный лик мой внушает благоговейный трепет? Или все дело в омерзительном галстуке?

— Убрался — и скатертью дорога.

— Жаль, не удалось разглядеть парня получше. Меня не оставляет ощущение, что эти пленительные черты я уже имел удовольствие лицезреть, причем не так давно. Не тот ли гордый лик эскадру кораблей на подвиг вдохновил? Нет, сдается мне, не тот.

— Скажу одно, — фыркнул Джордж, — если мерзавец мне еще раз попадется, я так его «гордый лик» отделаю, что родная мать не узнает.

— Не вздумайте. Еще не хватало уничтожать улики. Я… минуточку… ага, вот и мысль. Сдается мне, этот же самый тип ошивался в «Беллоне» и расспрашивал прислугу. Проклятье! — и мы его упустили! А я уже мысленно причислил его к наймитам Оливера. Если еще раз увидите сего достойного, вцепляйтесь в него обеими руками, точно неумолимая смерть. Я жажду с ним побеседовать.