"Поджигатель" - читать интересную книгу автора (Мэй Питер)

Глава 4

I

Пекинцы готовы стричься в любое время дня и ночи. В шесть часов вечера на улице Саньлихэ, неподалеку от ворот парка Юйюаньтань, раздавался задорный перестук длинных парикмахерских ножниц. Девушки в белых накидках работали не покладая рук. Стоило клиенту подняться из кресла, как его место тут же занимал другой. Слабый ветерок играл на тротуаре клочьями черных волос; дворники деловито сметали их метлами. Не меньшее оживление царило и в парке: люди на лужайках сгибали и разгибали спины, энергичными взмахами рук и ног гнали из тела накопившуюся за трудовой день усталость. Те, кому двигаться было лень, в расслабленных позах сидели на скамьях. За оградой парка медленной рекой текли автомобили.

Миновав уличные парикмахерские, Ли Янь оставил велосипед в тени деревьев на площадке, от которой в различных направлениях уходили к пруду выложенные каменными плитами дорожки. Густая листва приглушала шум города, в воздухе ощущалась прохлада: со стороны воды веяло свежестью. Нижние ветви деревьев были увешаны клетками, чьи обитатели наполняли округу звонкоголосым щебетом. Хозяева птиц — в большинстве своем пожилые мужчины, — рассевшись вокруг невысоких столиков, задумчиво двигали китайские шашки; приглушенные, но полные азарта возгласы слышались из беседки, которую заняли картежники. Чуть дальше старая женщина раскладывала на траве листы тонкой рисовой бумаги с образцами каллиграфии мужа, за ее спиной стояли два, по-видимому, приятеля, взыскательными взглядами оценивая каждую надпись. Устроившись на складном стульчике в тени куста, тянул грустную мелодию скрипач; возле миниатюрной каменной пагоды полулежал парень в армейских брюках — глаза его были пусты, правая рука сжимала горлышко пивной бутылки.

Своего дядю Ли Янь отыскал за поворотом дорожки. Тот сидел на корточках у вросшей в землю гранитной плиты с раскрытой доской для китайских шахмат. Красные совершили фатальную ошибку, и дядюшкин конь пошел в атаку.

— Шах и мат! — с торжеством воскликнул Ифу, вскинув голову.

Его противник сокрушенно поднял руки.

— Не знаю, старина, что заставило меня принять твой вызов. Хоть бы раз повезло!

Ифу мягко рассмеялся.

— Удача обязательно улыбнется — если не будешь проигрывать с самого начала. — Заметив приближавшегося племянника, он встал. — Как прошел первый день в новом качестве, родственничек?

Ли с притворным разочарованием поднял брови.

— Так себе. Всего три убийства, дядюшка.

Шахматный партнер Ифу снял с дерева клетку, повесил ее на руль велосипеда.

— Пора ужинать. От неудачи у меня разыгрался аппетит.

— Цзайцзянь, — бросил Ифу, не сводя глаз с племянника. — Ты шутишь.

— Нет. — Ли Янь присел на обломок камня. — Правда. Три трупа в разных концах города. Но между этими убийствами есть связь.

Дядя потер руки.

— Выкладывай, а я расставлю фигуры.

Ли достал из кармашка часы.

— Уже смеркается. Не мешало бы перекусить.

— Еда подождет. Сначала я хочу послушать.

Противиться детектив не мог. Он понимал: дядюшка от своего не отступит. К тому же он и сам сгорал от нетерпения поделиться новостями. Племянник окинул взглядом готовившего поле битвы Ифу. Круглую голову дяди покрывала шапка густых, необычно волнистых для китайца волос с редкими серебряными прядями. Глаза за стеклами очков в тяжелой черепаховой оправе всегда казались исполненными удивления, глубокие складки на щеках свидетельствовали о привычке не расставаться с улыбкой. Одеваться Ифу летом предпочитал в яркие, с короткими рукавами рубашки и просторные хлопковые штаны на резинке, чуть длинноватые, вечно топорщившиеся над черными тапочками. Рядом с гранитной плитой в траве валялась пластиковая сумка, в которой дядя носил маленький термос с чаем, шахматную доску, колоду карт и, обязательно, свежую газету.

— Твой ход, — повелительно бросил Ифу и, выждав, пока племянник двинет вперед красного солдата, добавил: — Я слушаю.

Но следствие по делу о трех убийствах отступило в мозгу Ли Яня на задний план. Сейчас заместителя начальника первого отдела пекинской полиции больше беспокоило другое.

— Сегодня у меня был странный посетитель.

— Вот как? — Голос дяди прозвучал отсутствующе: Ифу обдумывал диспозицию.

— Специалист по фэншую.

— Да-да. — Рука его, поколебавшись, утвердила перед солдатом коня.

— Он представился твоим другом.

— Гм-м-м… — Фраза племянника повисла в воздухе. — Не зевай, смотри на доску.

— Сказал, что это ты послал его.

— Все правильно.

— Ах так?

— По-твоему, он соврал?

Ли тяжко вздохнул:

— Дядюшка, дорогой, в целом я не имею ничего против фэншуя…

— Надеюсь! — Тон Ифу был почти угрожающим.

— Его принципы отражают незыблемые законы природы, несут в себе практическую ценность…

— Практическую и духовную. Ходи же!

Ли Янь прикрыл солдата генералом.

— Дело в том… Ты сам знаешь, власти не слишком одобряют эту практику — во всяком случае, официально.

— Чушь! — Возмущению дяди не было предела. — Ни один грамотный архитектор не приступит к строительству без того, чтобы не показать свои планы знатоку фэншуя. Так возводят сейчас даже резиденции для партийных чиновников.

— Может быть, может быть. — Ли перевел дух. — Но, если говорить правду, присутствие в офисе твоего друга весьма разозлило начальника первого отдела. Чэнь Аньмин прямо заявил мне об этом.

— Чэнь? — Дядюшка презрительно фыркнул. — Что старый пердун понимает в фэншуе? Оставь шефа мне, я быстренько вправлю ему мозги.

— Я еще не закончил, дядя… — В голосе Ли послышалась нотка отчаяния. Козырная карта детектива оказалась битой. Как сказать Ифу, что своей услугой он выставил племянника на посмешище коллегам? Кроме того, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы дядюшка сцепился с Чэнем: это будет походить на выговор разгневанного отца классному руководителю сына. — С шефом я сам как-нибудь разберусь. Мне просто…

Взяв двумя пальцами туру, Ифу сбил ею с доски генерала красных.

— Просто что?

— Просто… мне сейчас ужасно не хватает времени на это.

— Успокойся. Чэнь не сможет тебя ни в чем упрекнуть. А дело о тройном убийстве требует максимального сосредоточения ци. Вот о чем ты должен думать.

Ифу ставил племянника в безвыходное положение. Продолжить спор означало оскорбить дядюшку, а Ли Янь скорее бы умер, чем согласился на такое. Очередной ход солдатом был сделан наобум, и фигурка покатилась с доски вслед за генералом.

— О небо! Ли, куда ты смотришь? Игрок, называется!

— Три трупа на руках не дают мне сконцентрироваться.

— Шахматы дают свободу мысли и фильтруют интеллект. Шевели мозгами, не загоняй себя в угол. — Ли ощутил на себе строгий, не вязавшийся с глазами дядюшки взгляд. — Вперед!

Племянник со вздохом посмотрел на доску. Дядя продолжал:

— Сегодня пришло письмо от брата. Твоя сестра беременна. — Он сделал краткую паузу и многозначительно добавил: — Опять.

Ли Янь забыл об игре.

— Но ведь она не собирается рожать, так?

Мысль о новых родах пугала. Сяо Лин, сестра, была еще более упряма, чем он. Уж если Сяо Лин принимала какое-то решение, то переубедить ее становилось невозможным. Да ведь у нее есть, есть ребенок, очаровательная четырехлетняя дочка, от улыбки которой тают сердца, с крошечными ямочками на щеках и огромными, в пол-лица, глазами. Ли помнил трогательные короткие косички, которые болтались из стороны в сторону, когда девочка крутила головой. Сяо Лин вышла замуж за фермера — тот выращивал рис в окрестностях города Цзыгун в провинции Сычуань. Супруги жили вместе с родителями мужа и ни в чем не знали нужды. Видимо, достаток избаловал их: теперь они хотели сына. Всем им подавай мальчиков; в Китае сын с древности был для отца и матери более ценен, чем дочь. Однако политика партии — «одна семья — один ребенок» — оставляла родителям скудный выбор: или мальчик, или девочка. Если Сяо Лин вознамерилась родить второго, то последующие несколько месяцев превратятся для нее в настоящий кошмар. Сначала дерзкую женщину будут мучить беседами местные активисты, затем к ней домой начнут ходить члены уездного комитета партии — объяснять необходимость аборта. Сестра станет объектом настойчивого «промывания мозгов». Ли Яню были известны случаи, когда власти, по сговору с родственниками, вынуждали врачей насильственно прерывать беременность. В случае появления на свет второго ребенка его родителей ожидали жесточайшие экономические санкции: штрафы, которые мало кто мог осилить, отказ принять малыша в детский сад, а затем и в школу, ограничения в доступе к медицинской помощи, угроза лишиться пенсии. Для многих давление оказывалось невыносимым.

Ифу печально склонил голову.

— Твоя сестра всегда была своевольной. Она решила идти до конца.

— Отец говорил с ней?

— Да. И никакого результата.

— А что муж?

Его Ли Янь не любил. Считал, что сестра заслуживает лучшего супруга.

— Думаю, муж не против рождения наследника. Выжидает. Он не будет ни поддерживать Сяо Лин, ни разубеждать ее.

— Подонок! — Указательным пальцем Ли поскреб переносицу. — Меня она слушать не захочет. Единственный, с кем Сяо Лин еще считается, — это ты, дядюшка.

Ифу кивнул:

— Так же думает и твой отец.

— Что ты намерен предпринять?

— Отправлюсь в Цзыгун. Я не собираюсь диктовать ей нашу общую волю. «Линия масс» — это вынужденное зло, необходимая мера, но любая женщина имеет право на детей. Пусть Сяо Лин решает сама. Речь идет не о ее личном благе, не о благе Китая, здесь стоит вопрос, как удовлетворить обе стороны. Задача, скажу я тебе, не из легких.

Минут пять оба сидели, молча глядя на шахматную доску. Наконец дядя тряхнул головой.

— Твой ход.

Ли Янь быстро заморгал, повел рукой над деревянными дисками и двинул второго генерала. Ифу озадаченно нахмурился, пытаясь разгадать коварный замысел красных. Логика в игре противника отсутствовала — так не ловушка ли это?

— Хорошо. А теперь давай про убийства.

Ли подробно рассказал дядюшке о страшной находке в парке Житань, о трупе мелкого торговца наркотиками, о сезонном рабочем со сломанной шеей, чье тело обнаружили во дворике пустого сыхэюаня.

— И какая между ними связь?

Узнав об окурках «Мальборо», Ифу повел бровями.

— Гм-м. Не много, не много. Ты можешь доказать, что сигареты выкурены одним и тем же человеком?

— Пока нет.

— Гм-м-м…

— Как тебя понимать?

— Так и понимай: гм-м-м… — Тура дяди расправилась с еще одним солдатом. — Допускаю, что окурки дают пусть тонкую, но ниточку. Однако если ты пойдешь по ней чересчур далеко, то упустишь другие звенья.

Ли Янь поделился версией о наркотиках.

— Завтра попытаюсь встретиться с Иглой.

— Гм-м-м…

— Что на этот раз?

— Наркотики связывают головешку в парке и смерть от удара ножом, верно?

— Да. Но кто знает, может, убийство в сыхэюане тоже имеет какое-то отношение к порошку.

— Не факт.

— Согласен. — Ли ощутил некоторое раздражение. — Сейчас мы опрашиваем всех сезонных рабочих, которые прибыли в Пекин за предыдущие шесть недель. Моя агентура прощупывает на улицах каждого наркодилера. Если связь существует, мы ее найдем.

— Не сомневаюсь. — Ифу снял с доски красного генерала. — Но ее может и не быть. Что тогда?

— Хочешь сказать, мы зря теряем время, опрашивая рабочих?

— Нет-нет, это ваш долг. Настоящий сыщик всегда действует последовательно. Как говорят, «если землепашец не ленится гнуть спину, урожай будет обильным».

Мудрость собеседника утомила Ли Яня. В отместку он солдатом взял дядюшкину туру.

— Шах!

— Суть заключается в том, — спокойно отозвался Ифу, — что, по словам великого американского изобретателя Томаса Алвы Эдисона, «гений — это один процент вдохновения и девяносто девять процентов пота». — Дядя прикрыл короля черных солдатом и теперь с интересом наблюдал затем, как противник совершает маневр конем. Когда стратегия красных прояснилась, он стремительно перечеркнул доску оставшейся турой. — Мат.

Ли Янь недоуменно уставился на своего короля. Защитить его было невозможно. Детектив смиренно сложил руки.

— Где ты посоветуешь мне искать вдохновение?

— В себе. Покопайся в том, что тебе известно наверняка. — Ифу вскинул голову. — Расскажи-ка еще раз, как убийца справился с Чао Хэном — на квартире и в парке.

Ли пришлось вспомнить все детали: стоявший на паузе CD-плейер, мокрое полотенце, засохшую кровь в ворсинках ковра. Дядюшка представил себе, как убийца выворачивает лампочку над дверью подъезда, как спускается по лестнице с телом на плечах, запихивает его в багажник машины. По мнению инспектоpa, злодей покинул парк после рассвета, после того даже, когда полыхающее тело его жертвы было обнаружено.

— И что все это нам говорит о личности убийцы? — спросил Ифу.

Ли Янь пожал плечами.

— Что ты имеешь дело с очень умным человеком, который тщательно спланировал и профессионально выполнил свою задачу. В обычных условиях ты бы продолжал верить, будто Чао Хэн сам свел счеты с жизнью. Убийца не мог знать об американке, об эксперте в вопросах термических ожогов. Без ее помощи вы зашли бы в тупик. Не многие наши патологоанатомы рассмотрели бы в причине трещины черепа что-то отличное от действия высокой температуры. Еще меньше тех, кто сумел бы определить природу впрыснутого жертве наркотика, как его… кетамина. — Брови Ифу сошлись домиком, дядя смолк, выжидательно поглядывая на племянника.

— По-твоему, убийца был профессионалом? Для Китая такая разновидность — экзотика. Про Пекин я и не говорю.

— Он вполне мог приехать из Гонконга: «одна страна, две системы». — Ифу насмешливо скривил губы. — По поручению какой-нибудь преступной организации. — Указательный палец дядюшки был направлен Ли Яню в грудь. — Теперь возвратимся к тем двум трупам. Следов вокруг них нет. Один убит прямым ударом ножа в сердце. У второго сломана шея. Не совсем заурядные способы отправить человека на тот свет, тебе не кажется?

Дыхание Ли участилось. Детектив обдумывал услышанное.

— Если во всех трех случаях действовал профессионал, то, помимо окурков, у нас возникает новая цепочка. — Он провел ладонью по «ежику» волос. — Но зачем? Зачем кому-то понадобилось нанимать специально обученного человека для убийства вышедшего на пенсию чиновника, уличного торговца наркотиками и безвестного рабочего из Шанхая?

— Ага. — Палец Ифу грозно качнулся. — Вот сейчас ты задал правильный вопрос. Самый главный вопрос. И прежде чем ты найдешь на него ответ, придется ответить на десятки других маленьких вопросиков. Начинаются они с окурков «Мальборо». Без них рухнет все здание. Почему профессионал позволил себе такую беспечность, если он был столь предусмотрителен в остальном? Здесь явная неувязка. Ее необходимо объяснить в первую очередь.

Ли Янь чувствовал, что все эти соображения подспудно вызревали и в его голове, однако только благодаря логике дяди перспектива дела обрела прозрачную ясность. Взгляд Ли вновь опустился на доску. Ифу, как всегда, был прав: нужно максимально сосредоточиться. Дядюшка между тем уже складывал шахматы в коробку.

— Кстати, — заметил он, — эта американка все еще вам помогает?

— Нет! — Ли с опозданием понял, что в голосе его прозвучала совершенно неуместная сейчас горячность.

Многоопытный Ифу обратил внимание на интонацию.

— Отказалась?

— Нет… Да… Трудно сказать. Профессор Цзян из университета предложил нам воспользоваться ее услугами…

— И ты…

Ли Янь спрятал руки за спину.

— Я сказал, что в них не нуждаюсь.

— Тогда ты глупец.

Лицо племянника вспыхнуло.

— Во всяком случае, не американцам учить нас, как вести уголовное расследование!

— Не им. Но тебе следует от чего-то оттолкнуться. Опыт этой дамы — великолепный трамплин. — Ифу подхватил с земли свою сумку. — Пошли ужинать.