"Поджигатель" - читать интересную книгу автора (Мэй Питер)

Глава 2

I

Наньсяоцзе в пекинском районе Чаоянмэнь была забита транспортом. Протянувшаяся с севера на юг, узкая улочка рассекала городские кварталы, что лежали к востоку от центра. Размеренно крутя педали, Ли Янь двигался в потоке велосипедистов в сторону столичного округа Дунчэн, куда руководство муниципальной полиции перевело штаб-квартиру первого отдела. Оживленный перекресток с улицей Дунчжимэнь утопал в густой зелени, которая в это жаркое утро дарила прохожим мгновения желанной прохлады. Последнюю сотню метров пути Ли проделал с черепашьей скоростью, расслабленно вдыхая напоенный цветочным ароматом воздух. На углу Дунчжимэнь он остановился, размял затекшие руки.

— Поел уже? — традиционной фразой приветствовала детектива Мэй Юань.

— Да, поел.

Услышав традиционный ответ, женщина начала готовить ему завтрак. Вопрос, которым пекинцы обменивались при встрече, не имел, по сути, никакого отношения к приему пищи и являлся ритуалом, данью вежливости.

Ли поставил велосипед к дереву, прислонился спиной к каменной стене и стал наблюдать за ловкими манипуляциями Мэй Юань. Удивительно красивые миндалевидные глаза пожилой китаянки светились умом и проницательностью, то и дело вспыхивали искорками смеха. Ее черные, цвета воронова крыла волосы с серебристым налетом на висках были стянуты в тугой узел и прикрыты легким шелковым шарфиком. Когда Мэй Юань улыбалась, морщинки на круглом лице превращались в глубокие борозды. Сейчас все внимание женщины было сосредоточено на жаровне, что стояла под тентом в тележке громоздкого трехколесного велосипеда. Пламя газовой горелки с трех сторон защищали невысокие стеклянные экраны в бамбуковых рамках. Мэй Юань брызнула на раскаленный металлический круг несколько капель растительного масла, опрокинула небольшой черпачок жидкого теста, которое мгновенно схватилось, затем разбила яйцо и ложкой равномерно распределила содержимое по поверхности блина. Почти готовый цзяньбин она приправила соевым соусом и мелко нарезанным репчатым луком, а в центр положила столовую ложку взбитого яичного белка. Через минуту вчетверо сложенный блин был завернут в коричневую бумагу и вручен Ли Яню — в обмен на два юаня. Чуть откинув голову, Мэй Юань с удовлетворением наблюдала за тем, как детектив принялся поглощать свой завтрак.

— Вкуснота, — проговорил Ли с набитым ртом, вытирая указательным и большим пальцами уголки губ. — Если б я не жил в квартире дяди, то взял бы тебя в жены.

Мэй Юань тихонько рассмеялась.

— По возрасту я могла бы быть твоей матерью.

— Но мать никогда не готовила мне такой вкуснятины.

Это было правдой. Дома Ли ни разу в жизни не ел цзяньбин — мать просто не пекла их. Мэй Юань тоже могла бы реализовать себя на ином уровне — она запросто могла бы читать лекции в университете или стать важным государственным чиновником. Ли скользнул взглядом по обложке книги, которая лежала у жаровни: Декарт, «Метафизические размышления». Не повернув головы, он скосил глаза на руки женщины — маленькие и пухлые, они были покрыты десятками крошечных точек от ожогов кипящим маслом. Грудь детектива защемило от жалости. Сверстники Мэй Юань были вынуждены до конца дней нести на себе проклятие двенадцати лет «культурной революции». Но если Мэй и мучили воспоминания, в зрачках ее никогда не гасли озорные смешинки.

Интерес Ли Яня к книге не ускользнул он внимания женщины.

— Могу дать почитать — когда сама закончу. Это был удивительный человек. — Мэй Юань мягко улыбнулась. — «Я мыслю, следовательно, я существую».

Томик явно стоил немалых денег, и, чтобы скопить их, ей наверняка потребовалось время. Готовность поделиться своим сокровищем была знаком настоящего доверия.

— Спасибо, — сказал Ли. — Буду рад. Обещаю не загибать страницы. — Он вновь поднес ко рту цзяньбин. — Ну так что, ты нашла ответ?

Мэй хмыкнула.

— Третьим человеком в очереди должна быть его жена. Ты подводил меня к мысли, что это окажется мужчина.

— Нет-нет, ни к чему такому я не подводил. Ты предположила, что это мужчина. Стоило отказаться от всяких предположений, и ты сама поняла, кто это.

Она с укоризной качнула головой:

— Не очень блестящий ход, но сойдет.

— А что припасла мне ты? — Ли доел блин, скомкал бумагу, бросил в урну.

— Двух человек, и никакого подвоха. — Мэй Юань хитро сощурилась. — Один хранит у себя все книги мира; знание — это сила, и такое собрание делает его всемогущим. Второй никогда не расстается с парой палок, но они дают ему еще большую власть. Почему?

Ли Янь задумался, однако в голову ничего не приходило.

— Тебе придется подождать до завтра.

— Разумеется.

Из кожаного чехольчика на ремне он вытащил часы на тонкой серебряной цепочке.

— Мне пора. Цзайцзянь! — До встречи.

Детектив оседлал велосипед. Мэй Юань с материнской тревогой смотрела, как фигура в белой рубашке с короткими рукавами лавирует в потоке машин на Дунчжимэнь. Где-то далеко-далеко, думала она, вот так же катит и мой сын. Тридцать лет назад Мэй по воле хунвейбинов очутилась в трудовом лагере, а ее ребенок пропал. Сейчас ему должно было быть столько же, сколько и Ли. В душе матери жила робкая надежда: может, мальчику досталась более счастливая доля, чем ей?

Ли Янь медленно преодолевал затяжной подъем на Бэйсиньцяо Саньтяо, где в сени тополей стоял четырехэтажный кирпичный куб штаб-квартиры первого отдела. Минуя распахнутую дверь парикмахерского салона, откуда доносились удушливые ароматы и звяканье ножниц, он продолжал размышлять о последней загадке Мэй Юань. Пара палок. Может, это палочки для еды? Вряд ли, ведь не они дают человеку власть. Две дубинки, которыми один мужчина может забить другого до смерти? Но разве мало одной? Поиски ответа вытесняли из души чувство неуверенности: как-никак сегодня был первый день его работы в качестве заместителя начальника отдела. Проехав через ворота, детектив оставил велосипед возле крытого красной черепицей гаража. Из двери здания вышел офицер полиции, спустился по ступеням, крепко пожал Ли руку.

— Для нас это тоже хорошая новость, Ли Янь. Поздравляю!

Ли улыбнулся:

— Должно быть, предки вспомнили обо мне. — Было бы глупостью держать себя слишком серьезно, подумал он.

Войдя, Ли свернул направо и поднялся по лестнице на четвертый этаж. Попадавшиеся на пути люди — секретарши, два полисмена, коллега-детектив — рассыпались в поздравлениях. Это было чересчур, он почувствовал раздражение. Когда Ли ступил в кабинет следователей, там было всего два человека: Цюй и Гао. В первом отделе оба работали дольше, чем он, и вдруг превратились в его подчиненных. Увидев вошедшего, Цюй подмигнул:

— Доброе утро, босс.

Слово прозвучало с ироничным нажимом, однако в нем чувствовалось уважение, а не зависть. Среди коллег Ли пользовался авторитетом.

— Пришел собрать вещи? — поинтересовался Гао. — Не терпится занять новое кресло?

Ли с удивлением осознал, что вот об этом-то он даже и не подумал. Ноги сами несли к старому рабочему столу. Испытывая почти грусть, он огляделся по сторонам: заваленные бумагами подоконники, ряды папок на стеллажах, серые стены с квадратиками памятных записок и фотоснимками мест преступлений.

— О вещах можешь не беспокоиться, — сказал Цюй. — Секретарша все уложит и принесет. Сейчас тебя ждет шеф.

Начальник первого отдела Чэнь Аньмин поднялся из-за большого стола, протянул руку:

— Рад за тебя, Ли Янь. Ты заслужил это.

— Благодарю, шеф. Я всем так и говорю.

Чэнь даже не улыбнулся. Опустившись в кресло, он с озабоченным видом начал копаться в бумагах. Уроженец провинции Хунань, шеф в свои шестьдесят сохранил юношескую стройность. Завзятый курильщик, он не расставался с сигаретой, волосы на правом виске за долгие годы чуть пожелтели от табачного дыма. Лицо Чэня всегда оставалось хмурым; поговаривали, что девушки из машинописного бюро в особой тетради отмечали те дни, когда губы шефа растягивала улыбка.

— Начинать придется с места в карьер, Ли. Три подозрительных смерти за ночь. Две очень похожи на убийства, в третьем случае жертва сама могла наложить на себя руки. Я имею в виду обуглившийся труп в парке Житань. Тело, собственно, еще полыхало, когда его обнаружили. Рядом валялась канистра из-под бензина. Как будто человек облился и зажег спичку. Черт знает что! Цянь И уже там. Убийства я поручил У и Чжао. Займись парком. Потом ознакомишься с протоколами по первым двум и скажешь, что ты обо всем этом думаешь.

На берегу пруда возбужденно перешептывались сотни любопытных пекинцев. Новость мгновенно распространилась по переулкам и близлежащим рынкам, слухи об ужасной смерти в парке сулили захватывающую драму в исполнении труппы бродячих актеров, представление, которое вносит приятное разнообразие в монотонные будни горожан. Напор толпы сдерживали около шести десятков полисменов. Несколько одетых в штатское детективов с безразличным видом толклись среди зевак, вслушиваясь в болтовню, собирая крупицы информации, которая могла бы оказаться полезной. Над водой растекались тревожные, хватающие задушу звуки скрипки; их пронзительная печаль напоминала плач по усопшему. Другая часть парка осталась почти пустой.

В полицейском джипе с включенной сиреной и проблесковым маячком Ли Янь не без труда пробирался через толпу. Люди неохотно уступали дорогу машине. Детектив чувствовал устремленные на него со всех сторон взоры, лицо его оставалось бесстрастным. Поставленная задача вернула Ли привычное самообладание. Здесь он находился на собственной территории и был готов проявить профессионализм. Наконец джип подъехал к крохотной поляне, которую по периметру охватывала красно-белая пластиковая лента. Ближе к деревьям стояли машина «скорой помощи» и фургончик криминалистической лаборатории. Подошедший к джипу офицер указал Ли на невысокий пригорок. Когда детектив сделал несколько шагов и приблизился к узенькой полоске из толченого мела, что окружала место вероятного преступления, в нос ударил тошнотворный запах горелой плоти. Ли знал: запах этот будет преследовать его на протяжении часов. Сдерживая неприятные позывы в желудке, он крепко стиснул зубы. На пригорке темнела бесформенная масса. В черной груде было что-то нечеловеческое, как если бы скульптор-абстракционист, в угоду творческой фантазии, вырезал из куска антрацита некий обобщенный символ homo sapiens, человека разумного. Однако ничего разумного у художника явно не получилось. Вокруг груды были раскиданы полуистлевшие клочья одежды. Листья деревьев по краю поляны казались скрученными — от жара? В голубоватом свете софитов суетились эксперты с фотокамерами. Два криминалиста в белых резиновых перчатках пригоршнями пересыпали пыльную землю, надеясь обнаружить хоть что-нибудь, что дало бы ключ к объяснению событий, развернувшихся здесь чуть более часа назад. На противоположной стороне поляны коллега Ли Яня детектив Цянь И негромко беседовал с судебным медиком из Центра технического обеспечения доктором Ван Сином. Заметив Ли, Цянь И резко оборвал разговор и, аккуратно следуя вдоль пластиковой ленты, двинулся ему навстречу.

— Поздравляю с повышением, босс. — Он пожал Ли Яню руку.

Ли ограничился сдержанным кивком.

— Есть какие-нибудь результаты?

Цянь пожал плечами.

— На данный момент доктор может лишь констатировать, что это был мужчина. Если у погибшего и имелось удостоверение личности, то огонь его уничтожил.

— Причина смерти?

— В принципе она очевидна, но до вскрытия утверждать что-либо с определенностью невозможно. По словам Вана, вскрыть труп, который находится в таком состоянии, — дело довольно специфическое. Думаю, этим займутся в лаборатории университета. Идентификация будет проблематичной. Пока удалось найти лишь металлический корпус зажигалки, скорее всего «Зиппо», оплавившийся перстень с печаткой и пряжку ремня. Ничего примечательного.

— А канистра?

— Самая обычная. Сейчас на ней ищут отпечатки. Следы борьбы отсутствуют, но кто знает? Земля под трупом спеклась, а дождей не было больше недели. Да, вот еще… Цянь вытащил из кармана пакетик из прозрачного целлофана, поднял его на уровень глаз. — Похоже, перед тем как облить себя бензином, он выкурил последнюю сигарету.

Ли взял у коллеги пакетик, всмотрелся. Окурок был затушен до фильтра, и на полоске бумаги отчетливо читалось название: «Мальборо».

— Как же это он уцелел?

— Эксперты обнаружили его метрах в шести, вон там. — Цянь указал на западную оконечность поляны.

Ли задумался.

— Кто-нибудь видел, как жертва здесь появилась?

Сложив губы трубочкой, Цянь шумно выдохнул.

— Пока неизвестно. Мы пытаемся установить имена тех, кто с шести утра находился в парке. Многие наверняка окажутся ежедневными посетителями. Кто-то вполне мог видеть человека с канистрой, но описания внешности мужчины мы им все равно не предложим. Я уже поговорил с продавщицей входных билетов — она ничего не помнит. До тех пор пока мы не установим личность или не получим фотографию… — Цянь махнул рукой.

— А что за люди наткнулись на труп?

— Какая-то нянька, деревенщина из Шаньси, и две девочки, совсем маленькие. Они сейчас в карете «скорой помощи». Нянька чувствует себя хуже девчонок, как бы не рехнулась. Я попросил фельдшера дать ей успокоительного.

Заглянув в пикап с красным крестом на борту, Ли был поражен, увидев сестер-близнецов. Очаровательные наивные мордашки, еще не научившиеся ценить радость собственного бытия. С началом осуществления государственной программы по контролю над рождаемостью новорожденные младенцы почти лишились шанса получить в компаньоны брата или сестру. Теперь грядущие поколения уже не познают счастья жить в большой семье, где, кроме родителей, есть многочисленные дяди и тети. Предсказать отдаленные последствия подобной политики для общества, которое веками дорожило крепостью семейных уз, не взялся бы, наверное, никто. И все же люди смирялись, альтернатива была страшнее: безудержный рост населения с неизбежностью вел к голоду и хаосу в экономике.

Девочки встретили незнакомого мужчину с болезненной невозмутимостью, — по-видимому, следствие психологической травмы. Нянька, в отличие от них, содрогалась в рыданиях, зубы ее выбивали мелкую дробь.

— Привет, малышки. — Забравшись в пикап, Ли опустился на краешек сиденья напротив сестер. — Видели, как тут танцуют люди? — Обе головки согласно кивнули. — И мужчин, что размахивали мечами? Я бы их точно испугался. — Послышалось тихое хихиканье. — Вы, наверное, каждый день приходите в парк?

— Нет, — тоненьким голоском пискнула одна.

— Очень редко, — тут же добавила другая. — И с мамочкой.

Стоя возле дверцы «скорой», Цянь удивлялся, насколько умело его босс общается с детьми: мягко, ласково. И крохи отвечали ему.

— Но сегодня вас привела няня? — Утвердительные кивки. — А вы не заметили никого на дорожке? До того как выйти к поляне? — Головки энергично покрутились из стороны в сторону. — Может, кто-нибудь шел по берегу пруда? Опять нет? Вы мои умницы! Но, кажется, вам уже не захочется приходить сюда еще раз?

— Нет! — хором протянули обе.

— Тогда мой друг, — детектив указал пальцем на Цяня, — попросит доброго дядю-полисмена купить вам по мороженому и отвезти домой, к мамочке. Согласны?

Близняшки просияли.

— Да! Да! А можно клубничное?

— Любое, какое вы только захотите, маленькие.

Ли Янь осторожно взъерошил черные волосенки девочек, помог им выбраться из пикапа и повернулся к няньке.

— Ничего, ничего… Успокойтесь.

Он подсел ближе к девушке, взял ее за руку. Ладонь оказалась твердой, привычной к нелегкому крестьянскому труду; у основания пальцев ощущались мозоли. На вид няньке было лет шестнадцать или семнадцать.

— Вам сейчас очень плохо, я понимаю. Такое увидишь не каждый день. — Эта скупая забота отозвалась в теле девушки новой волной дрожи. — Но мы нуждаемся в вашей помощи и, я знаю, вы сама хотите нам помочь. — Нянька судорожно кивнула. — Не спешите, попробуйте вспомнить, как вы здесь очутились.

— Дым… — Она прикрыла глаза, чуть запрокинула голову. — Мы увидели дым, и девочки побежали посмотреть, что там такое. Я кричала им, но они не послушались.

— Значит, вы гнались за ними по тропинке?

— Да.

— А огонь полыхал вовсю?

Из глаз няньки брызнули слезы.

— Он был еще живой. Ко мне тянулась рука, как будто он просил о помощи.

Профессора Вана детектив нашел на берегу пруда: сняв резиновые перчатки, судебный медик сидел на корточках у кромки воды и дымил сигаретой. Ли без слов опустился рядом, вытащил из протянутой ему пачки сигарету, закурил.

— Что вы обо всем этом думаете? — спросил он наконец, пустив длинную струю дыма. Вкус табака помог забыть, хотя бы на время, об отвратительном запахе.

— Думаю, что иногда просто ненавижу свою работу. — Профессор мрачно усмехнулся. — Похоже, мы имеем дело с каким-то на редкость извращенным способом самоубийства. Предварительный осмотр останков не выявил ни порезов, ни ран, которые могли быть нанесены до сожжения. Если вскрытие не докажет обратного, то я бы сказал, что он сам кремировал себя.

— Свидетельница утверждает, что, когда его обнаружили, он был еще жив. — В мозгу Ли вновь прозвучал срывающийся голос няньки.

— Это дает нам возможность более иди менее точно установить время смерти, — заметил Ван. — Привезем его к нам в центр, и там я смогу кое-что уточнить. Однако если вам требуется полная картина…

— Именно так.

— Тогда пусть трупом займется университетская лаборатория изучения вещественных доказательств. — Профессор поднялся. — Но в первую очередь необходимо как можно быстрее отвезти останки в морозильник, иначе исследовать будет нечего.

После того как тело засунули в черный пластиковый мешок и увезли, толпа на берегу пруда начала рассасываться: люди с неохотой возвращались к рутинным хлопотам. Однако Ли Янь не торопился покинуть парк. Он медленно обошел пруд и взобрался на рукотворную горку из камней, что высилась на западном берегу. Оттуда была хорошо видна изящная беседка, где пожилой мужчина, почти старик, продолжал водить смычком по струнам скрипки, а женщина, по-видимому, его супруга, низким голосом вторила заунывной мелодии. Слева от беседки меж деревьев вилась тропа, выводившая на поляну, где сестры-близняшки в страхе замерли перед жутким костром. Ли невольно поежился: запала в душу фраза наивной крестьянки из Шаньси. «Как будто он просил о помощи…» Странный способ выбрал этот человек, чтобы умереть. Детектив попытался представить: мужчина неторопливой походкой шагает через парк (если было время выкурить последнюю сигарету, значит, он никуда не спешил) мимо беспечных танцоров, мимо поклонников тайцзи и сидящих на скамейках старушек — с канистрой бензина в руке и твердым намерением в сердце. Вот он закуривает сигарету, стоит, вдыхая и выдыхая дым, а потом аккуратно тушит окурок. Затем…

Ли вытащил из кармана пачку, щелкнул зажигалкой. Глядя на отражавшиеся в зеркале воды ивы, подумал: почему же никто в парке не обратил внимания на мужчину с канистрой? Неужели люди были настолько поглощены своими ежеутренними процедурами, что для них самоубийца превратился в невидимку?

В одной из лабораторий Центра технического обеспечения, многоэтажного здания на углу переулка Паоцзюй, профессор Ван готовился провести еще один, более детальный, осмотр трупа. Застывшее в нелепой позе обуглившееся тело лежало на широком столе из нержавеющей стали. Предсмертное сокращение мышц воздело руки мужчины над головой, кулаки были крепко сжаты — как у охваченного яростью к противнику боксера.

Стоя чуть в стороне, Ли следил за каждым движением профессора. Ван Син на цыпочках расхаживал вокруг стола, на кафельном полу кроссовки его внятно поскрипывали. От царившего в кабинете запаха перехватывало дыхание. Надев маску, Ван тут и там осторожно касался трупа, снимал металлической линейкой какие-то измерения, заносил их в блокнот. Затем эксперте некоторым усилием развел стиснутые челюсти, отчего из обуглившихся губ вывалился почерневший язык. Завершив осмотр, профессор кивнул ассистенту. Тот переместил тело на носилки с колесиками и вывез его в коридор. Лаборатория изучения вещественных доказательств находилась в противоположном конце города.

Вслед за Ваном детектив прошел в соседнюю комнату. Оба закурили, профессор опустился в кресло, вытолкнул изо рта густой клуб дыма.

— Письменный отчет получите не раньше чем завтра. Самые общие моменты таковы: это мужчина примерно пятидесяти лет. Никаких ярко выраженных внешних признаков осмотр не выявил, разве только зубы. Судя по коронкам, над ними трудился опытный стоматолог.

Ли нахмурился. Стоматология в Китае пребывала в зачаточном состоянии, и услуги хорошего дантиста обходились очень недешево. Как бы угадав его мысли, Ван добавил:

— Жертва явно не из обычных работяг. Денег ему хватало. Я бы назвал его человеком состоятельным; почти наверняка член партии. Если у вас появятся хоть какие-то соображения относительно его личности, их можно будет подтвердить, сверившись с зубной картой.