"И будем живы" - читать интересную книгу автора (Горбань Валерий)

Грозный

Дэн сидел верхом на башне «Домового» и нехотя ковырял штык-ножом в толстом слое белого жира с малозаметными следами того, что на баночной этикетке называлось «Тушенка свиная. Экстра». Есть особенно не хотелось, недавно плотно позавтракали, но все же — развлечение. А скоро ли сорвут с места, и когда удастся поесть в следующий раз — один Бог ведает.

Утро началось с обычной бестолковщины. Сначала прошла команда готовиться к зачистке где-то на окраине города. И собрята стали спешно собирать в армейские вещмешки, удобные для коротких выездов, запас продуктов, питьевой воды и даров коньячного завода, регулярно пополняемых «по пути» с различных операций. Разгрузки же набивались боеприпасами просто до безобразно растопыренного состояния. Окраина города в штабном толковании — понятие растяжимое. И выезд на зачистку вполне мог обернуться двух-трехдневным приключением с аттракционами, типа залета в какое-нибудь осиное гнездо и последующего выхода из окружения с боями. Прецеденты уже бывали.

Не прошло и полчаса, как в очередной раз подтвердилась древняя армейская мудрость: «Получив команду, не спеши ее выполнять. Ибо скоро последует команда на отмену предыдущей».

Но настроения эта неразбериха Дэну особенно не испортила. Во-первых, его план удался на все сто: он сумел дождаться своих и попасть вместе с «Домовым» именно к ним. Так что, их группу дополнительно инструктировать и контролировать собровскому командованию не было нужды. Во-вторых, солнышко уже явно повернуло к весне и в данный момент очень ласково пригревало ему плечи, соблазняя расстелить на броне бушлат и растянуться на спине «Домового» в полное свое удовольствие. А, в-третьих (и в самых главных!), в кармане рюкзака уже лежал заблаговременно купленный друзьями и привезенный Дэну прямо в Грозный билет на самолет. На тот самый рейс, что раз в неделю, по четвергам, летал из солнечного Ростова в их далекий заснеженный, насквозь промерзший, но такой родной город.

А сегодня, между прочим, был уже понедельник. Так что, не поздней, чем завтра, он соберет свой рюкзак, попрощается с друзьями, которые за эти две недели уже вполне освоились в Грозном, и…

На броню запрыгнул Владик по кличке Ястребок, правая рука командира, спец умелый и беспощадный. Высокий, раньше упруго-гибкий, как хлыст, за последние два года он заматерел, налился жесткой, устрашающей силой. И теперь выглядел, как живая боевая машина — русский вариант Терминатора. Таких впору изображать на плакатах с предупреждениями террористам. Впечатление это усугублял его ястребиный нос, округлые, как у пернатого хищника, глаза и ярость, мгновенно вспыхивавшая в них при виде любого «черного». Совсем ненужное качество для офицера милиции, особенно, в мирной обстановке. Да и на войне предвзятость — не лучший советчик.

Тем не менее, в Чечне Ястребок оказался, как рыба в воде. А точнее, как та щука в реке, что однозначно карасям дремать не даст. Ведь еще во время учебы в училище внутренних войск, начиная с первого курса, им, зеленым мальчишкам, пришлось затыкать своими телами бреши в живых плотинах, разделивших потоки осатаневших убийц и обезумевших жертв резни в Закавказье. И с тех пор, каждое лето, в то время как сверстники из гражданских вузов разъезжались по домам, под крылышко родителей, Владик и его товарищи отправлялись в районы очередного конфликта. И каждую осень или зиму их вновь и вновь выдергивали с занятий на месяц-другой, чтобы снова выстраивать живые стены из пацанов с дюралевыми щитами и резиновыми палками перед беснующимися толпами матерых мужиков с камнями и кольями в руках, с обрезами и пистолетами за пазухой.

Первых растерзанных озверевшей толпой людей Владик увидел в Баку, месяц спустя после своего совершеннолетия. Первую рану от заточенной арматурины, пробившей каску и вспоровшей кожу на лбу, штопал в полевом госпитале в день своего девятнадцатилетия. Своего первого убитого друга, получившего заряд охотничьей картечи в спину, он провожал из Нагорного Карабаха, когда им обоим — и погибшему и оставшемуся в живых — еще не было двадцати.

Так что, к окончанию учебы, для Ястребка, как и для большинства его товарищей, выдержавших все это и не покинувших училища, мир приобрел четкую черно-белую окраску: СВОЙ и ВРАГ. И решение всех возникающих проблем им виделось в такой же ясной и конкретной постановке: сила против силы, жестокость против жестокости. Еще до того, как выйти из казарменных стен альма-матер, они уже приобрели внутреннюю готовность свободно и уверенно применять оружие в конфликтных ситуациях. Научившись стойко держать удары и честно умирать, они научились и были готовы убивать.

Волей судьбы, после окончания училища Владик попал на оперативную работу в УБОП. Умение работать сутками напролет и безупречное чувство товарищества быстро сделали его своим человеком среди оперов. Но пылкая готовность в любой момент «рубануть клиента» по башке рукоятью горячо любимого «Стечкина», а то и вовсе нажать спусковой крючок, доставляла старшим коллегам немало головных болей. Владик и сам страдал от осознания своей излишней прямолинейности. Поэтому, когда был создан СОБР, для него это стало просто даром судьбы. Отважный и бескомпромиссный российский боевик, наконец, нашел свое истинное призвание.

— Расседлывай «Домового», — весело сказал Ястребок, — отбой. Сегодня бьем балду, если никакая заваруха не приключится. А вот на завтра есть работа, но поедем на уазике. Командир сводного выделяет.

— А что делать-то?

— В центре приезжие строители завалы разбирают. Какие-то умники решили, что война уже кончилась. Так на работяг этих какие-то чечены наехали: требуют чтобы платили деньги, или убирались домой. Вооруженные, наглые, как танки.

— Много их?

— Человек пять-шесть, на двух машинах: на УАЗ-469 и «Жигулях», белая «копейка». Приезжают ежедневно. Обычно с утра пораньше появляются: как рассветет и народ на блок-постах расслабится. Оборзели вконец, надо поучить немного, — оскалился Владик и в предвкушении азартной схватки, словно хищник, почуявший сладкий запах добычи, раздул крылья своего ястребиного носа.

— Лишь бы они сегодня отдыхать не надумали, — Ястребок нетерпеливо поглядел на свои «Командирские» часы.

— Терпение — мать победы! — иронически поглядев на Владика, изрек сидящий за рулем Дмитро, упертый и неторопливый, как все истые «западэнци» (хоть и родился на Севере и бывал в родовом селе в Прикарпатье только пару раз с отцом в отпуске). Когда-то, он со скандалом, чуть ли не через увольнение, добился перевода из хозвзвода в СОБР. До того обрыдло молодому, крепкому парню торчать «на тумбочке» в фойе УВД, что готов был хоть к черту в зубы залезть, лишь бы сорваться с этого опостылевшего лакейского места.

Рядом с Дэном, в салоне, как всегда, спокойно и мягко улыбался Жорка: невысокий, но ладно скроенный и невероятно ловкий и бесстрашный. Мужичок-паучок, готовый часами болтаться на фалах вниз головой, бегать по стенам на уровне хоть восьмого, хоть сто восьмого этажа, мастер лихо влетать в вынесенные окна и проскальзывать в открытые форточки.

Дэн времени не пустую болтовню не терял, внимательно изучая через боковое окошко место предстоящей операции. Обычно бандиты подъезжали прямо к строительному вагончику, где находились мастера и коротали перерывы рабочие. Очень хорошо: позади — ровная пустая площадка, другие дома — далеко. Можно не опасаться засады и нападения с тыла. Несколько бывших высоток метрах в восьмистах — не угроза. Никакой снайпер на таком расстоянии не рискнет стрелять во время захвата, не опасаясь попасть в своих.

Остальные собровцы тоже спокойно помалкивали. И только напряженные лица говорили о том, что эти ребята набились в уазик — «таблетку», битый час торчащую в центре небезопасного города, не затем, чтобы погутарить, да покурить за компанию.

Оставалось только дождаться «клиентов». Роли уже были распределены. Их группа будет работать бандитский уазик, Дэн — правую заднюю дверку.

— Вот они! Точные ребята, как на работу ездят! — Ястребок в напряжении наклонился к стеклу, будто желая как можно лучше рассмотреть врагов. — Та-ак, выдвигаемся потихоньку. Давай, Дмитро!

Уазик заворчал, набирая разбег под прикрытием невысоких, почти разобранных куч мусора.

И время изменило свой бег. Все вокруг замедлилось. Тихо и неспешно плывет по ленивым волнам окружающий мир. И только он — Дэн, его друзья и их машина, ворвавшись в это черепашье царство с бешеной скоростью, летят в опережающем ураганном порыве.

— Атака!

Рокот…вой…рев движка!

— Давай, Дмитро! Давай!

Визг тормозов.

Клуб серой цементной пыли.

— Атака!

Невесомо твое тело! Стальные пружины — твои ноги! Исчезли в вихре стремительных движений твои руки!

Грязный уазик без номеров. Белая «копейка».

Чужие лица за грязными стеклами. Растерянно-судорожные движения чужих рук.

Поздно. Для них уже — поздно!

— Бросай оружие!

— Руки!

— Все на землю, суки!

— Брось на хер, пристрелю!!!

Распахнута чужая дверь. Взлетает чужая рука. Защита?! Замах?! Некогда разбираться!

Удар прикладом — рывок за обмякшее плечо — за шкирку мордой вниз:

— Лежать! Лежать, падла!!!

— Гаси его!

Чувство угрозы.

— Дэн! Сза…!

Страшный удар по затылку.

Черный беззвучный взрыв в глазах.

Плывет под невесомым телом земля.

Мир исчез.