"Братство смерти" - читать интересную книгу автора (Джиакометти Эрик, Равенн Жак)5На четвертом этаже из лифта выехал человек в кресле. Марка ждал его на площадке, придерживая дверь. — Не пропустишь ли со мной стаканчик после церемонии? — с озабоченным видом спросил его Поль де Ламбр. — С удовольствием. Я останусь на агапу, хотя мне этого совсем не хочется. Неизвестно, сколько это продлится… — Нет, не во время агапы. Я желал бы побыть с тобой наедине. Живу я рядом, адрес ты знаешь. — Так почему бы и нет? Я ничего не планировал на этот вечер. Давай встретимся после собрания. — Договорились. Я должен взять конверт у библиотекаря и повидаться с великим секретарем. Это займет добрых полчаса. Если тебя не затруднит подождать у меня дома, я дам тебе ключи и сообщу код. Антуан ускорил шаг, чтобы не отставать от механического кресла. — Может, лучше я подожду тебя напротив, в кафе? — Нет, это слишком личное. Одним словом, я знал, что ты придешь сегодня. Досточтимый мастер передал мне список участников. Комиссар остановился. — Что-нибудь неладно? — Я все объясню тебе дома, — ответил Поль де Ламбр, явно чем-то обеспокоенный. Мужчины свернули за угол длинного коридора и увидели группу братьев-масонов в фартуках. По сигналу брата-кровельщика все вступили в храм Лафайет. Марка вошел торжественным шагом, и перед ним возникло удивительное зрелище, которым он никогда не переставал восторгаться. Начищенные до блеска шпаги, молчаливые хранители масонских секретов, стояли вдоль северной и южной стен храма. Стальные клинки сверкали в полумраке. Шпаги находились здесь с момента создания храма и были свидетелями тысячи и одного посвящения. Вот и сегодня они появятся из темноты, чтобы пролить свет. Между шпагами находилась эмблема с изображением фасции.[5] Комиссар подумал, что это не совсем подходящее украшение для классического масонского храма. Он оторвал взгляд от шпаг и перевел его на первого надзирателя, занявшего место у входа в храм. Слева от Марка Поль де Ламбр остановил кресло перед одной из шпаг и указал на нее кровельщику. Тот вытащил шпагу из подставки и осторожно передал ее Ламбру. Марка задержался возле колонн. Как великий эксперт, он должен был привести будущего посвященного из комнаты размышлений. Досточтимый мастер встал под сверкающим треугольником и объявил собрание открытым. — Поскольку пробил час и настала пора, примемся же за работу. Человек в кожаном капюшоне затаился на небольшой лестнице этажом ниже, где находились комнаты размышлений. В некоторых местах штукатурка отвалилась, на стенах виднелись плохо заделанные трещины, в неплотно закрытом шкафу хранилась всякая всячина… А ведь многие думают, что франкмасоны купаются в золоте! Изучив здание вдоль и поперек, он понял, что этот лабиринт требует капитального ремонта, и с трудом сдержал смех. Он поднялся по лестнице и остановился возле перил, в метре от двух комнат размышлений, обустроенных еще в XIX веке. С этого места прекрасно просматривался коридор, по которому через четверть часа пройдет великий эксперт. У него оставалось несколько минут, чтобы шагнуть внутрь и так красиво обставить первую смерть, что о ней долго будут помнить. Вторая смерть станет еще более театральной, но для этого ему пришлось обратиться к истории резиденции масонских послушаний. Никто до него не осквернял это священное место. Он наслаждался своим могуществом. Профана, сидевшего почти в темноте, при слабом свете единственной свечи, должно быть, охватывала всевозрастающая тревога. Он это знал. Его тоже посвящали, но очень давно. Он хорошо помнил тот момент, когда остался наедине со скалящимся черепом в черной комнате, чтобы нетвердой рукой написать философское завещание в ожидании, пока за ним придут и проводят в храм, где он должен был предстать перед братьями. Человек в капюшоне чувствовал, как его охватывает сильное возбуждение. Убивать ему не впервой. В прошлом месяце он уже умертвил двух бездомных, одного через неделю после другого. Он просто решил потренироваться, и они стали для него плотью, которую он сначала превратил в месиво, а потом выбросил. Они пытались защищаться, увидев, что он вытаскивает черную дубинку. На этот раз жертва — первая — будет послушной. Послушной при полнейшей слепоте. Она доверчиво пойдет в объятия смерти. А это прекраснее всего. |
||
|