"Утраченный трон" - читать интересную книгу автора (Гринвуд Эд)

1 НЕТ ЩИТА НАДЕЖНЕЕ ПРЕДАННОСТИ

ПТИЦЫ КРУЖИЛИ, кричали и щедро роняли помет в руинах, которые некогда были величественным зданием библиотеки, увенчанным высоким куполом (хотя прошло очень много времени с тех пор, как полки здесь были уставлены книгами, а в проходах звучали шаги людей, намеревавшихся их прочесть).

Дремучий лес неуверенно сомкнул свои зеленые объятия вокруг руин заброшенного Индраевина, словно ждал, что в любой момент среди заросших мхом камней появятся новые воины и волшебники и звон клинков и раскаты боевых заклинаний заглушат лесные шорохи.

Но шли дни и ночи, и никто не приходил сюда. Пожиратели падали подкрались и обглодали распростертые тела убитых, сгрызли и разбросали кости, а новый сигнал тревоги так и не прозвучал.

Ползучие растения протянули свои терпеливые щупальца, потом в чаще поселились пищащие и ползающие существа, и Лавровый лес снова сжал в своих тисках Индраевин. Лес стоял нетронутым до того, как люди пришли в долину реки Серебряной и начали валить деревья, жечь их и пахать землю. И если настанет такой день, когда все люди исчезнут, он так же медленно и уверенно вернет себе расчищенные берега Серебряной и в конце концов поглотит все до последней дороги и башни.

После кровавой битвы, а до нее — вырубки и выжигания леса Индраевин более походил на поросшую лесом груду камней, чем на нечто, созданное людьми. Поверхностный взгляд увидел бы лишь буйство дикой природы, а не пришедшее в упадок творение рук человеческих.

Если не считать шести вертикальных столбов призрачного света в самом сердце разрушенной библиотеки. В каждом из них неподвижно висела книга.

Среди столбов сияющей пустоты двигалось какое-то существо. Оно, шаркая, подходило вплотную к какому-либо из столбов и тщетно простаивало долгие часы, глядя вверх, потом брело, пошатываясь, к следующему столбу по обожженным и растрескавшимся плитам. Это существо, возможно, когда-то было человеком, хотя теперь больше напоминало уродливые остатки разбитой, а потом неудачно собранной скульптуры, с тощими руками разной длины, покатыми плечами и слишком длинной, вытянутой головой.

Но нелепый вид не мешал странному созданию нетвердой походкой бродить по руинам, всегда возвращаясь в библиотеку, к этим шести молчаливым столбам света. Сейчас оно подошло к самому северному светящемуся столбу.

И, как обычно, остановилось, задрав голову к книгам, парящим вне пределов досягаемости, недоступным его ничтожно слабой магии. Все камни и ветки, которые ему удавалось подбросить вверх, пролетали сквозь реющие в воздухе тома.

Однако существу, которое некогда было человеком, больше некуда было идти, ничто не поддерживало его, кроме этого вечного сияния в сердце Индраевина и слабой магии, имеющейся в его распоряжении, когда оно покидало библиотеку. Поэтому оно снова и снова стояло здесь и ждало с терпением, рожденным не столько здравым смыслом, сколько жгучей жаждой.

Лохмотья одежды с чужого плеча висели на нем, такие же потрепанные, как и плоть под ними. Сморщенная кожа и жилы, такие же бурые и сухие, как опавшие прошлогодние листья, держались на сломанных костях. Тому, кто знал волшебника при жизни, пришлось бы долго приглядываться к похожему на скелет существу, чтобы узнать Фалага Орнентарского, несмотря на то что теперь он был гораздо живее, чем тогда, когда умер, разорванный на блестящие кровавые сгустки, которые рухнули в яму, так долго скрывавшую Камень Жизни. Прошло достаточно много времени, пока таинственные заклинания снова вернули ему человеческий облик, мучительно медленно собирая кости и разлагающуюся плоть воедино. И однажды эта гниющая груда встала и выбралась наверх.

Наверх, в разрушенный зал над ямой, где погиб Фалаг, явилось молчаливое существо и начало бесконечно, почти бездумно бродить по мрачным руинам, исследуя их. Каждую трещину и каждый угол, каждый упавший камень и рухнувшую полку исследовало это существо день за днем, пока не выучило их досконально.

Оно быстро окуналось в обнаруженные им магические пятна, словно в теплые озера солнечного света, и протягивало обе руки, неуверенно творя заклинания, и восстанавливалась стена, или рухнувшие обломки устремлялись снизу вверх призрачным потоком каменного ливня и воссоздавали арку купола.

Оно возрождало то место, где нашло свою смерть, будто воздвигало собственный мавзолей. И все это без единого слова, без звука, не считая шороха его нетвердых шагов.

И однажды это молчаливое существо внезапно повернуло голову и замерло, словно хищник, почуявший запах дичи.

Две крохотные холодные точки света зажглись в пустых глазницах. Что-то приближалось, что-то потревожило его охранные заклинания. Бессмертный скелет, некогда бывший Фалагом, сделал несколько шагов вперед, а потом отступил назад, в ближайшую тень, словно вор, которого спугнуло возвращение хозяев.

Два человека вошли в лишенную крыши библиотеку, их осторожные шаги были почти такими же бесшумными, как и у самого человека-призрака, глаза которого сейчас настороженно поблескивали во мраке. Один из вошедших был невысоким, стройным и проворным, другой — могучим воином, едва проходящим в некоторые дверные проемы, а меч в его руке длиной почти не уступал росту его спутника. Еще двое шли вслед за первой парой; все четверо двигались осторожно, оглядывая разрушенные стены и упавшие полки.

Все члены Банды Четырех хорошо помнили свое последнее посещение этого зала. Когда они подошли к тому месту, откуда могли наконец ясно увидеть столбы света, Краер даже пробормотал:

— Госпожа, разве мало того, что нас здесь чуть не прикончили в прошлый раз? Ты привела нас снова, чтобы довести дело до конца?

Единственная среди них женщина криво усмехнулась, но она еще не успела ответить, как бессмертный чародей, скрывающийся в тени, поднял руки со скрюченными пальцами, и вокруг четверки заплясали искры его заклинания, темно-красные и черные, и эти цвета не предвещали ничего хорошего. Вместе со вспышками яростного пламени его сверкающие глаза тоже начали метать черно-красные искры. Неумирающее существо, которое было Фалагом, казалось, росло, вытягивалось вверх, по мере того как разрушительная магия струилась по его рукам вверх и вниз. Костлявые пальцы растопырились и нацелились на четверых незваных гостей…


— Ваше величество, — произнес наместник Хелванда почти резким тоном, — я не могу ручаться за лояльность купцов Хелванда, если не получу вашего высочайшего согласия на наши… на их планы запустить новые торговые баржи. С каждым днем ожидания Хелванд теряет все больше денег!

— И все же, — прорычал наместник Ярсимбры, стоящий по другую сторону от Речного Трона, — ваше величество вряд ли упустили из виду, что пожары возникали на баржах Ярсимбры, стоявших в доках, три ночи подряд. Господин правитель Хелванда утверждает, что от удара молний, но в те ночи никаких гроз не наблюдалось. Молнии с ясного неба? Лично я сомневаюсь, что Пробужденный король так глуп, каким его считает наместник Хелванда.

— Ваше величество, — прошипел его оппонент, — неужели мы должны слушать столь беззастенчивую ложь из уст этого человека? Неужели его титул дает ему право свободно глумиться над нами и клеветать?

Король Сноусар сохранил бесстрастное и терпеливо-спокойное, словно каменное, выражение лица, он лишь переводил взгляд темных глаз с одного спорящего на другого. Ему хотелось рассердиться, а еще больше хотелось зевнуть, но он позволил этому внутреннему противоборству отразиться только во взгляде.

Правитель Хелванда не обратил внимания на столь деликатное предупреждение. Как и те люди, которым он служил, Улганд, так звали этого человека, шагал по жизни напролом, топча или сметая в сторону любого, кто становился у него на пути. Хелванд находился на северном берегу реки Серебряной, выше по течению от Силптара, и представлял собой несколько лесистых поместий, принадлежащих купцам, которым богатство позволило вырваться из тесноты Сверкающего Города и построить собственные хорошо укрепленные замки. Подобный поступок не означал, что они отказались от разбойничьих замашек жителей Силптара или что они готовы склониться перед королем, вышедшим из легенды и усевшимся на пыльном троне где-то в далеких верховьях реки.

«Что Хелванд желает, то он и получает», — всего несколько секунд назад предостерег короля этот заносчивый наместник, и невысказанная угроза прозвучала в его тоне настолько явственно, что стоящие поблизости придворные вздрогнули.

Ярсимбра была не лучше. Давно уже ставшая независимой полоска земли, выдающаяся вперед к северу от Сарта и заставляющая реку Серебряную сделать пару последних изгибов перед впадением в море, много лет назад добилась богатства, к которому сейчас так нетерпеливо стремились купцы Хелванда. Казалось, Ярсимбра ни перед чем не остановится, чтобы сохранить не только свои богатства, но и свое влияние на торговлю в низовьях реки. Уже были случаи применения ядов и использования наемников. В то же время король вполне мог поверить, что никто ни на секунду не задумывался о той опасности, которой подобные вещи грозили Аглирте.

Наплевательство и легкомыслие — вот с чем главным образом приходилось бороться королю, ведь почти все назначенные им правители страдали этой болезнью. Эти два наместника, вероятно, забыли, что он может сместить их своей волей, или же они готовы игнорировать его приказы, считаясь с его властью не больше, чем с болтовней вдовствующей тетушки, запертой где-то в одиночестве и бранящей слуг, хотя раньше она ежедневно отчитывала баронов.

Внезапно он почувствовал, как устал от всего этого.

Король Келграэль Сноусар поднялся с трона одним грациозным движением, подобно льву, вставшему на задние лапы, и, резко разведя руки в стороны, рубанул ладонями вниз. В зале вдруг стало очень тихо.

Это, по крайней мере, он в состоянии сделать: усмирить двор одним своим присутствием и угрозой королевской немилости. Сотня глаз неотрывно смотрела на него теперь, пытаясь угадать смысл его малейшего движения, жеста или выражения лица.

Он не оставил им возможности для двояких толкований.

— Господа, вы оба поставили важные вопросы, и мудрому правителю необходимо время для их обдумывания, чтобы принять решение справедливое и дальновидное, поистине королевское. Пустая похвальба не ускорит принятие мною решения, господин правитель Ярсимбры…

Он обратил еще более холодный взор на невысокого пожилого наместника, тот ответил ему невозмутимым взглядом в упор. В этом взгляде было слишком мало страха… и уважения.

— …как и угрозы в адрес короля вряд ли заставят его язык, господин правитель Хелванда, произнести то, что вам хотелось бы услышать.

Младший наместник кипел от ярости и не скрывал своих эмоций. Впрочем, король и не ожидал увидеть в его сверкающих глазах смущение или почтение, так что не удивился.

Он продолжал говорить, и в его голосе звучало спокойствие, которого он не ощущал.

— Вы можете возразить, что не намеревались ни хвастать, ни угрожать и что я вас неверно понял. Не забывайте: неверное понимание — прерогатива королей, кроме того, вы оба мои вассалы, и я вправе назначать вас или отправлять в отставку, когда мне будет угодно. Бароны могут отстаивать свои привилегии, дарованные происхождением, править этой частью Аглирты и сражаться за нее, ведь ею владели еще их отцы и деды, а вы, господа, — нет. Будьте моими доверенными лицами в своих владениях, а не защитниками их интересов передо мною. Только так — или не будете никем.

— Но… — Наместник Ярсимбры понял, что перешел границы, в ту секунду, когда заговорил.

Он осекся и склонил голову, прося прощения и выражая смирение. Но его соперник не проявил такой же осторожности.

— Мой отец был правителем Хелванда до меня, — рявкнул младший наместник, его лицо побелело от гнева, голос задрожал, — а его отец был правителем до него. Тогда у Аглирты не было короля, и все поступали как хотели — и бароны, и разбойники. Мы делали для нашего народа то, что должны были делать, и ни у кого не спрашивали «королевского дозволения». Поэтому теперь, король Аглирты, прежде чем требовать, чтобы я молил вас и пресмыкался у подножия вашего трона, скажите мне: что именно я и жители Хелванда, стоящие за мной, выигрывают от того, что кто-то опять занял Речной Трон? Какая польза нам от короля?

Последние слова гулко разнеслись по залу, в котором воцарилась полная тишина. Это было напряженное молчание воинов, которые держат руку на рукояти меча в ожидании скорой битвы. Среди них стоял юноша с угольно-черными глазами, сделавшимися теперь огромными от страха; казалось, парень готов расплакаться.

Все смотрели на короля, наблюдая и выжидая. Келграэль Сноусар медленно выпрямился во весь рост, он угрожающе навис над наместником Хелванда, стоящим на ступеньку ниже, и тот нехотя шагнул назад, хотя и не отвел руку от пояса, где было укреплено оружие.

Король послал улыбку в тяжелую, все более гнетущую тишину и произнес:

— Ты задал очень хороший вопрос, Улганд из Хелванда: какая польза от короля народу Аглирты? Все королевство заслуживает ответа на этот вопрос, но ты задаешь его не тому человеку. Я — король, и я был королем до того, как тот предок, о котором ты говоришь, стал наместником Хелванда…

Пробужденный король бросил на молодого наглеца стальной взгляд, потом поднял глаза и оглядел тронный зал.

— …и мой ответ большинство из вас может счесть продиктованным личной выгодой. Это у вас следует спрашивать ответа на этот вопрос, ибо кто лучше народа Аглирты может ответить, какая ему польза от короля!

Он положил скипетр Аглирты на сгиб локтя, подошел к краю тронного возвышения и остановился там, скрестив на груди руки и глядя на всех присутствующих, высокий и грозный, как обнаженный меч.

— У вас будет время обдумать это, с сегодняшнего дня до наступления нового года. Тогда в этом зале будет проведена повторная коронация. Надеюсь, все граждане Аглирты, принявшие обдуманное решение, явятся сюда. В этот день, я надеюсь, все бароны и наместники принесут мне заново клятву верности. Тех, которые предпочтут этого не делать или не явятся, вполне можно заменить.

Спокойный взгляд короля медленно скользил по толпе ошеломленных придворных, переходя с одного лица на другое, потом Сноусар прибавил:

— Конечно, если большинство высокопоставленных граждан Аглирты выступят против меня и не подтвердят свою верность законному королю, то я сочту своим долгом освободить Речной Трон ради блага государства, а также назвать своего преемника. Поступить иначе означало бы ввергнуть прекрасную Аглирту в войну. Те, кто не захочет иметь короля или выбранного мною преемника, пускай обдумают этот вопрос и решат, сумеют ли они надежно защитить государство, если ввергнут его в пучину беззакония. Или они предпочитают отдать его во власть баронов, разбойников и магов, которые обрели силу во время моего долгого сна.

Уголки рта короля приподнялись в подобии улыбки, пока он обводил взглядом свой двор. Прежде деловито перешептывавшиеся люди, чья лесть и бесконечные интриги так досаждали ему, на несколько мгновений объединились в ошеломленном молчании. Он удивил — даже шокировал всех.

Один из двух наместников, стоящих ближе других к трону, шевельнулся, открыл рот, словно собирался что-то сказать, но промолчал; на его хмуром лице явственно читалось замешательство.

— Слушаю тебя, Пелард из Ярсимбры, — мягко сказал король Сноусар, впервые позволив себе улыбнуться по-настоящему.

Пока наместник качал головой, не в силах сформулировать дипломатичную фразу и собрать разбегающиеся мысли, улыбка на лице Пробужденного короля становилась все шире, пока не засияла так же ярко, как любой из самоцветов, украшающих роскошные одежды придворных на острове Плывущей Пены.


— Да уж, мрачное местечко, — пробормотал Хоукрил, отступая назад, и махнул рукой спутникам, чтобы они тоже отошли.

Какой-то крохотный зверек с черной полосой на спине выкатился из-за камня впереди и нырнул за соседний.

Краер кивнул.

— Да, но по мне так лучше быть здесь, пускай даже чудовища и разбойники поджидают за каждой третьей аркой, чем в том гадюшнике, где обитает король.

Эмбра подняла одну бровь.

— Ты имеешь в виду королевский двор Аглирты, насколько я понимаю?

— Вот именно. Очень меня интересует, сколько баронских магов скрылись под другими личинами и именами, а теперь обратились в придворных, чтобы остаться так же близко к власти, как и прежде!

Сараспер нахмурился.

— Ну да… Наверное, ты прав. Откуда взялись все эти щеголи и льстецы? Не могли же они явиться во всем своем блеске из пещер и деревенских хижин острова Плывущей Пены, ведь Кровавый барон… Прости, детка.

— Не стоит извиняться, — пробормотала Эмбра, делая ему знак продолжать.

— …сделал свою крепость практически неприступной!

— Может, это коглауры? — высказал догадку Хоукрил.

— Неужели их так много? И почему они оказались в самой гуще событий, если обычно стараются прятаться и действовать незаметно?

— И так вжились в образы скупцов, глупцов и интриганов, стремящихся к собственной выгоде, — прибавил Краер. Он поймал взгляд латника и добавил с улыбкой: — Да, для некоторых из нас это развлечение, но не для коглауров, по-моему.

— Так откуда же они все появились? — тихо спросила Эмбра Серебряное Древо.

Сараспер пожал плечами:

— Готов поручиться, что мы сильно ошибаемся, считая их всех союзниками. А ты, детка, думаю, хотела спросить: кто они, кому служат в действительности и каковы их планы насчет Аглирты?

Эмбра кивнула.

— Действительно. Я думаю, что на самом деле королю не только важно, чтобы мы отыскали Дваеры; он ждет, что мы поможем ему найти ответы именно на эти вопросы.

— А я думаю, — проворчал Хоукрил, снова осторожно шагнув вперед с поднятым мечом, — что наш король не глуп и что эти две задачи как-то связаны.