Александр Брежнев ЛИПЕЦКИЙ ОМОН

Говорят, Русь — означает течение реки. Нельзя остановить реку, незавидна судьба тех, кто строит на ее пути плотины. Русский дух проникнет сквозь любые стены, преграды, его не развеет ни телевидение, ни штыки, ни импортный яблочный освежитель.

Русские всегда умели защищаться. Святополк в Доростоле, рязанцы, схватившиеся с самим Батыем, Торжок и Смоленск, героический Севастополь. Всегда и везде Русь давала достойный отпор тем, кто посягал на ее течение.

Говорят, Русь иссякла, мол, обмелела река, исчезли из ее генофонда богатыри, громившие и Запад и Восток. Говорят, опустилась, спилась и насмотрелась западного телевидения молодежь и не осталось среди нее патриотов. Ложь. Внуки двадцати восьми панфиловцев, солдат Павлова и бессмертных воинов Брестской крепости не забыли своих предков. Cреди предательства и непрофессионализма старших командующих молодые солдаты и офицеры проявляют чудеса храбрости, пытаясь сохранить преданные и проданные клочки Родины. Двадцать пять липецких омоновцев, оказавшись в окружении против двух тысяч врагов, не сдались. Как спартанцы, как славные воины Кутузова, они остались на своей позиции, приняли неравный и жестокий бой.

Горстка русских воинов в очередной раз, теперь уже на исходе второго тысячелетия, встала на пути черного зла, насилия и обмана.

Липецкие омоновцы явили пример настоящего воинства. На крайней крепости России липчане вызвали ненависть и страх могучего врага, посеяли по-новой в русских людей восхищение и гордость за самих себя. Не перевелись богатыри. Не повыветрился русский дух. Русские воины снова вступают в сражения и побеждают.

ВЫСТРЕЛЫ! Сквозь сон. На фронте часто снятся самые светлые сны. Дом, мать, любимая девчонка. Солнечные зайчики на любимых игрушках. Игрушечные солдатики целятся в игрушечных врагов. Выстрелы!

В солнечный сон с выстрелами врывается мрачная реальность. Дождь, хмарь, низкое небо и хмурые горы. Нагромождение глинобитных лачуг. Надо проснуться, но ноющее от усталости тело цепляется за сон. Вписывает короткие и сухие очереди в сон. Солдатики в красноармейских буденовках оживают, стреляют, бегут по ковру детской комнаты. Тело вырывает себе еще несколько мгновений сна.

"Подъем! Тревога!" Крик командира взрывает сон. Гулко раздавшись в сводах спортзала, приказ еще раз эхом возвращается к бойцам. Снова обойдя стены, неуловимым движением сырого утреннего воздуха ударил по мозгам.

Еще не раскрыв глаза, омоновцы механически, торопливо выскакивают из спальников.

"Подъем!" — кричит майор. Руки бойцов вытягивают наощупь видавшие виды, почерневшие от старости и опыта кроссовки, быстро натягивают их на ноги.

В глубине кварталов, разорвав утреннюю тишину, прогремела и сразу же стихла стрельба. Дозор липецкого ОМОНа нарвался на врага. Две короткие очереди, стихнув, растворилась в утреннем беззвучии.

Тревога врезалась в мозг. В мгновение ока наслоилась на все, о чем думали, чего боялись и ждали все последние дни.

Тревога проникла в этот спортзал давно.Осела внутри, впиталась в каждую доску пола, проникла в каждый кирпичик стены. Разведка, патрули милиции и местные жители давно доносили о готовящемся вторжении. Тревога прочно засела в каждом из омоновцев. Тревога проступала в "набычившихся" в бойницы пулеметах, в злом блеске затаившихся в магазинах патронов.

Тревога точила изнутри. Какие-то тени суетливо и быстро, пряча лица, ходили по поселку — готовили зло. Зло варилось в потайных котлах, “запах” этого варева проникал не через ноздри, а через кожу, котороя каким-то древним животным инстинктом опасности ловила холод зла. С Запада, оттуда, где вечером пряталось кровавое зарево, шла угроза.

...Тревога! Уже много ночей все спят не раздеваясь. Раскинувшись на матах или свернувшись клубком, касаясь сквозь сон лежащего рядом оружия.

Схватив оружие и боекомплект, бойцы разбегаются по позициям. На бегу передергивают затворы, досылая патроны в патронники. Добежав, падают грудью вниз на землю или асфальт. Выставляют вперед холодные стволы с настороженно навострившимися мушками. Напрягая глаза, всматриваются через бойницы в темноту улицы. Тревога!

...От внезапного нападения и истребления отряд спас дозор, выставленный командиром на ночь в глубине поселка. В первые же минуты вторжения дозор попал под обстрел. Именно эта стрельба была услышана дневальными в спортзале, и те подняли тревогу. Двое липецких омоновцев, находившихся в дозоре, были обстреляны входившими в город боевиками. Бой был неравен и краток. Первым же выстрелом снайпера один из омоновцев был ранен в спину и откатился в канаву, где его не заметили боевики. Потом он был спасен товарищами. Второй, врач отряда — старший лейтенант Белан, исчез. Боевые друзья надеялись, что Эдуард Белан остался жив. Однако, когда спустя две недели в Новолак вошли федеральные войска, возле мечети русские солдаты нашли обезображенное тело омоновского офицера. Кто-то сказал, что раненый омоновский врач , попав в плен к боевикам, отказался лечить раненых боевиков, за что бандиты отрезали ему руки.

Тишина на позиции — затишье перед грозой. Вспоминается Липецк. Родной Сокол — район, где прошла юность, хулиганские драки с селковскими пацанами. Потом служба в милиции, поступление в отряд. Пятое апреля — День отряда, вручение наград и грамот, прием молодых в состав ОМОНа. ОМОН — не просто вооруженная группа, это настоящее воинское братство, со своими традициями и порядками. Серые ворота, двор со стоянкой, где застыли омоновские автобусы и грузовики. Расположение отряда. Желтые стены и пол коридора, классы теоретической подготовки. Стенды боевой подготовки. Ярко вспоминается сине-бледный мрамор мемориального камня. Это память о прошлогодней командировке в Дагестан. Тогда, в августе 98-го года, здесь подорвалась на мине машина с отрядом липецких омоновцев. Погиб водитель, двое бойцов в кузове были ранены…

Наручники на руках местной "братвы", патрули и оцепления на городских праздниках. Лица липецких бандитов -— их брали где-то за городом, в особняке. Этот год выдался горячим с самого начала. Больше двухсот задержанных только за первые восемь месяцев этого года. ОМОНы, созданные в начале восьмидесятых годов в Советском Союзе, предназначались для борьбы с особо опасными вооруженными и хорошо организованными бандами. Прообразом этих отрядов были знаменитые ЧОНы — части особого назначения, появившиеся в Советской России в двадцатые годы. Парадокс, но постепенно ОМОНы превратились буквально в полевые части МВД, в настоящую пехоту.

ШЕСТЬ УТРА. Еще несколько минут напряженной тишины перед рассветом. И вдруг из переплетения стволов и ветвей парка, спрятавшихся в сумеречном тумане, густо вспыхивают выстрелы. Пули буравят кирпичи, разбивают вдребезги стекла, злобно визжат, ударяясь в оконные решетки. Началось!

Сразу вслед за автоматами и пулеметами ударяют гранатометы. Реактивные факелы кольями резко вонзаются со всех сторон, звездою соединившись у стен спортзала, ставшего крепостью русского ОМОНа. Разбив решетки окон, гранатометы запихивают внутрь спортзала смертоносные заряды. Глухо ахнув, одна из гранат попадает как раз туда, где заряжаются после дежурства аккумуляторы радиостанций. Отряд остается без связи.

Шквал огня. Раздирая кирпичи, взрывая щепой доски, кроша маты, пули секут спортзал. В воздухе взвесь осколков, щепок, ваты и известки.

После огневой подготовки “духи” идут в атаку. Рассчитывая застать русских врасплох и спросонья вырезать всех в здании, "чехи" рвутся на приступ. Но омоновцы встречают наступавших кинжальным безжалостным огнем. Потеряв больше двух десятков убитыми, чечи отступают за укрытия. Штурмующие группы откатываются в зеленку и в темень соседних кварталов.

Оттуда по-новой летят потоки раскаленной стали. Изматывая нервы, свистят пули. Затормаживают, а потом до бешеной скорости разгоняют биение сердца.

Потом бойцы будут скупо и как-то рвано вспоминать эти минуты:

— Выглядываю из-за стены в проем окна. Поднимаю АКС, жму на курок. Вижу, как трассера втыкаются в боевика на той стороне площадки. Башку просто разносит. Потом другого прямо на дороге пополам сломал.

Вой кругом, крики и мат.

Вдруг что-то ударяет меня в спину. Медленно, как в кино, приподнимает и обрушивает на стену. Оказывается, рядом взорвалась кумулятивная граната. Прихожу в себя под обломками штукатурки.Выкарабкиваюсь. Кругом раздолбанные стены и потолок, все сливается в мутный поток. Теряю равновесие, падаю.

Вообще, кумулятивные гранаты особенно страшны при попадании в замкнутое пространство — комнату или кабинет. Тогда всех, кто внутри, давление размажет по стенам, еще и сдетонирует боеприпас.

А нас спортзал спасает. Взрывная волна глушится в большом пространстве зала. Взрыв вызывает лишь контузию.

Мутная жижа в глазах исчезает. Доползаю до амбразуры. По пути два раза обблевываюсь. Все кружится перед глазами. В ушах звон. Но у бойницы нахожу силы отдышаться. Ствол автомата прижимаю к бетону, чтобы не дрожал. И опять “мочу” по духам.

Рассказывает прапорщик Михаил Архипченков:

— Моя позиция на улице. В первые минуты боя нет страха, скорее растерянность. Кто стреляет? Откуда? Потом мне становится ясно, что “чечей” вокруг, как грязи, они со всех сторон.И здесь меня “напрягает” озабоченность: с собой всего четыре магазина, они кончатся через тридцать — сорок минут боя такой интенсивности. Остальные боеприпасы в спортзале — кто их принесет?

Бетонный бруствер создает маленькую, как раз размером с человека, закрытую для огня зону. Прицеливаюсь. Даю очередь из-за бруствера, заваливаю “чеховского” пулеметчика. Тут сечет лицо бетонная крошка — снайпера нащупывают мою бойницу. Так перестреливаюсь часа полтора. Высунусь, пальну, залягу. Берегу патроны. Не отползти, не перекатиться, узкая щель в бетоне. Давлю в себе голод — невозможно дотянуться до еды, сложенной за спиной. Даже нужду приходится справлять прямо здесь, лежа.

Третий час боя. Вдруг затишье, огонь прекращается. В резкой тишине даже слышу щебет утренних птиц. Только теперь замечаю, что правую руку почти не чувствую -- затекла. Переворачиваюсь, освобождаю из-под тяжести тела онемевшую руку. И сразу выстрел — тупой удар по предплечью. Не сразу чувствую боль. Онемение сдержало первукю боль. Смотрю на руку -- кусок мышцы выдран. И кровь так нехотя и медленно проступает, а потом как ливанет! И боль! Кричу, что ранен. Ребята справа и слева начинают палить, привлекают к себе внимание противника — прикрывают. Использую спасительную секунду, перекатываюсь несколько метров по открытому пространству. Скрываюсь за углом спортзала в недосягаемости для вражеских пуль. Там ребята перевязывают рану и вкалывают прямо сквозь одежду шприц с промедолом. Шприц так и оставляют болтаться на повязке — чтобы потом не забыть и не вколоть мне промедол по новой. "Передоз" может убить. Что было потом, не помню. Вырубился.

Сборы в Липецке. По четыре боекомплекта с собой на каждого, запас еды на десять суток. По опыту прошлых подобных походов, отряд, как древняя дружина, берет с собой все необходимое.

20 августа. Построение перед убытием на маленьком плацу, потом: "По машинам!" В аэропорт. Просторное чрево самолета .Там вместе с липчанами в Дагестан летят воронежцы. Классные парни. Прибытие в Махачкалу. Это уже пятнадцатая командировка липчан в "горячие точки". Почти все уже побывали в боевой обстановке.

Начальство обещает, что ОМОН будет выполнять свои профессиональные задачи: патруль и охрана важных объектов в дагестанской столице. Но 23 августа приходит другой приказ. Выдвинуться в сторону чеченской границы. Половина отряда отправилась в Дылым. Дылым — город, где когда-то был ранен сам Хаттаб, и черный убийца якобы клянется отомстить городу.

Вторая половина отряда входит в райцентр Новолак на усиление местной милиции. Новолакский РОВД принимает омоновцев, как братьев. Липчанам помогают разместиться и ознакомиться с городом. Местные милиционеры, горячих кавказских кровей, довольно воинственны. Говорят, что перережут бевиков, как скотов, если те нападут на их родной город. Командир новолакской милиции — здоровенный и наводящий ужас на бандитов одним только своим видов — Муслим Дохаев. В свои сорок пять лет он — неограниченный авторитет в Новолаке, его боготворят подчиненные. С Муслимом, говорят милиционеры, пойдем хоть в самое пекло, все равно победим. Дагестанцы вообще храбрый народ.

Приехавшие в Новолак липчане приятно удивлены радушным приемом со стороны жителей района. Бойцы себя чувствуют настоящими защитниками и спасителями. Женщины приносят горячую домашнюю еду, мужчины привозят мясо целыми тушами, прибегают дети, угощают богатырей виноградом, яблоками и сладкими дынями.

Кормили омоновцев, как говорят сами бойцы, просто в "немереных объемах".

Естественная трудность в общении с местными. Прожившему всю жизнь в русском Липецке пацану бывает очень трудно отличить дагестанца от чеченца. Потом, через несколько дней после того боя в Новолаке, когда раненые липчане находились в Хасавюртовской больнице, к ним в палату вошел громадный и сильно смахивающий на чеченца кавказец. Он сразу вызвал подозрение. Со страшным акцентом, коротко, не представившись, он бросил лежащим на койках бойцам: " Собирайтесь, я забираю вас, едем в Махачкалу". Омоновцы засобирались, но еще сильнее занервничали, узнав, что медсестры тоже не в курсе, "че за мужик.". Загрузились в микроавтобус, неизвестный сел за руль и молча поколесил черт знает куда. Архипченков достал гранату, его сосед тихо и незаметно приставил ствол к широкой спине водилы-лихача. Так и ехали всю дорогу. Опасения развеялись, лишь когда липчане увидели знакомые очертания Махачкалы. Водитель действительно вез их в Махачкалинский госпиталь. Узнав от извиняющихся парней про ствол и про гранату, весело рассмеялся -— ничего, мол, бывает.

ПОТОМ многие омоновцы будут благодарить Бога за то, что ими командовал именно майор Сковородин. "Был бы с нами обычный мент, — нам была бы хана", — говорят бойцы. Милицейских офицеров, это логично, не обучают военному делу. Майор же Сковородин совсем недавно в ОМОНе. А до этого, окончив Рязанское училище ВДВ, он десять лет оттарабанил в воздушно-десантных войсках. Он один знал, как организовать оборону в городе, как драться в окружении.

Сквозь грохот стрельбы вокруг спортзала доносится шум другого боя где-то поблизости. Это значит, что местный РОВД тоже принял неравный бой и держится. Надо срочно связаться с райотделом и послать туда помощь, но кто пойдет? Оставив за себя офицера, Сковородин решает прорываться к РОВД сам. Спортзал от базы Новолакского райотдела милиции отделяет пятьдесят метров сквера и цепь редких домов. Заросли деревьев и кустов одинаково являются прикрытием и для боевиков, и для наших. Майор ползет туда, прячась от огня боевиков, забирается в дом какого-то местного старика. Дагестанец не знает, как помочь русскому, потом вдруг берет кирку и сильными ударами проламывает самашную стену собственного дома. Открывает майору относительно скрытый от пуль боевиков путь к райотделу, где все еще держится милиция. Сковородин выбирается в пролом, кувыркается, бежит перебежками, ползет от дерева к дереву, от куста к кусту. И нарывается на заслон… местных фээсбэшников. Заметив вооруженного человека, бдительные чекисты открывают огонь.

Крики Сергея не встречают доверия у сотрудников ФСБ, но те, на счастье, прекращают стрелять. Вызывают начальника РОВД, тот должен знать Сковородина в лицо. Дохаев узнает майора, и омоновского командира буквально втаскивают в райотдел.

Положение, в котором оказался райотдел милиции, куда тяжелее, чем у ОМОНа. Всего четыре десятка сотрудников патрульно-постовой службы. Почти без оружия: пистолеты, короткоствольные "Сучки"-АКСУ да изъятый на днях из проезжавшего через город чеченского грузовика пулемет. Боеприпасы: по два магазина на человека. Медикаментов и продуктов — ноль. Здание — глина с соломой,

Но Дохаев грамотно расставляет людей по позициям и ставит каждому задачу. Горская смелость, решительность и отвага делают свое дело. С большими потерями, ошеломленные неожиданно стойким сопротивлением пэпээсников, “чехи” откатываются назад. Отбиты атаки двух групп бандитов. На востоке говорят : “Защита воина — на острие его меча". Райотдел — хлипкие, саманные стены, оказался настоящей крепостью на пути басаевцев. Но не все решают мужество и храбрость. Тают на глазах боеприпасы, на каждого уже остается всего по одному магазину, и дагестанцы уже мрачно готовятся к гибели, мечтая лишь подороже продать свои жизни. В этот момент к ним и пробирается Сковородин.

РОВД — не ахти какая позиция, но здесь уцелела связь с Махачкалой. К тому же здесь полно раненых, которым необходима помощь. Поэтому Сковородин решает концентрировать здесь все оставшиеся в городе силы и перевести своих бойцов сюда. И теперь всему липецкому ОМОНу предстоит преодолеть путь, только что с таким риском проделанный командиром. Полста метров кипящей под пулями земли. И не просто перебежать, а перетащить на себе всех своих раненых, боеприпасы, оружие и медикаменты.

Перекатами, ползком. Под прикрытием стрельбы выделенных огневых групп майор и несколько бойцов переносят раненых в спортзале липчан к райотделу. Последнего, истекающего кровью омоновца Сковордин тащил уже в конце дня. Остаются считанные метры до спасительных стен РОВД, когда группу накрывает целая туча пуль. Прикрывает товарищей Андрей Теперик. Откатывается в сторону и открывает огонь. отвлекая на себя все внимание, давая командиру несколько мгновений, чтобы эвакуировать товарища. Но сам Теперик уйти из-под огня не успевает. Пуля попадает Андрею в висок.

К вечеру все бойцы ОМОНа перебираются в здание райотдела.

До сих пор бойцы никак не могут понять, как они оказались внезапно один на с перед целой армией боевиков. Ведь успокаивало армейское командование. Граница плотно перекрыта войсками, крупные прорывы невозможны. Успокаивал "типа депутат" Хачилаев, обещал, что чеченцы не тронут Новолак.

Конечно, разведка говорила, что возможны прорывы бандитов. Но это могли быть лишь небольшие группы просочившихся через границу террористов. Выявить их, найти и уничтожить — привычная задача для милиции и ОМОНа. А тут внезапно в город входят две с половиной тысячи до зубов вооруженных, хорошо подготовленных и организованных боевиков — целая бригада.

Незадолго до вторжения в городе было две свадьбы в местных чеченских семьях. Гостей, по местному обычаю, было несколько сот. Многие гости, в основном мужчины, приехали из Чечни. Сейчас омоновцы уверены, что это был авангард боевиков, а оружие, скорее всего, у них было припрятано заранее в самом Новолаке или его окрестностях. Остальные пробрались ночью по горным тропам. Это типичная тактика штурмовых групп, которую когда-то изучал сам Сковородин. В итоге его маленький отряд оказался в захваченном городе, отрезанный от своих, лицом к лицу с превосходящим по численности и вооружению почти в сто раз, злобным и безжалостным врагом.

УЖЕ СТЕМНЕЛО, когда все оставшиеся в живых защитники города заняли позиции вокруг здания РОВД. Здесь была связь и можно было попросить поддержки у Махачкалы.

Еще днем на выручку новолакцам попытались пробиться военные. Мотострелковый батальон, подойдя к городу, натолкнулся на жесточайшее сопротивление басаевцев. Террористы сразу же подожгли танк и БТР федералов. Понеся потери, мотострелки были вынуждены отступить. Больше никакой помощи новолакцам не светило. Махачкала весь день обещала какой-то мифический спецназ на "вертушках". Но к вечеру осажденным стало ясно, что вертолетов они не дождутся. К утру боевики подтянут подкрепление и минометы, додавят оборону РОВД и русских. Надо самим прорываться сквозь окружение, с боем, пешком, не зная местности.

И тут из неистово пляшущей трассами очередей и дугообразными линиями гранат темноты доносится рокот моторов, звон и скрежет гусениц. Прямо на РОВД, виляя на поворотах и раскачиваясь, несутся две бээмпэшки. Кто это? Подмога войсковиков? Не похоже, уж больно хило. Чеченцы? Неужели бандиты уже подкатили броню? В последний момент майор останавливает омоновца, готового через секунду выстрелить по незваным гостям из РПГ и сжечь головную машину.

— Пропустить их!

Разгоряченные бээмпэшки въезжают во двор РОВД. Резко тормозят, въедаются траками в землю, акульи железные морды машин сильно кренятся вперед, высоко задирая плоские “зады”. Открывается люк. Наши. "Красноармейский" майор, с ним старлей и два десятка бойцов-срочников. Из распахнувшихся сзади машин бронированных дверей солдаты, грохоча сапогами, вываливаются на землю. Неуклюже ступают затекшими ногами по земле и сразу залегают, прижатые шквальным огнем "чехов". “Чехи”, наконец, врубаются, что это русские машины и что проклятые мангусы-омоновцы получили подмогу.

Оказывается, что приехавшие — это все, что осталось от Чапаевского блокпоста, что стоял недалеко от Новолака. Окруженные боевиками, лишенные связи, армейцы также весь день дрались в окружении. С наступлением темноты чапаевцы решили пробиваться на восток, к своим. Но абсолютно не зная местности, без карты, мотострелки заблудились, взяли севернее и вышли к Новолаку. Чудом не опознанные бандитами, выкатили прямо к осажденному райотделу. Везение, а может быть, Божий промысел!

...С наступлением темноты интенсивность боя только возрастает. Нападавшие, видимо, решают кончать с засевшими в РОВД бойцами. Десятки теней, едва различимых в темноте, пригнувшись, быстро приближаются к зданию. Слева протяжно и уверенно начинает долбить пулемет, отсекая нападающих от фасада здания. Вступает в бой одна из БМП, у другой неисправно вооружение. Рокочет ПКТ, заполняя звоном и зловещим цоканьем всю улицу. "Чехи" залегают. По лежащим на открытом участке бандитам бьют из всех щелей автоматчики. Весь пятачок перед РОВД наполняется воем и стонами раненых. Еще минута, и вся группа атакующих будет расстреляна. Но плотный огонь с “зеленки” снова прижимает обороняющихся к земле. Рядом с БМП взрываются две гранаты, бээмпэшка затихает и скромно пятится назад, во двор райотдела. Оставшиеся в живых "чехи" отползают в укрытия. На расстрелянном пятачке остаются убитые и тяжело раненые — те, что не смогли отползти. С площади доносятся стоны и проклятия.

Опять обстрел. В РОВД заканчивается боезапас, бойцы изнурены до крайности. Обороняться дальше невозможно. Надо прорываться к своим. Сковородин прикидывает план прорыва. Защитники делятся на три группы.

Первая группа — обе БМП, армейцы и все раненые из ОМОНа и РОВД. Набившись под броню плотным комком тел, сложив на полу раненых, закупоривают себя тяжелыми железными дверьми. Офицеры в башнях. "Механы" за штурвалами. Сейчас на этих пацанов-срочников, вцепившихся в “рога” штурвалов, вся надежда. Ясно, что бандиты ждут попытки прорыва, причем именно на броне и именно здесь, в направлении Хасавюрта. Там, в темноте, боевики с гранатометами, пулеметами и автоматами ждут русских, чтобы сжечь машины, а потом, истошно вопя "Аллах акбар!", расстреливать кувыркающихся по земле, выпрыгивающих из покореженных брюх взорванных БМП горящих русских солдат.Но другого выхода нет. Без брони, на руках — раненых не вытащить.

И группа идет на прорыв. Решено пройти на максимальной скорости с погашенными огнями, в полной темноте и напролом. Вся надежда на удачу, технику и на мастерство водителей.

Солдат механик-водитель погружается в люк, оставляя голову над броней. Приборы ночного видения не работают. В триплексы-перескопы в этой тьме ничего не видно, поэтому "механы" поведут машины по-походному, практически подставляя свои головы под пули и осколки. Левая нога нащупывает сцепление, выжимает его. Правая рука трогает рычаг переключения передач, дергает его от себя и вверх, потом хватает "костыль" ручного тормоза, слегка поворачивает и отпускает. В наушниках под шлемофоном, сухо и нервно, как будто тряхнули спичечный коробок: "Вперед!"

Газ. Резко и сильно пятнадцатитонная стальная громадина рвется вперед и вверх, сильно тряхнув всех своих пассажиров. Пулей вылетает на пятачок перед РОВД. Поворот. Одна гусеница на месте вкапывается в грунт, другая, поднимая столб пыли, продолжает крутиться. Развернувшись, машины вихрем несутся в темноту переулка. Навстречу, вслед, справа и слева трещат автоматные очереди. Чувствуя кожей свистящие, звякающие о броню пули, "механ" изо всех сил жмет на газ, рукой дергает передачу — четвертая! Машину трясет. Водитель с тревогой слышит, как ревет движок БМП, машина трясется от напряжения. Трассы пуль срываются с бортов, теряют цель. На невидимых ухабах корпус подбрасывает вверх так, что, кажется, можно вылететь из люка.

Инстинкт заставляет водителя пригнуть голову, сжать штурвал и стремительно гнать машину вслепую. Со всего размаха головная БМП врезается в угол какого-то дома. Вонзив в стену острый нос, не останавливаясь, броня идет дальше, буквально обрушивая злосчастный дом. Куски глины, солома, щепки какой-то мебели и битой посуды на мгновение скрывают БМП, потом машина выныривает. Песок, глина и пыль сыпятся на водителя. Он зажмуривается, но не отпускает рук от штурвала, не снижая скорости, отворачивает машину в сторону от домов. Гусеница выплевывает последние щепки и солому и снова звенит, молотя траками по асфальту. Раскачиваясь и взлетая на ухабах, машины мчатся мимо дворов и переулков, где суетятся и орут в темноте враги, растерявшиеся от неожиданности.

Наконец дома заканчиваются. Машины вырываются из Новолака. Теперь по прямой дороге — вперед до Хасавюрта. Стремительно несется дорога, до федеральных войск остаются считанные километры.Тут одна из машин на полном ходу теряет опору, уходит носом вниз — яма, за ней бетонный блок. Уткнувшись носом в землю, машина удивленно и злобно урчит, вышвыривая вверх комья земли и песка. Не выбраться! Связи с головной машиной, унесшейся вперед, нет. Сигналить ей фарами нельзя.

Пехота выпрыгивает наверх, вытягивает за собой раненых. Бегут вдоль дороги по пашне. Сгибаясь под тяжестью оружия и раненых, увязая сапогами в рыхлой почве, спотыкаясь и падая, глотая поднятую ногами пыль.

Наконец застава. Удивленные федералы, первая помощь раненым. Первые за все сутки боя сигареты. Грязные, с черными ногтями руки пачкают белые стебельки папирос, нервно их мнут. Дурманящий запах табака. Невесть откуда взявшаяся дрожь в пальцах...

По всем канонам современного боя безумная оборона должна была закончиться гибелью всех героев. Так думали очень многие в войсках и штабах, уже не чая увидеть живыми отважных омоновцев, узнав о новолакском бое. Потом, в Махачкале, Сковородин увидит собственными глазами на себя наградной лист о присвоении Героя России с припиской “посмертно”.

Удача сама идет к тому, кто гонится за ней. Удача любит храбрых! Она помогла омоновцам и новолакской милиции. Трудно сказать, помог ли здесь Аллах, к которому шепотом взывали дагестанцы, или Бог, у которого мысленно просили защиты русские.

В липецкой больнице я разговаривал с ранеными в Новолаке омоновцами. Как им удалось выжить в этом бою? Омоновцы уверяли, что остались живы благодаря майору Сковородину, и удача в том, что он был с ними в том бою. Сам Сергей Сковородин больше говорил, что отряд выжил потому, что чеченцы не смогли подтащить в Новолак свои минометы. Сделай они это — спортзал и РОВД быстро превратились бы в руины, похоронив под собой своих защитников. Еще командир сказал, что больше всего бойцам помогли их собственная "выучка, отвага и твердость". Некоторые бойцы вспоминали добрым словом помощь местных жителей, которые всем, чем могли, помогали омоновцам. Были у них проводниками и переводчиками. И, конечно же, хвалили армейцев за прорыв к РОВД двух спасительных БМП с Чапаевского блокпоста.

Послушав бойцов, я поймал себя на мысли: тогда, в самом начале боя, они не надеялись ни на какую удачу. Не ждали и не просили ни у кого помощи. Ни на что не надеялись. Они просто в полном окружении не оставили своего рубежа, сцепились с врагом в беспощадной схватке. Пытаюсь найти в лицах этих парней какие-то особые, героические черты, но не нахожу. Обычные русские ребята, каких много в наших городах и весях, здоровые и веселые. Понимаю, что таков вообще русский мужик. Тихий и жизнерадостный, добрый и незлобливый, он в минуты боя часто превращается в героя, способного на любой подвиг ради родной страны. Так было и в Новолаке…

ОСТАЛЬНЫЕ ОМОНОВЦЫ и бойцы РОВД, используя неразбериху, вызванную прорывом бээмпэшек, бесшумно покинули здание РОВД и бегом, разбивая о камни обутые в кроссовки ноги, рванулись в другую сторону. Через зеленку, не стреляя, чтобы не обнаружить себя огнем, голыми руками снимая на ходу попадающихся боевиков, сворачивая им шеи, перерезая глотки ножами... Уходили за город. Бегом, вниз по излучине реки. С разных сторон по отряду открыли беспорядочный огонь. Залегли. Чеченцы подожгли стог сена, впереди на берегу реки, ниже по руслу, освещая узкий проход. Значит, там омоновцев ждали. И значит, действовать надо неожиданно для бандитов.

И Сковородин принял решение идти не в сторону России, а в... Чечню, там их никто не ждет. Тихо, где ползком, где перебежками, — на запад. Двадцать километров по чеченским аулам прошел отряд, минуя лагеря боевиков.

На несколько километров отряд незамеченным вторгся в Ичкерию. Побродил по горам и, минуя Новолак, вышел в Россию в направлении Новокулей. Впереди шла головная походная застава вместе с местными жителями. Местные проводники показывали русским путь: самые укромные, неизвестные боевикам козьи тропки. Лишь на следующий день, изнуренные, грязные, в бинтах и крови, липецкие омоновцы и дагестанские милиционеры вышли к Новокулям. Там отряд встретили российские войска. Так с честью, гордо и устало липчане закончили этот бой.

Двое погибших омоновцев и шестеро раненых были вывезены в Липецк и в Москву. Остальные остались на фронте — их смена еще не закончилась. Получив лишь короткую передышку, отряд снова, как говорится на сухом армейском языке, "приступил к выполнению боевых задач".

Расположение отряда в Липецке. Стою перед мемориальной плитой. Пока здесь одна только фотография водителя, погибшего год назад. Скоро здесь появятся фотографии еще двух липчан, погибших в Новолаке. Российские ОМОНы действительно превращаются в элитные боевые части. Преступность выросла из состояния дворовых банд и хулиганья. Преступники взрывают многоэтажные дома, оккупируют целые районы. Бандиты формируют настоящие армии и нападают на города, села и деревушки. Борьба с бандитами уже не ограничивается внезапными налетами на “хазы" и притоны, задержаниями и патрулированием. Эта борьба перерастает в войну. В войну, где есть настоящий фронт, где действуют артиллерия и авиация, танки и пехота. Такой вот пехотой стали на этой войне ОМОНы. Это война, и здесь несут боевые потери. Милиция и ее отряды особого назначения оказываются на передовой. Вместе с армией вступают в бой. Причем там, как это ни странно для милиционеров-омоновцев, именно их считают "профессионалами". А ведь никто не учил милицию общевойсковой тактике.

Теперь Россия выставляет на войну все, что есть у нее боеспособного. ОМОНы в том числе…

Все чаще появляются на милицейских кителях боевые награды. Все больше становится в расположениях частей МВД памятников погибшим в боях — в "командировках".

Преступность создала целое криминальное государство в Чечне. Теперь с кровью ее приходится вырывать из тела России. Липецкий ОМОН, как многие другие подразделения МВД, сейчас выполняет эту задачу. Несет потери, но побеждает. Героическая оборона Новолака возрождает славу русского оружия и пошатнувшуюся в последние годы веру в победу.

В данной статье мы рассмотрим Ноутбуки леново 1 .