"Тайна Алой Руки" - читать интересную книгу автора (Бакли Майкл)

6

Сабрине было ясно: теперь все бабушкины мысли занимает эта история с Алой Рукой. Остаток вечера она ни с кем не разговаривала, лишь рылась в старинных книгах, делая какие-то выписки. Когда девочки сказали, что отправляются спать, она, даже не подняв головы, лишь пробормотала что-то вроде «спокойной ночи».

Пока Дафна чистила зубы, Сабрина сунула голову под кран и уже в четвертый раз за день вымыла волосы, потом, обмотав голову полотенцем, направилась в спальню следом за сестрой. Дафна надела свою любимую пижаму со штанишками, похожими на ползунки, и приколола к ней звезду шерифа. Отполировав ее до блеска, она подошла к папиному письменному столу, который потихоньку превращался в их туалетный столик, и вытащила из ящика расческу.

— Можно? — спросила она Сабрину.

Та кивнула, и Дафна залезла к ней на кровать, сняла полотенце с ее головы и провела расческой по длинным белокурым волосам. Она любила расчесывать волосы старшей сестре, это почему-то всегда ее успокаивало. Сабрина была уверена, что после всех сегодняшних событий Дафна долго будет ее расчесывать. Ведь они обнаружили труп учителя, потом на них напала эта мерзкая девочка-лягушка, потом, когда бабушка дорвалась до руля, они сами чуть не погибли, и, ко всему прочему, кто-то варварски, прямо у них под носом, изуродовал их дом.

— Ты в порядке? — спросила Сабрина младшую сестру.

— У меня всё время перед глазами его лицо… Ну, мистера Брюзгнера, — ответила Дафна.

— Не думай об этом.

— Как это — не думай? Мы же теперь полиции помогаем, а значит, обязаны найти убийцу.

— По-моему, это дело шерифа, — сказала Сабрина.

— Ты что! Мы же клятву дали! И потом, всему городу нужно, чтобы мы раскрыли тайну. Мы же Гриммы, и другого…

Но Сабрина не дала сестре договорить:

— Единственное, что нам надо на самом деле, так это найти маму с папой.

— Мы найдем их, — сказала Дафна.

— Ума не приложу — как? Мы уже три недели здесь торчим, и всё время то лилипутов ловим, то великанов убиваем… Может, пора всё же родителями заняться?

— Мэр сказал, ему нужна наша помощь.

— Пока мы помогаем мэру, нам некогда искать маму с папой, — резко оборвала ее Сабрина. — А что, если всё же Шарманьяк…

— Не делал он этого!

— Он вечножитель, Дафна! — кипятилась Сабрина. — А вечножителям нельзя…

— Что? — завелась Дафна. — Что нельзя вечножителям?

— Доверять им нельзя, вот что! — взорвалась Сабрина.

Младшая сестра смотрела на старшую, будто не узнавая ее: выражение лица Сабрины ранило Дафну больше, чем любые резкие слова.

— Неужели тебе не ясно, что наших родителей похитил кто-то из вечножителей? — пыталась убедить сестру Сабрина. — А Брюзгнера кто убил? Это всё они — вечножители!

— Сабрина, они же не все плохие.

— Те, что встречались мне, — все как один! — не сдавалась старшая сестра.

Дафна положила расческу на тумбочку, залезла под одеяло и повернулась к сестре спиной.

— Сейчас я тебя не люблю, — прошептала она.

— Вот увидишь, что я права, — сказала Сабрина.

Уставившись в потолок, она ждала, что Дафна ответит ей, но малышка молчала. Ну и плевать, решила Сабрина, не очень-то и хотелось. Она не собирается переживать из-за Дафны. Тем более чувствовать себя виноватой. Вот вернутся домой мама с папой, тогда она и станет относиться терпимо ко всем этим…

— Спокойной ночи, — прошептала она, но Дафна так и не ответила.

Сабрина взяла с тумбочки «Голубую книгу сказок» и раскрыла ее на первой странице. Может, хоть в ней найдется волшебный способ вернуть родителей?

Когда в доме всё стихло, Сабрина достала из-под кровати связку ключей и, прихватив книжку, направилась к Зерцалу. Пройдя сквозь портал, она увидела, что Зерцало устроил себе настоящий солярий: перед ним на столике стояла ультрафиолетовая лампа, а под подбородок он прикрепил серебристый отражатель, освещавший его лицо. Рядом с лосьоном для загара стоял кувшин с коктейлем из текилы и сока лайма. Увидев Сабрину, Зерцало улыбнулся и выключил лампу.

— Ты как раз вовремя, детка, — сказал маленький человечек, — а то я, похоже, уже пережарился. Ну, как первый день в школе?

— Как обычно, — ответила Сабрина. — Сначала двое одноклассников поиздевались надо мной, потом я вмазала этой задаваке, потом учителя убил какой-то монстр.

— Да, в шестом классе сейчас всё совсем не так, как было в мое время, — сказал Зерцало и, дотянувшись до столика, подлил себе коктейля. — Ты извини, что тебе не предлагаю, — сказал он, — но ты еще не доросла до таких напитков. Хочешь, я тебе «Ширли Темпл»[5] сделаю?

— Нет, спасибо, — сказала Сабрина.

— Да уж, помню-помню школьные годы. Мне было совсем не легко — еще бы: застенчивое говорящее зеркало… Но ничего, справился в результате. Поверь мне, рыбка, следующий день будет куда лучше.

— Следующий после чего?

— После того, как ты закончишь школу, — грустно усмехнулся Зерцало. — Как ты себя чувствуешь? Похоже, ты вся горишь.

— Я, кажется, в самом деле заболеваю, — ответила Сабрина, приложив руку ко лбу и проверяя, нет ли температуры. — Весь день голова трещала, и вообще я себя вела, как какая-то сумасбродная дура.

— Ну, значит, начинается переходный период, — вздохнул Зерцало, — половое созревание. Школа что! Погоди, вот пойдут прыщики…

— А может, я все-таки заболела? — не могла успокоиться Сабрина. — Откуда ты знаешь?

— Знаю, милая. Помню, как твой папа через это же проходил, — засмеялся Зерцало. — У него как началось, он первые две недели только и знал, что драться. Гормоны… Помню, однажды он так дедушку вашего разозлил, что тот загнал его на дерево.

— Значит, всё в порядке, — сказала Сабрина. — А то я думала, что сошла с ума.

— Я не говорил, что ты не сумасшедшая, — заметил маленький человечек. — Я только сказал, что ты начала взрослеть. Одно другого не исключает. Так ты поболтать пришла или опять будем охотиться за волшебными средствами?

Сабрина робко протянула ему книгу про Мерлина — могучего чародея времен короля Артура.

— Ну пойдем, деточка, — сказал Зерцало, и Сабрина направилась за ним по коридору.

Утром Сабрину разбудил оглушительный грохот. От ударов, сотрясавших стены, даже свалилась на пол картина в спальне. Что там в коридоре — драка, что ли? Но Сабрина знала: так шуметь мог только Пак. Она взглянула на часы — пять утра. Ну, это уж слишком!

Дафна же спала как сурок, безмятежно похрапывая, будто ничего и не происходит: хоть из пушки пали — ей всё нипочем. Единственное, что она ни за что не проспит, — это завтрак.

Сабрина выскочила из кровати и направилась в коридор. Правда, накануне она получила хороший урок: в комнату Пака без стука лучше не входить. И она принялась изо всех сил колотить в дверь, но вскоре поняла, что грохот доносится вовсе не из спальни Пака, а из ванной комнаты. Испугавшись, что бабушка упала в ванне, Сабрина, подбежав к двери, дернула за ручку и распахнула дверь настежь. Навстречу ей из ванной вылетел практически голый одиннадцатилетний мальчишка.

— Пак! — закричала ему вслед бабушка Рельда. — А ну, живо вернись!

Тут мимо Сабрины промчался мистер Канис, пытавшийся догнать мальчишку, который уже скатился по лестнице на первый этаж.

— В чем дело? — спросила Сабрина, заглядывая в ванную.

Там был полнейший разгром. На полу валялось не меньше дюжины пустых флаконов из-под шампуней и штук двадцать оберток от мыла. Сама же ванна была наполнена черной маслянистой жидкостью, медленно стекавшей в слив. На крышке унитаза стояла тарелка со странной коллекцией из четырех жирных червяков, нескольких дохлых жуков, ручной гранаты и тридцати шести монеток в один цент.

— Это Пак мылся. Восьмой раз за сутки, — объяснила замученная бабушка Рельда, которая, кажется, даже начала на него сердиться. — Вы вот не остановили его, а он теперь, поди, гоняет по лесу бог знает в чем. А потом всё снова-здорово!

— Он мылся?! — удивилась Сабрина.

Пак не мылся ни разу с того самого дня, как поселился у них в доме, и от него уже так воняло, что невозможно было сидеть рядом с ним за столом. Король всех негодников явно не дружил с мылом.

— Интересно, с чего он вдруг решил принять ванну? — подозрительно спросила девочка.

— При нынешней ситуации это необходимо, — сказала бабушка Рельда, а Сабрина заметила, что у нее на руках надеты защитные перчатки.

— Какой такой ситуации? — не поняла Сабрина. Бабушка не успела ничего объяснить: показался мистер Канис, поднимавшийся по лестнице, держа мальчишку под мышкой. Пак дергался, извивался и даже лягался.

— Не буду! Не хочу! — визжал он, пока старик затаскивал его в ванную и заворачивал в чистое полотенце.

— Опять слив засорился, — сказала бабушка Рельда. — Давай еще раз зубы почистим, пока грязная вода не сойдет.

Сабрина увидела в раковине четыре совершенно изжеванные, истерзанные зубные щетки. На полу валялись несколько пустых тюбиков от зубной пасты.

— Может, кто-нибудь мне всё же объяснит, что тут происходит? — потребовала Сабрина.

Пак обернулся и скорчил рожу. В глазах у него заплясали дьявольские искорки, и он даже прекратил сопротивляться.

— Догадайся с трех раз! Меня с вами в школу посылают! — крикнул он и захлопнул дверь прямо у нее перед носом. — А знаешь почему? — заорал он из ванной. — Чтобы я охранял вас!

— Никаких разговоров! Вам совершенно необходим телохранитель! — сердито сказала бабушка Сабрине, пытаясь пригладить торчавшие вверх волосы Дафны.

Дафна соорудила себе из всё еще склеенных волос прическу «ирокез», которая возвышалась у нее над головой чуть ли не на полметра. Однако, не добившись успеха, бабушка переключила свое внимание на завтрак и дала внучкам фосфоресцирующие вафли.

— Не забывайте: в школе вас подстерегают два монстра, — напомнила она.

— Но почему именно Пак?! — воскликнула Сабрина. От многочисленных шампуней ее волосы сбились в колтун и голова у нее стала похожа на большой желтый теннисный мяч. — Давай лучше ты сама пойдешь с нами, — попросила она бабушку. — Ведь ты же с помощью волшебной палочки можешь превратиться в ребенка.

— Может, на вид я и буду похожа на ребенка, но всё равно останусь старой женщиной, — ответила бабушка. — А если дело дойдет до драки, он, по крайней мере, сможет вас защитить.

— Точно-точно, — сказала Дафна, запихивая в рот половину светящейся вафли. — По-моему, это — классная мысль. Он же нашего возраста, и никто из школьников даже не догадается, кто он на самом деле.

Сабрина пронзила сестру убийственным взглядом, уличающим ее в предательстве, но та проигнорировала его. Дафна была всё еще сердита на нее и даже не смотрела в ее сторону.

— Как же! — усмехнулась Сабрина. — Да они его вообще не заметят, пока он не превратится в обезьяну и не усеет весь коридор шкурками от бананов. И вряд ли дети что-нибудь скажут насчет пятнадцати слоев грязи у него под мышками, а также насчет того, что от него воняет, как от свинопаса.

— Я не опоздал? — Пак появился на кухне совершенно незаметно.

Сабрина обернулась, чтобы, как обычно, пригвоздить несносного мальчишку уничижительным взглядом, но, увидев отмытого, сияющего чистотой Пака, выронила вилку.

Его белокурые волосы, обычно взлохмаченные, с запутавшимися в них листьями, были аккуратно причесаны, вычищенные зубы сверкали как алмазы. Вместо его вечно изорванной цвета грязной травы куртки с капюшоном и драных джинсов на нем были черные хлопчатобумажные брюки, светло-голубая рубашка в полоску и новенькие мокасины.

— Пак, ты… ты… — У Сабрины не было слов.

— Ты — просто душка! — воскликнула Дафна. Сабрина, ненавидя себя за это, вынуждена была согласиться с ней. Пак, этот негодник и любитель менять свой облик, эта вечная заноза в заднице, неожиданно оказался настоящим красавчиком. Сабрина продолжала неотрывно смотреть на него, даже когда он поймал ее взгляд.

— Что правда, то правда, — сказал он, усаживаясь за стол. — Только прошу вас: не надо ненавидеть меня за то, что я так хорош собой.

Бабушка поставила перед ним тарелку с вафлями, и он тут же запихал их в рот — все сразу. Как только Сабрина увидела, что Пак пьет кленовый сироп прямо из бутылки и откусывает масло прямо из масленки, чары, которыми он ее околдовал, мгновенно развеялись.

— Пак, — простонала бабушка Рельда, вытирая сироп с его подбородка, — немедленно возьми вилку! Ты что, хочешь, чтобы я снова мыла тебя в ванне?

— А как насчет того, чтобы окатить его из садового шланга? — спросила Сабрина, стараясь не смотреть на него. — Хотя этим его дурацкий характер не исправить.

Пак ухмыльнулся. Глянув в его большие зеленые глаза, она чуть не заплакала. Ну не может он ей нравиться! Он же гадкий, противный! И вообще, он даже не настоящий мальчик!

— Не беспокойтесь, мадам, — сказал Пак с усмешкой. — Я буду хорошо себя вести. Кроме того, меня даже не заметят рядом с этими двумя и их прическами.

Вдруг у него выросла ослиная голова. Он заржал и забрызгал Сабрину слюной.

— Пак, прекрати свои проделки хотя бы за столом! — учительским тоном сказала бабушка Рельда.

— Просто мне нужно подготовиться, — сказал он, снова принимая свой нормальный облик.

Сабрина готова была умереть от стыда: даже когда он вел себя отвратительно, всё равно он был ужасно красив.

Пак взглянул на Сабрину, стиравшую с лица слюни.

— Слышь, уродина, это у тебя лицо такое или шею так раздуло?

Сабрина пришла в ужас. Он что, считает ее уродиной? И зачем он сказал это при сестре и бабушке?

И вдруг до нее дошло: этот сидящий напротив красавчик остался прежним Паком — то есть пакостником, который подстроил так, чтобы она свалилась в чан с клеем, и который подложил тарантула ей в постель. Пак, сколько его ни мой и ни причесывай, всё равно останется Паком.

— Что за чушь! — сказала она бабушке. — Ты посылаешь его охранять нас из-за каких-то отпечатков Алой Руки, но ведь и так понятно, что всё это — его рук дело.

— По-твоему, это я весь дом так разукрасил? — спросил Пак.

— А кто же еще?! — воскликнула Сабрина. — Разве не ты король всех пакостников? Ты же вон как разозлился, когда бабушка послала тебя за Вдовой. Вот и решил отомстить, чтобы всех напугать. Почему бы к твоим обычным выходкам не добавить немного страшилок?

— Совсем спятила! — огрызнулся Пак. — Видно, от клея с пахтой у тебя не только волосы склеились, но и мозги…

— А я ему верю, — заявила Дафна. — Он всегда признаётся, когда нахулиганит. Он же этим так гордится.

Сабрина обернулась к ней, кипя от злости. Опять она заодно с Паком? И это ее родная сестра!

— Ну а я горжусь своим хуком справа, — крикнула Сабрина, не сводя глаз с Пака. — Могу прямо сейчас продемонстрировать, если, конечно, не побоишься подойти поближе.

— Lieblings! — услышали они бабушкин окрик; лицо ее пылало, ноздри гневно раздувались. — Хватит кричать!

— Он же первый начал! — возмутилась Сабрина.

— Это всё она! — снова заорал Пак.

— Пак идет с вами в школу, — отрезала бабушка. — Прения окончены.

Все замолчали, уткнувшись каждый в свою тарелку.

— Кстати, зефиринка, — нарушив тишину, обратился к Дафне Пак, — сколько ты сегодня утром бородавок обнаружила?

Малышка закатала рукава и показала ему обе руки.

— Ни одной!

— Плохо, — вздохнул Пак.

— Почему?

— Да потому, что, если бы они у тебя появились, значит, это маленькие бородавки. Помазала бы их мазью, и через пару дней они бы исчезли. А настоящие, здоровенные бородавки проявляются не сразу, они зреют. Дня два или три. А потом вдруг как вскочат — на носу или на шее, и без хирурга от них не избавишься.

Дафна взвизгнула и, выскочив из-за стола, помчалась вверх по лестнице — в ванную.

— На этот раз поскреби получше! — крикнул ей вслед Пак.

— А сможет ли господин охранник проследить за нами двумя одновременно? — спросила Сабрина. — Мы же с Дафной в разных классах.

— Пак будет охранять тебя, Сабрина. А о Дафне позаботится Белоснежка, — ответила бабушка. — Снежка — хороший друг, она сама вызвалась присмотреть за твоей сестрой. С ней она будет в безопасности.

— Не беспокойтесь, мадам. Я не дам эту особу в обиду, — бахвалясь, сказал Пак.

Бабушка Рельда, мистер Канис и Пак направились к директору Гамельну, чтобы договориться о зачислении «его королевского величества» в шестой класс. Бабушка решила, что, поскольку Пак был вечножителем и решать этот вопрос должен вечножитель, обращаться к мистеру Шипшенку вообще не стоит. Сабрина была на все сто уверена, что Пак — полный дебил, поэтому даже не представляла себе, как бабушка отреагирует, если директор вдруг запишет его в младший класс.

Она заверила бабушку, что дойдет до своего класса сама, но едва не пожалела о своем решении, когда кто-то вдруг схватил ее сзади и поволок в туалет для девчонок. Она обернулась, готовая ударить напавших на нее, но увидела свою одноклассницу Беллу. В руках у девочки были расческа и лак для волос.

— Тебе срочно требуется помощь, — сказала светловолосая Белла, подводя Сабрину к зеркалу. — Что это у тебя с волосами? — удивилась она и стала расчесывать ей волосы.

— Долгая история, — смущенно ответила Сабрина.

Ловко орудуя расческой, Белла распрямила непослушные курчавые пряди и, закрепив лаком, стянула их розовой резинкой.

К удивлению Сабрины, на то, чтобы привести в божеский вид, у Беллы ушло буквально несколько секунд, тогда как она сама не могла справиться со своими волосами уже два дня.

— До обеда продержится, — сказала Белла, протягивая Сабрине расческу и баллончик с лаком. — А потом обратишься к профессионалу.

— Спасибо тебе, — поблагодарила одноклассницу Сабрина; она была на седьмом небе от счастья.

— Не за что, — ответила Белла. — Просто ты сидишь прямо передо мной, а мне из-за твоей шевелюры ничего невидно.

Сабрина рассмеялась. Как здорово, что Белла помогла ей!

Тут прозвенел звонок.

— Пошли в класс, — сказала Белла, — а то наша Старая Алебарда развопится, что мы опоздали.

— Ты разве не знаешь? — спросила Сабрина. — Его же убили вчера вечером.

— У тебя, видно, от лака все мозги слиплись. Я ее только что видела, пару минут назад она шла по коридору.

— Ее? Но ведь у нас был он? — ничего не понимая, возразила Сабрина, но Белла уже выскочила из туалета.

Сабрина шла по коридору, готовясь к тому, что увидит на лицах учеников печаль или даже смятение, когда им сообщат, что их учитель погиб. Наверное, и панихида будет, чтобы почтить память умершего. Школа, наверное, уже пригласила психологов-консультантов, чтобы детей утешали, отвечали на их вопросы. Потом все подпишутся под посланием с соболезнованиями жене мистера Брюзгнера и его родным. Но, войдя в класс, она не увидела ни слез, ни даже хотя бы одного печального лица.

Дети вели себя так, будто ничего не произошло. Они были такие же вялые и полусонные, как и вчера. Сабрину это потрясло. Конечно, мистер Брюзгнер был не подарок, но все-таки он был человеком, да еще умер такой ужасной смертью. Разве никому до него нет дела?

В полном смятении Сабрина села на свое место и оглядела класс. Может, кому-то из одноклассников не по себе и они захотят поговорить? Но только Белла улыбнулась ей, подняв вверх большой палец: прическа, мол, что надо!

«С ума все сошли, что ли? — подумала Сабрина. — Еще и суток не прошло, как в этой комнате умер человек, а они ведут себя так, будто ничего особенного не случилось…»

В класс вошла невысокая, довольно полная женщина и положила стопку книг на стол мистера Брюзгнера. Ее огненно-рыжие волосы были взбиты в высокий начес, а лицо покрыто таким густым слоем макияжа, что казалось, она накладывала его при помощи ружья для пейнтбола. Что-то в ее чертах показалось Сабрине удивительно знакомым.

— Доброе утро, дети, — сказала она. — Вчера мы учили переходные глаголы. Сдавайте домашнее задание. Посмотрим, правильно ли вы всё поняли.

Сабрина даже растерялась. Какое еще домашнее задание!

— Разве Брюзгнер задавал что-то на дом? — спросила Сабрина у сидевшей рядом полусонной девочки.

— Кто-кто? — переспросила та, передавая свою тетрадку сидящему впереди ученику.

Учительница, оглядывая класс, внимательно изучала лица своих подопечных. При виде Сабрины ее улыбка сменилась злой гримасой. И Сабрина тут же узнала ее. Она видела ее на балу в особняке мэра, куда они с Дафной пробрались тайком. Это же Королева Червей!

— Гримм, — рявкнула учительница, — быстро ко мне! На два слова.

Сабрина нехотя выбралась из-за парты и подошла к ее столу. До сих пор она знала про нее только то, что написано в сказке «Алиса в Стране Чудес», — когда ее величество бывала не в духе, головы ее подданных так и летели с плеч долой. Сабрина посмотрела ей в глаза, и на минуту девочке почудилось, что следующей на плахе запросто может оказаться ее собственная голова.

— Детка, мне всё понятно, — понизив голос, сказала королева.

— О чем вы?

— Ты явилась сюда, чтобы шпионить за мной, — заявила учительница. — Что ж, только передай своей бабуле-горбуле, что она зря тратит время.

— Ничего я не шпионю! — возмутилась Сабрина. Как смеет эта королева обвинять ее в таких вещах?

Она ведь даже не знает Сабрину!

— Как же! Вас, Гриммов, бесит, что мы, вечножители, работаем с детьми — с обычными детьми обычных людей.

— Ничего подобного, клянусь вам! Но мне одиннадцать лет, и я обязана ходить в школу. По закону! — повысила голос Сабрина.

Оглянувшись, она заметила, что даже самые заспанные одноклассники стали прислушиваться к их разговору. От гнева и смущения Сабрину бросило в краску.

— Убедительная отговорка… Но только я всё равно глаз с тебя не спущу, деточка. Стоит тебе хоть разок что-нибудь не так сделать и…

— Что, может, голову с плеч? — перебила ее девочка, вся задрожав от гнева. Она поняла, что сорвалась на крик, но уже ничего не могла с собой поделать. — Вы совсем больная, что ли? Если желаете так отметить свой первый день в классе, милости прошу!

— Как это — первый? — заволновалась королева. — Сабрина, я у вас в классе с начала учебного года преподаю! Ты что, забыла?

Вдруг всё встало на свои места: никто не горевал по Брюзгнеру потому, что никто его не помнил. Вечножители рассыпали над городом порошок забвения и просто стерли Брюзгнера из памяти горожан. Сабрина же помнила его только потому, что дом Гриммов был защищен особыми чарами, охранявшими их от магических атак.

И чему тут удивляться? Ведь эти дрянные вечножители всегда так поступали, если их что-то не устраивало — люди или обстоятельства. Если кто-то мешал им, его просто удаляли. Так и с ее родителями вышло. Дай им волю — они всю ее семью изничтожат.

— Так вы его стерли! — крикнула Сабрина, не в силах обуздать свой гнев. — Взяли — и стерли, да? Вы и моих родителей убрали! Но больше я не позволю вам этого делать! Передайте своим жалким дружкам-вечножителям, что я всё равно найду маму с папой. И тех, кто убил мистера Брюзгнера, — тоже!

Лицо королевы исказилось от ужаса: Сабрина нарушила неписаное правило Феррипорта — никогда не раскрывать истинную правду! Девочка смотрела на искаженное злобой лицо учительницы, надеясь, что та поймет, до чего ей надоели все эти тайны. Дафна была права: убийство мистера Брюзгнера надо раскрыть хотя бы для того, чтобы показать вечножителям — впредь подобное им с рук не сойдет.

Вдруг в класс вбежал Венделл, тот самый мальчик, что вчера опоздал на урок. Увидев королеву, он на миг смутился, но быстро справился с собой и пошел прямиком к своей парте, оставляя на полу странные следы, будто башмаки его были намазаны мелом. Он неуклюже плюхнулся на место и тут же уткнулся в учебник.

Глаза Сабрины заслезились, и она громко чихнула от пыли, которая облаком поднялась с пола.

— Кончай, Гримм! — на весь класс крикнул Тоби. — Ты уже достала всех своими микробами!

Сабрина повернулась к нему и, подойдя к его парте, схватила за шиворот.

— Заткнись, придурок лупоглазый! — не сдерживаясь, гневно рявкнула она.

Тоби поглядел на нее со странной улыбкой.

— Мисс Червона, извините, если помешал, — раздался голос в дверях.

Обернувшись, Сабрина увидела директора Гамельна.

— Хочу представить вам нового ученика, — сказал директор.

— Сядьте на место, мисс Гримм, — процедила сквозь зубы королева.

Сабрина, всё еще злая, вернулась за парту.

— Мисс Червона, ребята, знакомьтесь — это Робин Гудфеллоу[6], — сказал директор, и в класс вошел, приветливо помахивая рукой и раскланиваясь, сияющий Пак — ну прямо кинозвезда, да и только.

— Таа-даа! — пропел Пак, подражая звуку фанфар. — Попрошу без церемоний.

— Робин приехал к нам из маленького городка в штате Огайо и остановился у родственников Сабрины Гримм, — объявил Гамельн.

— Робин Гудфеллоу? Так-так… — понимающе проворчала королева, и Сабрина поняла, что она узнала его.

Пак подмигнул ей:

— Да, Гудфеллоу. Меня сызмала так зовут.

— Сядешь вон там, в заднем ряду. Рядом со своей знакомой.

Новенький оглядел класс.

— А что, свободных мест больше нет? От этих Гриммов так и несет тухлятиной, — сказал он со злой гримасой. — А эта — просто настоящая вонючка.

Полкласса — те, что не спали, — громко заржали, а Сабрина покраснела до корней волос.

— Ну, у нее самой характер не сахар, — ответила королева. — Что делать, мистер Гудфеллоу, весь класс вынужден страдать, так что вы — не исключение.

Ученики снова загоготали.

— Итак, мисс Червона, передаю его в ваши руки, — сказал директор и ушел.

У Сабрины зашумело в висках. Ну разве можно быть такой несдержанной! Видно, Зерцало прав: эти гормоны действительно замутили ей голову, и, если она не возьмет себя в руки, быть ей школьным «чудиком» навечно. Она взглянула на одноклассников и заметила, как они на нее смотрят. До чего всё это унизительно! Не обращали на нее внимания лишь те, что спали за партами, да еще Венделл.

Пока директор представлял Пака, его сын, круглолицый маленький вечножитель, читал, не поднимая головы, как будто прятался от отцовского взгляда. Что-то в нем было не так. Точно! У него же подошвы испачканы мелом. Из-за этой меловой пыли Сабрина и расчихалась. Как и вчера от следов мистера Брюзгнера. Получается, что этот странный мальчик со шмыгающим носом побывал там же, где и покойный учитель.

— Мисс Гримм, — сказала мисс Червона, останавливаясь с журналом в руках около парты Сабрины. — Домашнее задание сделали?

Глаза Сабрины гневно сверкнули.

— Я не знала, что нам на сегодня задавали, — сказала она, глядя прямо в лицо учительнице.

— Очень плохо, мисс Гримм, — со злобной улыбкой заявила та. — Придется поставить вам кол.

Девочка парировала ехидную улыбочку учительницы стальным взглядом.

— Раз вам не удается справиться с заданием дома, выделим вам на выполнение домашней работы дополнительное учебное время. Останетесь после уроков.

— Как это — останетесь после уроков? — спросил Пак.

— Это значит, что после занятий я здесь останусь еще на час, — прошептала Сабрина. — В наказание.

— На час?! — рассмеялся мальчик. — Хуже не придумаешь! Я здесь и пяти минут не пробыл, а уже чуть не умер от тоски!

— В таком случае, мистер Гудфеллоу, вы, может быть, присоединитесь к своей знакомой? — предложила мисс Червона.

— Ваше величество, что вы! — воскликнул Пак, вскакивая со стула. Он вдруг обхватил учительницу руками и завыл: — О, пощадите, не губите невинную душу!

Королева Червей терпеливо подождала, пока не иссякнет актерское вдохновение Пака и пока ученики не прекратят хихикать. Когда Пак наконец отпустил ее, она направилась к своему столу.

— Ну, пора наконец поговорить о причастиях, — сказала она, поворачиваясь к доске.

Все, кто не спал, прямо-таки зашлись от хохота: к спине Червонной Дамы был пришпилен листок со словами, написанными крупными буквами: «Я ПУТАЮСЬ С КОБЕЛЯМИ».

Учительница обернулась и смерила класс убийственным взглядом, сверкнувшим из-под густо накрашенных век. Но стоило ей отвернуться к доске, как класс снова взорвался безудержным хохотом.

— Все, кто желает после уроков составить компанию мисс Гримм и мистеру Гудфеллоу, могут продолжать в том же духе, — крикнула она.

К тому времени, когда прозвенел звонок, весь класс относился к Паку как к рок-звезде.

— Клево! Круто! — даже хрюкнул от восторга один из школьников, когда все высыпали в коридор.

Пак жадно, как губка, впитывал похвалы, искренне соглашаясь с каждым в том, что он гений! Но Сабрину фанаты Пака не интересовали. Она не спускала глаз с Венделла, заметив, что тот торопливо засеменил по коридору, взбивая ногами легкое облачко белой пыли.

— Эй ты, вонючка, — крикнул ей Пак, отходя от поклонников. — Ты всё время должна быть у меня на глазах.

Сабрина не ответила, бросившись следом за Венделлом, и понеслась сквозь толпу, увертываясь, чтобы не налететь на открытые дверцы шкафчиков в коридоре. Сабрина почти догнала его внизу у лестницы, но он успел прошмыгнуть в какую-то дверь, которая захлопнулась прямо у нее под носом. На двери была табличка: «КОТЕЛЬНАЯ».

— Ты куда? — спросил Пак, хватая Сабрину за запястье и оттаскивая от двери.

— Он, по-моему, что-то знает про смерть Брюзгнера, — ответила она, пытаясь дотянуться до двери.

— Тебе нельзя никуда ходить без меня.

— Раз ты уже здесь, пошли.

— Что-то не очень хочется.

— Пак, ты что? Это же котельная! Держу пари, там наверняка жуткая грязь и вообще полный кошмар, — сказала Сабрина, решив сыграть на слабости мальчика: тот просто обожал грязные места. — Спорим, пол там весь замасленный, перемазанный. Вот уж где можно поваляться всласть…

Глаза Пака загорелись, и он воодушевленно кивнул. Приятно было ощутить, что она способна управлять им в такой ответственный момент. Сабрина снова взялась за ручку двери, но не успела даже повернуть ее, как крепкий седовласый мужчина преградил ей путь.

— Куда это вы, ребятки, направляетесь? — спросил он.

Он был высокий, сильный, ручищи — как ствол дерева, а грудная клетка — как капот грузовика. Он явно не брился уже несколько дней и выглядел невыспавшимся. На кармане его синего комбинезона, который давным-давно следовало сдать в стирку, была нашивка с именем — Чарли. Заметив висевшую у него на плече швабру, Сабрина поняла, что перед ней школьный уборщик, а значит, котельная — это его владения.

— Я вот не могу найти, где у нас следующий урок, — солгала Сабрина.

— Так тут же котельная! — рассмеялся Чарли, обдавая ее смесью кукурузно-сигаретного духа. — Там одни швабры и метелки.

— Извините, ошиблась, — сказала она и вместе с Паком направилась в холл.

Украдкой оглянувшись, Сабрина увидела, что Чарли так и стоит, прислонясь к двери котельной, и уходить не собирается.

— Хочешь, я заманю его наверх и выпихну из окна? — предложил Пак.

— Нет, так нельзя. Придем позже. А сейчас отправляйся на следующий урок, — ответила Сабрина. — Он у тебя где? — И, выхватив у него из рук расписание занятий, удивленно воскликнула: — Пак, да ты на всех уроках со мной!

— Наша мадам и Канис так и договаривались с директором, — объяснил он.

Сабрина знала, как хорошо мистер Канис умел договариваться. В общем. Пак теперь будет ходить за ней по пятам.

— Привет, Пахучка-Вонючка! — громко рассмеялся кто-то у них за спиной.

Сабрина резко обернулась, чтобы разобраться с обидчиком, но того и след простыл.

— Пахучка-Вонючка? Что это значит? — спросила она Пака.

— Кто их знает, — вздохнул Пак. — Дети иногда такие жестокие…

Наверное, эти издевки еще долго бы продолжались, если бы не Белла, которая остановила Сабрину и сняла с ее спины листок с надписью: «РАДА ПОЗНАКОМИТЬСЯ! Я — ПАХУЧКА-ВОНЮЧКА!»

Всё оставшееся до конца занятий время Сабрина и Пак искали Венделла, но тот как сквозь землю провалился. На перемене Пак даже выбежал на школьный двор и, вызвав с помощью своей дудочки эльфов, дал им задание найти круглолицего подозреваемого.

Ожидая от них вестей, Сабрина с Паком переходили из одного кабинета в другой, и на каждом уроке король пакостников старался унизить свою соседку. Пак, в отличие от всех нормальных детей, которые приносят в школу карандаши и тетради, прихватил с собой так называемые предметы первой необходимости: водяной пистолет, капсулы-вонючки, громкую сирену и самую любимую свою пакость — специальную подушечку, издававшую, если на нее сесть, громкие неприличные звуки. По мнению Сабрины, все эти шуточки с пуканьем давно устарели. У детей в двадцать первом веке, считала она, шутки должны быть более утонченными.

Увы, она ошибалась в своих предположениях. Пак проделывал свой трюк с пукающей подушечкой на каждом уроке, так что можно было подумать, будто у Сабрины какие-то проблемы с кишечником, а одноклассники с каждым разом хохотали всё громче. Пак же, проявляя недюжинный актерский талант, разыгрывал целую сценку: затыкал нос, изображая, будто умирает от «газовой атаки». Один раз он вообще свалился на пол и стал биться в конвульсиях: «Спасите, умираю!» Все эти «приколы» и попытки Сабрины поколотить «шутника» привели к тому, что их оставили после уроков на целых пять часов! Если так и дальше пойдет, решила Сабрина, они закончат школу, только когда им стукнет лет двадцать пять.

Поэтому, когда их класс направлялся в спортзал, Сабрина довольно улыбалась, предвкушая скорую месть. Пак даже не подозревал, что вот-вот получит по полной программе.

— Значит, так, дети, — сказала мисс Блестилло, перебрасывая мяч из руки в руку. — У нас новичок, его зовут Робин, и он говорит, что никогда не играл в вышибалы.

Даже издалека Сабрина увидела, как загорелись глаза у Тоби и Натали. Белла, которая была в ее команде, наклонилась к Сабрине и тихо сказала:

— Похоже, твоему приятелю несдобровать.

Пак опять помахал рукой, приветствуя класс. Ему было невдомек, что на этом уроке лучше не привлекать к себе внимание. Пока все таращились на него, мисс Блестилло закончила делить ребят на две команды. Пак и Сабрина оказались в одной.

— Как играть-то надо? — спросил он.

— В тебя бросают мячом, и, если попадают, ты выбываешь из игры.

— Дай-ка сообразить. Значит, цель игры — стукнуть мячом кого-то в другой команде, так? А можно мяч в голову кидать?

Сабрина кивнула, наблюдая за командой противника, чтобы не пропустить неожиданный удар.

— А со всей силы можно кидать?

— Это даже поощряется. Только будь осторожен: если поймают твой мяч, ты выбыл из игры.

— А разве его можно поймать?

— Бывает.

— Ух ты, зверская игра! — восторженно завопил Пак. — Полный кайф! Красота! А ты хорошо в нее играешь?

— Раньше — да, — пробурчала Сабрина, не сводя глаз с двух игроков в команде противника: Тоби и этой громилы Натали.

Те тоже глядели на нее, зловеще усмехаясь. Они были похожи на двух стервятников, которым не терпелось броситься на жертву.

Тут мисс Блестилло дала свисток, и все сразу как взбесились.

Мяч просвистел прямо над головой Сабрины и угодил в Беллу. Странно, удивилась Сабрина, вчера она была такая проворная, а сегодня будто нарочно подставилась под мяч, чтобы поскорее выйти из игры.

Но блондинка лишь повела плечиком и, бросив всем «желаю удачи!», отправилась на скамейки для зрителей. Сабрина взглянула на Тоби и Натали. Те опять злорадно ухмыльнулись. Тоби швырнул мяч, целясь Сабрине в голову, но в последний момент, когда он чуть не попал ей в нос, Пак успел перехватить его.

— Тоби, долой с поля! — крикнула мисс Блестилло. Тот, расстроенный, скорчил недовольную гримасу и побрел к скамейкам.

— А теперь что? — спросил Пак.

— Сам бросай в кого-нибудь, — нетерпеливо сказала Сабрина.

Пак прицелился прямо ей в лицо.

— Да не в меня, балда! — Она показала на команду соперников. — В них!

Пак швырнул мяч в рыжеволосого мальчугана, стоявшего ближе всех. Мяч ракетой пронесся по залу и попал мальчику в грудь, отбросив того метров на десять.

— Кевин — выбыл! — без малейшего сочувствия сказала учительница.

Теперь все смотрели на Пака с подозрением, словно он заявил, что учебную неделю надо продлить еще на один день. Даже ребята из его собственной команды, похоже, побаивались такого рьяного игрока. В общем, когда игра возобновилась, для всех Пак стал врагом номер один.

Мячи полетели в него со всех сторон, но Пак ловко увертывался, подпрыгивал, наклонялся, кувыркался и один раз даже встал на руки, чтобы мяч пролетел у него между ног. Он выгибался так, словно был гуттаперчевым, и при этом обидно всех дразнил, в результате каждому из учеников захотелось заехать ему по физиономии, но, к сожалению, никому так и не удалось попасть в него.

Хорошенько вымотав одноклассников. Пак стал ловить их слабенькие «свечи» и, быстро собрав почти все мячи, сложил их у ног. Сообразив, что сейчас будет, дети захныкали. Даже Натали тихо охнула.

Пак поднял первый мяч и прицелился в стоявшего неподалеку мальчика. В следующую секунду мяч врезался в него с такой силой, что бедняга проехал по гладкому полу и вылетел за дверь спортзала. А Пак бросал мячи с невероятной скоростью. Высокой тощей девчонке достался такой удар, что с нее слетели кроссовки. А другой мяч угодил в группу ребят и, отскочив от одного, попал в другого, потом в следующего, в следующего — и так далее, пока все они не попадали, как кегли в боулинге. Даже мисс Блестилло досталось: мяч угодил ей в спину, и она чуть не проглотила свой свисток. К концу игры на площадке остались только Сабрина, Пак и Натали.

— Неограниченно! — сказала мисс Блестилло.

— Что это значит? — спросил Пак.

— Это значит, мы можем задать ей перцу! — ответила Сабрина, показывая на Натали.

Пак захлопал в ладоши, словно ребенок, получивший долгожданный подарок.

— Школа — это просто клево! — закричал он, подбирая мяч и передавая его Сабрине.

От радости Сабрина была готова расцеловать Пака, но отказалась от этой дурацкой идеи и принялась вместе с ним гонять дылду и задиру Натали по залу. Та сопела и раздувала ноздри, как разъяренный бык.

— Лучше положите мячи на пол, иначе вам несдобровать! — пригрозила Натали.

— Ты, наверное, права, — сказала Сабрина и швырнула в нее мяч с такой силой, что, попав ей прямо в лицо, сбила ее с ног — второй раз за два дня.

— Натали — ты выбыла! — закричала мисс Блестилло. — Конец игры!

Сабрина повернулась, чтобы поздравить Пака, и в этот момент получила мячом прямо в лицо. Перед глазами у нее поплыло.

Класс взорвался аплодисментами, и Пак триумфально вскинул руки.

— Я победил! — гордо воскликнул он и побежал вокруг зала. — Круг почета!

Сабрина почувствовала, как у нее распухает губа.

К большой перемене, когда все направились на обед, Сабрина была готова придушить несносного мальчишку. Ей удалось расслабиться только потому, что она увидела Дафну, сияющее лицо которой было как радуга после дождя. Она сидела в окружении одноклассников, как и вчера смотревших на нее, как на кинозвезду. Заметив Сабрину и Пака, Дафна извинилась перед ребятами и подсела к сестре за дальний столик.

— Ну, как ваши дела? — спросила она.

— Полный кошмар, — ответила Сабрина.

— Скажи моей сестре, что я не с ней разговариваю, а с тобой, — сказала Дафна, обращаясь к Паку.

Сабрина закатила глаза:

— Сколько же ты собираешься на меня злиться?

— Напомни моей сестре, что я только что сказала, что с ней я не разговариваю.

Пак ухмыльнулся:

— Эта нахалка говорит, что с тобой не разговаривает.

— Ну хватит! — воскликнула Сабрина.

— Передай моей сестре, что хватит тогда, когда она перестанет быть злюкой.

— Она говорит, что, когда ты перестанешь быть мерзкой, капризной задавакой, она удостоит тебя чести побеседовать с нею, а до этого — отвянь! — сказал Пак.

— Но это же смехотворно! — сказала Сабрина, ковыряясь в тарелке.

— Спроси мою сестру, что значит «смехотворно», — сказала Дафна.

— Твоя сестра хочет знать, что…

— Я всё и так слышала! — зарычала Сабрина на Пака. — Это значит, что она валяет дурака и ведет себя хуже младенца!

— Передай моей сестре, что я — резина, а она — клей, а значит, что бы она ни сказала, от меня отскочит, а к ней пристанет.

— Твоя сестра просит…

— Пак, ты-то хоть перестань! — возмутилась Сабрина и уткнулась в тарелку, пытаясь откусить кусочек чего-то, по виду похожего на курятину, но на вкус ничего общего с ней не имеющего. — Ну, раз ты не собираешься со мной разговаривать, — сказала она Дафне, — то не узнаешь, что я нашла улику.

Дафна просияла:

— Какую улику?

— А с игрой в молчанку покончено? — спросила Сабрина.

— Смотря какая улика…

— Помнишь пыльные следы, по которым мы шли вчера вечером? Так вот, у мальчишки из моего класса на подошвах ботинок точно такая же меловая пыль.

— И что ты сделала? — спросила Дафна, невольно заинтересовавшись.

— Я попыталась выследить его, но он шмыгнул в котельную. Мы собираемся вернуться туда и всё разнюхать, когда там никого не будет.

Дафна улыбнулась и обняла Сабрину.

Пак, увидев на тарелке оставшуюся кукурузу под белым соусом, прямо рукой, без вилки, сгреб ее в пригоршню и облизал руку.

— Ну как, бородавки еще не вылезли? — поинтересовался он у Дафны.

— Мисс Белоснежка сказала, что бородавки бывают вовсе не оттого, что трогаешь лягушку, — проворчала Дафна, — или даже жабу.

— Эх, жаль, мой прикол не удался! — вздохнул мальчик, замечая, как с руки на чистую рубашку капает соус. — А здорово я тебя напугал, да?

— Ха-ха, Пак, да ты совсем и не крутой! — сказала Дафна и повернулась к сестре: — Ну, какие планы?

— Во-первых, тебя должны наказать и оставить после уроков, — сказала Сабрина, подозрительно разглядывая какой-то посеревший гамбургер.

— Что-что? — оторопела Дафна.

— Нас с Паком наказали, и нам придется остаться после уроков. Так что теперь и тебе придется чего-нибудь учудить.

— И что нужно сделать, чтобы меня оставили после уроков?

— Не знаю! Ну, наговори гадостей учительнице, например, или что-нибудь в том же духе.

— Но я же не могу так поступить с мисс Снежкой!

— Нет, можешь. Сделай так, чтобы она на тебя разозлилась, — предложила Сабрина. — Меня-то ты злишь каждый день.

Вид у Дафны был такой расстроенный — вот-вот разревется.

Когда они встретились после уроков, Дафна снова перестала разговаривать с сестрой. Сабрина спросила, за что ее оставили после уроков, но Дафна ничего не ответила. Сабрина лишь пожала плечами. Если расстраиваться каждый раз, когда младшая сестра обижалась на нее, времени ни на что другое не останется. Ничего, Дафна переживет. Самое главное — они вместе. А пока они вместе, ничего плохого не случится.

Они шли по коридору в специальную комнату для тех, кто наказан, и Пак всю дорогу жаловался:

— И за что только меня подвергают такой пытке, — хныкал он. — Я же отпрыск королевского рода, и заявлять, будто я веду себя в школе неподобающе, — просто глупо. Я всё делаю по-королевски.

— А когда на уроке мистера Кэфферти ты в носу ковырял, это тоже было по-королевски? — спросила Сабрина.

— Именно! — заявил Пак. — У меня на родине люди терпеливо стояли в очереди под холодным осенним дождем по нескольку дней, лишь бы до них дошел слух, что я в носу поковырял…

— Фу! — только и сказала Сабрина.

— Тех, кого оставили после уроков, ждет страшная участь, — не унимался Пак. — Я всякое слышал. Некоторые придут на такую продленку — и с концами: назад не возвращаются. А кто вернулся оттуда, стал совсем другим — не таким, каким был раньше.

— Ты, может, накручиваешь?

— Совсем нет! — твердил свое Пак. — Если всё, что мне говорили, — правда, то эта «комната продленного дня» — настоящая камера пыток.

Сабрина, выразительно закатив глаза, открыла дверь на продленку, но, заглянув в комнату, тут же отпрянула. И скорей закрыла рукой глаза Дафне, потому что в одном углу комнаты она увидела лежащее навзничь тело мисс Червоны, в другом мисс Белоснежка пыталась подняться на ноги. Посередине комнаты лежал скелет в истерзанном комбинезоне, на кармане которого виднелась нашивка «Чарли». И еще убийца оставил на комбинезоне свой опознавательный знак — ярко-красный отпечаток руки…

— Ну вот, а вы мне не верили! — с гордостью заявил Пак.

— Ужасно, да? — спросила Дафна; она успела повернуться к Сабрине и теперь уткнулась лицом в ее свитер.

— Ужасно… — прошептала Сабрина.

— Отлично: наше наказание отменяется! — обрадовался Пак.

Дафна бросилась к Белоснежке. Ран у учительницы вроде бы не было, но она была так ошеломлена, что, похоже, не понимала, где находится. Дети помогли ей подняться с пола и сесть за парту. Сабрина склонилась над мисс Червоной: учительница дышала, но была холодна как лед.

— Что произошло, мисс Белоснежка? — спросила Сабрина.

Учительница явно смутилась и начала что-то лепетать, но одно слово они смогли различить: «Венделл».

Вдруг за окном раздался глухой удар и кто-то застонал. Пак и девочки подбежали к окну, Сабрина высунулась наружу. Под окном она увидела Венделла. Он, видно, выпрыгнул из какого-то окна и, кубарем перекатившись по земле, поднимался на ноги.

— Эй! — крикнула Сабрина.

Узнав Сабрину, Венделл побледнел как полотно и изо всех сил, насколько позволяли его короткие толстые ноги, помчался к лесу.

За спиной у Пака расправились огромные блестящие крылья.

— Сейчас доставлю этого поросеночка, — сказал он, но Сабрина схватила его за руку прежде, чем он успел улететь.

— Тебя же могут увидеть, — вскрикнула она, оттаскивая его от окна, а сама прыгнула вниз (благо до земли всего-то метра полтора) и благополучно приземлилась.

Дафна прыгнула следом за ней. Сабрина поймала ее, а Пак отказался от помощи и тоже прыгнул сам (уже без крыльев).

— Он к лесу бежит! — крикнула Сабрина, и все трое помчались через поле.

Венделл был никудышным бегуном, но у него была большая фора. Когда девочки и Пак только подбегали к деревьям на опушке, Венделл уже растворился в лесу.

— Всё, потеряли, — простонала Сабрина.

— А следы? — Пак показал на глубокие отпечатки подошв.

Дети помчались по следам.

— Он не знает, куда бежать, вот и петляет, — сказал Пак, когда следы привели их на холм. — То в одну сторону бросится, то в другую. От этого и бежит медленнее. Мы его нагоним.

Пак оказался прав. Вскоре они увидели Венделла: толстяк метался у края крутого каменистого обрыва. Увидев их, он заскулил, как самая настоящая собака, и отчаянно завертел головой, ища, куда бы ускользнуть.

— Всё совсем не так, как вы думаете, — сказал он, утирая нос платком.

— Зачем же ты убегал от нас? — спросила Сабрина.

— Я хотел помочь! Я пытался их догнать!

— Кого — их? — спросила Дафна.

Вдруг перепуганный Венделл вытащил маленькую губную гармошку и приложил ее к губам.

— Не доводите меня до крайности! — крикнул он.

— Ладно тебе, толстяк, — сказал Пак. — Мы ведь знаем, что убийца — это ты. Так что пойдешь с нами в полицию. Всё скоро закончится. Не бойся: говорят, на электрическом стуле больно только одну секунду.

Тут Венделл дунул в гармошку. Раздался протяжный грустный звук, и в лесу началась странная суета: послышался непонятный шум, журчание, шелест, которые становились всё громче. Сабрина даже подумала, что сейчас из-за деревьев выскочит чудовище или великан и набросится на них. Но вдруг всё мгновенно стихло, и из-за дерева на поляну выпрыгнул… зайчонок — такой славный пушистый зайчик, каких Сабрина еще ни разу не встречала. Прыг-скок, прыг-скок — он остановился прямо у их ног и, глядя на детей ласковыми, влажными глазами, тихонько заверещал.

— Ой, зайчик! — воскликнула Дафна и наклонилась, чтобы погладить его. — Какой хорошенький!

Он же цапнул ее за палец и злобно зашипел.

— Злюка какой! — обиделась малышка, отдернув палец.

— Теперь понятно, на что годится твоя гармошка! — рассмеялся Пак. — Прикажешь зайцам убить нас?

Венделл ничего не сказал: незачем, видно. Его молчание нарушил топот тысяч лапок — все зайцы, будто услышав издевку в голосе Пака, высыпали на поляну. Они пихались, толкались, протискиваясь туда, где было посвободнее, и наконец застыли, повернув мордочки в сторону Венделла, словно солдаты, ожидающие приказа генерала.

— Ой, я совсем забыла вам сказать, — заволновалась Сабрина. — Венделл — вечножитель. Он сын Дудочника, и, похоже, волшебство передалось ему по наследству.

— Так, а теперь всем слушать меня! — сказал Пак, энергично хлопая крыльями и зависая в воздухе. — Ты, Венделл, — убийца, а убийство, как я уже сказал, является преступлением. Решить эту проблему можно или по-простому, или…

— Пак, перестань! — потребовала Сабрина, но король всех пакостников не унимался, а на лице Венделла всё сильнее проступало отчаяние.

Зайцы дружно верещали, готовые выполнить любую команду мальчика.

— Думаешь, эта шайка огородных воришек меня остановит? — продолжал бахвалиться Пак. — Ошибаешься. Лучше дал бы отбой своим меховым мячам — а не то я с них шкуру спущу и сошью себе такую шубу, какую ты и в глаза не видывал…

Венделл приложил к губам свою гармошку, и в воздухе застыл печальный звук. Зайцы тут же повернулись к детям. В их огромных глазах, налитых кровью, горела ярость.

— Фас! — приказал Венделл, и заячья армия бросилась на детей.