Юлия Александровна Трунина
Нимфа в камуфляже

Пролог.

— Ты струсишь! Струсишь! — насмешливо кричал мальчонка лет двенадцати, корча рожицы и показывая язык. — Ты и до опушки-то не дойдешь, в обморок грохнешься как тетя Кора перед мышью, а уж в лес-то!..

— А вот и нет! Я войду туда! И ничего в этих болотах страшного нет, — ответствовал ему красный как помидор ровесник. — Это нас няня пугала, чтобы мы туда не ходили и не терялись.

— Ага, страшного там ничего нет, только пауки свисают, но тебе и этого хватит, — продолжал ерничать первый.

Не ответив, покрасневший паренек припустил к лесу. Из-за излишней полноты бежал он неуклюже и тяжело, переваливаясь с ноги на ногу. К тому же мать, все время трясшаяся над единственным чадом, чересчур укутала его, и в то время, когда мальчик только подбегал, обливаясь потом, к опушке леса, остальные пятеро детей уже ждали его.

Элегантная шестерка смотрелась здесь явно неуместно. Даже крестьяне старались обходить это проклятое место стороной, а эти ребята явно принадлежали к аристократической знати. На мальчиках были тоссы[Тосс — верхняя одежда, в основном мужская, без рукавов, длиной до колен и с разрезами по бокам, до середины бедер. ] с позолоченным шитьем, шелковые рубахи, брюки из добротной замши, на ногах туфли с серебряными пряжками. На двух девочках — платья по последней моде со стоячим воротничком и длинным шлейфом, волосы завиты, напудрены и уложены в сложные прически. У одной в руках был веер тонкой эльфийской работы. Такая безделушка стоила, сколько и добрый жеребец, а, судя по маленькой ручке, куплен он был именно для девочки, а не для взрослой модницы.

— Ну, ты решил дождаться здесь старости? — начал вновь насмешки мальчишка. — Так и скажи, что струсил!

— Ну, Йотер, тебя обвинили в трусости! И ты, как истинный потомок династии Лацских, должен… Нет, обязан это опровергнуть! — с пафосом провозгласил другой паренек, высокий, щуплый и, по-видимому, самый старший из присутствующих.

— Не говоря уже о том, что ни одна уважающая себя аристократка не свяжет свою судьбу с трусом, — добавила стоящая рядом девочка с острым лисьим носиком и мелкими светлыми кудряшками, явно ненатурального происхождения.

— А может, нам всем лучше вернуться в замок? — проговорила вторая девочка, умоляюще хлопая большими синими глазами.

— Мой друг не трус и сможет это доказать! — вступился за честь товарища последний член компании. — Правда, Йотер?!

Сам «обвиняемый» хранил скорбное молчание с видом бывалого шпиона на допросе, хмуро разглядывая сумрак леса, который и днем-то привлекал не больше чем мышь мышеловка без сыра, а уж вечером от оного шарахались как бесы от благовоний.

За свою гибельность (болота было раз в десять больше, чем леса) и кровожадность (коя проявлялась в лице, то бишь в морде, многочисленной хищной нечисти) лес получил название Тихие Болота, потому как шуметь около него дураков не было.

Попадали сюда либо совсем пропащие, которым нечего было терять, либо авантюристы, которые что-то пытались доказать.

Данный случай исключением не стал. Йотер Лацской, сын третьего советника Бронзового Конвента[Бронзовый Конвент — торгово-промышленная палата Такории, куда входят гильдии торговцев и ремесленников, судовладельцы. ], пытался доказать своему кузену Ротану Беложскому, младшему сыну второго советника Серебряного Конвента[Серебряный Конвент — военная палата Такории. ], что: «Он не трус и не маменькин сынок!»

В «споре» также принимал участие Дидан Лацской, кузен обоих спорщиков с младшей сестрой Леленой, Иллия Лацская, кузина всех выше указанных, и Кориан Релесов, приятель и родственник Йотера с материнской стороны.

— Ты же не собираешься опозорить семью? — нахмурился Дидан.

Йотер тяжело вздохнул: с одной стороны, ему совершенно не хотелось на Болота, а с другой, если он не пойдет, то этот вреднющий Ротька будет и дальше отравлять ему жизнь. И угораздило того оказаться рядом, когда маманя укутывала его в новый шарф! А потом тот противный паук, который так некстати спустился на паутине… Ну да, он закричал, но это от неожиданности! Правда, никто больше не кричал, даже Иля, хотя паук раскачивался и у нее перед лицом, но эту, кажется, не проймешь, ни пауком, ни мертвяком. Ротька конечно же сразу стал смеяться и дразнить его, а тот возьми и ляпни, что ничего не боится, даже Тихих Болот. На этом его и поймали…

— Я понял: ты ждешь мамочку! — продолжал глумиться Ротька. — Когда она вспомнит, что забыла надеть на тебя вязаную шапочку и примчится спасать?

«Подумаешь, Болота! — обозленно подумал Йотер. — Краем пройду и никаких проблем, зато всем нос утру!» Взбодрив себя этим, он сделал несколько шагов вперед, потом еще и еще.

— Это глупо и опасно! — взвыла ему в спину Иллия. — Я пожалуюсь бабушке Нении, и она…

— Молчи, женщина! — одернул ее Дидан. — Не вмешивайся в дела мужчин!

— Дурак! — огрызнулась та, вмиг растеряв всю свою застенчивость. — Вы — глупые мальчишки! Мужчины не рискуют жизнями напоказ, ни своими, ни чужими… Йотер, стой! Ты уже достаточно зашел! — закричала она и бросилась к кузену, уходящему бодрым шагом в сизый туман между деревьями.

— Стой! — крикнула она еще раз, догнав «храбреца» и дергая его за рукав.

— Что ты здесь делаешь? — удивился Йотер.

— Что и ты — дурака валяю! — с вызовом сказала та, обмахиваясь веером, а потом спокойно и ласково добавила: — Ты все доказал, пойдем обратно.

На Йотера ее улыбка подействовала как гипноз, в тот момент он готов был пойти за ней хоть на край света. Мальчишка протянул уже сестре руку, но тут рядом с ними затрещали кусты, а затем послышалось утробное рычание. Дети замерли, с ужасом взирая на заросли.

Когда оно поднялось на коротких задних лапах, опираясь на передние, заканчивающиеся длинными крючковатыми когтями, и обнажило два десятка мелких игольчатых зубов, крик не смог сдержать никто.

Детский визг стал сигналом к атаке, тварь рыкнула и прыгнула вперед.

— Йотер, беги! — крикнула Иллия и прыгнула наперерез монстру, заслоняя брата.

Удар когтистой лапы пришелся по девочке, сметя хрупкое тельце в сторону. Она упала, прокатилась кубарем по сухой листве, но стала подниматься. Запуталась в платье и снова упала, попыталась встать вновь и опять не смогла… А чудовище меж тем приближалось, не спеша, с ленцой, словно было уверено, что добыча никуда уже не денется.

Йотер замер как вкопанный, не в силах отвести глаз от маленького веера, еще недавно бывшего белоснежным, а теперь по нему расползались бордовые разводы.

— Иля?.. — тихо выдохнул он, а потом заорал. — Не трогай ее!!!

Но хищник его не слышал, он вплотную подобрался к жертве. Иллия неуклюже встала на колени, зажимая окровавленный живот руками и упираясь плечом в дерево, чтобы не упасть. Она подняла глаза на своего убийцу, в них застыли боль и страх. Слезы лились градом и, смешиваясь с кровью, стекали вниз, впитываясь в розовое кружево воротника.

Хищник ощерился, раздувая ноздри и принюхиваясь к предстоящей трапезе. Затем припал на передние лапы и, хрипло мявкнув, прыгнул на добычу.

Из горла девочки вырвался крик, на мгновение бледно-голубое свечение охватило ребенка. Зверь, казалось, врезался в невидимую стену и заскулил, отползая прочь. Крик перерос в высокий вибрирующий визг, который смыл все мысли, оставив только одну, наполненную животным страхом. Именно он оторвал от земли застывшую в ужасе четверку и погнал ее к замку.

Они не видели, как монстра, сметя какой-то новой силой, стукнуло о дерево, как пропели три стрелы, одна за другой вонзаясь ему в лапу, живот и грудь. Как словно из-под земли вынырнул человек в темно-коричневом облачении и ловким ударом меча пригвоздил чудище к земле. Он нанес еще несколько ударов и, дождавшись, пока тело прекратит дергаться, со злостью воткнул меч в поваленное дерево.

Опоздал! На пару минут опоздал!.. Ну что этим дворянским деткам не сиделось около мамок-нянек?!..

— Иля?.. — услышал мужчина за спиной, — Иличка, ты чего?..

Он повернулся, мальчишка на коленях подползал к лежащей девочке.

— Иля, вставай… — парнишка потянул ее за руку, тело не двинулось. — Вставай, глупая, простудишься, — продолжал он, но в голосе уже слышалась зарождающаяся истерика.

— Оставь ее, — коротко сказал мужчина, стараясь не смотреть на темно-красную лужицу около девочки.

Мальчонка поднял на него обезумевшие от ужаса глаза.

— Помогите, уважаемый, — жалобно попросил он, стараясь подхватить девочку и поднять. — Она просто в обмороке, с женщинами такое бывает… Моя мама все время туда падает. Она… она просто в обмороке… Иля, вставай… Ну же!.. У вас нет нюхательной соли?

Мужчина с тяжелым вздохом опустился рядом и отлепил его руки от девочки:

— Отойди, — сказал он, отодвигая его в сторону.

— Поднимите ее, — не отставал тот, уже ревя в полный голос, — ей же холодно. Я могу дать свой тосс…

— Не надо, — выдохнул мужчина сквозь зубы, видя, как тот уже принялся теребить шнуровку.

Как сказать пареньку, что малышке уже никогда не будет холодно, что она никогда не будет падать в обморок как его мама, что она и мамой-то никогда не станет?!

Он протянул руку, убирая с ее лица длинную серебристо-белую прядь. Седой локон у маленькой девочки? Как такое может быть?.. Под пальцами что-то дрогнуло. Не веря себе, мужчина прижал пальцы к тоненькой шейке. Под кожей слабо, но бился пульс. Невероятно!.. Непостижимо!.. Как ей удалось выжить со вспоротым животом?!

Но это лишь хуже для нее, будет очень больно, но она все равно умрет, с такими ранами не выживают… но может, может…

— Пойдешь за мной, сядешь на коня позади, — сказал он мальчику, бережно поднимая его кузину с земли.

Надо отнести ее в замок, вдруг что-то получится, ведь чудеса случаются… Уж он-то точно это знает.

Мальчишка пошел следом, дергая за розовый подол платья и приговаривая через каждые десять секунд:

— Иля!.. Иль, скажи что-нибудь…

Мужчина плюнул с досады, но одергивать его не стал, девчонке все равно, а пацаненок и так на грани нервного срыва.

— Кто вам дал право транжирить семейное достояние?! — в который раз гневно вопрошала статная женщина, сидевшая за столом.

— Но, мама, эти леса не приносят семье никого дохода, а так они были бы обращены в капитал, — сделал очередную вялую попытку оправдаться старший сын Икторн.

— Я не продала их даже в худшие дни для нашей семьи! Эти леса составляли наследие Лацских задолго до того, как предки вашего приятеля Релесова получили дворянство.

— А причем тут Касьян? — притворно изумился другой сын.

— Широн, актер из тебя паршивый, так что не старайся, — отмахнулась мать. — Думаете, я не знаю, кто вас на это подбил?

Попытка тайком от матери продать восточные леса на кораблестроение провалилась с треском. Что лишний раз доказывало, что осведомители у княгини Лацской не хуже, чем у ее сестры королевы Вифинии.

Ее Светлость, княгиня Нения Лацская, урожденная Церишь, в свои неполные шестьдесят лет выглядела прекрасно: морщины лишь слегка коснулись ее лба и уголков глаз, талии могла позавидовать двадцатилетняя, сила духа и воля били ключом. Она по-прежнему цепко держала в своих руках не только все семейные сбережения, но и своих детей, самой младшей из которых было уже за тридцать.

Вот и сейчас ее детям было высказано все, что она думает о них в целом и об их умственных способностях в частности. Дальше шел монолог о том, что их ожидает, если они хотя бы заикнутся о продаже семейного наследия. Дочь Жанна сидела красная как рак, а сыновья непроизвольно морщились при особенно сочных материнских эпитетах.

При упоминании одной из кар, когда даже у старшего сына заалели уши, раздался стук в дверь:

— Я приказала, не беспокоить меня! — гневный окрик мог отвадить любого визитера, но только не этого.

Дверь открылась.

— Салазин, что случилось?! — испуганно спросила княгиня. Седой дворецкий, проработавший в семье не один десяток лет, скорее позволил бы облить себя дегтем и вывалять в перьях, чем вмешаться в разговор хозяев.

— Ваша Светлость, скорее… — задыхаясь, выдохнул он. Нения побледнела: Салазин не закрыл дверь, не отвесил церемониальный поклон, не извинился за вторжение — все это для него было так же естественно, как дышать. Что может заставить человека забыть, что нужно дышать?! — Госпожа княгиня, беда с младшими господами…

Люди в комнате повскакивали с мест, гоня от себя жуткие мысли о своих детях, и бросились в зал, откуда уже слышались крики.

— Где Йотер?!!.. Что с моим сыном?!!.. — кричала Кора Лацская, тряся Ротана, единственного из четверых, который мог хоть что-то говорить.

Жанна старалась отнять руки невестки от сына, мальчик уже начинал заикаться. После его сбивающегося рассказа стены замка сотрясли новые крики. Кора рвалась к дверям, зовя сына, но муж держал ее крепко, стараясь успокоить.

— Иллия… Йотер, — шептала побелевшими губами Нения и вдруг сорвалась на крик: — Зачем вы пошли в болота?!!.. Ведь вам говорили… вас предупреждали!.. Но может еще не поздно? Курос?!

Начальник стражи кивнул и двинулся к выходу. В тот же миг двери распахнулись, гулко стукнув по стенам, и показался мужчина. На руках у него была Иллия, а рядом, держась за ее подол, шел Йотер.

— Лекарь есть в замке? Срочно его сюда! — зычно крикнул он. — Куда положить девочку?

Люди заметались по залу: Кора вцепилась в сына, кто-то побежал за лекарем, кто-то за нюхательной солью, Нения показывала дорогу в комнату девочки.

Незнакомец положил Иллию на кровать, извлек нож из-за пояса и, разрезав остатки платья, обнажил живот. Служанка упала в обморок, лакея начало рвать.

— Уберите их обоих отсюда! — рявкнула княгиня. — Где Рита?!

В комнату вбежала немолодая, очень высокая женщина, глянула на кровать и побледнела:

— Ваша Светлость, выведите всех отсюда, пожалуйста. Я попытаюсь что-нибудь сделать, — твердым голосом сказала она.

— А что вы собираетесь делать, кишки на место раскладывать? — зло прищурился мужчина.

Еще одна служанка повалилась на пол.

— Лечить и зашивать, — не моргнув глазом, ответила та.

— Идемте, уважаемый, — позвала его княгиня. — Рита лучшая знахарка на всю округу, если не сможет она, не сможет никто.

Они оба спустились вниз, в залу, где уже собралась вся взрослая половина семейства.

— Как Иллия? — спросила Жанна.

Нения лишь покачала головой, боясь сглазить.

— Да что с ней случится?! Ее даже чума не забрала, побрезговала видно! — презрительно сказала высокая худощавая дама, стоявшая у камина. — Все умерли: и отец, и мать, и старший брат, и младшая сестра — а ей хоть бы что, поправилась.

— Икторн, уйми свою жену или я это сделаю, — ледяным тоном сказала княгиня, и с чуть потеплевшими нотками обратилась к незнакомцу: — Кто вы, уважаемый? Сама Создательница послала вас! Наша семья теперь в неоплатном долгу.

— Я — Керль Бессмертный. Боевой маг, магистр первой степени, — спокойно сказал незнакомец, извлекая из-за ворота массивную серебряную подвеску с изображением башни, увитой молниями.

— Бессмертник? — недоверчиво переспросил Широн.

Все семейство уставилось на мага, как монашки на бравого кавалериста. Это имя, а точнее прозвище, гремело по всей Такории и близлежащим странам. Он был известен не только своими выдающимися боевыми и магическими способностями, но и необычайной живучестью. Его травили ядами, перерезали горло, утыкивали ножами и стрелами, но каждый раз он являлся на собственные поминки и устраивал «скорбящим» веселое поминание с летальным исходом.

— Но как вы здесь оказались? — спросил Икторн.

— Преследовал того, кто напал на детей.

— А что это было? — спросила Кора, испуганно жавшаяся к Широну.

— Дамаюн, класс демоноидных.

— Демон? На моих землях?! — задохнулась от ужаса княгиня. — Почему мне не доложили?!

— В гильдию магов Жданска давно приходили жалобы, что в районе Кривого Грота люди систематически пропадают, а селяне ни сном, ни духом. Как оказалось, староста нашел очень «интересный» способ сэкономить на магах, — повествовал Керль, принимая из рук Икторна бокал с вином. — Спаивали случайного приезжего и оставляли в кустах. Тварь его жрала, и пока была сыта, жителей села не трогала, а там и другой проезжий появлялся.

— Как же люди могли такое вытворять?! — ахнула Кора.

— Своя шкура дороже, да и деньги в кармане остаются, — ответил ей муж. — Ты вспомни тех купцов, которые Иллией от упырей откупались.

— Иллия — это ведь та девочка? — маг мотнул головой в сторону лестницы. — Что за упыри?

— О, это еще одна очень интересная история о «везении», — вмешалась опять дама у камина. — Путешествовала наша красавица в компании охраны и гувернантки, всех сожрали упыри, она одна выжила!

— Улиана, закрой рот! — угрожающе выговорила княгиня и даже привстала с кресла.

— А почему нельзя сказать правду? Ей всегда везет! Вокруг нее все умирают, а эта ведьма живет! — продолжала злобно шипеть Улиана.

— Икторн, убери ее отсюда!

— Но, мама?!

— НЕМЕДЛЕННО!!! — терпению хозяйки пришел конец, и она резким движением указала на дверь.

— Так что за история с упырями, — спросил маг, наблюдая, как князь Лацской выволакивает жену из зала.

Нения, поморщившись, потерла виски:

— Еще одна история о человеческой низости, — наконец заговорила она. — Иллия ехала из Старьгорода в «Рог Единорога», наш замок. Ее сопровождали охрана и гувернантка, чтоб ее бесы дра… гхмм… Они попали в место, где недавно работал молодой некромант. Практика не удалась — его самого поднятые убили, а потом стали бродить по округе и нападать на каждого встречного. Для безопасности Иллия и ее люди объединились с торговым обозом… Но это их не спасло. Купцы придумали «отличную» вещь, как выжить самим: подговорили гувернантку, а та, ради спасения своей задницы, на все согласилась. Она опоила чем-то охрану, те заснули, и их выкинули из обозов. Мою же внучку, предварительно ограбив, привязали к верстовому столбу, живую, не одурманенную, чтобы кричала и привлекала внимание…

— Каждый раз, когда я думаю, что знаю о человечестве все самое низкое, оно доказывает, что может быть еще подлее, — устало выдохнул Бессмертник. — Как ей удалось спастись?

— Понятия не имеем, — пожала плечами Жанна. — Она появилась прямо передо мной в саду замка, вся в жутких ранах, вместе с верстовым столбом.

— Просто появилась, из ниоткуда?.. — недоверчиво спросил маг. — Телепортировалась?.. У вашей внучки магические способности?!

Нения подняла на него глаза, в которых, как показалось магу, мелькнул испуг:

— Мы не делаем из этого секрета: что есть, то есть. Потому и надеемся, что это ее спасет.

— Присутствие магии в человеке не помогает лечить раны, — покачал тот головой, потом задумался и добавил: — Ну, в большинстве случаев.

— Видели бы вы Иллию в тот раз… — вступил в диалог граф Беложский — муж Жанны. — Я — человек военный и ран повидал много и могу точно заявить: обычный человек остался бы калекой. У нее правая рука держалась, практически, на сухожилиях!

— Савий! — торопливо одернула Жанна мужа, видя, что мать опять напряглась.

Керль замер, сраженный внезапной догадкой, а потом быстрым шагом направился к лестнице наверх.

— Стойте! Все не так, как вы думаете! — донесся ему вслед окрик Нении.

Мужчина подошел к двери, за которой была девочка, и постучал:

— Я еще не закончила, — донеслось оттуда.

— Мне нужно войти.

— Пока нельзя.

— Но мне очень нужно.

— Нет.

Маг резко выругался, сделал пасс рукой, и дверь осыпалась мелкими щепками.

Рита сидела на кушетке, просто сидела. Он перевел взгляд на кровать и застыл.

Тело девочки дергалось в конвульсиях, как будто кто-то тянул за невидимые ниточки. Бессмертник знал эти симптомы, но не мог поверить, что и женский организм на такое способен.

— Что вы себе позволяете, магистр? — прозвучал за спиной ледяной голос княгини.

Не обратив внимания, он опять достал нож и вспорол только что наложенную повязку.

— Прекратите!!! — это уже закричала Рита.

Керль замер, не веря своим глазам. Рана затянулась тонкой полупрозрачной кожицей, под которой что-то шевелилось и бурлило, как вода в котелке.

— Оставьте ее, она — не монстр! Просто особенная… — слезно запричитала Рита, пытаясь оттащить его за руку от кровати. — Она — не «порождение тьмы», не слушайте княгиню Улиану! Она — человек!.. Очень добрый, отзывчивый, благородный человечек! Она… она — магичка, но немного иная, она…

— Жаль, как же жаль! — с непонятной досадой проговорил Керль, но с места не тронулся.

— Чего жаль, что моя внучка не умрет, а поправится?! — послышалась уже знакомое магу ледяное шипение.

— Жаль, что внучка, а не внук, — с грустной усмешкой пояснил маг. — Не бинтуйте ее, это только мешает. Когда первая, бурная, стадия закончится, сделайте холодный компресс, давайте больше мяса и жидкий суп, но не кормите плотно, и пусть меньше спит, а больше ходит, но без резких движений. Мышцы должны усиленно работать при заживлении, а то атрофируются, потом трудно будет привести их в норму.

— От-ткуда в-вы з-знаете? — заикаясь от волнения спросила Рита, а Нения подошла и села рядом с внучкой, взирая на мага с удивлением и надеждой.

— Практика, — с усмешкой ответил он, непроизвольно потирая шрам над левой бровью.

— Вы уже уезжаете? — тихий мелодичный голос отвлек его от сборов.

В дверях конюшни стояла маленькая нимфа. Золотоволосая, с огромными, в поллица, васильковыми глазами, в воздушном розовом пеньюаре и домашних тапочках с помпончиками.

Как полуэльф, Керль достаточно видел Перворожденных и справедливо полагал их самой красивой расой. Но, глядя на девчушку перед ним, он недоумевал, как подобное совершенство могло родиться у людей.

— Мне пора, юная госпожа. Я уже и так на пять дней задержался, — ответил наконец он.

— А куда вы поедете?

— В Старьгород.

— А в Академию магов-воинов вы поедете?

— В этот раз нет. А почему вы спрашиваете?

— Да так, просто, — засмущалась девочка. — А вам нравилось там учиться?

— Очень, — честно ответил тот.

— А было не слишком тяжело?

— Когда как, но пацанята — народ выносливый, все перетерпят.

— Пацанята?.. А девочки?

— А девочек в Академию не принимают, только мальчишки учатся.

— А что, это запрещено законом? — продолжала допытываться «нимфа».

Керль задумался, а потом рассмеялся:

— Если подумать, то ни в одном укладе Академии про запрет на девочек не говорится, но директора Оллиса удар хватит, если к нему приведут ученицу! — Маг вдруг нахмурился: — Если вы пытаетесь пристроить свои способности, госпожа, то вам — к оракулам, им нужны провидицы, или к знахарям, целительницы тоже в почете. А в Академию вас не возьмут, и не надейтесь.

Лицо девочки преобразилось до неузнаваемости: взгляд стал колким, брови упрямо сдвинулись, губы растянулись в насмешливую ухмылку. У Керля сжалось сердце в дурном предчувствии.

— Не возьму-у-ут? — потянула девчонка. — Ну, это мы еще посмотрим!

Нежная нимфа превратилась в ехидную особу, абсолютно уверенную в своей силе и непобедимости.