"Арпонис" - читать интересную книгу автора (Таланов Дмитрий Валерьевич)

8

Второй день пребывания на «Красной Реке» подходил к концу. Сашка только что чудом избежал столкновения с пронесшимся мимо лыжником, понимая, что начал уставать. Погода портилась. С обеда, не переставая, сыпал мягкий снежок, покрывая укатанные трассы пушистым ковром, и лыжи по нему скользили не так хорошо, как раньше.

Зато вчера погода не подкачала. Они приехали поздно ночью, поэтому, как только их развели по комнатам, ребята легли спать. А на следующее утро, едва открыв глаза, Сашка с удивлением увидел Андрея, собравшегося куда-то ни свет ни заря.

— Пойду погляжу, чего тут и как, — сказал Андрей, натягивая куртку. Он выскочил за дверь, а Сашка, умывшись и надев спортивный костюм, вышел на деревянный балкон, нависавший над заснеженной дорогой и обходивший дом по периметру.

Всё было так, как описывал им Андрей. Курорт раскинулся в долине между двумя хребтами гор, поросших лесом. Вдали виднелась река, сжатая крутыми склонами. На них, похоже, и располагались те самые «черные» горнолыжные трассы. Другие, попроще, были разбиты на пологих склонах. Наверх к трассам вели подъемники.

Прямо перед глазами Сашки, в каких-нибудь двадцати-тридцати метрах, находился один из таких подъемников. Чуть дальше за ним виднелись разбросанные среди соснового леса двухэтажные коттеджи и административный корпус. Именно оттуда появился Андрей, держа в одной руке огромный бутерброд, а в другой — картонный стаканчик.

Сладко зевнув от обилия пахнущего хвоей свежего воздуха и поеживаясь от легкого морозца, Сашка крикнул ему:

— Где ты это раздобыл?

— В столовой, где еще! — Андрей махнул рукой, не заметив, как выплеснул в сугроб половину содержимого стакана. — Красиво? — спросил он, прищелкнув языком.

Успев замерзнуть, Сашка еще раз с шумом втянул воздух:

— Не то слово!

Влетев в комнату, Андрей поделился с ним бутербродом и остатками чая. Заглотив бутерброд, Сашка спросил:

— А что, столовая уже открыта?

— Столовая — нет, а работники на местах, — довольно улыбаясь, проговорил раскрасневшийся с мороза Андрей. — Так что я зашел со служебного входа и попросил. Что им, жалко, что ли?

— А когда завтрак намечается?

— Я столкнулся внизу с Пал Палычем, — стягивая с себя куртку, сообщил Андрей, — он пошел девчонок будить. Говорит, чтоб собрались через полчаса напротив административного корпуса, куда нас привезли ночью.

В дверь стукнули и сразу же распахнули. На пороге стоял Мишка Сыромятников, крепкий круглоголовый мальчишка из параллельного класса.

— Быстро все вниз! На завтрак пора! — выпалил он и исчез. Было слышно, как он громко стучит в дверь соседней комнаты, повторяя то же самое.

— Ты же сказал, через полчаса? — удивился Сашка.

— Так я его видел, когда шел в столовую, — ответил Андрей, снова надевая куртку.

В столовой для них приготовили длинный стол, уже накрытый к завтраку. Галдя, ребята расселись кто куда. Андрей плюхнулся на стул рядом с Сашкой и приветливо помахал Маше, сидевшей чуть в стороне.

На дальнем конце стола старшеклассник Генка тихо спорил о чем-то с Пал Палычем, выглядевшим не очень весело. Генка также не блистал весельем, но было видно, что он упрямо пытается настоять на своем.

Откусывая здоровенный кусок сосиски, Андрей промычал довольно:

— Вкусно! Интересно, что будет на обед?

Он успел еще допить второй стакан с клюквенным морсом, когда все стали выбираться из-за стола.

Дождавшись, пока вся группа собралась у пункта проката, Пал Палыч оглядел их и громко спросил:

— Есть среди вас кто-нибудь, не умеющий стоять на лыжах или сноуборде? Если таковые найдутся, убедительно прошу для начала воспользоваться небольшим уроком, который Геннадий, как человек с серьезным опытом, любезно согласился нам преподать.

Генка стоял с кислым видом, держа в руке шлем. Сашка заметил, как Мишка Сыромятников хотел было что-то сказать, но промолчал. Остальные тоже промолчали. Убедившись, что желающих брать уроки нет, Генка расцвел и постарался как можно быстрее скрыться из виду, направившись к подъемнику одной из «черных» трасс. Все с уважением проводили его взглядом.

Затем Пал Палыч прочитал им краткую лекцию.

— Напоминаю, — строго начал он, — лыжи и сноуборд — скоростные виды спорта! Снег скользкий, канты острые, горы высокие, а люди хрупкие. Каждого второго недоучившегося умника, возомнившего себя асом, отвозят в больницу со сломанной ногой, пробитой головой и другими травмами. А на соседней койке чаще всего оказываются невольные свидетели его крушения. Поэтому, — повысил он голос, — предупреждаю заранее! У всех, кто будет финтить на спусках, мешая другим безопасно кататься, я безжалостно отниму пропуск на подъемники и отправлю вниз прохлаждаться пешком среди елочек. Особенно это касается тех, кто считает, что умеет кататься на сноуборде.

Пал Палыч сурово посмотрел на стоявших вокруг ребят с досками в руках. Среди них была Маша. Лицо ее блестело в лучах яркого солнца. Поймав Сашкин взгляд, она молча достала из кармана маленький тюбик крема.

— Это еще зачем? — удивился Сашка.

— Вот спасибо! — Андрей перехватил тюбик. — Знаем мы это ласковое солнышко, — сказал он, быстро намазывая себе лицо, — тут облезет, там отмерзнет.

— Не заезжайте под запрещающие знаки! — продолжал вещать Пал Палыч. — За ними возможен сход лавин и прочие мало совместимые с жизнью обстоятельства.

Следуя примеру друга, Сашка тоже намазал себе лицо и вернул тюбик Маше, продолжая слушать учителя, который уже почти закончил свою речь, завершив ее словами: «С подъемника не прыгать! Имейте в виду — выжившие будут наказаны!».

Как Мишка ни пытался скрыть, что стоит на горных лыжах первый раз в жизни, это стало очевидно, когда он пристегнул их и неуклюже заскользил по склону, растопырив руки и недоуменно оглядываясь назад. Пал Палыч поймал его за воротник.

— Пошли-ка для начала на детскую горку, — сказал он, помогая ему развернуться. — Там пока поучишься, потом сюда придешь.

Мишка покраснел как рак, но безропотно двинулся за учителем. Наблюдавший всё это Андрей перевел взгляд на друзей, с них — на раскинувшуюся далеко внизу долину и с выражением произнес:

Ты стоишь одна, неприступная, Ты суровая, ты могучая, Приголубь ты нас, гора-матушка, Будь добра ты к нам, дитям человеческим!

— Звучит как заклинание, — затягивая крепления на доске, прокомментировала Маша. — Твое?

— Не мое, — ответил Андрей. — Но в память врезалось.

Он оглянулся на друзей, улыбнулся во весь рот и с силой толкнулся палками.

— Поехали! — заорал он, набирая скорость. Маша с Сашкой рванули за ним.

Эта трасса показалась Андрею легкой, и он уговорил их попробовать спуск посложнее. Маша спустилась там без проблем. Но Сашка, навернувшись и едва успев отползти в сторону от летящих на него других лыжников, вернулся на трассу, с которой начинал.

Вспомнив богатый опыт сохранения равновесия на велосипеде, он несколько раз спустился с горы, приучая себя к маневрам на грани падения, а потом снова присоединился к друзьям. Однако к обеду сил уже, казалось, не осталось.

— Пока я в состоянии взобраться на подъемник, — бормотал Андрей, дрожащими от голода и усталости руками накладывая себе полную тарелку, — с трассы не уйду!

Он столько себе навалил, что даже Сашка, знакомый с его аппетитом, скептически сощурился.

— По-моему, ты переоцениваешь свои силы, — улыбаясь, заметил он.

— Горы любят сильных, а сильные любят пожрать, — категорично заявил Андрей, чуть не с носом погружаясь в стоявший перед ним бефстроганов.

От вернувшегося позже всех Генки валил пар. Глаза его продолжали смотреть в одну точку, словно он всё еще летел по склону, где любая ошибка грозила неизбежной травмой.

Пал Палыч озабоченно оглядывал стол, проверяя, все ли на месте.

Мишка Сыромятников размахивал руками и громогласно делился своими успехами — он научился уверенно съезжать по «зеленой» трассе и собирался перейти на более сложную. Ссадины на его лице ярко свидетельствовали о предпринятых им усилиях.

Маша жаловалась на качество доски, износившейся слишком быстро и больше не позволявшей развивать ту скорость, что раньше.

После обеда все, за исключением Генки, отправившегося переодеться в сухое, снова направились к подъемникам.

Искрящийся снег слепил глаза. Андрей с Машей немедленно нацепили солнцезащитные очки, Сашка вынужден был щуриться — у него очков не было. Он забыл взять их в прокате, а возвращаться за ними специально ему было лень.

Вторая половина дня прошла в оттачивании мастерства и в исследовании еще более сложных склонов, на которые непрерывно подбивал их Андрей.

— Горнолыжник должен быть туп и бесстрашен! — гордо заявил он, сопровождая их к началу одного из таких склонов.

— Да здесь впору спускаться пешком! — поглядев вниз, выдавил из себя Сашка. — Вы как хотите, я тут не поеду, я еще жить хочу!

Маша тоже не решилась спуститься, и они, обнаружив менее опасную трассу, с удовольствием съехали по ней. Внизу у подъемника их уже ожидал Андрей со свежей ссадиной на правой щеке.

— Как прошел спуск, тупой и бесстрашный горнолыжник? — ехидно поинтересовалась Маша, устраиваясь на подъемнике именно с правой стороны и разглядывая его лицо в упор.

— Шрамы украшают мужчину, — не растерялся Андрей. — Помаялся я на нем, конечно, но доехал! Как птица!

— Ну-ну, — бросил Сашка. — Слететь по склону птицей и застрять клювом в дереве не боишься?

— Скучный ты человек, — сказал Андрей безапелляционно. — Зря Николай Алексеевич подозревает в тебе ненормального.

— Когда он говорил такое? — заинтересовалась Маша.

— Было дело по окончании последней Сашкиной контрольной. Ты позорно бежала тогда, а я как верный друг охранял дверь, за которой Сашка потел над задачами.

— А, вот когда! — вспомнила Маша. — И что, получив Сашкины решения, Интеграл заподозрил его в сумасшествии?

— Именно, — гордо произнес Андрей. — Он сказал, что его решениям свойственна здоровая сумасшедшинка. То есть, иными словами, Сашка у нас чокнутый. Но последнее его решение — с этим самым спуском — меня в нем разочаровало!

Маша хихикнула, Сашка лишь ухмыльнулся.

Достигнув вершины, ребята спрыгнули с подъемника и направились к ранее облюбованному ими спуску. Сашка покосился на катившегося рядом Андрея.

— По-моему, ты склоном ошибся, твой будет во-он тот! С которого ты в прошлый раз съезжал.

— Не будем искушать местных богов, — скромно заметил Андрей. — Остаюсь с вами, как бы это меня ни огорчало.

И они понеслись вниз. И потом еще много раз. Затем Маша уехала осваивать прыжки с бугров, а Сашка съехал-таки с того склона, где поцарапался Андрей. Сам же Андрей решился наконец попробовать могулы, но отбил на них копчик и чуть не потерял обе лыжи.

Потом они пили чай с бутербродами и опять катались, и учили присоединившегося к ним Мишку Сыромятникова поворотам и торможению. А потом стало быстро темнеть, на трассах зажглись фонари, и это было особенно красиво — спускаться по сверкающему снегу, освещенному светом только этих фонарей.

Потом кто-то стащил из кафе на вершине подносы, и все с визгом и хохотом совершили на них свой последний за день спуск, за что получили выволочку от Пал Палыча.

Когда вконец взмокшие и уставшие ребята гурьбой ввалились в коттедж, Пал Палыч уже ждал их, скомандовав отнести вещи в сушилку тем, кто хочет продолжать кататься завтра. Андрей после завалился в сауну, Сашка отправился в бассейн. А потом было много еще всего — и обильный ужин, и дискотека, и барбекю на костре под звездами. И только потом те, кто выдержал это, отправились спать.

А утром всё началось сначала. Однако после обеда накопившаяся усталость дала себя знать. Поэтому около трех часов дня Сашка решил проехаться еще пару раз, а затем пойти поплавать в бассейне. К тому же вчерашний день, проведенный без очков на ярком солнце, привел к тому, что у него перед глазами время от времени пробегали маленькие черные пятнышки, что начинало его раздражать.

Вот и сейчас, летя в очередной раз с горы, он краем глаза приметил одно такое пятнышко, надоедливо мелькавшее среди деревьев. Оно отвлекло его внимание буквально на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы неизвестно откуда выруливший Мишка Сыромятников едва не столкнулся с Сашкой, мгновенно потеряв равновесие и покатившись ему под ноги.

Сашка настолько перепугался, что время для него почти остановилось. Носки его лыж должны были угодить в середину Мишкиной спины. Почти упав боком на трассу, Сашка заложил дикий, немыслимый вираж, пытаясь во что бы то ни стало избежать столкновения.

Это ему удалось — упавший Мишка остался позади живой и невредимый. А Сашка не то что не упал — он даже умудрился сохранить равновесие и летел теперь поперек трассы к ее ограждению, судорожно соображая, куда бы свернуть.

Он заметил в ограждении дыру, ведущую на просеку, дыру узкую и явно используемую для каких-то местных целей, очевидно, не предназначенную для того, чтобы сквозь нее пролетали на дикой скорости разные новички. Но выбора у Сашки не было — еще раз валиться на трассу ему не хотелось.

Чудом не зацепившись за края, он на всем ходу проскочил в дыру и полетел по просеке, прорубленной в сросшихся от старости седых елях. Видневшиеся тут и там следы снегоходов покрывал рыхлый снег. Сашка уже хотел повернуть назад, когда заметил впереди себя нечто, заставившее его пригнуться и толкнуться сильнее палками.

В нескольких шагах от просеки, мелькая среди деревьев, по глубокому снегу бежала собака. Сашка готов был поклясться, что это была та самая собака. Один раз он с ней уже встречался, но, будучи сильно испуган, не рассмотрел как следует. И сейчас он решил воспользоваться представившейся возможностью.

Огромный пес удалялся, так что Сашка приналег на палки. Мягкий снег не позволял быстро развить скорость, но уклон у дороги был, и уклон неплохой. А значит, оставался шанс догнать животное — ведь не может же оно бежать быстрее лыжника на склоне!

Однако имелась одна проблема — чем выше становилась скорость, тем тяжелее было одновременно следить и за собакой, и за дорогой. Сашка уже ощутил пару раз жесткий щелчок ветки по левой палке, свидетельствующий, что он слишком близко подошел к обочине. Опять мелькнула мысль, не повернуть ли назад, но любопытство всё же победило.

«Лапы тяжелые, точно как на том слепке», — думал Сашка, следя за размеренным бегом животного, с видимой легкостью преодолевавшего кусты и снежные завалы на своем пути. «Бугристая голова… шеи практически нет… уши, как у медведя», — продолжал наблюдать он, не обращая внимания на растущую скорость.

А ветер уже выл в ушах. Деревья стремительно пролетали мимо, шуршание снега под лыжами сменилось свистом. И снова Сашка не заметил помехи — только лыжная палка, рванувшись назад, задрожала от столкновения с очередной веткой.

Впереди показался поворот, который он чуть не прозевал, пролетев неприятно близко от стены деревьев. Но в последнюю секунду, вспомнив, чему его учили, выжал лыжу, выпрямляя дрожащее от напряжения колено, фиксируя угол резания, Сашка всё-таки прошел поворот, подняв за собой фонтан снежной пыли. Испугавшись не на шутку, он понял, что слишком многим рискует.

И тут собака вдруг выскочила перед ним на дорогу. Сашка сначала обрадовался, что его внимание не будет теперь раздваиваться. Но прямо перед собакой, за поворотом, он увидел лежавшее на дороге дерево. Старая ель, упавшая кроной на просеку, ощетинилась сухими и острыми, как копья, ветками, закаменевшими на холоде, которые, казалось, поджидали Сашку.

Скорость была такая, что на раздумья не было времени — требовалось, рискуя поломать ноги, уходить в сторону, в кусты, в целину. Словно почуяв его замешательство, собака оглянулась на бегу, пронзив Сашку взглядом огненных глаз, и прыгнула, ломая телом ветки, вырывая их с корнем, срезая когтями лап, словно ножом.

Сашка даже не понял, что произошло. Он только увидел мгновенно возникший перед ним в кроне дерева огромный проем да успел заметить перед самой елью небольшой бугор, дававший хоть какую-то возможность для прыжка. У него не оставалось времени испугаться.

Толчок! Сашка вложил в него всё. Толчок пронес его сквозь дыру в кроне и только пара веток хлестнула по ногам. Уже в воздухе Сашка услышал крик, но удержался от желания оглянуться, ощутив через секунду удар приземления, неумело тормозя на узкой полосе дороги.

Его снесло к обочине, где он вспахал целину, запутался в кустах и уже безопасно упал на бок в снег. Лыжи мешали повернуться, тогда Сашка вывернул, сколько мог, голову — собака исчезла, будто провалилась сквозь землю. А сверху, практически на него, уже летел Андрей.

Сашка заметил, как неловко подвернулась при приземлении его нога и как, мгновенно потеряв от боли контроль, Андрей дернулся. Его бросило в сторону через обочину, прокатило кубарем, и, потеряв лыжи по пути, он замер в нескольких метрах от обалдевшего Сашки.

Когда осели последние снежинки, Сашка поднялся, отстегнул лыжи и, увязая в глубоком снегу, добрался до неподвижно лежавшего Андрея. На его запорошенном лице пламенела глубокая царапина. Сашка опустился на корточки и хриплым голосом позвал:

— Андрюха, ты как? Можешь встать?

— Ногу потянул, — шипя от боли, отозвался тот, скрючившись в снегу и вцепившись в левую лодыжку. — Больно, черт!

— Как ты умудрился в этих колодках? — испытав невероятное облегчение от звука его голоса, удивился Сашка. Он склонился над Андреем, заметив, что два верхних замка на его ботинке расстегнуты. — Ты сейчас их расстегнул? — озадаченно спросил он.

— Нет, — произнес Андрей сквозь зубы. — Когда летел через дерево, сдернуло ветками.

— Я продирался через те же ветки, у меня все замки закрыты, — резонно заметил Сашка. — Регулировать надо нормально, а не быстрей-быстрей, — сердито добавил он.

Андрей молчал, отдуваясь; видимо, первая волна боли уже схлынула. Сашка осторожно дотронулся до него, ощупывая ногу.

— Так больно? — ворчливо спросил он.

Андрей покачал головой.

— А так? — Сашка легонько стукнул его по голени.

— Терпимо, — чуть скривившись, ответил Андрей. — Практически не больно.

— Тогда это не перелом, — произнес Сашка облегченно.

— Откуда знаешь?

— У меня мать медсестра, забыл? Короче, так: напихай в ботинок снегу сколько можешь и снова его застегни. Только туго!

Оживший Андрей стал запихивать в ботинок снег, а Сашка уставился вдруг ему за спину.

— Что? — заволновался Андрей, пытаясь обернуться. — Что там?

Сашка расплылся в улыбке.

— Маша на выручку спешит, — сообщил он, наблюдая за темной фигурой, уверенно взрезавшей доской целину.

Огибая кусты, Маша подлетела к ним и затормозила. Вытирая с румяного лица тающий снег, она перебежала глазами с одного на другого, потом остановила взгляд на вытянутой ноге Андрея.



— Что стряслось? — быстро спросила она, отстегивая доску и направляясь к ним. — Хорошо, что я заметила, как ты сорвался в просеку! — Отрывисто дыша, Маша зашагала по глубокому снегу к неловко клонившемуся набок Андрею. — Ребята, что произошло?

— Андрей лодыжку растянул, — успокоил ее Сашка.

— А не сломал? — присаживаясь рядом, обеспокоенно спросила Маша.

— Вроде нет, — пробурчал Андрей, затягивая замки ботинка.

Он покрутил ногой туда-сюда, согнул ее в колене и пожал плечами.

— Холодно и мокро. Но больше не больно, — сообщил он внимательно наблюдавшим за ним друзьям.

Сняв перчатки и поправив выбившиеся из-под шапочки волосы, Маша облегченно вздохнула.

— Чего тебя понесло сюда? — требовательно спросила она.

— Это ты у него интересуйся, — кивнул Андрей в сторону Сашки. — Я ломанулся за ним, думал, случилось чего. Такой вираж, какой он заложил, я видел только в фильмах про Джеймса Бонда.

— А Мишку кто сбил? — не успокаивалась Маша.

— Он сам упал, — сказал Сашка. — Практически мне под ноги. Делать было нечего, я и свернул.

— А дальше? — продолжала выспрашивать Маша. — Как ты умудрился ногу подвернуть? — она опять повернулась к Андрею.

— А дальше нам встретилось дерево! — выпалил Андрей, потеряв терпение. — И теперь мы сидим тут по уши в снегу, выслушивая твои бесконечные вопросы. Может, хватит, а?

Он возмущенно посмотрел на Машу, которая не обратила на его раздражение внимания.

— Видела я это дерево, — спокойно сказала она. — Я объехала его стороной.

— А бугор перед ним ты видела? — не глядя на нее, как бы между прочим спросил Сашка.

— Видела, и что? — не поняла Маша вопрос.

Ребята замолчали. Сашка старательно смотрел в сторону, Андрей ткнулся носом в ботинок. Маша растерянно глядела на них круглыми глазами, и тут до нее дошло.

— Вы что, прыгнули там? — тихо спросила она. — Прыгнули, да?

Прикусив нижнюю губу, она тяжело задышала. Сашка вынужденно кивнул.

— Парни, вы совсем спятили! — Маша вскочила на ноги. — Вы же могли там остаться! Вас могло проткнуть теми ветками!

— Не проткнуло же, — подал голос Андрей.

— Ну, знаете! — размахивая руками, возмутилась Маша. — Скажите спасибо, Пал Палыч не видел! Уж он бы вас вздул! Тормозить было надо или уходить в целину, спортсмены-недоучки!

Дальше ребята узнали, что они полные дураки, что они ничего не понимают и вообще ведут себя как маленькие дети. Маша кипятилась бы и дальше, но Сашка ее прервал.

— Это я виноват, — сказал он. — Если бы я не погнался за собакой, мы бы не налетели на это дерево.

Андрей чуть не подпрыгнул в своем сугробе.

— За какой собакой? За той собакой?!

— За той самой, — признался Сашка. — На этот раз я ее лучше разглядел. Псина, каких так просто не встретишь. Там, — Сашка кивнул в сторону, — должны остаться ее следы.

Андрей чуть побледнел.

— Ты погнался за ней? — недоверчиво спросил он.

Сашка утвердительно кивнул:

— Надо же было рассмотреть ее как следует.

— И как? Такая же, как в книге? — уже спокойней уточнил Андрей.

— Мне показалось, точно как на рисунке. Да, и знаете что? — обратился Сашка к друзьям, открывшим от удивления рты. — Эта псина прыгнула через дерево прямо передо мной и своим телом обломала столько ветвей, что, возможно, только это нас и спасло.

Он покосился на Машу, которая, сразу растеряв свое возмущение, со значением сказала:

— Опять это животное и опять рядом с вами. Ребята, вам не кажется это странным?

— Ты не представляешь, насколько странным мне это кажется, — размеренно произнес Андрей. — Да и вообще как подумаю что она тут где-то поблизости…

— Брось! — расцвел Сашка и хлопнул Андрея по плечу. — С ее помощью или без, но мы живы и здоровы. А собачка вполне обаятельная, только клыки ее немного портят.

— А может, то был сенбернар? — участливо спросила Маша, видя, что упоминание собаки из книги не добавляет Андрею бодрости. — Они должны быть у местных спасателей. В горах и на снегу эти лучше других.

— Сенбернары — крупные собаки, обитающие в Швейцарских Альпах, — сказал Сашка, будто читая справочник. — Ищут в снегу пропавших горнолыжников, тем и живут.

Маша фыркнула, Андрей криво улыбнулся.

— Шутник, — сказал он. — С чего настроение вдруг веселое?

— Страшно потому что было, — ответил Сашка. — Не там, перед деревом, а когда уже приземлился. Задним числом испугался.

Андрей попытался встать на ноги, пользуясь лыжной палкой как упором.

— А сейчас не страшно? — прокряхтел он. — Как будем добираться?

— Сейчас не страшно, — помогая ему подняться, сказал Сашка. — Сейчас это просто физическая задача, как бренное тело с одной ногой переместить на расстояние посредством двух других полноценных тел. Ни бешеной скорости в условиях задачи, ни гравитации.

Андрей попробовал опереться на больную ногу, но только охнул и снова завалился в сугроб.

— Гравитация всё таки присутствует, — простонал он, ворочаясь в снегу как раненая ворона на обочине. — Настолько, что нам не помешал бы антиграв!

Сашка критически посмотрел на него и переглянулся с Машей.

— М-да, финт не удался… Ладно, ты пока лежи, а мы волокушу из лыж соорудим.

— Лучше посадим его на мою доску, — предложила Маша. — Ты в своих ботинках не уйдешь далеко.

— А ты уйдешь? — недоверчиво спросил ее Сашка.

— У меня ботинки не жесткие.

— Ах, да! Ты же не мученица этих колодок, я совсем забыл.

— Это главная причина, почему я переключилась на сноуборд. В горнолыжных ботинках можно только кататься или сидеть. — Маша принялась помогать Андрею, который всё еще пытался сесть в сугробе.

— А куда вы намереваетесь меня тащить? — с интересом спросил он.

— Эта просека, будь она неладна, куда-нибудь да выведет, — с оптимизмом заметил Сашка, вытаскивая Машин сноуборд из снега.

— А не замерзнем по дороге? — спросила Маша, которой удалось наконец усадить Андрея более-менее прямо, после чего тот сам переполз на доску.

— Не думаю, — прокряхтел Андрей. — Теплеет на глазах. Смотри, какие хлопья повалили! Если я не примерзну задом к этой штуке, на которой сижу, или не занесет дорогу.

Снег в самом деле усилился. В подступавших сумерках тяжелые, падающие вертикально вниз хлопья вызывали ощущение нереальности окружающего мира. Сашка протянул Андрею одну из своих палок, Маша уперлась ему сзади в спину, и процессия тронулась.