"Арпонис" - читать интересную книгу автора (Таланов Дмитрий Валерьевич)

7

Однако после Нового года количество уроков в расписании увеличилось настолько, что у ребят не осталось времени ни на что, кроме учебы.

В первый учебный день после каникул им было объявлено, что школьный совет решил поощрить лучших учеников двухдневной поездкой на горнолыжный курорт «Красная Река» с бесплатным проживанием, питанием, прокатом снаряжения и неограниченным использованием подъемников.

Предполагалось, что поездка состоится в мартовские каникулы, но только для тех, чей средний балл превышает определенный уровень. Услышав какой, Сашка лишь крякнул, поняв, что ему ничего не светит. На пути в класс он столкнулся с Андреем, который горячо обсуждал новость с Машей.

— Вот это да! — ликовал Андрей. — На «Красной Реке» тренируются члены Олимпийской сборной. Там целых три «черных» спуска!

— Не думаю, что туда пускают таких, как ты, — авторитетно заявила Маша. — Я в прошлые каникулы чуть не переломала ноги на обычном. К тому же на спусках высокой сложности требуют шлем — у тебя есть такой?

— Нету, ну и что? — отмахнулся Андрей. — Подумаешь! Зато там не только спуски, там и парапланы есть, и плавательный бассейн! Кругом лес и коттеджи огромные! А внутри имеется камин — я был с родителями там несколько раз. И дискотека… Вот интересно, куда нас поселят?

— А ты уверен, что вообще туда попадаешь? — иронически спросил его Сашка. — Ты слышал, что для этого требуется?

— Вполне реализуемо, — заметила Маша.

— Я тоже так думаю, — поддержал ее Андрей. — В крайнем случае, ты подтянешь меня по физике, я тебя по математике. Делов-то!

По лицу Андрея было видно, что мысленно он уже вовсю развлекается на «Красной Реке».

— Можно подумать, по остальным предметам у меня всё в шоколаде, — произнес Сашка скептически. — Как и у тебя. У нас грехов столько, что одной четвертью средний балл не выправить. Только у Маши нет проблем… Кстати, а куда она делась? — удивился Сашка, заметив ее внезапное исчезновение.

— Да вон она! — показал Андрей. Маша возвращалась к ним от группы учителей, пробивая дорогу сквозь толпу школьников.

— Парни, всё нормально, я всё выяснила, — выпалила она на одном дыхании. — Они хотят провести эксперимент!

— Привезти нас вместо «Красной Реки» на Воробьевы горы и посмотреть, как будем реагировать? — спросил Андрей.

— Вот балбес, — парировала Маша. — Нет, их интересует скрытый потенциал, и они даже нашли финансирование под эту затею. Средний балл будет рассчитываться по результатам этой четверти, во как!

Сашка с Андреем переглянулись.

— Круто! — обрадовался Андрей. — Меньше горбатиться за тот же результат.

— То есть нам отпускают грехи, — задумчиво подытожил Сашка. — Чтобы с «низкого старта» мы показали всё, на что в действительности способны. Хитро задумано! Что ж, это меняет дело.

— Надо понимать, ты в игре? — глянула Маша на него.

— Естественно! — улыбнулся Сашка довольно. — Нам бросают вызов, мы просто обязаны поднять перчатку. Тем более что и приз неплох. Сколько стоит в «Красной Реке» дневной абонемент на подъемники? — спросил он Андрея.

— Тебе точно не по карману, — съязвил тот, радуясь, что Сашка изменил отношение к задуманному. — А ты умеешь кататься?

— На доске не умею, — сказал Сашка, — да и на лыжах скромно. Уж на «черные» спуски точно не полезу, — усмехнулся он.

— Ладно тебе, — смутился Андрей. — Я сам не собирался. Видел я их — жуть. Там рядом полоса с могулами, так на моих глазах одного самоуверенного стало так кувыркать по кочкам!

— А что такое могулы? — заинтересовалась Маша.

— Ямы такие на склоне, вверх-вниз, — объяснил Андрей. — Лыжи и ноги хорошо ломать. Приедем — покажу.

Январь незаметно перешел в февраль. Приближался март, а с ним и контрольные работы по основным предметам. Теперь каждый вечер был занят выполнением домашних заданий. Плюс к этому Татьяна Ивановна задала прочитать «Мертвые души» Гоголя, грозя сочинением в конце четверти.

При одном взгляде на выданную ему в библиотеке книгу Сашке стало плохо. Прочитать и написать подробное сочинение по книге в столько страниц — будто ничем другим нельзя заняться!

Тетя Зина у них больше не появлялась. Мама с тревогой пыталась несколько раз завести разговор про раковину и рисунок, но Сашка, памятуя ее реакцию, только отшучивался. А тут навалило учебы, у Сашки не осталось свободного времени, и она расслабилась.

— Ну и четверть! — как-то пожаловался Андрей на лабораторной по химии. — Умереть, не встать! Мои мозги отказываются воспринимать новую информацию. Вот скажи мне, — повернулся он к Сашке, который смешивал рядом реактивы в колбе, — зачем знать все эти реакции и формулы, если в жизни ни одна не пригодится? Ну разве что H₂O…

— Тебе помочь? — проигнорировав вопрос, только и сказал Сашка, искоса наблюдая, как Андрей неловко отмеряет на весах требуемое количество реагента.

— Предпочитаю сам, — отказался тот. — Может, лучше пойму и хоть что-нибудь запомню.

Сашка был мрачен. Вчера он завалил внеплановую контрольную, которую устроил им Интеграл. Накануне Сашка оставался в школе помочь Батону доделать учебное пособие и не повторил раздела, который они только что прошли. А задачи оказались именно из него.

В самом начале урока, раздавая задания, Интеграл заметил, как Игорь с Костиком режутся на заднем ряду в «крестики-нолики», и выдал поучительную тираду. Печально глядя на них с высоты своего роста, с невыразимой грустью в голосе он негромко, но четко произнес:

— Если вместо изучения математики вы будете играть в «крестики-нолики», то очень скоро покинете эту школу и вам придется продолжить обучение в школе крестиков-ноликов. Оттуда вы перейдете в институт крестиков-ноликов. А потом вся ваша жизнь станет ноликом, в конце которой будет крестик.

Продолжая методично раздавать листки с заданиями, он пошел дальше, не обращая внимания на раздавшийся в классе хохот, что-то злобно прошипевшего вслед Игоря и ставшую унылой физиономию Костика.

На Сашку стали нападать приступы тоски, он хронически ничего не успевал. Время, казалось, ускользало сквозь пальцы. А с наступлением марта атмосфера в школе стала совсем напряженной.

Игорю с Костиком, кроме физкультуры, рассчитывать было не на что, потому они особо не напрягались. Зато они не упускали возможности поиздеваться над теми, кто надеялся попасть в число счастливчиков. Заметив как-то, что Андрей с Сашкой обсуждают на подоконнике способ решения одной задачи, к ним подошел Игорь.

— Глянь-ка, да это же наши умники! — обратился он к Костику, следовавшему за ним как тень. — Никак решили покататься за чужой счет? И как долго думаете продержаться — до первого поворота? Или рассчитываете обойтись прямой?

Костик громко заржал. Погруженный в обдумывание сложной задачи, Сашка коротко бросил:

— Отвали!

Андрей вовсе не обратил на них внимания.

В другой раз на уроке физкультуры, заметив, что Пал Палыч отвернулся, Костик поставил подножку рвущемуся к кольцу Сашке, и тот, растянувшись во весь рост, ободрал себе колено. Игорь отпустил шуточку насчет игроков, которые передвигаются как корова на льду, и тогда Андрей, поймав момент, удачно залепил ему баскетбольным мячом в лицо. У Игоря хлынула носом кровь, и его отправили в медпункт.

В один прекрасный день к опоздавшему на урок литературы Сашке обернулась Маша и сообщила, что Татьяна Ивановна только что предупредила о грядущем завтра сочинении по «Мертвым душам». Сашка спал с лица, что Маша заметила.

— Ты что, прочитать так и не удосужился? — возмущенно спросила она.

Сашка отрицательно покачал головой.

— Идиот! — немного громче, чем хотела, воскликнула Маша.

Татьяна Ивановна бросила на нее укоризненный взгляд, и Маша отвернулась, делая вид, что слушает учительницу. Но через минуту не удержалась.

— Хоть сегодня прочти сколько успеешь! — обернувшись на мгновение, сердито прошипела она.

На следующий день перед уроком литературы Сашка соорудил из своей куртки и рюкзака чучело, повесив его на окне в петле с табличкой на груди: «Я не прочитал „Мертвые души“».

— Феноменально! — отреагировала на это Татьяна Ивановна, заходя в класс. — Петров, никак твой дизайн?

Она легко узнала его рюкзак, самый ободранный в классе. Сашка третий год подряд был не в силах отказаться от того, к чему давно привык. Он и понравившиеся ему рубашки занашивал до дыр.

Сашка кивнул и полез снимать свое сооружение. Татьяна Ивановна проводила его взглядом и улыбнулась:

— Рано повесился, Петров! Я решила дать классу еще одну неделю.

У Сашки упал камень с души. Но ровно до тех пор, пока не осознал, что книжку так или иначе читать придется.

— Всё без толку, — печально вздохнул он, выслушав на перемене нахлобучку от Маши. — Я с математикой еще толком не разобрался, а ты предлагаешь тратить время на толстенную книгу.

— Вот не ожидала услышать от тебя скулеж по пустякам! — возмутилась Маша.

Прошло больше недели. На очередном уроке литературы Сашка с нетерпением ожидал конца дня, поскольку он и еще несколько ребят из других классов собирались завершить наладку небольшого робота под руководством Батона. Татьяна Ивановна объявляла результаты сочинения, но Сашка ее не слушал. Предвкушая увлекательное занятие, он витал в облаках.

— За блестящий анализ внутренних переживаний героев романа Петров получает высший балл, — расслышал Сашка и поднял голову. — Можешь же, когда хочешь! — произнесла Татьяна Ивановна с укоризной.

Сашка удивился — он всего-то внимательно прочитал роман, стараясь вжиться в описанные характеры, зная, что это пригодится при написании сочинения.

— Молоток! — искренне восхитилась на перемене Маша. — Единственный из класса получил высшую оценку. Как тебе это удалось?

— Я влез в их шкуру, — признался Сашка смущенно.

— В чью шкуру? — удивилась Маша. — Это как?

— Героев романа, — пояснил Сашка. — Всё одно потом описывать, кто и почему сделал то-то и то-то, так не проще ли сразу в этом разобраться?

— Да, но влезть в шкуру, как ты выразился, — это не то, что разобраться в поступках.

— А как еще понять, почему они действуют так, а не иначе? — поразился Сашка. — Тут главное сосредоточиться. Сначала хорошо представить, как они двигаются, как произносят те фразы, что дал им автор. Потом выбираешь кого-нибудь, кто тебе ближе, и начинаешь рассматривать происходящее с его точки зрения. Если что не понятно — переключаешься на другого и смотришь его глазами.

— И часто ты так книги читаешь? — спросила после паузы Маша.

— Нет, — ответил ей Сашка. — Вон кому не о чем больше беспокоиться, — с завистью пробормотал он, кивнув в сторону Андрея. Тот неподалеку обсуждал что-то с десятиклассником Генкой, признанным в школе специалистом по горным лыжам. — Впереди только математика, а он в ней — профессор!

Тут Сашка вспомнил, что из-за Гоголя не успел закончить домашнее задание, и отправился просить у Андрея дать ему тетрадь переписать задачи. Однако, открыв в классе свою, оторопел — кто-то безжалостно вырвал из ее середины пару листов. Рассерженный Сашка оглядел класс, удивляясь, кому это могло понадобиться, но класс был пуст.

Оставалось всего несколько дней до начала каникул, уже в следующую субботу счастливчики отправлялись в поездку. Чтобы попасть в их число, Сашке требовалось успешно решить все задачи контрольной. Однако задачи, попавшиеся Сашке, оказались не такие уж сложные. Ему даже не пригодилось многое из того, чего он реально опасался и что судорожно повторял в коридоре перед началом урока. Так что он сдал работу первым и, покинув класс, уселся на подоконнике в ожидании остальных.

— Ну как? — поинтересовался у него Андрей, вылетевший следом через пять минут. — Всё решил?

— Ага, — расцвел Сашка. — Ничего сложного!

— Молоток, — похвалил Андрей. — Ох, теперь мы покатаемся! Я такой финт недавно узнал! — Андрей пустился в объяснения способа торможения, которым поделился с ним Генка.

Однако на следующий день Сашку ожидали неприятности. Когда они с Андреем перед началом уроков обсуждали в коридоре различия в технике катания на сноуборде и лыжах, перед ними выросла Маша.

— Сашка, тебя вызывают к завучу! — сообщила она с тревогой.

В кабинете заведующего учебной частью находились три человека: сама завуч — высокая, темноволосая, суровая дама, бледный учитель математики и Игорь собственной персоной с глумливой гримасой на лице.

— Вызывали? — заходя в кабинет, спросил Сашка, недоуменно покосившись на Игоря.

— Садись, — сказала завуч, указав на стул напротив себя. Сашка сел.

— Александр, — холодно произнесла завуч, внимательно глядя на него поверх очков в металлической оправе, — Игорь утверждает, что на контрольной ты использовал шпаргалку.

— Я не пользовался шпаргалкой, — сказал Сашка, оглядывая с удивлением присутствующих.

— Как же не пользовался, когда я сам видел, — немедленно заявил Игорь.

— Екатерина Павловна, я не пользуюсь шпаргалками! — обращаясь к завучу, воскликнул Сашка.

Учитель математики Николай Алексеевич выглядел растерянно. Видно было, что ситуация непомерно его смущает. Зато она нисколько не смущала Игоря, разглядывавшего Сашку, словно некое подопытное животное.

Екатерина Павловна взяла со стола и протянула Сашке измятый тетрадный лист.

— Это твое? — сухо спросила она.

Он взял в руки листок.

— Это же… — почти воскликнул он, узнав один из листов, что были вырваны кем-то из его тетради. Но замолчал на полуслове, рассудив, что в такое объяснение никто здесь сейчас не поверит.

— Признаешь, что это твое? — спросила Екатерина Павловна.

— Мое, — только и сказал Сашка.

— Пусть объяснит, как он оказался под его столом, — встрял Игорь в разговор. — Я видел, как он списывал с него на контрольной, а потом выбросил.

— Логично было бы забрать шпаргалку с собой, — негромко подал голос Николай Алексеевич.

Игорь замялся на секунду.

— Я просто предположил, что Петров ее выбросил, — улыбнулся он, переводя глаза с завуча на Интеграла и обратно. — Может, он случайно ее уронил.

— Александр, — прервала его Екатерина Павловна, — можешь объяснить, как этот лист оказался под твоим столом?

Сашка выдал первое пришедшее в голову естественное объяснение.

— Я эту часть слабо понимаю, — сказал он, обращаясь к Николаю Алексеевичу, — поэтому вырвал и положил в карман, надеясь перед уроком повторить. И, видимо, обронил.

— Повторил? — улыбнувшись, спросил его Николай Алексеевич.

— Повторил, — не долго думая, ответил Сашка.

— Разреши? — вежливо произнес Интеграл, протягивая руку к листку.

— Николай Алексеевич! — воскликнула Екатерина Павловна. — Не собираетесь же вы прямо сейчас экзаменовать Петрова?

— Почему бы нет? — мягко улыбаясь, спросил Интеграл. — Это бы мгновенно развеяло всякие сомнения.

Тут снова выступил Игорь. Помявшись, будто смущаясь, он со значением произнес:

— Сомневаюсь, что это единственная его шпаргалка.

Услышав это, Николай Алексеевич опять растерялся. Екатерина Павловна вскинула голову.

— Ты имеешь в виду, что нашел что-то еще? — напряженно спросила она.

Так вот кто вырвал те листы! — догадался Сашка. Он испытал желание тотчас врезать Игорю, но под каменным взглядом завуча лишь дернул плечом. Впервые с момента своего появления в кабинете он взглянул в глаза сидящего напротив одноклассника, будто определяя для себя, в какую категорию его теперь отнести. Игорь смутился.

— Наверное, мне показалось, — пробормотал он.

— То есть ты ничего больше не находил? — уточнила у него Екатерина Павловна.

— Нет, — произнес Игорь, не глядя на нее. В кабинете повисло молчание.

Прозвенел звонок, и Николай Алексеевич заволновался.

— Простите, Екатерина Павловна, — сказал он, — у меня сейчас очень ответственный урок в старших классах. Если я вам не нужен…

— Еще минуточку, пожалуйста! — остановила его завуч. — Ты можешь идти, — сказала она Игорю.

Когда закрылась за ним дверь, завуч так поглядела на Сашку, что у того закрутило в животе. Потом она переглянулась с математиком.

— Николай Алексеевич, — спросила она, — были у Петрова в билете задачи, подобные тем, что на найденном Коноваловым листе?

— Насколько помню, нет, — ответил Интеграл.

Завуч задумчиво постучала ручкой по какому-то списку перед ней.

— Вот что мы сделаем, — сказала она, строго глядя на Сашку. — Если ты, Александр, хочешь поехать на «Красную Реку», тебе придется пересдать контрольную.

У Сашки екнуло в груди, пламенем заполыхали уши. Не в силах ничего ответить, он лишь согласно кивнул. Завуч, казалось, этому обрадовалась.

— Очень хорошо! А вам, Николай Алексеевич, придется у него эту контрольную принять, — сказала она математику.

— Когда? — спросил тот.

— Сегодня после уроков.

— Но это невозможно! — воскликнул Николай Алексеевич. — У меня вечером факультатив!

— А у меня сегодня вечером последняя возможность отправить список для подтверждения количества участников. И если вы отказываетесь, Петров никуда не поедет.

Сашка похолодел.

— Ну хорошо, — подумав, неохотно согласился Николай Алексеевич. — Я предупрежу ребят и что-нибудь придумаю… Хорошо! — Он ободряюще посмотрел на Сашку.

— Составьте билет на свое усмотрение, — сказала завуч напоследок. — Но так, чтобы в нем были представлены все темы.

Сашка вылетел из кабинета, не чуя под собой ног, и побежал на урок географии, который давным-давно начался.

На перемене, услышав его историю, Маша бросила:

— Нифига себе! Да за это можно схлопотать по морде.

— Сволочь, — коротко резюмировал Андрей.

Сашка мысленно согласился с данной характеристикой. Слушая у себя над ухом тяжелое дыхание Маши, он исподлобья наблюдал, как к ним неторопливо приближается неразлучная парочка в виде Игоря и Костика.

— Гад! — шепотом возмущалась Маша. — Он еще смеет показываться на глаза!

Игорь злорадно окинул взглядом сумрачного Сашку.

— Ой-ой, посмотрите на него, он сейчас заплачет! — гнусаво произнес он. — Что, накрылась медным тазом твоя поездка?

Что-то быстро мелькнуло мимо, но Сашка оказался быстрее.

— Маша, не надо! — он едва успел ухватить ее за рукав.

— Отпусти! — дернулась она, но Сашка держал крепко.

— Не надо, — твердо сказал он. — Брось! Не хватало еще, чтоб тебя за драку наказали.

Удерживая Машу за другую руку, Андрей сладко улыбался противникам. Не успели они отойти, он прошипел друзьям:

— В другой раз, пожалуйста…

Когда поле несостоявшейся битвы совсем очистилось, он добавил уже громче:

— Имейте совесть! Дайте съездить на «Красную Реку», потом хоть турниры устраивайте!

Интеграл нашел-таки выход из положения — на своем последнем уроке он усадил Сашку за свободную парту, а сам стал объяснять непостижимую материю здоровым детинам из старшего класса, с юмором воспринявшим появление Сашки среди них. Андрей остался ждать снаружи.

К концу контрольной Сашка чуть не плакал. Уже четверть часа он бился над последней задачей, как назло по той самой теме, что вырванный из тетради лист. А ведь он знал это, знал! Но сейчас словно стена выросла между тем знанием и задачей. Сашка аж застонал от отчаяния.

Если он не решит задачу, в глазах Интеграла это будет означать только одно — Сашка на самом деле хотел использовать вырванную страницу как шпаргалку. От этой мысли его бросило в пот, и он отчаянно попытался пробить барьер еще раз. Без толку!

Сашке стало страшно. Он бросил взгляд на Николая Алексеевича, спокойно пишущего что-то на доске, подчеркнуто не обращавшего на него никакого внимания.

«Почему я не могу быть таким, как он? — с тоской подумал Сашка. — С острым, как нож, мышлением, находящим искреннее удовольствие от игр с числами. Нет, я просто обязан вытянуть решение из своих тупых мозгов… во что бы то ни стало! А для этого, как ни смешно, надо прежде всего расслабиться… будто книгу читаешь… „Мертвые души“,» — усмехнулся он про себя.

Сашка смотрел на Интеграла, на то, как тот держит мел, как общается с классом, пытаясь представить себя на его месте. Чувствовать то же, что и он. Думать, как он. Стать им. Интеграл, ссутулившись, замер посередине объяснения, погруженный в свои мысли, словно ничего вокруг не существовало, и, глядя на него, Сашка разом осознал — вот то, чего ему не хватает! Полной погруженности в себя, в проблему, требующую решения. Которое было уже близко — буквально рукой подать. Теперь всё, что требовалось, — сосредоточиться, стараясь не потерять внутренний образ.

Сашка невидяще уставился на учителя, рисуя в голове задачу, когда тот внезапно выпрямился. Но Сашка уже схватил мысль и, боясь потерять возникшее понимание, стал спешно писать в тетради. Когда он поставил точку, дверь в кабинет отворилась.

— У вас десять минут, — сказала завуч, обращаясь с порога к Николаю Алексеевичу. — Не позже этого времени я обязана отправить заявку.

Сашка поднялся.

— Я закончил, Екатерина Павловна! — предвосхищая Интеграла, громко сказал он.

Завуч удовлетворенно кивнула и, закрывая за собой дверь, напомнила учителю:

— Я буду в своем кабинете.

Сашка отдал листки Интегралу и стремительно покинул кабинет, боясь, что кто-нибудь обратит внимание, как его колотит. Он подошел к подоконнику и уставился в окно.

За спиной он услышал топот Андрея, затем почувствовал, как тот хлопает его по спине и спрашивает о чем-то, но Сашка только слабо отмахнулся. Он ждал и ждал, почти ничего не видя и не слыша, пока Николай Алексеевич не вышел из дверей, привычно улыбаясь своей немного деревянной улыбкой, протягивая листы — чистые, без учительских пометок. В самом низу которых размашистым почерком была выведена итоговая оценка.

— Я спешу в учительскую, — сказал он, — но сейчас вернусь. Прошу меня подождать.

Сашка с готовностью кивнул, а подскочивший Андрей беспардонно выхватил листки и, бегло их просмотрев, заорал как ненормальный:

— Ура-а! Мы всё-таки едем!

От радости он стал скакать козлом, но, увидев вновь появившегося в коридоре учителя, успокоился.

— У вас неплохая голова, Александр, — благосклонно глядя сверху вниз на обоих, сказал подошедший к ним Николай Алексеевич. — В ваших рассуждениях имеется эдакая редко встречаемая здоровая сумасшедшинка. Я бы посоветовал, — обратился он к внимающему ему Андрею, — почаще уделять внимание вашему товарищу в разборе особо сложных в понимании пассажей. И ему польза, и для вас может оказаться не зря потерянным временем. В решениях сегодняшних задач, — улыбнулся Интеграл, — я обнаружил у Александра парочку весьма остроумных преобразований. Спросите его как-нибудь на досуге, — подмигнул он напоследок Андрею и вернулся в класс.