"Завеса теней" - читать интересную книгу автора (Осояну Наталия)2— Ну, как я выгляжу? В новом платье темно-синего цвета, украшенном искусной вышивкой и серебристым кружевом, Дамиетта была очень мила, а глаза её так и сияли. Девочка вертелась перед сестрой, выпрашивая комплимент. Кларисса не могла сдержать улыбку. — Дай, поправлю тебе волосы, — она пригладила угольно-черные кудри Дамиетты. — Вот так. Ну, ты не очень-то хороша… а прямо-таки неотразима! Сестра заверещала от удовольствия и бросилась ей на шею. Кларисса даже испугаться не успела, как послышался треск — и тонкое кружево, оттенок которого она подбирала к своему платью с таким трудом, порвалось. — Ой… — Дамиетта в ужасе закрыла рот ладонью. — Ой, Клэр, что я наделала! — Ничего, ничего, — Кларисса принялась искать иголку с ниткой. Она не знала, что на побледневшем лице улыбка выглядит гримасой. — Я сейчас всё исправлю… ты не расстраивайся! — Я нескладёха, Клэр, я всё ломаю и порчу, — глаза девочки наполнились слезами. — Я, кажется, испортила тебе праздник… — Так не у меня же день рождения, — Кларисса попыталась отшутиться, и в этот момент дверь в комнату отворилась. — Вы ещё не готовы? — ноблесса Эуфемия была ослепительно прекрасна в своем белоснежном платье и как снег холодна. Под взглядом её голубых глаз Кларисса смешалась и выронила подушечку для иголок, а Дамиетта насупилась, разом превратившись из почти взрослой девушки в обиженную девчонку. — Гости собрались. За спиной Эуфемии Альма подавала сестрам условные знаки. — Вы идите, матушка, — Кларисса присела в реверансе. — Я должна исправить платье… — Тебя бы следовало наказать, — рука мачехи легла на плечо Дамиетты. — Но не сегодня. Пойдем к отцу, он спрашивал о тебе… Когда они ушли, Кларисса перевела дух. Если Альма не врет, на пиру будет нобиль Бертрам Изорский. «Значит, сегодня все решится…» — Я думал, этот вечер будет лучшим из всех, — трактирщик тяжело вздохнул, окинул взглядом пустой зал и вдруг спросил с надеждой: — Может, ты сыграешь для меня одного? Я заплачу, как договорились… — Не надо денег, — тихо сказал скрипач. — А разве вы не пойдете её искать? — А зачем? — отозвался Старая Лисица. — Бедняжка наверняка ещё днем заблудилась, когда за ягодами пошла, но ей ничего не угрожает. Хищные звери здесь не водятся, погода покамест достаточно теплая… ну, разве что поголодает чуток. Её найдут, Тамме, будь спокоен! Скрипач нахмурился. — Я сыграю… только скажите, господин Лисс, как она выглядит? — Кто? — удивился трактирщик. — Ну, пропавшая девушка… Айлин. — А-а… такая светленькая… с голубыми глазами и пухлыми щечками. Да ты играл для неё вчера, забыл, что ли? — Теперь вспомнил, — Тамме взял скрипку. — Надеюсь, её найдут. …и ему во второй раз помешали. Снаружи послышался стук копыт, потом раздалось лошадиное ржание. «Это что ещё за гости, — раздраженно пробормотал трактирщик. — Надо же, как не вовремя!» Дверь со скрипом открылась, и вошли два человека. Первый сразу зашагал к камину, второй держался поодаль, шагах в десяти; хоть факелы и не горели, было видно, что он сильно хромает. Старая Лисица, изображая радушие, поднялся навстречу запоздалым гостям и внезапно понял, что вовсе не широкий дорожный плащ укрывает идущего впереди незнакомца, а… ряса. Трактирщик похолодел. Церковник приблизился, и отблески пламени заиграли на серебряном знаке Священной книги, что висел у него на груди. Он откинул капюшон, и Лисс мельком разглядел перстень с большим рубином. «Час от часу не легче! Если бы простой служитель, а тут сразу — Волосы инквизитора совсем поседели, а худое изможденное лицо пересекали глубокие морщины. Несведущий человек решил бы, что ему не меньше пятидесяти лет, но Лисс знал, что церковники долго не живут; это значило, что святому отцу самое большее — тридцать пять. — Рад приветствовать, отче! — трактирщик не заслужил бы свое прозвище, если б не умел скрывать истинные чувства. — Что привело вас к нам в столь поздний час? — Служение Единому, Изначальному продолжается и днем, и ночью, — ответствовал инквизитор, сложив руки в знаке Книги. — Я очень тороплюсь в Вальтен и не остановился бы, но лошадь захромала. В вашей деревне есть кузнец? — Конечно, конечно, — закивал Лисс и смущенно добавил: — Но, боюсь, до утра вы его не найдете. — Что, так крепко спит? — инквизитор вопросительно поднял бровь. — Нет… боюсь, сегодня вообще никто не спит. Дело в том, что пропала девушка… заблудилась в лесу. Её ищут все, и кузнец тоже… может, обождете до утра? У нас комнаты почти все свободны, а вы, не иначе, устали с дороги… — Раз другого выхода нет, — инквизитор вздохнул, — то, конечно, подожду. — Вот и славно! — заулыбался трактирщик. — Вашему спутнику отдельную комнату или… — Спутнику? — церковник впервые улыбнулся. — Я один. Он сделал странный жест, будто дернул невидимую веревку. Незнакомец, державшийся до той поры в тени, со стоном схватился за горло и похромал к камину. Когда он оказался в круге света, Лисс едва не завопил от ужаса. Существо носило человеческую одежду, имело две руки и две ноги — на этом сходство с человеком заканчивалось. Руки и морда чудовища были покрыты короткой шерстью, черной с рыжими подпалинами, а на голове она превращалась в настоящую гриву. Его пальцы венчали длинные загнутые когти — даже на расстоянии было видно, что они остры как бритва. На шкуре в нескольких местах виднелись потеки запекшейся крови. Ошеломленный Лисс, не в силах отвести взгляд, подмечал все новые и новые детали, — остроконечные уши, мощную нижнюю челюсть, выступающие белые клыки, — но самым страшным было то, что с мохнатого лица смотрели человеческие глаза. Старая Лисица даже успел разглядеть, что они голубые… — К-кто это? — проговорил трактирщик, отступая на шаг назад. Инквизитор промолвил с усмешкой: — Ты впервые видишь чародея… Это был не совсем вопрос, но Лисс кивнул. Только теперь он ощутил, что от чудища странно, но приятно пахло. «Неужели это… табак?» — Его зовут Эльмо, — сказал инквизитор. — Два дня назад он перешел Завесу теней, и теперь мы направляемся в Вальтен. Там его ждет костер. — О, Единый, как он страшен, — пробормотал трактирщик. — Как только земля держит такую страхолюдину? — Кажется, я слышал о нем, — проронил музыкант. — Тот самый Эльмо по прозвищу Птаха, который ускользал из всех ловушек и темниц? — Да, но в этот раз удача ему изменила, — инквизитор пристально посмотрел на скрипача, но тот не дрогнул. — Я давно говорил, что пора закрыть границы для менестрелей. — Слухи вы остановить не сможете в любом случае, — Тамме улыбнулся, взял в руки скрипку и заиграл. …более странной музыки Лисс не слышал за все последние дни — да что там дни, за всю свою жизнь! Она казалась веселой, но стоило прислушаться, как проступала тревожная нота, пронизывавшая мелодию; трактирщик ощутил беспокойство и ему захотелось уйти, убежать, спрятаться. В музыке слышалась обреченность, и потому Лисс не удивился, ощутив на своих щеках слезы. А пленник внезапно рухнул на колени, запустил пальцы в длинную черно-рыжую гриву и застонал. Когтями он оцарапал себе щеку — и, не заметив, продолжал выть… — Отче! — послышался женский голос, и скрипка умолкла. Эйла прошла через зал и поклонилась инквизитору. — Слушаю, дочь моя, — церковник осенил её знаком Книги. — Ты желаешь благословения? — Я прошу о помощи для всей деревни, — сказала повариха, побледнев. Лисс зажмурился, и кулаки его сжались: «Дура…» — В поиске пропавшей девушки? — предположил инквизитор. — Боюсь, в этом от меня будет мало толку. — Нет, — Эйла низко склонила голову. — Толк будет, потому что… эта девушка не первая. — Что?! Старой Лисице захотелось взвыть. — Которая? — инквизитор не спрашивал, он требовал ответа, и Лиссу пришлось выдавить из себя: — Третья. За три дня. Но, отче, первая — деревенская дурочка, она часто пропадает надолго… а вторая — моя служанка, она из другой деревни… может, решила родителей навестить, а меня не предупредила… — Ты лучше меня знаешь, что это не так, — на лицо церковника было страшно смотреть. — Что ж, я сразу хотел тебя спросить, отчего это зал украшен для праздника? Не случайно ли праздник ваш совпал с еретическим днем Урожая, а? — Что вы, отче… — забормотал Лисс, ощущая запах гари. — К-какой Урож-жай?!.. Инквизитор его уже не слушал. — Я не хотел беспокоить вашего нобиля, — сказал он. — Но это дело, определенно, требует вмешательства Церкви. Вы оба пойдете со мной, — трактирщик при этих словах вздрогнул, а скрипач равнодушно пожал плечами. …когда они выходили из трактира, каждый был погружен в раздумья, поэтому худенькая фигурка, закутанная в темный плащ, смогла незаметно проскользнуть мимо коновязи и скрыться в ночи. Незаметно для всех, кроме пленного чародея. Но он промолчал… |
|
|