"Завеса теней" - читать интересную книгу автора (Осояну Наталия)14Свою заново подкованную лошадь инквизитор уступил Клариссе, и это выглядело изощренной насмешкой: приговоренный к смерти не боится устать в дороге. Девушка была скована заклятием так же, как и Эльмо — впрочем, это была излишняя предосторожность. Кларисса выглядела больной и даже не пыталась сопротивляться. «Понимает ли она, что нас ждет?» — уныло подумал Эльмо. Ранним утром двор казался пустынным, но Эльмо чувствовал, что за ними наблюдают. Арнульф и Эуфемия не вышли, Альма тоже. Лишь два человека не побоялись показаться: Дамиетта и скрипач. Тамме приблизился и поцеловал край платья Клариссы. — Мне не следовало приносить клятву, — только и сказал он. — Испейте воды напоследок, отче, — смиренно попросила Дамиетта, протягивая инквизитору кубок. Иеронимус сделал глоток и поморщился. — Холодная… скажи мне, дитя, отчего никто из твоих родных не пришел? — Они страдают, но очень боятся навлечь на себя гнев Церкви, — отозвалась Дамиетта. — А ещё им стыдно, что член семьи замарал себя колдовством. Так, Клэр? Кларисса вымученно улыбнулась и ничего не ответила. — Пусть выйдут, — это была не просьба. — По крайней мере, меня они должны проводить как положено. Дамиетта пожала плечами. Поле слов инквизитора во дворе начали собираться люди: робко выглянули слуги, а затем появились нобиль с ноблессой. Все молчали. — Дай мне воды, — попросила Кларисса. Дамиетта сделала вид, что протягивает ей кубок, и… разжала пальцы. Вода расплескалась, кубок покатился по замшелым плитам, которыми был вымощен двор. — Обойдешься, — жестко сказала девочка. Кларисса склонила голову, и распущенные волосы скрыли её лицо. — Я отрекаюсь от тебя, — провозгласил бледный и дрожащий Арнульф. Голова Клариссы склонилась ещё ниже, плечи её задрожали. — Отныне ты мне не дочь. Эуфемия вздрогнула и отстранилась от мужа. — Я не отрекусь от неё, хоть я ей не родная мать, — она взглянула в глаза инквизитору. — Я желаю Клэр только добра. Ты мог заподозрить меня, отче — меня, знающую травы, родившуюся в Ночь духов… — Это признание? — перебил её Иеронимус. — Нет, — женщина побледнела. — Но и она невиновна… Инквизитор промолчал. — Альма, — вдруг сказала Кларисса. — Я хочу увидеть Альму. — Найдите её, — приказал инквизитор. …Эльмо отсчитал пятьдесят ударов сердца, потом еще сто — слуги возвращались один за другим и сообщали, что Альмы нигде нет. «Она спряталась и плачет, — насмешливо пробормотала Дамиетта. — Ревет, вместо того, чтобы сделать хоть что-то полезное…» Её услышал только Эльмо. А ещё, оглядевшись, он увидел скрипача: Тамме стоял, безвольно опустив руки, и в глазах у него была тоска, какую может испытывать лишь человек, потерявший надежду. — Погодите, — прошептал чародей. — Я, кажется, понял… Скрипач стоял, понурив голову. — Не там ищете, — сказал Эльмо чуть громче. — Спросите часового. …она вышла из замка в полночь и не возвращалась с тех пор. Часовой не смог её остановить, но заметил, что дочь нобиля чем-то очень испугана. — Я понял! — Эльмо дрожал от возбуждения, но никто не смог бы заставить его замолчать, даже инквизитор — впрочем, именно Иеронимус не собирался мешать своему пленнику. — Тамме и впрямь ни при чем… он не знает, где девушка, и что с ней произошло… но ты Скрипач кивнул. — И для всех других девушек тоже, — добавил он очень тихо. — Но я не убивал… — …потому что убивает тот, кто идет следом за тобой, — договорил Эльмо. — Или, если быть точным, — Я устал, — скорбно прошептал музыкант, доставая скрипку из чехла. И заиграл. Эта музыка была полна тоской о безвозвратно ушедшем. Она была горше полыни, холодней северного ветра, острей кинжала убийцы, ядовитей сонной одури… Когда тоска стала невыносимой, и у всех по щекам потекли слезы, тень скрипача вдруг зашевелилась, потом медленно поднялась и… превратилась в девушку. — Лесной дух… — прошептал Эльмо. — Великие Врата… — Я как-то раз заночевал в лесу, — сбивчиво принялся рассказывать Тамме, не переставая играть. — И ночью нави, лесные духи, танцевали для меня, а я играл… утром, перед тем, как уйти, я сказал… сказал, что в их танец можно влюбиться и потерять голову… она ответила… что от моей музыки испытала то же самое… но я не знал, что она говорит правду! И с тех пор… она следует за мной по пятам, не отставая… и если считает, что я играю для кого-то, а не для неё, то… гонит этого человека прочь, принимая разные обличья… гонит через лес, пока его сердце не разорвется! Скрипач замолчал — и замолчала скрипка. Навь, до той поры следившая за смычком, как зачарованная, взглянула на него с недоумением. — Голос у неё был тихий, шелестящий — казалось, ветер тронул листву. — Не буду, — скрипач отступил на шаг. — Где девушка? — — Нет, — Тамме дрожал. Эльмо затаил дыхание. — Не буду, пока не скажешь, как найти девушку. Навь начала злиться: она протянула руку к музыканту, пальцы её скрючились, а ногти превратились в длинные загнутые когти. Тамме, бесстрастно наблюдая за этой метаморфозой, вновь прошептал одними губами: «Я устал…» — Из-за тебя приношу одно только горе, — проговорил он. — Там, где я появляюсь, вскоре начинается плач по мертвым… зачем ты преследуешь меня? Я не буду больше играть для тебя! — Нет! — музыкант впервые испугался. — — Нет… — зарыдал Тамме, падая на колени. — От её крика заложило уши; слуги разбежались, прячась кто куда. Арнульф отступил, обнимая жену, Дамиетта спряталась за их спины. Инквизитор стоял неподвижно, а Эльмо, ринувшийся, чтобы встать между навью и Клариссой, вдруг вспомнил… …он рванул с пояса безразмерный кошель, вытянул из него мару и бросил её в лицо лесному духу. Ночной кошмар тотчас вцепился в волосы нави, вереща и сверкая глазами; отбиваясь от мары, она прекратила вопить, и этого было достаточно, чтобы скрипач вновь заиграл. Навь оторвала мару от себя, порвала ей крылья и отбросила в сторону, как скомканную тряпку. — — Откройте ворота, — проговорил музыкант. — Мы уйдем, чтобы больше никогда не вернуться. Слуги повиновались. Тамме шел, наигрывая несложную мелодию. Зачарованная навь шла за ним. В воротах он последний раз обернулся и сказал: — Альма на той же поляне, где нашли Айлин… может, ещё жива. Скрипка вновь заплакала. «Прощайте…» …— Отпускаю тебя, — Иеронимус взмахнул рукой, и Кларисса качнулась в седле — невидимая нить больше не соединяла её с инквизитором. Церковник повернулся к Эльмо. — Кажется, я должен тебя поблагодарить, — тихо сказал он. — И только. Если бы это произошло чуть раньше… — Я понимаю, — радость Эльмо исчезла, сменившись печалью. «Все-таки пташке не ускользнуть на этот раз…» — Мне жаль, — прошептал инквизитор, и, судорожно вздохнув, вытер выступивший на лбу пот тыльной стороной ладони. — Я готов, — произнес Эльмо, отчетливо понимая, что больше и впрямь шансов нет. До сих пор он еще на что-то надеялся. «Но, отче, вы не можете…» — начала Кларисса, хватая инквизитора за руку, и в этот миг Иеронимус зашатался и начал медленно оседать. Эльмо бросился к нему и неожиданно почувствовал, что удавка начинает медленно стягивать его горло. — Что происходит? — прошептала Кларисса. — Что с ним? — Он умирает, — Дамиетта опустилась на колени рядом с упавшим инквизитором. — Так ему и надо, Клэр, он хотел тебя убить. — Ты… — прохрипел Иеронимус. — Ты отравила меня… — Да, — призналась девочка. — Ты ошибся, церковник. Книга моя, это мой Черный травник… яд, естественно, тоже мой — в той воде, что показалась тебе слишком холодной. Ты хотел убить мою сестру, и я защитила её. — Дамиетта… — охнул Арнульф. Эуфемия сжала руку мужа. — — Он умирает… — прошептал Эльмо и рухнул рядом с инквизитором. — И я тоже… — Заклятие… не отпустит тебя… — инквизитор скорчился, прижимая руки к животу. — Я должен… тебя отпустить… должен… — Пожалуйста… — слезы потекли по щекам Клариссы, но Иеронимус не обращал на неё никакого внимания. — Ж-жаль… так мало… времени… хотел больше узнать… о чародеях… — Отпуссти… — прохрипел Эльмо, но было поздно. Иеронимус вздохнул в последний раз и умер. Все замерло вокруг. — Тише, тише, тише… — в ушах Эльмо билась кровь: «Тук… тук… тук…». Он стоял на коленях, пытаясь разжать невидимую веревку на горле, но она только затягивалась сё крепче и крепче. — Тише… я сейчас… — Ты сможешь… — плакала Кларисса. — Я верю, ты одолеешь заклятие… От напряжения на висках Эльмо вздулись вены, пот тек по лицу градом. Он уже едва мог дышать и понимал, что всё кончено. — Всё… Птаха… отлетался… …в этот миг Кларисса поняла, что перед ней больше нет чудовища. — Я вижу тебя! — прошептала она, не веря своим глазам. — Я И заклятие лопнуло, как слишком туго натянутая струна на скрипке… |
|
|