"Лесной царь" - читать интересную книгу автора (Осояну Наталия)2Огромные черные губители, рыча, проносились мимо, обдавая Тиля и Луггу жаром и волнами ужасного запаха, от которого щипало в носу, а из глаз лились слезы. Лугга долго крепилась, а потом остановилась, схватилась за горло, проговорила сдавленно: "Всё… задыхаюсь…" — Дыши ртом, — сердито сказал Тиль. — Скоро привыкнешь — я вот уже ничего не чувствую. А если действительно не можешь — возвращайся назад, там тебя уже, наверное, обыскались. Не оборачиваясь, двинулся вперед: знал, что она пойдет следом. Город оказался вовсе не таким страшным, каким представлялся по рассказам Владычицы Даны — Тиль испытывал к нему только гадливость, поскольку из всех известных ему мест сравниться с Городом по омерзительному виду и запаху могло только старое болото. Тамошние обитатели славились воистину несносным характером и туда без особой необходимости не заглядывали даже Лесные из окружения Даны, его… приемной, как выяснилось, матери. Деревья из камня и металла. Серая корка на земле — и навечно похороненные под ней Лешие. Люди, пораженные странной слепотой: ни один из них не заметил ни его, ни Луггу. И губители — полчища бездушных металлических тварей. Отвратительно… Серый цвет скрадывал детали. Вскоре Тилю показалось, что силуэт Лугги становится прозрачным; он моргнул, прошептал несколько слов, отгоняющих дурные силы — и наваждение исчезло, но осталось неприятное ощущение, что вот-вот произойдет нечто ужасное, непоправимое. — Что… — его спутница обернулась, и Тиль содрогнулся, увидев, насколько они отличаются друг от друга. Как он раньше этого не замечал? Светло-зеленые волосы, да… а глаза, меняющие свой цвет от серебристого до черного? А заостренные уши? А шесть пальцев на руках?! Как мог он не понимать, что она не человек? …— Тише, тише. Успокойся, не плачь. Они сидели у холодной каменной стены; Лугга одной рукой гладила его волосы, другой вытирала слезы, а мимо проносились губители да людской поток шел из ниоткуда в никуда. Высоко-высоко свинцовое небо готовилось пролиться дождем, но Город его не боялся. — Это жуткое место, Лугга… оно крадет душу, как я раньше не догадался! Решил, что я умнее Даны… — Погоди, постой, — она нахмурилась. — Я ничего не чувствую, кроме этой вони. Мне неприятно здесь находиться, да… но теперь я понимаю, что смогу прийти и уйти свободно, когда захочу — точно так же, как это делает Дана. Может, это… — … это лишний раз доказывает, что я не Лесной, — скорбно завершил он. — Стоило оказаться там, где я родился, как все усилия Даны едва не пошли прахом. Теперь я понимаю, Лугга — я вспомнил! Мне снилось это место, снилось много раз, и я всё время просыпался в холодном поту и кричал, потому что боялся умереть во сне — от страха и от омерзения… а ведь это Город звал меня. Она ничего не смогла сказать, лишь растерянно развела руками. И тут Тиль решил признаться: — Я хотел найти здесь свою настоящую мать, — он покраснел и отвернулся. — Видно, я и впрямь ничегошеньки не взял от Лесных, если не могу этого сделать… — Прошло больше десяти лет, — тихо сказала Лугга. — И людей здесь так много… как ты собирался её искать? — Не знаю! — Тиль вскочил. — Может, спросить кого-нибудь? Эй, ты! — он подскочил к прохожему и замахал руками перед носом у того. — Скажи, ты видел где-нибудь здесь женщину — у неё белые волосы, как у меня, и голубые глаза? Ты видел? Её имя Виола, и по утрам она открывает окно настежь и поет, встречая рассвет, я помню! — прохожий испугался, лицо его покрылось крупными каплями пота — пустота перед ним на мгновение приняла очертания человеческой фигуры… — Лугга! — Оставь, он не видит тебя… только чувствует, но — оставь, ты запугаешь его до смерти! — Лугга, ты опять становишься прозрачной… о-о, Дана, зачем ты обрекла меня на такие муки?! — он рухнул на колени и зарыдал, а человек, успокоившись, побрел своею дорогой. — Мне было пять лет, я знаю эти улицы, мы здесь гуляли… я не могу жить в двух мирах… а это место — оно ужасно… неужели я должен здесь остаться? Лугга, помоги мне, прошу… Люди начали оборачиваться. Лугга поняла, что Тиль вот-вот перейдет из одного мира в другой, скорее всего — безвозвратно, и поэтому ей срочно надо было что-то сделать. — Тиль! — крикнула она. — Здесь внизу спит огромный Леший! Я разбужу его для тебя, и тогда Город увидит, на что мы способны! Она собрала все свои силы, запрокинула голову, чтобы увидеть Небо — лишь оно одно было неподвластно чарам этого странного места. Глубоко под ними, надежно укрытый серой коркой… … даже в неуязвимой броне найдется хотя бы одна маленькая трещина. Лугга, на время объединившись с Лешим, оказалась в полной темноте, в душном давящем мраке — и тут же начала напряженный поиск. Казалось, прошла целая вечность — а на самом деле минуло всего лишь мгновение, — а потом он и сам проснулся, и стал помогать ей. Его душа была древней и, одновременно, младенческой, потому что он слишком долго пролежал под землей. Вдвоем они устремились сквозь тьму и почти уже потеряли надежду, а потом впереди мелькнул огонек… Дерево рванулось сквозь асфальт к свету, как река, нашедшая щель в плотине. Прохожие в ужасе бросились врассыпную, а огромный дуб все рос и рос, выбрасывая в стороны мощные ветви, его ствол становился всё толще, листва — всё гуще; стоявший рядом дом словно съежился от страха и боли, потому что ветви-руки Лешего с легкостью пробивали оконные стекла, да и стены не были для них непреодолимым препятствием… Ещё день назад Тиль восхитился бы этим чудом, а теперь он дрожал от страха. — Ты боишься! — горестно воскликнула Лугга. — Тогда мы оба погибли, потому что без тебя я никуда отсюда не уйду… В это время земля снова задрожала. Серая корка вздулась и лопнула, а на поверхность выбралось самое странное существо из всех, кого Лугга встречала за свою жизнь. Больше всего оно напоминало обитателя болот: такого же роста — чуть выше колена Лугги, — такого же грязно-зеленого цвета, столь же оборванное, косматое и желтоглазое. Но болотные духи обладали ещё и длинными острыми зубами… это же создание имело почти нормальное лицо, и потому внушало больше доверия. Тем не менее, Лугга насторожилась — она теперь хорошо понимала, что на Тиля рассчитывать не приходится… Существо обошло вокруг дерева, и Леший зашумел ветвями — не враждебно, но предостерегающе. Коротышка хмыкнул, пожал узкими плечами, потом протянул руку с длинными пальцами — их было всего четыре, но на каждом по одному лишнему суставу, — однако коснуться ствола побоялся. Леший встряхнулся и что-то прогудел… тут, к удивлению Лугги, подземный житель рассмеялся и ответил на том же гулком языке. Потом, не успела она прийти в себя, он сказал скрипучим голосом: — Ну и натворила же ты дел, Лесная! — А что? — она упрямо вздернула подбородок. — Не вечно же ему было спать! — Да? — язвительным тоном отозвался коротышка. — Считаешь, что поступила правильно? Оглянись вокруг, шишка еловая, и осознай, наконец, что ты наделала! Лугга задрожала. … люди, стоявшие в отдалении, оживленно жестикулировали, кричали — она ничего не понимала. Неожиданно толпа расступилась, и появился огромный губитель. Тиль схватил её за руку. — Нет, — прошептала Лугга, не в силах поверить. — Нет, они не могут этого сделать! Внутри у губителя был бесформенный сгусток тьмы, от которого веяло холодом… Коротышка устало вздохнул и побрел к дыре, из которой появился. У самого входа в подземный мир обернулся и сказал: — Пошли, что ли? Или так и будете стоять? — Они его убьют! — крикнула Лугга. Тиль крепче сжал её локоть. — Их надо остановить! — Ага! — коротышка ехидно улыбнулся. — И кто их остановит? Ты? Ну, ценой собственной жизни — возможно. Хотя нет, вряд ли… а-а, я понял: вы двое пришли сюда делать глупость за глупостью! Ну, тогда мешать не буду… — Подожди, — робко сказал Тиль. — Неужели ничего нельзя сделать? — Можно… побыстрее убраться отсюда, потому что вас заметили. Губитель двигался в их сторону, а тьма в его сердцевине смотрела на них, хотя у неё не было глаз… … лестницы, бесконечные лестницы. Сначала они кубарем скатились по ступенькам, а потом коротышка взвизгнул: "Бежим!" — и, схватив их за руки, рванулся вперед. Кожа у него, против всех опасений Лугги, оказалась сухая и гладкая, так что, пока глаза не привыкли к темноте, их провожатый вовсе не казался таким противным на вид. Хватка у него была крепкая! Они неслись с огромной скоростью куда-то вниз и едва успевали глядеть по сторонам. Сначала кругом была кромешная тьма, а потом появились красноватые огни, и, наконец, яркий белый свет — но, привыкнув к темноте, они ничего не могли увидеть. Падение сопровождалось оглушительным свистом… Лугга, в конце концов, перестала бояться, а щемящее чувство вины за произошедшее наверху отступило куда-то на второй план. — Ну, вот мы и пришли! Они стояли посреди большой пещеры, освещенной лишь огоньком одной маленькой свечи. Лугга и Тиль чувствовали, что кроме них и подземного жителя в пещере находится ещё кто-то — и даже много кто, судя по доносившемуся со всех сторон шуршанию и сопению… — Теперь можно поговорить. Коротышка уселся на пол, скрестив ноги. — Кто здесь? — негромко спросил Тиль. Эхо тут же издевательски подхватило: "Ктотоктоктоздесь…" — Нас много, — охотно пояснил коротышка. — Но не зовите, они не выйдут. — Боятся? — предположила Лугга. — Стыдятся, — с горечью ответило уродливое существо, и она не стала спрашивать, почему. — Так зачем же вы сюда пришли? Разве не знаете, что это за место? — Я родился здесь, — просто сказал Тиль, и создания, скрывавшиеся в темноте, тревожно зашевелились. — Я… мы пришли, чтобы отыскать одного человека. Почему-то это очень разозлило коротышку: он вскочил и чуть ли не набросился на них с кулаками. — Ты Лесной! Искать человека в Городе — кишка тонка! Не ври! Где это видано, чтобы Лесной, да по доброй воле — сюда? — Я правду говорю, — Тиль смотрел на него, как показалось Лугге, с грустью. — Я ищу женщину, её зовут Виола… — он вдруг покачнулся, но устоял. — Она моя мать. — Ну, найдешь ты её, предположим, — коротышка подпрыгнул по-лягушачьи и опять уставился на Тиля круглыми желтыми глазами. — А понимаешь, что произойдет тогда? Тиль молча кивнул, и Лугга вдруг осознала, что они двое понимают друг друга, а вот она — нет, и это испугало её. А коротышка повел себя ещё более странно, чем до сих пор — крутанувшись на пятках, ухмыльнулся и спросил: — Нравлюсь? Захотелось стать таким, как я? Тиль зажмурился. — Так что? Будешь искать дальше? — Да. … и снова они летели вниз, сквозь тьму, но на этот раз их провожатый не молчал, а охотно объяснял, что к чему. Лугга узнала, что следует опасаться не губителей, а тьмы, которая внутри них, что Городу десять тысяч лет, что подземная его часть раз в сто больше надземной, но люди под землей почти не живут… лишь об одном коротышка умолчал: когда она спросила, откуда здесь подобные ему, он только ухмыльнулся. А Тиль слушал и кивал, как будто всё знал и без объяснений. Коротышка вел их к существу, которое называло себя Архивариусом. Оно, как предполагалось, знало ответы на все вопросы… Но Лугга чувствовала, что не понимает чего-то очень важного. … Архивариус был грибницей и жил у самых корней Города. Его нити пронизывали весь Город, до самой верхушки, и поэтому он знал всё. Архивариус не умел разговаривать, но коротышка знал, что следует делать — и, пока он возился возле огромной пористой массы, Лугга не выдержала: — Тиль, он потребует с нас плату за все это? Тиль как-то странно на нее посмотрел и, как ей показалось, с трудом удержался от лжи. — Да. Но ты не беспокойся… платить буду только я. И не ему. Просто… так заведено. — Но… мы ведь вернемся? Он отвернулся. — Тиль? Я боюсь, что… — Нашел, нашел! — коротышка танцевал возле Архивариуса. — Быстрее! И больше времени разговаривать не было. …— Мама? Коротышка крепко сжал ладонь Лугги, и ей оставалось только смотреть. — Мама, это я. Я вернулся. Конечно, это и впрямь была его настоящая мать — они были очень похожи друг на друга и внешностью, и внутренним светом. Но… она была так же слепа, как и все остальные люди в Городе. И в кроватке перед ней лежал ребенок с такими же, как у неё и у Тиля белыми волосами. — Пойдем! — вдруг запрыгал коротышка с нетерпением. — Она не узнает тебя, вот и славно! Может, ещё успеете уйти… — Что? — ужаснулась Лугга. — Ты не говорил, что это опасно, трухлявый пень! … а Тиль не слышал их. Он вглядывался в давно забытые черты, и с каждой секундой убеждался, что именно её видел во сне много раз, и не понимал, кто она такая. Он ощутил умиротворение — и, вместе с тем, какую-то странную обреченность. "Я дома…" — Лесные! Голос прозвучал, казалось, сразу со всех сторон. В окна дома заглядывала тьма, и тьма вошла в двери. — Уходи, Лугга, — спокойно сказал Тиль. — Я отвлеку их. — Нет, — она встала рядом с ним. — Я уйду только вместе с тобой… … потом она поняла, кем был коротышка и остальные существа, прятавшиеся в темноте пещеры. Лесные, попавшие в Город и проигравшие сражение с Тьмой. Лешие — сломленные, изуродованные, почти что убитые. И сердце её сжалось от горя… Но это было уже после того, как она и Тиль бросили вызов той силе, что овладела Городом и правила им вот уже многие тысячи лет. Они вспомнили все, чему учила их Дана, и собрали весь свет в своих душах… "Ты останешься здесь, — шептала тьма. Много лет назад тебя украли, но ты вернулся — я знала, что так и будет, потому что никто не может спастись от меня. Я войду в твою душу тоской по утраченному детству и горечью обиды на всех Лесных — и ты станешь моим навсегда. Так будет!" "Я вернулся, — ответил Тиль. Я вернулся, чтобы встретиться с тобой лицом к лицу и понять, кто я такой на самом деле. Мне нет пути, пока за спиной стоишь ты. Поэтому ты уйдешь отсюда навсегда. Так будет!" И вдвоем с Луггой они стали ослепительно яркой звездой, чтобы проникнуть в сердце тьмы и выжечь его… — … я вижу тебя. Тиль коснулся её лица кончиками пальцев. В её глазах стояли слезы, а его фигура расплывалась и мерцала. — Так странно… это сон? — Нет. Я вернулся через много лет, чтобы сразиться с тьмой… я не смог её победить до конца, но всё же теперь тебе будет легче жить здесь… с ним. — Ты останешься? Он молчал. — Ты не останешься… — Не плачь, прошу тебя! — Это сон, это всего лишь сон… ты снился мне столько раз за эти годы… Обнявшись, они плакали оба. — Я не могу остаться. Теперь ты разрешишь мне снова уйти? Я должен был знать, что ты мне разрешаешь… — Разве у меня есть выбор? И они молчали, пока время не истекло. — Я не вернусь в Лес, — сказал Тиль, и его лицо наконец-то стало спокойным. — Мы пойдем вместе, — ответила Лугга. Дорога перед ними уходила вдаль за горизонт; Лес и Город остались позади. — Я пойду за тобой хоть на край света… Он улыбнулся. "Я пойду с тобой хоть на край света, — повторила Лугга про себя. — Тысячу городов я пройду, потому что люблю тебя…" Дана была права, тысячу раз права. "Ты должна догнать его, — сказала Владычица. — Тиль станет Лесным Царем после меня, и я хочу, чтобы призраки прошлого оставили его навсегда, а для этого он должен вернуться туда, где родился и провел первые годы жизни. Чтобы по-настоящему понять Лес, ему придется понять самого себя, а ты будешь сопровождать его, помогать ему. Это будет непросто, и даже опасно… но я когда-то сама через это прошла, и поэтому верю, что всё будет хорошо". И всё же Дана боялась, что потеряла его навсегда, рассказав — намеренно! — правду о прошлом. Лишь об одном Владычица умолчала, но теперь всё и так было понятно: если будущему королю суждено пройти через многочисленные испытания, чтобы доказать, что он достоин трона… … то же самое предстоит и будущей королеве. "Да, — Лугга улыбнулась. — Пусть Город идет своим путем, а Лес — своим. Для нас найдется между ними третья дорога — до тех пор, пока ты окончательно не придешь к согласию со своей душой. Я же буду рядом, какие бы преграды и невзгоды не ждали нас. Но, хоть ты сейчас и слышать об этом не захочешь, я точно знаю: ты вернешься. Мы вернемся!" |
|
|