"Повседневная жизнь Калифорнии во времена «Золотой Лихорадки»" - читать интересную книгу автора (Крете Лилиан)

Завоевание душ

Первыми колонизаторами этих мест были иезуиты. Они обосновались в Нижней Калифорнии на свои собственные средства, чтобы нести слово Божие коренным жителям, и в 1701 году отец Кино переправился через Колорадо в районе Юмы, где и основал миссию и стал проповедовать Евангелие среди индейцев Примериа Альты. Кино, который был в большей степени исследователем, нежели священником, также установил, наконец, что Калифорния не остров.

Для испанцев она в любом случае была лишь местом для промежуточного захода галионов, возвращавшихся с Филиппинского архипелага. Они были больше озабочены присутствием на Аляске датского исследователя на русской службе Витуса Беринга. А что, если русские продолжат освоение Северо-Американского континента, спустившись на юг?

Испанцы чувствовали опасность также и со стороны англичан. Семилетняя война в Северной Америке закончилась британской победой. Французам пришлось уйти из Канады и оставить весь западный берег Миссисипи. В Орегоне уже обосновывались североамериканские охотники, пробиравшиеся туда через леса и горы. И если испанцы собирались сохранить за собой Калифорнию, им нужно было колонизировать ее без промедления. Эта задача выпала на долю Хосе Гальвеса, чрезвычайного посланника императора Карла III, прибывшего в 1766 году в Мексику в качестве Visitador General. Он реорганизовал администрацию Новой Испании, навел порядок в финансах, разделил Калифорнию на Нижнюю и Верхнюю и принял меры для «проведения морской экспедиции с целью заселения заливов Сан-Диего и Монтерея».

Так началась настоящая история Калифорнии.

Для того чтобы добраться до Монтерея, энергичный Гальвес организовал не одну, а целых две экспедиции — морскую и сухопутную. В начале января 1769 года из портов Ла Пас, Сан-Лукас и Лорето вышли три корабля, до отказа загруженные предметами домашнего обихода, семенами, сельскохозяйственными орудиями, церковной утварью и священническим облачением, так как францисканцы, направлявшиеся в Верхнюю Калифорнию на смену иезуитам, которых Карл III решил изгнать в 1767 году, должны были основать там три свои миссии. Путешествие, увы, закончилось трагедией. Корабль «Сан-Хосе» затонул со всем грузом, а среди моряков «Сан-Карло» и «Сан-Антонио» разразилась жестокая эпидемия цинги, «и от всей экспедиции, состоявшей из 90 человек, — сообщает хроникер, — осталось в живых всего восемь солдат и столько же матросов…»⁽⁵⁾.

Сухопутная экспедиция оказалась более удачной. В целях безопасности ее разделили на две колонны: одна была вверена капитану Фернандо де Ривере, другая — губернатору Нижней Калифорнии дону Гаспару де Портоле, офицеру столь же храброму, сколь и красивому, как говорили о нем современники. Кроме испанских солдат и офицеров в каждой колонне были индейцы, монахи, а также стадо скота. Портолу сопровождал отец Хунеперо Серра, председатель францисканских миссий в Калифорнии.

Ривера без приключений добрался до Сан-Диего 15 мая, а Портола и отец Серра, путь которых оказался не столь гладок, прибыли туда лишь 1 июля. 14-го Портола во главе группы продолжил путь на север, оставив большую часть экспедиции в Сан-Диего, где была организована первая францисканская миссия. Он вышел к заливу Монтерей 2 октября, но не разгадал в открывшейся его взору береговой линии «хороший порт», открытием которого хвастался Вискаино, и направился дальше. Он стремился дойти до Пунта де Лос Рейес и по пути открыл громадный залив, настоящее внутреннее море, соединявшееся с океаном лишь узким проходом. Это был залив Сан-Франциско.

Портола вернулся в Сан-Диего и через два месяца отправился в Монтерей, которым официально завладел 3 июня 1770 года. Под громадным дубом отец Серра отслужил здесь молебен.

Прошло несколько лет. Из Мексики в Монтерей отправилась новая экспедиция. Ее возглавлял смелый путешественник Хуан Батиста де Анса. Вначале он открыл дорогу через гористую местность, сьерру, а потом провел 240 первых колонистов. Из Монтерея он дошел до «порта Нашего Неземного Отца Святого Франциска»⁽⁶⁾ и у выхода, на высокой скале, выбрал место для строительства presidio^[2], а внутри залива присмотрел уютную бухточку, которой было дано название Иерба Буэна.

Вдоль залива располагались поселения индейцев.

Хроникер калифорнийских экспедиций брат Франциско Палоу рассказывал, что у местных индейцев была светлая кожа, они носили бороды, выщипывали себе брови и ходили «совершенно голыми, как и остальные язычники, но некоторые для защиты от холода надевали небольшую накидку из кожи или из травы, доходившую до талии и оставлявшую открытым то, что особенно следовало бы прикрыть»⁽⁷⁾.

В период с 1769 по 1823 год были основаны 23 миссии от Сан-Диего до Сономы, на расстоянии одного дня пути одна от другой. Вокруг некоторых из них образовались pueblos^[3] — скромные деревни, заселенные бывшими солдатами и их индейскими женами, и presidios, где размещались небольшие гарнизоны. У каждой миссии были свои поля, огороды, пастбища, на которых трудились новообращенные христиане-индейцы, жившие в ранчериях — небольших поселениях. Францисканцы не только преподавали им основы веры, но и учили возделывать землю, содержать скот, изготовлять мыло, делать из винограда вино, а из зерна хлеб.

Многие офицеры, соблазнившиеся красотой этой страны и мягким климатом, принимали решение остаться здесь по завершении армейской службы. Они получали от правительства землю в аренду, привозили свои семьи и проводили счастливые дни в комфортабельных гасиендах, живя беспечной и веселой жизнью, тогда как аборигены пасли громадные стада, составлявшие их богатство. В самом Монтерее, столице этого края, жили в основном военные да некоторые чиновники.

Французский мореплаватель Ж.-Ф. де Лаперуз высадился в Монтерее в 1786 году. Он пишет: «В Новой Калифорнии нет ни одного местного жителя. Всего несколько солдат, женатых на индейских женщинах, живущих на территории фортов, да конные полицейские, разбросанные группами по различным миссиям, до сих пор единственные представители испанской нации в этой части Америки»⁽⁸⁾.

Его мнение о жизни аборигенов в миссиях крайне сурово: индейское население Сан-Карлоса, говорит он, живет в условиях самого отвратительного рабства. К сожалению, апостолическое рвение, которое выказывали францисканские монахи, слишком часто сопровождалось жестокостями. Они не столько убеждали, сколько навязывали свою веру. Лишь немногие восставали против этого, но множество спасалось бегством. Индейцы оказывались не только лишенными своей самобытности и свободы, но и зараженными болезнями белых. Сифилис уносил буквально каждого десятого из населения миссий⁽⁹⁾.

В противоположность своим собратьям — жителям больших равнин — калифорнийские индейцы отнюдь не были воинственными. Отец Мигель Венегас описывал их как народ «мягкий и добрый», совершенно лишенный каких-либо амбиций. «Их самое большое желание, — пишет он, — найти себе пищу на сегодня, без того чтобы слишком устать, и не думать о пище завтрашней». Они «ненавидят работу, и жизнь их проходит в постоянном безделье»⁽¹⁰⁾. При францисканцах их жизнь стала проходить в молитвах и трудах. Хотя французский путешественник г-н Сент-Эман писал о том, что францисканцы «жили в изобилии за счет труда аборигенов, суля им блага милосердия и христианских откровений»⁽¹¹⁾; документы, оставленные мексиканцами, обличают францисканцев: индейцы этих миссий были рабами, их били кнутом за малейшую провинность и ошибку.